ГЕРОИ
Потоп
Все нечестивей люди становились,
Все меньше стали почитать богов,
Тогда на смертных боги прогневились
И по заслугам им удел таков.
Решился Зевс великий уничтожить
Под корень недостойный род людской,
На землю ливень он послал такой,
Что беды у людей мог лишь умножить.
Вода в морях и реках поднималась
Все выше, заливая все кругом,
Вот ничего почти, что не осталось
От достижений человечества в былом.
И скрылись под водою города,
И села, и холмы, и даже горы,
Куда ни бросишь взор – везде вода
И тишиной объятые просторы!
Вся Греция уснула под волнами…
Где раньше люди меж собою спор вели
Иль виноградники прекрасные цвели,
Теперь дельфины плавают стадами.
В пучине моря сгинул род людской,
Печальной участи лишь двое избежали –
Девкалион, сын Прометея, со своей женой,
Ее когда-то люди Пиррой называли…
( Как люди неразумны и беспечны,
Порой не видят дальше носа своего!
Пусть не надеются, терпение – не вечно,
Природа глупым не прощает ничего )
По подсказке отца своего Прометея
Девкалион ящик большой изготовил,
В путь-дорогу запасы еды приготовил
И вошел в него вместе с женою своею.
Девять суток по волнам ящик носился,
Наконец, к вершине Парнаса пристал,
Посланный Зевсом, дождь прекратился
И ящик с людьми обрел верный причал.
Вышли скитальцы на твердую сушу
И великие жертвы богам принесли,
Ведь они сберегли людям тело и душу
От пучины морской и от смерти спасли!
Вода схлынула, снова земля показалась,
Подобная в результате потопа пустыне,
В живых ни зверей, ни птиц не осталось.
Как выжить семье одинокой отныне?
Зевс к супругам послал сына Гермеса,
Чтобы он у Девкалиона спросил:
Какая награда более будет уместна
За благие поступки, что он совершил?
Девкалион посланцу Олимпа ответил:
«О, великий Гермес, вестник богов!
Об одном молю Зевса, чтобы заметил,
Как путь мой теперь одинок и суров.
Я прошу повелителя, пусть населит
Землю родную другими людьми,
Пусть великую силу и мощь обратит,
На то, чтобы жили счастливо они...»
Зевс повелел Пирре и Девкалиону
Камней по больше в руки набрать
И без оглядки спуститься по склону,
Не забывая за спину камни бросать…
Там, где камни на землю упали,
Люди появились по веленью богов.
Мы миф о потопе и раньше слыхали,
Я верить ему лишь от части готов.
07.12.04.
24.03.06.
Пандора
По повеленью олимпийского владыки
Богами людям посланы Несчастья,
Чтобы вкусили губительные страсти
И позабыли о пленительной музыке.
Несчастья принести должна Пандора,
Дарами щедро наделенная богами,
Прекрасной девушкой она явилась скоро
Перед людскими вожделенными глазами.
Ей Афродита прелесть чудную дала,
Афина облекла в прекрасные одежды,
Гермес вложил в уста ей лживые слова,
Творенье смело оправдало все надежды…
Пришла Пандора к дому брата Прометея
Улыбкой легкою безумца покорила,
Своею редкой красотой его сгубила,
Любовью сердце обожгла Эпиметея!
Назвал несчастный ее верною женой,
Друзья его не раз предупреждали
О том, что с ней хлебнет беды большой
И обретет только невзгоды и печали.
Хранился в доме таинственный сосуд,
Закрытый плотно крышкою тяжелой,
Никто не знал о том, что берегут
Внутри него от жизни превеселой.
Однако праздно любопытная Пандора
Открыла крышку волшебного сосуда,
Внезапно вылетели грозные оттуда
Болезни, бедствия, интриги и раздоры!
Осталась только хрупкая Надежда,
Она сосуд чуть-чуть покинуть не успела,
С тех пор людей сопровождает смело,
Обходит лишь ленивого невежду.
А Беды и Напасти в каждый дом
Приходят молча незваными гостями,
Страдания приносят мимоходом,
Уничтожая целиком или частями...
