Есть такие модели будильников, которые звонят каждый день в одно и то же время. Прогресс не стоит на месте – и это замечательно. При условии, разумеется, что у вас продвинутая модель, а не древняя, дребезжащая как телега с пустыми бидонами на булыжной мостовой. Не самая плохая штука, кстати; ангельским голоском она, конечно, не пела, но из постели вытряхивала гарантированно – хотя бы ради желания поскорее заткнуть это исчадие разума неизвестного сумрачного гения. Другим достоинством жестянки было явственное понимание того, что при попадании в ад ее обладателю ну точно зачтется весомая часть грехов.
Все началось с того, что кошачья свора, взявшая моду распевать любовные арии ни свет, ни заря (тем самым подтверждая рассуждения врачей об утреннем пике тестостерона) как-то вдруг, разом перебралась на другой конец переулка и больше не возвращалась. Поначалу никто ничего не понял, списав на случайность. Но случайность, повторенная трижды, уже стает системой.
Неизвестное науке исчадие ада подавало голос ежедневно в 5:00 утра, кроме воскресенья, буквально ниоткуда. На работу я больше не опаздывал; правда, соседи, которые вовсе не нуждались в столь ранних подъемах, через неделю от появления дребезжащего утреннего монстра стали как-то косо друг на друга поглядывать. Особенно тетя Сима с третьего этажа; как я случайно узнал впоследствии, ее муж вследствие ну очень ответственной работы был не способен к подвигам в вечернее время и перенес столь важное семейное мероприятие на утро. Все бы ничего; но, согласитесь, заливистая жестяная трель в самый ответственный момент отнюдь не способствует повышению потенции. Теперь служебная машина мужа простаивала в нашем дворе во время обеденных перерывов; уж не знаю, чем и как кормила супруга тетя Сима, но с лица он явно спал.
Зато очень была довольна Мадам (черт знает откуда взялось это прозвище) с пятого. В силу преклонного возраста она страдала бессонницей и была туговата на ухо. Мадам весьма благосклонно восприняла тот факт, что стая голубей, которая – ничуть не уважая ее труд – беззаботно свешивала с карниза хвосты прямо над свежевыстиранным бельем, внезапно объявила нашему дому бойкот. Кое-кто, кстати, заметил, что не только голуби, но и сороки, и вороны, и даже вездесущие воробьи в счастливые утренние часы начали облетать наш дом десятой дорогой. Таким необычным поведением пернатых заинтересовались даже орнитологи. Было выдвинуто множество рабочих гипотез; у каждой нашлось немало как сторонников, так и противников, но, в конце концов, умами ученой братии завладели две: первая (которую отстаивали завкафедры и часть кандидатов) об искривлении магнитных полей вследствие аномальной концентрации субстанции земного ядра в районе дома; и вторая (выдвинутая профессором Ласточкиным), основанная на теории солнечных вспышек, которые потоком заряженных частиц воздействовали на слепое тело в глазу птиц вследствие слабого озонового слоя над домом. Обе гипотезы имели приблизительно равное количество приверженцев; поговаривали, что порой дело доходило чуть ли не до рукоприкладства. В конце концов, все остались при своих; учитывая тот факт, что вся кафедра являлась к дому только часам к девяти (в лучшем случае к восьми), истинную причину явления они установить так и не смогли.
На исходе второй недели я заметил, что народ в доме и во дворе стал более раздражительным. Шахматная партия между Васюковым (пенсионером с десятилетним стажем) и Коковцевым (военным пенсионером) закончилась на десятом ходу известной сценкой из фильма «Джентльмены удачи»: «Ухи…, ухи, ухи!». У многих жильцов, даже из близлежащих домов, вокруг глаз появилась легкая припухлость, как у людей, встающих слишком рано. Если раньше на парковках у дома водители были взаимно вежливы, то теперь машины шли чуть ли не на таран друг друга, превращая парковочный пятачок в некий аналог Курской битвы. Поток взаимных упреков достигал такой силы, что чернел от зависти потомственный алкаш Семеныч из десятой квартиры. Бурные страсти закипели у стойки для сушки белья – она была одна на три дома. Прежде очередность, за которую отвечала баба Глаша, выполнялась свято; но с тех пор, как рано утром бабку увезла «Скорая» вследствие неожиданного гипертонического криза (причем на носилках бабка в полузабытьи бормотала что-то бессвязное вроде « Ангел смерти вострубил…») редким днем не наблюдались «Дикі танці» на белье поверженной соперницы.
С другой стороны, во дворе стало вольготней – бабка Марья, бабка Зина и тетя Домна, метко прозванные «Летучей гвардией», больше не следили во все глаза со своего боевого поста (скамейки у третьей парадной) кто там кого, к кому, когда и где. Пацаны спокойно курили в закутках, уверенные, что никто не донесет на них отцу, романтики обрывали цветы в палисадниках, а дети спокойно лазили по деревьям как кошки, бесстыдно заглядывая в окна второго этажа. «Летучая гвардия» мирно дремала на скамеечке, подставив морщинистые, как печеные яблочки, лица солнышку, закрыв некогда такие зоркие подслеповатые глазки.
