Забавно, однако, забив на долги и дела,
похерив мобильник и жахнув винишка погроше,
признаться без страха: «А жизнь-то, братка, прошла!
Конечно, не вся, но осталось ведь явно не больше…»
И всё, чего ждал от неё ты, досталось врагу,
и всё, чему верил, осело невнятицей мыльной -
влюблялся, молился, старался… Казалось: «Могу!»
Но жизнь обожгла и прижала наждачкой прав́́ильной.
И что теперь делать? Пилить до того рубежа,
где траурным утром взыграют валторны и скрипки,
и девочка в чёрном, помятую фотку держа,
пойдёт перед ними, давясь от запретной улыбки?
А как же рассветы, Днiпро и черешневый май,
и женщины главной - еще не изведанной - губы?
«Не всё еще спето… Маэстрочко, переиграй!»
Но только ветра задувают в облезлые трубы.
