* * *
Отправною точкой для стиха
может стать любая ерунда:
новостей газетная труха,
дождевая грязная вода,
паутины кружевная ткань,
хлопанье калитки на ветру,
стариковских мыслей филигрань
и разлив петуший поутру,
и кошачья громкая любовь,
краснофлажье старых пердунов,
хитрозлой оскал партийных бонз
и продажность думских болтунов.
В Кнессете* вдруг вспыхнувший скандал,
Арафат с щербато-лисьей рожей,
статуи «Свободы» пьедестал
могут стать стиха сюжетом тоже.
Ум и подсознания игра,
в строчки заключённые поэтом,
сила зла, беспомощность добра
не окажутся стихом при этом,
если сердце их не обожжёт
чувств всепобеждающим огнём,
если буква хоть одна солжёт,
выдав искренность неискреннюю в нём.
* Кнессет – Израильский парламент
13. 08. 1997.
* * *
Когда стихи читаются с эстрады
из них уходит таинство души.
Нельзя интимные печаль и радость,
как рыбу в речке, взрывами глушить.
Есть тайны, для которых откровенность –
расстрел публичный, пошлое кино.
Где суждена природой сокровенность,
там показухе места не дано.
70-е годы