12.01.05.
Эак
У речного бога было двадцать дочерей,
Одна другой прелестнее и краше,
Но всех Эгина была много красивей,
Так хороша, что Зевс влюбился даже.
Он превратился в быстрокрылого орла
И, как всегда, нимфу прекрасную украл,
Женщина сына громовержцу родила,
Его Эаком грозный батюшка назвал…
Мальчик рос здоровым, очень милым
И вскоре вырос юношей прекрасным,
Был честным и на редкость справедливым,
И мать гордилась сыном не напрасно.
Его за правду и неподкупность уважали
Люди знатного происхожденья и простые,
И даже боги быть судьею приглашали:
С ним разрешались разногласия любые.
Повсюду в Греции об Эаке говорили,
Как о самом справедливом из людей,
И не случайно потому провозгласили
Царем тех мест, достойным почестей…
Однажды остров родной засуха постигла,
Вода иссякла в реках бурных и ручьях,
Природа дивная от жажды тихо гибла:
Хлеба пожухли, травы сохли на лугах!
Голод животным и людям угрожал,
(А он, известно, без пощады всех карает)
Оракул в Дельфах жителям сказал,
Что Зевс лишь сыну своему внимает!
Узнав об этом, много подданных пришло
Просить правителя их в горе не оставить,
Пусть молит Небо, чтобы тучи нанесло
И дождь прошел… Ему над ними править!
Эак взошел на вершину высокой горы
И совершил там жертвоприношенье,
Едва окончил приносить богам дары,
Как хлынул дождь, несущий избавленье.
Впитала земля животворную влагу
И люди спаслись от мучительной смерти,
И снова зажили счастливо, поверьте,
Черпая в сердце любовь и отвагу…
Эак правил мудро и всегда справедливо,
Народ владыке безгранично доверял,
Боги Олимпа взирали с небес милостиво,
И царь был доволен, что горя не знал!
У него в эти годы три сына родились:
Пелей, Теламон и самый младший Фок,
Родители славным потомством гордились,
Явилось счастье в их семейный уголок…
Лишь Гера честного Эака не любила,
Она на остров навела туман густой
И долго даже лучезарное светило
Не в силах было род согреть людской.
Ручьи и реки в болота превратились,
Живое гибло от зловонных испарений,
От сырой гнили болезни пробудились:
Чума косила жителей без сожалений…
Некому стало возделывать сады,
Поскольку змеи заполонили все кругом:
Ядом отравлены колодцы и пруды,
Явилась смерть без спросу в каждый дом.
В лесах и чащах, на дорогах и полях
Лежали трупы животных и людей,
Род человеческий на острове зачах,
В живых остались царь, да трое сыновей!
Эак покинул стены города родного,
Воздел в отчаянии руки к небесам:
«О, Зевс, отец мой! Помоги мне снова,
Верни народ, будь милостивым к нам»
Сверкнула молния и грянул скоро гром,
Бог подал знак, что вновь услышал сына,
Эак обрадовался, Зевс не забыл о нем:
Жизнь победит, беда промчится мимо…
Недалеко рос дуб с ветвистой кроной,
Что был богам бессмертным посвящен,
Среди корней могучих, на траве зеленой,
Стоял огромный муравьиный дом…
Залюбовался царь на тружеников малых,
Они тащили в муравейник кто, что мог,
При этом были не похожи на усталых
И каждый был к своей работе строг!
Понаблюдав, царь обратился к небесам:
«О, милостивый бог и мой отец небесный!
Дай граждан, чтобы равнялись муравьям
В труде и чтобы в поступках были честны.
Заполни город ими, опустевшие селенья,
И будет столько граждан, сколько муравьев,
Пусть остров просто покинет невезенье,
Вот все, чего бы я хотел, без лишних слов»
Как только просьбы к небу отзвучали,
Зашелестел священный дуб густой листвой,
Как будто боги дружелюбно отвечали,
Царю в согласии кивая головой…
Настала ночь, уставший царь уснул,
И сон привиделся ему довольно странный,
Чудесный дуб его надежд не обманул,
Царь получил подарок долгожданный:
На ветвях дуба муравьи располагались,
Сплошь покрывая диковинным ковром.
