Лис кипела. Внутренний пар, невидимый и неслышимый для внешнего мира, поднимался со дна с неумолимостью кипящего чайника, чей свисток вот-вот должен был взорвать тишину субботнего утра.
«Ещё семь недель. От выходного до выходного, — мысль пульсировала незаживающей раной. — И снова... субботний вечер, когда план на жизнь, на неделю, на завтра сваливается снегом на голову, как приговор. Затыкаю дыры! Затычка... зачем я учила математику в университете?.. Чтобы быть временным решением в бессистемном хаосе?»
Остывший кофе с молоком, гренки и сливочный сыр с форелью казались неуместной роскошью в контексте тоскливого рассвета, предпоследнего в отпуске.
«С понедельника бесконечные бестолковые указания. Противоречивые. От забора и до обеда. А что потом? Новые пятна на одежде, не отстирывающиеся... клеймом бессилия перед безжалостной системой».
Вода. Прохладная вода должна была смыть эту липкую грязь раздражения, но даже часовое плавание принесло новую порцию первосортной ярости. Бассейн был оккупирован. Суббота, первый мороз, снег — люди, как мальки, заполонили спасительную синь.
«Как на маяк, — Лис усмехнулась. — Ты должна идти, стремиться, а вокруг суета... и люди. Необходимость... постоянно двигаться сквозь других, ощущать их, не себя».
Она вышла, накинула пальто, небрежно повязала шарф и пошла по улице. Мокрые пряди, торчащие из-под шапки, стыли на ветру. Посмотреть бы в другое окно, нырнуть в иной пейзаж!.. Женщина закрыла глаза. Нащупала тяжёлую, шершавую занавеску. Резко дёрнула влево. Шаг... и она оказалась на острове Скай в 1935 году.
Яркий солнечный свет заставил Лис прищуриться. Она стояла на мощёной дорожке, ведущей к летнему домику, прижавшемуся к скалистому шотландскому берегу. Он казался одновременно добротным и потрёпанным: его же постоянно обдувал солёный ветер и поливали частые дожди, но он противостоял им десятилетиями... хрупким символом неизменности. Панорамные окна отражали аквамариновое небо, усыпанное перистыми облаками. Погода стояла тёплая. Начало сентября — время, когда солнце ещё сияет обманчивой улыбкой во весь рот, но в воздухе ощущается леденящая свежесть грядущей скорби.
Вдали, почти на горизонте, на краю залива Лис заприметила маяк — тонкий, белоснежный столб, спасительный ориентир и недостижимую цель.
На женщине, по моде тридцатых, было надето длинное шерстяное платье из мягкого кремового трикотажа, с высоким воротником-стойкой и длинными узкими рукавами. Талию подчёркивал тонкий кожаный ремень. Поверх — строгий твидовый жакет в клетку, с широкими лацканами. На ногах — туфли «Мэри Джейн» на невысоком каблуке. Внезапно к Лис пришло несколько пугающее осознание: сегодня её день рождения. Часы, минуты, секунды вращались вокруг неё. Она неожиданно стала центром, осью, вокруг которой должны разворачиваться события.
Она вошла в дом. Внутри царила неразбериха подготовки к торжеству. По коридорам сновали тени — не персонажи, отголоски, декорации. Мужчина с размытым лицом что-то бормотал о погоде и алфавите. Женщина в длинном переднике увлечённо расставляла цветы. В холле ссорились дети. Кто-то чистил столовое серебро, кто-то раскладывал салфетки, кто-то поддерживал... канву сюжета, обеспечивая, чтобы история не разваливалась на ходу.
Лис, ступая по краю потока сознания, вошла в просторную гостиную с огромным окном. В углу, перед мольбертом, стояла Дженни, одетая как истинная художница эпохи: свободная юбка-миди из плотного материала песочного цвета, белая блуза с объёмными рукавами и жилет из тёмно-зелёного вельвета. Её нынче совсем короткие розовые кудряшки непослушно торчали, а длинные серьги с тихим звоном покачивались. Молодая женщина смотрела на мольберт, на котором был изображен незаконченный портрет.
