Вечер безудержно смело раскованный,
Я сижу за столом,
а напротив, сквозь отсвет свечей,
Различаю глаза Набокова;
Он рассказывает, что любит,
до беспамятства, тварь безвозрастную,
Называет ее как-то ласково,
но слово за слово, мне кажется, он срывается,
В грустном своем отчаянии,
Шепотом резонирующим,
говорит печальное: "In vina veritas"
и выпивает освещение залпом,
Я молча киваю
и сладко вливаю в свое горло воду этиловую.
А потом, в торжественном зале,
мне какой-то американец, с недельной щетиной,
Выводит на лбу - Ol.Korect.,
И я пытаюсь, в уборной отеля "У погибшего альпиниста"
смыть это клеймо бальзамом рижским.
Кричу... то ли от ревности, то ли от жалости -
В углу Вознесенский лобзает мою ровесницу,
Ее зовут Зоей, но в это уже никто не поверит.
Мы, даже, по-моему, где-то виделись,
То ли в токийском метро, то ли в Останкино,
Давно, не важно... не вспомнится.
Через минуту наступит Вторник,
а Сегодня корчится в агонии,
знает о своей беспомощности,
жжет бессовестно отрывные календари
На костре в 451 градус...
Похоже, что это конец.
ID:
10574
Рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата надходження: 24.01.2006 10:21:38
© дата внесення змiн: 24.01.2006 10:21:38
автор: Сурьма
Вкажіть причину вашої скарги
|
