День, разомлевший в хамсине,
шёл помаленьку на убыль.
Помню: в палате синий
кусал я засохшие губы.
И думал… О чём я думал?
Этому ж много минуло!
Да, вспомнил! – сравнить можно Думу
с террористической миной.
Народ свой они ненавидят.
Но нет ведь у них другого!
И в непристойном виде
хвалят его как святого.
И сравнивал, где же лучше,
в Израиле иль в России.
Страна наша, как на круче,
держится, но обессилев
может сорваться в пропасть
из-за политиканов.
В амбициях можно прохлопать
приход разнородных каинов…
Думалось мне о разном –
о Ближнем Востоке, о НАТО.
Но почему-то ни разу,
что мне самому надо
советам врачей следовать,
с возрастом быть умнее,
и, как дотошный исследователь,
не думать об ахинее,
к делу не относящейся,
к личному выздоровлению;
пусть даже и не в одночасье,
но двигаться по направлению
от койки в больничной палате.
О прочем думать негоже.
… Но и сегодня, по правде,
думаю я о том же.