Когда вдруг ветви слегка заколыхались,
Они на землю посыпались дождем!
Ее коснувшись, расти вдруг начинали
И превращались в замечательных людей,
Которых трудности нисколько не пугали
И у которых было множество идей…
Сын Теламон Эака криком разбудил,
Впуская в спальню утреннюю стужу:
«Отец, изволь скорей пойти наружу!
Ты больше получил, чем попросил»
Выйдя во двор, царь подавил рыданье,
(Возможно ли все уместить в уме?)
Перед дворцом толпились в ожидании
Те люди, что привиделись во сне…
Эак народом правил долго и счастливо,
А когда умер, его сделали судьей
В подземном царстве, где всегда покой
И души мертвых сортируют справедливо.
Он охраняет там железные ворота,
Тени чрез них летят в последний путь,
Порой тяжелая и нудная работа,
И нет возможности прилечь и отдохнуть.
Потомки царя шли дорогой закона:
Пелей отцом стал неуязвимого Ахилла,
Аякс могучий был сыном Теламона,
Их отличали в битвах мужество и сила…
24.09.05.
Данаиды
Изложено по трагедии Эсхила
«Молящие о защите»
У Эпафа, сына Зевса и красавицы Ио,
Были два внука – Египт и Данай,
Один правил на брегах благодатного Нила,
Другой - в Ливии, хоть стихи сочиняй.
У Египта было пятьдесят сыновей,
У Даная столько же, но дочерей.
Пленили девицы своей красотой
Двоюродных братьев, приятных собой.
Сыновья Египта решили в брак вступить,
Но отказали им Данай и его дочки,
Пришлось ливийское войско победить
Племянникам, не терпящим отсрочки.
Данай был вынужден из Ливии бежать
По морю к славному острову Родосу,
И дальше к берегам Греции пристать,
Где еще Ио, юной девой, плела косу…
Данай и дочери к берегу пристали
И с масленичными ветвями в руках
Просить убежища от погони стали
Царя Пеласга, что правил в тех местах.
Он взял гостей под свою опеку,
Но победить сыновей Египта не сумел,
В жестокой битве мало преуспел,
И вот уж нет поддержки человеку…
Царем Аргоса выбрали Даная,
Пришлось, однако, выдать замуж дочерей
За неотступных преследователей.
( Цена, конечно, в общем, небольшая )
Сыграли свадьбу, завершился пир
И тьма кромешная объятьями сковала
Тела племянников, готовя сувенир…
Их за беспечность гибель поджидала!
Кинжалами, врученными Данаем,
Пронзили девушки безжалостно мужей,
Как только веки сном сомкнул Морфей,
Они наемные убийцы… Понимаем!
Лишь Гипермнестра ослушалась отца,
Пожалела мужа, прекрасного Линкея,
И грудь ему, ножом пронзить не смея,
Вывела тайно на волю из дворца.
За ослушанье ее бросили в темницу
И придать казни лютой собрались,
Но Афродита заступилась за девицу
И молодые были рады, что спаслись.
А данаиды не избегли наказанья,
Они несут его после своей смерти
В царстве Аида! Читатели, поверьте,
Что это просто вечное страданье:
Они должны водою наполнять
Сосуд громадный, но совсем без дна,
Который не наполнить никогда,
И глупый труд там некому принять...
26.04.05.
Сизиф
Сизиф, сын повелителя ветров,
Был изворотлив и коварен,
Поведать вам о нем готов
И мифам греков благодарен
За славный мудрости урок,
Что юношам послужит впрок…
Сизиф в Коринфе проживал,
(Он этот город основал
Много веков тому назад)
И был всегда безумно рад
Не честно нажитым богатствам,
Которым не было числа,
Все страны слава обошла,
С ним равных не было тягаться!
Когда пришел Танат к нему,
Бог смерти мрачный и суровый,
Царь заковал его в оковы,
Коварно обманув, чему
Не стоит, в общем, удивляться!
