И не то чтобы сильно был выпивши,
А идёшь вот куда-то… идёшь…
Так бывает… не то что-то выпьешь и…
На погост наобум забредёшь.
Постоишь, оглянувшись растерянно,
Протрезвев – от волос до ступней,
И, сквозь заросли вишен и терена –
Напрямик, бессознательно, к ней…
Фото милого детского личика:
Щечки в ямки… кудряшки в глаза…
И сожжешь себе душу, как спичечку,
Но не сможешь и слова сказать.
И не сможешь прочесть даже парочку
Чёрных строк, что сверкают слепя:
«…любим… верим… дочурке Наталочке…
…папа… мама…» и «…помним тебя…»
Надо помнить… (О, Боже, а надо ли?)
Надо верить… (Но, как… и кому?)
И стоишь, каменея, как статуя.
И молчишь в это небо – к Нему…
Не святой ты… безбожник и пьяница,
Так терпи этой боли огонь!
И слеза запоздалая катится,
Прожигая щеку и ладонь.
А вокруг – у креста, за оградою,
Над плющом, что печаль эту вьёт –
Осыпаясь, кружатся и падают
Перья ангела сбитого влёт.
Царство Небесное Вашему Ангелочку! Нет ничего горше родительского горя. Этот валун с души не не скатится никогда. Дай Бог вам силы вынести всё это!
Слова Ваши за душу скребут. Соболезную искренне.
Царство Небесное Вашему Ангелочку! Нет ничего горше родительского горя. Этот валун с души не не скатится никогда. Дай Бог вам силы вынести всё это!
Житие наше... 