Нелегкие времена настали у нашего участкового Кузьмы Спиридоновича. Нет, за тридцать лет беспорочной службы всяко бывало, но даже он не был готов к потоку жалоб на неизвестного идиота, взявшего манеру с первым лучом солнца сверлить какую-то бетонную стену. Сначала Спиридонович отвечал односложно в духе « Посмотрим… разберемся…», надеясь, что дело как-нибудь рассосется само. В конце концов, сколько там тех дырок нужно? Но по прошествии недели поток жалоб не только не уменьшился, но и возрос, да еще тревожные сигналы начали поступать от жильцов близлежащих домов. Спиридонович забеспокоился; дело усложнялось тем, что, судя по замерам некоторых любителей, уровень шума и вибрации таинственного сверла составлял величину, принадлежащую только профессиональным станкам, да и то не всем. Причем никаких крупных строек поблизости не наблюдалось; сам звук длился не более десяти-двадцати секунд и исчезал, так что выяснить его источник не представлялось возможным. К счастью для Спиридоновича, сам он жил достаточно далеко; беда в том, что слишком близко жил его непосредственный начальник. Однажды Спиридонович оказался поднятым из теплой постели в 5:15 утра телефонным звонком; начальственный голос приказал ему НЕМЕДЛЕННО разобраться со всем этим безобразием. Голос был настолько начальственным, а услышанные Спиридоновичем слова настолько образными, что участковый поднял на ноги весь райотдел. Милиционеры волчьей стаей разбежались по району; в результате рейда было накрыто три точки по незаконному приему металлолома, разгромлены две наливайки, задержано пять хулиганов, три вора и один убийца (за последнего всему райотделу была выписана премия). Таинственного бурильщика не нашли, и Спиридонович, широко перекрестившись, свалил от греха подальше на давно заслуженную пенсию.
Тогда, засучив рукава, жильцы взялись за дело сами. Из торжественного полумрака церкви Святых Петра и Павла был вызван отец Евграфий. Не пожалев святой воды, отец щедро окропил дом и двор, прочел молитву, изгоняющую беса, а потом отметил это дело с мужиками и по причине (как он сам уверял) позднего часа остался в доме ночевать. Наутро его видели в городе - босой, в одной рясе, он спешил прочь от мира; говорят, он принял схиму в одном очень строгом монастыре.
Потом во дворе появился какой-то лозоходец. Походил, посмотрел, повертел палочками в руках и глубокомысленно заявил, что темной энергии он не чувствует. Жильцам от такого диагноза не полегчало, но и денег он, правда, не вернул. Цыганка Земфира с соседнего рынка тоже ничего не нашла; зато нагадала казенный дом дяде Мите из восьмой квартиры, и добрую весть тете Тамаре из двадцатой. Дядя Митя потом неделю сушил сухари и учил блатной жаргон – до тех самых пор, пока ему не предложили работу в обладминистрации. Тетя Тамара, мать пятерых детей, скоро узнала, что ждет шестого; а когда родила, поняла, что нянчить придется уже семерых.
А утренние концерты продолжались. Разбившись на тройки, жильцы в урочный час патрулировали окрестности, надеясь вычислить источник беды. На всякий случай милиция произвела принудительное изъятие огнестрельного оружия у всех жильцов квартала. Наутро в засаде у дома был обнаружен заядлый охотник дядя Миша. Все бы ничего, но зачем ему понадобился топор, канистра и спички?
Все же путем утренних рейдов было установлено, что звук доносится откуда-то сверху. Сдавшись, жильцы приравняли его к Грому небесному. Кое-кто решил, что это не Гром, а Знак свыше, предупреждение, ниспосланное нам за грехи наши. Оптимизма это не добавило. Хотя как посмотреть – сквернословия во дворе уменьшилось в разы, всякие бомжи-торчки принялись обходить наш двор, как птицы, десятой дорогой. Слегка протрезвел даже Семеныч; дядя Рома из пятнадцатой перестал наведываться к тете Рите из тридцать шестой, к вящему неудовольствию последней. Рокеры из двадцать первой вывезли к чертям свои опостылевшие колонки. Прихожан в церкви Святых Петра и Павла прибавилось; новый батюшка не мог нарадоваться столь прилежной пастве. Кстати, те, кто не в силах был совладать с собственным бесом, просто-напросто продали квартиры и смотались подальше.
Не иначе как вследствие общего улучшения климата во дворе и в доме звук начал потихоньку терять силу. Еще месяца два он позвенел тихонько, как напоминание людям, а потом угас совсем. Но жильцы продолжали жить праведной жизнью, помня, что каждый день Божий гнев может вернуться.
А еще через месяц мне пришло письмо от бывшего соседа. Незадолго до начала всей катавасии он предусмотрительно съехал. В силу преклонного возраста сосед не баловался интернетом, по старинке доверяя бумаге. В письме сосед степенно рассказывал о том, как устроился на новом месте, описывал житье-бытье, а в конце высказал просьбу проверить, не забыл ли он на чердаке будильник, который ему подарили знакомые по случаю отъезда. Я сжег письмо соседа и развеял пепел, что бы никто, даже эксперты, ничего не узнали. Проверил – адская машина действительно стояла на чердаке под самой крышей даже не распакованная. Сели батареи; на кой сосед ее туда запхал – черт его знает. Там я ее и оставил. На всякий случай.
ID:
570301
Рубрика: Проза
дата надходження: 29.03.2015 15:34:31
© дата внесення змiн: 29.03.2015 18:33:12
автор: taurus
Вкажіть причину вашої скарги
|