Не стали люди умирать,
Богов бессмертных почитать,
Законы стали нарушаться.
Арес направлен был к Сизифу
Танату помощь оказать,
Оковы тяжкие сломать
И воскресить, согласно мифу,
Смерть для людей в конце пути,
Что не удастся обойти,
И в царство мертвых хитреца
Доставить быстро для расправы,
Аиду, пожелав забавы,
Судить, немедля, наглеца!
Сизиф жестоко осужден
В загробной жизни постоянно
Тащить на гору неустанно
Громоздкий камень, принужден
Впустую доблестно трудиться,
Все свои силы напрягать,
К вершине двигаться и знать,
Что труд не может завершиться.
Вот, кажется, вершина рядом,
Но камень вырывается из рук
И мчится вниз, ломая все вокруг,
И пыль лишь провожают взглядом.
Работу надо начинать с начала
И видно - результатов мало…
А если труд плодами не богат:
«Сизифов труд!» – в народе говорят.
18.12.04.
Беллерофонт
Беллерофонт прекрасен и умен был,
И мужеством бессмертным равен,
Сын Главка, верно Греции служил
И в памяти людей любим и славен...
Пленилась красотой его Антейя,
Жена Пройта, тиринфского царя,
Беллерофонт, нарушить долг не смея,
Отверг ее любовь, да видно зря!
Она тотчас возненавидела героя,
Решила в тайне погубить его,
Сказала мужу, обиженную строя,
Что гость коварно домогается ее:
«Жестоко оскорбляет гость тебя,
Преследуя меня, твою жену,
Своей любовью, верность я храню…
Убей его, нисколько не щадя!»
Придумал царь, как гостя погубить,
Не нарушая закон гостеприимства,
Надо с письмом тотчас же отправить
К отцу Антейи злого проходимца.
В письме царю Иобату он писал,
Как тяжко юноша порочный оскорбил
Его бесчестно, судный день настал,
Чтобы возмездие герой наш получил.
Царь Иобат Беллерофонту поручил
Убить чудовище опасное, Химеру,
Кою Тифон давно когда-то породил,
И оно в Ликии бесчинствует не в меру...
Тремя главами Химера обладала
И в дикий ужас приводила, хоть кого,
Из жутких пастей пламя извергала,
Сжигая нивы и созревшее зерно!
Беллерофонт поймал крылатого Пегаса,
Сумел коня жестокий норов укротить,
Заставил преданно хозяину служить,
Взлетая выше много славного Парнаса...
Химера чуяла смертельного врага
И вылезла для битвы из пещеры,
И в дикой ярости огнем вокруг сожгла
Пространство, что всегда от дыма серо.
Живое гибло все, в пламени сгорая,
Беллерофонт за нею гнался по пятам
И метко стрелы смертоносные метая,
Поверг чудовище ужасное к ногам.
Убив Химеру, он с великой славой
Вернулся снова к Иобату во дворец,
На его дочери женился величавой
И принял в дар полцарства, наконец!
Остался в Ликии и долго жил в почете,
Но возгордился однажды наш герой,
Большая слава губительна порой,
Коль часто разум отнимает и порочит.
Зевс на Пегаса бешенство наслал,
Тот сбросил в ярости великого героя,
Беллерофонт тогда рассудок потерял
И долго странствовал, не ведая покоя,
Пока бог смерти Танат не исторг
Душу героя в царство мрачное теней…
Вот так всегда заканчивался торг
За право быть отличным от людей!
24.02.05.
Тантал
Изложено по поэме Гомера «Одиссея»
В граде Сипиле, что в Лидии далекой,
Когда-то правил счастливо Тантал,
Он сыном Зевсу доводился, но жестоко
Его великий громовержец наказал.
Не раз бессмертные во дворце Тантала
Подолгу мило пировали вместе с ним
И на Олимпе семья богов желала
Сидеть с Танталом за столом одним.
Царь обладал богатствами в избытке
И мог бы долго и беспечно жить,
Но погубили его гордость и ошибки,
Которых боги не могли ему простить.
