Луч бледный и неверный фонаря
очерчивает жизнь и быт по краю.
Последний год особо говорят
о тех путях, что мы не выбираем.
Есть просто кипа путевых листов
и разница в ведущих и ведомых.
А метки или списки блок-постов -
во власти всемогущего Рандома.
За окнами клубится тишина.
Я на судьбу, признаться. не в обиде.
Когда дороги выбирают нас -
рвануть стоп-кран и выпрыгнуть не выйдет.
Нет, я и не пытаюсь, но порой
мне кажется, что это как-то слишком,
коль высших планов выверенный крой
мне давит в пояснице и подмышкой.
Зажав малины ягоды в горсти,
почувствовать щекой дыханье лета -
так хочется, плевав на все, сойти
с подножки без обратного билета.
Наш круг забот отмерен до конца
от самой первой двойки в третьем классе.
А хочется порою на живца
ловить Камаз на незнакомой трассе,
и свои метки оставлять без дат.
И забывать стихи в чужих квартирах.
По расписанью ходят поезда,
а я - как бог положит дезертиру.
Черчу маршруты росчерком пера -
в Москву, в Саратов, в Ниццу или в Выборг?
Нам небо повелело выбирать,
а мы дорогам отдали свой выбор.
Нет. можно притерпеться ко всему -
к работе, детям, кухне и пеленкам.
Чтоб проводник к стандартному дерьму
докинул теплый шоколад "Аленка",
растаявший в корзинке потных рук.
И засыпать под перестук колесный,
сквозь полудрему глядя как в миру
рождаются, цветут и гаснут весны.
И так легко, за крепкой сигаретой,
стряхнув искру, что ссыпалась на грудь
свою тропу от полки к туалету
принять вполне за полноценный путь.
Но в день ненастный, молодой и ранний,
омытый в теплой дождевой воде,
все поезда придут без опозданий
на кладбище несбывшихся надежд.
А нам твердят полынный мед и вереск -
пусть жизнь копытом бьет, аж свет из глаз,
мы все должны и веровать и верить,
что не дороги выбирают нас.
И главное - не потерять друг друга,
рванувшись ввысь из холода тюрьмы.
Нет ни судьбы, ни замкнутого круга.
Все будет так, как пожелаем мы.
