день начинался с неизвестной правды
она была горька и неизвестна
как горечь растворимого эспрессо
лежавшего на кафеле ничком
у камеры хранения в подвале
напряжены от вечного слеженья
уже стояли строем стюардессы
сигналя миру морзе каблуком
судьба она всегда зевает тихо
крадучись за тобой с открытым зевом
как трепетные руки азиата
когда корзина времени пуста
покуда полдень спит она в неволе
нельзя ее будить покуда лихо
не прикрепит пластит к ее консоли
чтоб вновь начать все чистого листа