От бесконечного общения с богами
Тантал до срока безмерно возгордился.
( Коль чувство меры утрачено с годами,
То смертный здравомыслия лишился )
Во время пира Зевс однажды предложил:
«Мой сын, скажи мне, что ты хочешь?
Я бы желание в реальность воплотил,
Исполнил все, чего ты не попросишь»
Тантал сказал отцу без лишних слов:
«Я не нуждаюсь вовсе в милостях твоих!
Мне ничего не нужно даром от богов,
Мой жребий много лучше, чем у них»
Отец ни слова любимцу не ответил,
Нахмурил брови, но сдержал свой гнев,
Он сделал вид, что просто не заметил
Высокомерной гордости, обиду одолев.
На Крите, где великий Зевс родился,
Малютку собака золотая охраняла.
Когда же вырос он и властью облачился,
Собака эта из святилища пропала!
Царь Пандарей из города Эфеса,
Прельщенный силой и чудной красотой,
Собаку вывез, не скрывая интереса,
На корабле, окутав тайною большой.
Чтоб скрыть от громовержца святотатство,
Царь Пандарей отдал добычу на храненье
Своему другу Танталу, может статься,
Что с рук сойдет им злое преступленье.
Вскоре Гермес, вестник богов, явился.
Гневом всевышнего Танталу пригрозил,
Чтобы вернуть назад собаку согласился
И пред бессмертными нахально не юлил.
Тантал же ответил старшему брату:
«Напрасно грозишь мне, кару суля.
Я не видел бесценную вашу утрату,
Олимпийцы ошиблись, ее нет у меня!»
Страшной клятвой поклялся Тантал
В том, что он правду богам говорит,
На наглую ложь Зевс опять промолчал,
Но снова едва ли он сына простит…
Тантал не верил во всезнанье богов
И решился проверить их всеведенье,
Когда на пиру угостить был готов
Человеческим мясом их на удивленье.
Он сына, Пелопса, умертвил своего,
А мясо под видом прекрасного блюда
Подал богам, не страшась ничего,
Наблюдая беспечно за ними покуда.
Гости постигли коварный подвох,
Никто не прикоснулся к тому угощенью,
Зевс подавил мучительный вздох,
Рассудок взывал к жестокому мщенью…
Лишь богиня Деметра, в печали горюя
О похищенной дочери Персефоне,
Плечо юноши съела, ничего не почуя,
Ей думалось о понесенном уроне.
Боги магией оживили сына Тантала,
( Он предстал еще прекрасней, чем был )
У мальчика только плеча не хватало,
Гефест его из бивня слона выточил.
Убийство переполнило чашу терпенья
Величайшего царя богов и людей,
За нанесенные бессмертным оскорбленья
Он сына низвергнул в царство теней:
Жестоко голодом и жаждою томимый,
Стоит Тантал в воде до подбородка,
Он нагибается попить, струею зримой
Поток воды уходит в землю четко…
Над головой свисают сочные оливы,
Яблоки, груши и ветви винограда,
Но стоит руку протянуть ему, игриво
Ветер уносит все плоды от взгляда…
Скала над Танталом вверху нависает,
Что держится только на честном слове,
Что душу преступника страхом терзает,
И может упасть, схоронив все живое…
В царстве безмолвном и страшном Аида
Безмерно наказан сын Зевса Тантал,
Дерзко нанес он бессмертным обиды,
Его мне не жаль, что так долго страдал!
Терзаемый голодом, страхом и жаждой
Тантал, царь Сипилы, лелеет надежды,
Что час его звездный наступит однажды
И сгинут навек олимпийцы – невежды…
13.08.05.
Пелопс
В граде Сипиле после смерти Тантала
Сын его Пелопс стал управлять,
Но войско троянцев на царство напало
И город, увы, не смогли отстоять.
Царю Трои Илу победа досталась,
А Пелопс покинул родительский дом:
На быстроходных суднах спасалась
Дружина, разбитая, вместе с царем.
Далекий путь беглецам предстоял,
Борьбу совершая с водою морскою,
Греции каждый достигнуть желал,
Что, может быть, родиной станет иною.