— Мне это снится? — прошептала Лис.
— Уже нет, — ответила Дженни, не отрываясь от картины.
«Ты выбрала вымысел, я — истину. Как бы не так, Лис! — её внутренний голос забился пойманной птицей. — Я здесь, у холста... да я не в состоянии даже прямую ровно нарисовать! Лишённая воли Стриндбергом, теперь придётся, похоже, замарать кисти. Я смотрю на бесполый силуэт на холсте, но вижу... беспорядочную... себя... сплошные загадки, медузы-лентяи. Социальная педагогика — белое пятно на карте. В каждом дне хохочет Улисс наизнанку. Но вместо эпического путешествия, сиди и слушай. Конфликты, ссоры, крики. По восьмёрке до бесконечности. Всякий раз от меня требуется творить из грязи голема сплошной гармонии, но нет же! Глупо пытаться собрать всех за обеденным столом. Мой персональный враг смысла? Иллюзия достижения результата. Как же я устала... от бесконечных разговоров, от человеческих взаимодействий. От необходимости постоянно дарить утешение, когда у меня самой нет никакого маяка. И вот я здесь, в этом мелодраматическом аду, где меня заставляют рисовать! Да к чёрту художественную миссию! К дьяволу вечное искупление...»
— Я не понимаю, — произнесла Дженни вслух, указывая на холст. — Я не умею рисовать. Межпространство решило сделать из меня художницу, не способную завершить полотно. Ирония?..
— Сегодня мой день рождения, Джен, — ответила Лис. — Ты не рада?
— Отнюдь. Но я растеряна... что нам делать?
Воздух в комнате сгустился, наполняясь электричеством. Краски на незавершённом портрете запульсировали. Границы силуэта на холсте дрогнули и... выскользнули из рамы. На мозаичном полу появилась... Суббота. Вполне материальная, хотя её лицо с высокими скулами и поразительными серо-лазоревыми монгольскими глазами дышало инопланетными духами и туманами. Одета женщина была элегантно, но практично: длинная, складчатая юбка-миди из плотной серой шерсти, белый шелковый гольф и короткий шерстяной жилет в тонкую полоску. Шею украшало причудливое серебристое ожерелье.
Дженни невольно отшатнулась, прижав руку к груди.
«Славно! Плотность. Материя. Видимость! — подумала Суббота. — Я — факт, способный удержать момент... Склеить разбитое. Кинцуги... Хаос? Нет-нет, милая Лис, не сегодня. Мой обед просто обязан быть идеальным. Сила мгновения — единственное оружие против пожирающей тьмы между битвами и отключением света. Вода в бассейне, бестолковые указания, недовольство подопечных... сложных подростков, интриги социальных работников — разрозненные бусины. Собрать, нанизать на прочную леску в единое целое. Всех собрать за одним столом... Зафиксировать. Удержать. Не дать им... не дать миру распасться. Лис всё ещё в поисках финала, жаждет поставить точку... но это не цель, не смысл. Здесь и сейчас петля за петлёй вязать уют... сегодня день рождения...»
Суббота широко улыбнулась.
— Разумеется, ты растеряна, Дженни. Выдернули из эпической битвы? А тебя, Лис, отвлекли от самоедства?.. Где в твоём графике буква Б следует за А? К слову, я — Суббота, — картинно поклонилась она Дженни. — И я здесь, чтобы устроить непревзойдённый день всех святых... день всех грехов... ну, вы поняли. Приятного всем аппетита! — и женщина смачно чихнула.
Дженни моргнула.
— Ты... живая?..
— Межпространство, душа моя. Организую бытие, определяющее сознание, — и она энергично потёрла ладони. — К обеду запланировано семь перемен блюд. Нас ждут куриный бульон с перепелиными гроздьями, страусиные ноги на вертеле, оленьи рога с брусничным соусом, лосось в мании с лимонным маслом и три толстяка с муссом из маракуйи на десерт. А как солнце начнёт клониться в сон, отправимся на маяк. И... само собой, вечером — фейерверки над заливом!
