Глупостей весёлых не чураясь,
не слывя ханжой и лицемером,
шёл по жизни я, не спотыкаясь,
оставаясь для детей примером.
Ну, во-первых, потому, что честно
говорил жене всегда об этом.
Во-вторых, жене моей известно
было то, что я слыву поэтом.
И она, мудрейшая из женщин,
мою сущность умно понимала
и, что зов природы во мне вечен,
разумом, как медик, принимала.
Относилась просто к адюльтерам:
«Мужику порой он даже нужен».
И при этом не теряла веры,
что останусь любящим я мужем..
А жену действительно любил я.
И сегодня вижу самой лучшей.
Но куда сбежать от правды; было,
что страдал болезнью я падучей.
Падал ниц перед любой бабёнкой,
даже глупой, но всегда прелестной.
И не то, что был натурой тонкой –
просто было вечно интересно
познавать их нравственную сущность,
личностные качества натуры,
научиться видеть сквозь наружность
физику нутра, пусть даже дуры.
… В старости, когда итожить можешь
жизнь свою, ещё умом владея,
видишь: в сумму знания не сложишь,
даже хорошо считать умея.
Всё разрознено и очень разнолико
и, хоть позабыто уж немало, –
память зарастает повиликой, –
видишь то, что радость доставляло.
Среди них, конечно, адюльтеры! –
с кем уже не помнишь, но а всё же,
как прекрасное из всей своей карьеры
с тёплою улыбкою итожишь.
28.06.2008.