Пелопс достиг долгожданной земли,
На ней поселился, богов прославляя,
Здесь бросили якорь его корабли,
Жить надо дальше, с нуля начиная!
А полуостров, людям давший приют,
Новою родиной стать обещавший,
В честь Пелопса Пелопоннесом зовут,
Хоть от троянцев был он бежавший…
Увидел Пелопс дочь царя Эномая,
Она Гипподамией с детства звалась,
И раненый в сердце, о многом не зная,
Решил ее в жены добыть, не таясь.
Когда-то оракул предсказал Эномаю,
Что будущий зять его может убить,
Мудрый отец, свою жизнь сохраняя,
Замужество дочки решил исключить.
Он объявил, что дочь женой станет
Тому, кто в скачках его победит,
Кто к финишу на колеснице отстанет,
Тот будет копьем, непременно, убит!
Не было равных царю Эномаю
В Греции всей управлять колесницей,
Кони его, поражений не зная,
Летали, как ветер иль быстрые птицы.
Многим досталась участь плохая:
Они проиграли, сжигая сердца,
Все пали от грозной руки Эномая
И головы их – на воротах дворца…
И Пелопс решил свое счастье пытать,
Уверенный, что боги ему благоволят,
Бесспорно, если они захотят и позволят,
Он хитростью может победу снискать…
С жестокой улыбкой и без прикрас
Царь правила скачек ему изложил
И дать снисходительно фору решил,
Поскольку известно все, было не раз!
Состязанье начнется с восходом светила
И Пелопс пошел будто бы отдыхать,
А сам заручился поддержкой Миртила,
Чтоб только победу свою не проспать…
Миртил был возничим царя Эномая,
Пелопс был готов и полцарства отдать,
Чтоб только чеки в ось не вставляя,
Решился б в пути тот царя задержать.
Немало обдумал, колеблясь, Миртил,
Как ему лучше теперь поступить?
Но щедростью Пелопс его соблазнил
И сын Гермеса решил уступить.
Утро пришло непростых испытаний,
Взошла Заря – Эос, золотя небосвод,
Настала пора исполненья желаний.
Быть может, герою хоть здесь повезет?
Пелопс легко вскочил в колесницу,
Царь Эномай дал к движению знак,
И вот только пыль за спиною клубится,
Хороших коней не найти просто так!
Кони, как вихрь, неслись по дороге,
Их гнали любовь человека и страх,
Можно и с жизнью расстаться в итоге,
Тогда и любовь рассыплется в прах.
Вот слышится сзади грохот яснее,
Настигает царь Писы сына Тантала,
Ветер свистит в ушах все сильнее.
Не уж то интрига с возничим пропала?
Все ближе коварный враг за спиной,
Чувствует Пелопс и дыханье коней,
Видит, как царь с усмешкой кривой
Готовит копье, чтоб разить поверней!
Взмолился герой тогда Посейдону
И властитель морей услышал его,
Слетели колеса с осей колесницы
И мощный удар опрокинул ее…
Насмерть разбился Эномай по преданью,
Мрак смерти навек закрыл его очи,
А Пелопс взял в жены себе Гипподамию
И царством его завладел, между прочим.
Когда же Миртил Пелопсу напомнил,
Что настала пора и с ним рассчитаться,
Он обещаний, что дал, не исполнил.
Чего же теперь властелину бояться?
Он хитростью в горы Миртила увлек,
Столкнул со скалы его в бурное море,
Однако был проклят и кару навлек
Бессмертных богов на потомков, и горе…
24.07.05.
Европа
У Агенора, славного сидонского царя,
Была отрада – дочь его красавица,
Она блистала, юной свежестью даря,
И Зевсу самому смогла понравиться,
Звалось Европой это чудное созданье,
Что привлекало всеобщее вниманье…
Однажды Зевс решил ее похитить
И, чтобы юную красотку не обидеть,
Он принял облик чудесного быка:
Сверкали золотом могучие бока
И серебром пятно меж глаз сияло,
Что в сумерках округу освещало,
В лучах заката выглядел прекрасно,
Огнем глаза его горели властно,
Как полумесяц, были дивные рога
И поступь ровная и чинная строга!
