Острова больше не видят друг друга.
Каждый светит своим маяком
в густом тумане собственных координат;
север – это вчерашний юг,
компас указывает внутрь себя.
Библиотекари сжигают каталоги.
Алфавит рассыпаетя на горсть букв,
каждая ищет своё слово
во всех языках одновременно.
Читатели собирают осколки смысла
в карманы дырявых пальто.
Писцы установили весы в мастерских:
на одной чаше – глубина,
на другой – количество монет.
Монеты всё тяжелей.
Глубина испаряется как утренний иней.
Машины научились рассказывать сны.
Их веки не моргают,
когда они плетут кружева из чужих слов.
Настоящие сновидцы забыли,
что такое внутренняя темнота.
В городах демонтируют мосты между кварталами.
Каждый район говорит на своём наречии,
рисует свои карты,
молится своим богам скорости.
Письма не доходят до адресатов –
почтальоны блуждают посреди машинных языков.
Критики сдали лупы в ломбард.
Теперь они различают только
яркость экранов и звук уведомлений.
Микроскопы покрылись пылью,
телескопы направлены в пол.
Книги превратились в газ.
Их вдыхают короткими глотками
на остановках метро.
Длинные предложения задыхаются
в лёгких торопливых читателей.
На площадях снесли памятники.
Вместо них поставили светодиодные табло
с рейтингами популярности.
Цифры мигают, как пульс города.
Имена меняются каждую минуту.
Дети перестали играть в слова.
Они собирают смайлики, как марки,
складывают эмодзи в узоры
вместо снежинок из бумаги.
В музеях разбили витрины.
Экспонаты смешались с посетителями.
Никто не может сказать,
где заканчивается искусство
и начинается повседневность.
Переводчики ослепли от постоянного мерцания.
Они переводят языки друг в друга
по кругу, как воду через сито.
Смысл остаётся на дне,
наверх всплывает пена созвучий.
Новые пророки говорят алгоритмами.
Их проповеди длятся наносекунды,
но охватывают миллионы ушей.
Старые пророки ушли в пустыню
искать тишину для долгих мыслей.
Архипелаг дрейфует по океану информации.
Каждый остров – остров лишь сам для себя.
Бутылки с посланиями, с просьбами о помощи
разбиваются о берега,
и контент остаётся непрочитанным.
В небе кружат пластиковые альбатросы
с QR-кодами вместо глаз.
В глубине залива, куда не достигает свет экранов,
всё ещё плавают древние рыбы слов.
Они помнят, как звучала тишина
до изобретения шума.
Чешуя сохранила отпечатки
первых историй.
Иногда рыбак забрасывает удочку
глубже обычного
и вытаскивает строку,
которая ещё знает,
что такое начало, середина и конец.
Тогда на мгновение
острова узнают друг друга
в отражениях на общей воде.
(Сгенерировано claude.ai, отредактировано мной)
