И стану я , не завтра, а сейчас,
такой, которой до́лжно быть. И всуе
я улыбнусь, раскинув преферанс,
и успокоюсь в вечном « Аллилуйя!»
По взгляду в небе, искаженьем из
души моей, в отчаянье усопшей,
себя узнаю новой, сверху, вниз ,
намного рассудительней и строже.
И успокоюсь. Вот она та я,
которая приемлема для мира.
Которая не пламенем огня,
а смыслом трезвым восполняет силу.
Такая, что боль ставит не в укор,
и мерит болью меру наказаний,
А новая, без правил и оков,
сродни таким, которым нет названий.
И даже ты, что выставил на стыд
единожды неопытную душу,
меня посторонишься. И навзрыд
расплачешься: «Гляди-ка, стала лучшей….»