«Фейерверки? — Лис почувствовала, как внутри неё начинает разворачиваться бесконечный свиток неуверенности. — Семь перемен блюд, маяк, фейерверки... для меня? Я не заслуживаю. Я незначительна, как садовый гном фабричного производства. Она права, Б следует за А. Я застряла на В — временное решение. А ищу цель... смысл. Предназначение. В чём мой вклад? Я не писательница. Не героиня. Мои сорок — пара абзацев в будущем некрологе. Я — затычка метафорической дыры. Это математика. Я не стою фейерверка. Маяка. Я должна доказать собственную несостоятельность».
Лис шагнула вперед, её твидовый жакет отяжелел, как броня. Глаза были полны логически выверенной печали.
— Ты не должна этого делать, Суббота. Я... я не заслужила.
— О чём ты? — нахмурилась Дженни.
Лис покачала головой.
— Мы живём в эпоху трагедий и великих умов. Я дожила до сорока и не сделала ни-че-го... не посадила дом, не построила ребёнка, не родила дерево. Живу от субботы до субботы. Никакой маяк, никакой фейерверк не способны скрыть мою несущественность. Это... логическая насмешка над моей несостоятельностью.
«Насмешка. Вот именно! — Дженни остро почувствовала уколы неудержимого гнева где-то в районе рёбер. — Логика! Лис, вечно тебе не хватает букв в алфавите, чтобы запрыгнуть в анналы вечности. Богиня, поменяла депрессивных, угрюмых подростков и их невыносимых родителей на эту доморощенную философию незначительности... как примирить сметающую с ног жизне... праздничность Субботы с бескрайним недовольством собой Лис?.. Мне бы тоже не помешало отвлечься. Я хочу торжества и удовольствий. Начать с малого. С мелочи, которую можно контролировать».
Дженни сиремительно пододвинулась к мольберту. Суббота вздрогнула. Тени в коридорах, казалось, замедлили своё движение... сгорая от любопытства.
— Семь блюд? Фейерверки? Маяк? Сомнения? Нарочитое самоедство? Логика несостоятельности?.. Лис, ты утверждаешь, что не заслужила праздник в твою честь, требуя от себя капитального... ремонта... строительства... сожительства... вклада! Серьёзного вклада. Гениального ребёнка, плодового дерева и грандиозного замка. Логически пытаешься обосновать запрет на мимолётную радость?..
— Это логично... — начала Лис, но подруга перебила её.
— Нет! Твоя жизнь — не капитал, поток... она порой помещается в один-единственный день, полный драм, смысла и приключений, а иногда распадается на множество малюсеньких актов созидания или противостояния злу. Всякий раз, когда ты встаёшь с постели и решаешь прожить день, ты идёшь к маяку. Не к цели. К точке отсчёта.
Дженни взяла со стола кисть.
— Суббота, ты жаждешь гармонии и целостности?.. Я тоже. Начнём с кратчайшего пути к маяку... начнём с прямой линии.
Она провела кистью по центру незаконченного портрета и начертила толстую фиолетовую вертикальную линию.
— Вот. Мой вклад. Моя правда. Ни капли величия. Ни грамма искусства. А теперь... семь перемен блюд. Маяк и фейерверки.
«Прямая линия. Реальная. Никуда не ведёт, но она есть, — мысли толпились в голове Лис, перекрикивая одна другую, в очереди за справедливостью. — Я застряла между убогим существованием и великим подвигом, на который не способна. Но Джен права: жизнь — поток. Маяк — не цель, а точка отсчёта... ноль важен в теории поля... я могу принять этот день?»
— Я согласна, — улыбнулась Лис. — Пусть твоя феминистичная несовершенная прямая ведёт нас к маяку.
— Все в столовую! — воскликнула Суббота. — С днём варенья, печенья, конфет и сластей всей мастей!
ID:
1053299
ТИП: Проза
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Фантастичний
ВИД ТВОРУ: Мініатюра
ТЕМАТИКА: Присвячення
дата надходження: 14.12.2025 21:42:25
© дата внесення змiн: 14.12.2025 21:42:25
автор: Лиза Муромская
Вкажіть причину вашої скарги
|