Бык подошел к Европе очень тихо,
Стал преданно ласкаться к ней,
Девица гладила его рукой своей
И смело целовала, обнимая лихо!
Бык лег у ног прекрасной девы,
Безмолвно приглашая прокатиться,
Ездою быстрою и смелой насладиться
И слушать ветра веселые напевы!
Смеясь, Европа верхом села на быка,
А он вскочил и устремился к морю
С чудесной ношею, которая легка
И драгоценна…(Я с этим и не спорю)
Бык в море бросился, упорно
Поплыл по водам, как дельфин,
Достигнув Крита необычно скоро,
Стал над Европой полный господин.
Судьбы свершился тайный приговор,
(Хотите верьте, а хотите – нет!)
Женою Зевса временной с тех пор
Была красавица и в этом весь секрет!
Три сына дивных у Европы родились:
Минос, Радаманф и Сарпедон.
Их слава и могущество лились
На граждан Греции со всех сторон...
24.01.05.
Кадм
Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»
Царь Агенор из города Сидона,
Когда похитил Зевс Европу, его дочь,
Был удивлен поступком сына Хрона
И тосковал от горя день и ночь.
Он сыновей своих на поиски отправил
И запретил им, не найдя сестрицу,
Идти обратно, что надежды не оставил
Увидеть вновь любимую столицу.
Фойникс и Киликс, два старших брата,
Бесплодные расспросы прекратили,
Хоть их сестра – невосполнимая утрата,
Но свою жизнь они другому посвятили.
Они два царства новых основали:
Фойникс – Финикию, Киликс – Киликию,
И в них царями добровольно стали,
Чтобы упрямством не гневить стихию.
И младший Кадм остался на чужбине,
Но прибыл в Дельфы оракула спросить,
Где ему следует свой город заложить,
Что станет новой родиной отныне.
«Когда увидишь корову на поляне
Ту, что не ведала тяжелого ярма,
Следуй за ней. Бродить она устанет,
В траву высокую уляжется сама.
Воздвигни стены города в том месте,
Страну Беотией на радость назови,
Здесь обретешь со славой много чести,
Только богов напрасно не гневи...»
- Так отвечал ему оракул Аполлона,
Кадм все исполнил от слова и до слова,
Когда устроил жертвенник у склона,
Где улеглась в траву для отдыха корова.
Нужна вода для жертвоприношенья
И Кадм отправил спутников к ручью,
Где жил давно, к большому сожаленью,
Змей, что едва ли смертным по плечу!
Богу войны, тот змей принадлежал,
Его глаза сверкали яростным огнем,
Язык из пасти, раздвоенный, торчал
И гребень грозно колыхался надо лбом.
От страха слуги Кадма побледнели,
С водой сосуды у них выпали из рук,
Бежать от ужаса безудержно хотели,
Но ноги скованными оказались вдруг.
Поднялся на хвосте громадный змей,
Выше верхушек деревьев вековых,
Напал внезапно на растерянных людей
И не оставил мигом никого в живых…
Кадм долго ждал возвращения слуг,
Уж солнце стало клониться к закату,
Он вынужден был прервать свой досуг
И пошел по следам, тревогой объятый.
В роще увидел, к своему изумленью,
Жестоко растерзанных слуг и друзей,
А на телах их, взывающих к мщенью,
Валялся огромный объевшийся змей.
Кадм бросил в змея обломок скалы,
Но не нанес тем большого вреда,
Были раны на теле ничтожно малы,
На стальной чешуе не осталось следа.
Тогда, собрав богатырские силы,
Сын Агенора метнул копье во врага,
Что в спину по древко ему угодило,
Не вырвать из раны его никогда...
От боли и ярости змей извивался,
Огромными кольцами быстро крутясь,
Он то к земле, а то вверх устремлялся,
Вырывая деревья с корнями, и злясь!
Вот, наконец, мощнейшим ударом
Кадм чудовище мечом пригвоздил
К огромному дубу и радость не даром
От трудной победы тотчас ощутил.
