В долине, где время течёт вверх,
живут собиратели тумана.
У каждого сачок из паутины
и банка со дном-ловушкой.
Туман бывает разный:
императорский, золотистый,
стелется по всей долине,
поглощая деревушки целиком.
Ледяной режет на две части
северную и южную тропы,
заставляет путников
выбирать одну из сторон.
Мальчик с медными очками
ловит туман чайной ложкой.
Каждая капля – отдельный мир,
где законы пишутся мелом
на доске, которую
стирает ветер.
Старик с бархатными перчатками
собирает туман пригоршнями.
Для него это просто воздух –
прозрачный, проходимый,
не оставляющий следов
на шёлковых манжетах.
Новые сачки появляются
в самых неожиданных местах:
между скамейками в парке,
в вагонах поездов,
в кассах театров.
Туман научился
просачиваться сквозь стены,
оседать на документах,
превращать подписи
в неразборчивые кляксы.
Главный архивариус долины
строит каталог туманов,
но классификация рассыпается
быстрей, чем составляется.
Имперский туман растворился,
ледяной треснул и испарился,
остались только
мелкие облачка неопределённости,
клубящиеся везде и нигде.
Собиратели собираются на совет.
Одни предлагают
накрыть всю долину
стеклянным куполом –
пусть туман будет
одинаковым для всех.
Другие хотят
раздать каждому жителю
персональный барометр,
чтобы каждый сам
решал, какой туман
ему по душе.
Но пока они спорят,
мальчик с медными очками
открывает банку
и выпускает собранный туман
обратно в долину.
– Смотрите, говорит он, –
туман умеет дышать.
И правда:
долина вдыхает – туман сгущается,
долина выдыхает – туман рассеивается,
но никогда не исчезает совсем.
Архивариус записывает:
"Туман нельзя собирать.
Нужно научиться
двигаться в нём
так, чтобы не потеряться
и не потерять других".
