(рекомендуется читать с ч.1 по ч.5)
Стих третий
Матвей не Йети
Не таится и не выжидает.
Атакует открыто всегда.
И невинную жертву кусает,
Добиваясь поярче следа.
Правда редко, но, всё же, бывает:
Удаётся резцов избежать.
Пятернёй тогда ловко хватает,
И давай хорошенько трепать.
Не рисует пусть воображенье
Люто-злой чубокабры портрет!
Это форменное заблужденье,
На которое будем лить свет.
Сел Ухватов - Кусюк на завалинке,
А в народе – Алёшкин Матвей.
Им пугают суровые маменьки,
Как «бабаем», капризных детей.
Он действительно склонен к насилию.
Пострадавших немало число.
И желанных кусаньем не милует.
И попавшихся треплет зело.
Солнцу жгучему, щурясь, оскалился
Парой – тройкой молочных зубов.
Отдыхает сердешный. Намаялся
От привычно напрасных трудов.
Час назад он Лягушкину Нюру
Лихо цапнул за пятую точку.
Выше крыш её взмылась фигура,
Унося непечатные строчки.
А Алёшкин Матвей чуть не плачет,
Глядя вслед грубиянке летучей.
Аллозавр* обиделся, значит?
Нет! Не вяжется с образом случай.
Объясняется промысел хищный
Преизбытком в любовной кладовке.
И он мчит раздавать любовь ближним.
Только без заводской упаковки.
А кому воплощенье Великой,-
Шоколадная роза в стихах,-
Диссиденты порочны и дики.
И когда с молоком на губах.
*род хищных динозавров ( в другой ред., Аллозавр заменено Зверь-агрессор)
знакомо-знакомо!
