Он бегством спасал свою душу от пыли,
Боролся притворством на дикой мели.
Боялся лишь тех, что нашествием крыли
Бессветную похоть внеглавой реки.
Вставал по утрам, для чего лишь не зная,
Гулял под дождём, промокая, как нить.
Он всё передумал, в ответ отпуская
Зажжённую рамку, в желаньи остыть.
Он видел печаль, но не чувствовал вкуса
Проглядных безоблачной далью рутин.
Ему не хватало весомого пульса,
Дабы насладиться прозрачностью вин.
Он мнительно жаждал коснуться свободы,
Ведь сам ограничил себя от беды.
Но в беглом порыве златистой голоты
Не смог уберечь только тень высоты...
