Дорогая, поверьте, за спиной – ни следа:
мы ступали по тверди неизвестно куда.
Дар прекрасного чувства убран был под замок;
я хотел улыбнуться, но, однако, не смог,
ведь ключи потерялись в свалке дней и вещей, –
стал пустыней оазис, мощь достигла мощей.
И утратил я живость посреди ничего,
где морщины ложились на родное чело.
Да, отвергнута в смуте дорогая рука –
ведь вели к той минуте и стекались века.
И поэтому ныне к Вам не смею опять…
Смог невольник пустыни там песчинкою стать.
Лишь теперь, в круговерти, знаю, скованный тьмой,
хуже собственной смерти – быть пустыней самой.
Слыша песенку вдовью, не гасите свечей,
ибо к сейфу с любовью нет в помине ключей:
вот же правда укора: «открывай и бери",
ибо ящик Пандора позабыла внутри.
