Он не стал альпинистом. Боясь высоты
Трусил просто, вот так, просто трусил.
Но с собою борясь, белый от немоты
Притащил себя в белые бусы
Горных пиков отрогов Тянь-Шаня.
Перевал – за три тыщи. Как трудно…
Мало воздуха, мозг затуманен,
Но дошёл, страх скрывая от друга.
С той поры часто стопами греты –
От Хибин и Карпат до торчащих пупков –
Димерджи, Чатырдага, Ай-Петри –
Неказистый, как будто, улов.
Высота её – смех если вправду,
Но отвесна, она, чёрт меня не возьми,
Брось в подножии страх и браваду,
С другом – связка. Ползи и ползи.
На вершину – ободраны, с матом,
Покрывая светило недобро,
Но – окуплены боль и затраты,
Наверху – как звучит это гордо.
Там татары наставили хижин,
Шашлыки и винчишко вразлив,
Если глянуть на это поближе –
Танец видно. Он лёгок, красив.
И «матрасники», хлопая дружно,
Под закуску вкушая балет,
Тех парней не заметили. Нужно
Было им проскользнуть в туалет.
Не до танцев им счас. Очевидно
Труд и радость победы – оргазм,
В кресле с кружкой сидеть инвалидно?
Это – нет. Это жизненный спазм.
