Я из папье-маше,
а кто-то, настоящий,
упаковал, уже,
меня в картонный ящик.
Там тесно и темно.
Мне холодно. Я болен.
В шуршащем домино
я ездил на гастроли.
Я жил в кругу огней.
В опилки каплей пота
я падал с лошадей.
Любить, - моя работа!
Но кто-то сильный, злой,
подвижный и умелый,
давно следил за мной
из-за кольца арены.
Он знал, что я споткнусь,
что спутаются нитки.
Как яд, по капле грусть,
подмешивал в улыбки.
Во мне скрепивший лож
скрипящими ремнями,
брал партитуры корж
берущими руками.
Хотел я улизнуть.
Но был он очень ловок.
Собрал меня, как ртуть,
бегущего такого.
Я из папье-маше,
в картонный брошен ящик,
как старое клише.
Лежу, не говорящий.
