Снова мысли похожи на старый облезший подъезд,
где разбитые стекла на каждом немытом пролете,
в них вороны видны на задумчивом автопилоте
в грязном сером тумане, - хозяине нынешних мест,
в нем виднеют кресты, что скорей всего ветки осин,
или нет не кресты, а корявые руки и пальцы,
что бесстыдно болят в мои зрелые десять плюс двадцать,
и на белой бумаге рисуют рифмованный сплин.
Обернувшись спиной на холме в боли корчится мрак,
он уже не жилец, но еще не холодный покойник…
Мне в подъезде раздумий склониться бы на подоконник,
в передышке минутной, минуя безмолвный бардак,
Подоконника нет, на чердак не пускает ступня,
что не лучше руки , воспаленная гневом конечность.
Снова чьи-то глаза проявляют ко мне бессердечность,
убивая глазами по мелким суставам меня.