Вдруг рядом неведомый голос раздался:
«Что ж ты глядишь на убитого змея?
Поверь, тебе тот же жребий достался
И ты превратишься в змея позднее...»
Вздрогнул герой, услыхав предсказанье,
Встали волосы дыбом на его голове,
Победитель едва не лишился сознания,
Но усилием воли подавил страх в себе.
Тогда Кадму явилась Афина – Паллада,
И змеиные зубы взрастить повелела
В поле, герой все исполнил, как надо,
Стал ждать урожай, пока суть, да дело.
Из зубов убитого в схватке дракона
Вырос отряд вооруженный людей,
Они стали разить весьма возбужденно
Друг друга, а ведь казались умней…
Когда их осталось всего только пять,
Тогда один воин по веленью богини
Бросил оружие, чтобы только отныне
Мир мог меж ними восторжествовать.
Эти воины Кадму помогали построить
Город великий – семивратные Фивы,
Здесь граждане были сильны и красивы,
Их законы царя не могли не устроить.
Боги Олимпа Кадму в жены отдали
Прекрасную дочь Ареса и Афродиты,
Девицу Гармонией все величали,
Несущую Счастье бессмертной элиты…
Свадебный пир для высоких персон
Был безмерно богат и великолепен,
Дарами богов олимпийских отмечен,
И чувством взаимной Любви озарен!
Не только Радость послали им боги,
Много горя пришлось и чете испытать,
Их дочери, Семела и Ино, в итоге
Погибли… ( Что толку Судьбу упрекать?)
Внука Кадма, прекрасного Актеона,
Смерть преждевременная поджидала,
Он сгинул от гнева сестры Аполлона,
Когда та усталость водою смывала…
Кадм вместе с любимой своею женой,
Удрученные ношей лихих испытаний,
Покинули Фивы, чтоб желанный покой
Найти после долгих по свету скитаний.
С болью душевной герой вспоминал,
Суровые беды, что свалились на дом,
Слова, что таинственный голос сказал,
После сраженья с драконом потом.
«Не был ли змей тот богам посвящен,
Поскольку преследует горе наш род?
Пусть лучше бы в змея я был обращен,
Только б окончить несчастий черед!»
- Скорбно промолвил старый герой,
Как вдруг его тело начало удлиняться
И чешуей, как у змей, покрываться,
И ноги срослись у него меж собой…
И Гармонию боги обратили в змею,
Чтоб вместе супруги свой век доживали.
Мне жаль образцовую эту семью,
Хоть мифу сегодня поверят едва ли.
16.08.05.
Зет и Амфион
Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»
В городе Фивах жила нимфа Антиопа,
В нее влюбился Зевс, плененный красотой,
И в результате у отца ее Асопа
Родились внуки – близнецы от связи той.
Мать назвала младенцев Зет и Амфион,
И, положив в корзину, унесла их в горы,
Поскольку брак был в тайне совершен
И весьма сложно было избежать позора…
Мать знала, что невинных малышей
Зевс – громовержец не оставит без опеки,
По его воле пастух нашел детей,
Взял их к себе, как утверждают греки.
Так и росли ребята в доме пастуха
И уже в детстве были нравом не похожи:
Зет сильным был, чего таить греха,
Мог дать любому обидчику по роже.
А Амфион рос кротким и спокойным,
Его к прекрасной музыке влекло
В звучании струн аккордом стройным…
А время быстро, между тем, текло.
Зет стал охотником могучим и отважным,
По ловкости и силе – не сравнимым,
Шум битвы для себя считал он важным,
На поле брани был всегда непобедимым.
А Амфион, любимец бога Аполлона,
Играл чудесно на кифаре сладкозвучной,
Что подарил ему сам сын Латоны,
И радовал всех музыкой не скучной.
Мать братьев Антиопа в это время
В плену томилась у фиванского царя,
На ее долю пало тягостное бремя:
Сидеть в темнице, судьбу свою коря!
Суровый царь Лик с жестокою женой
( Ее вокруг все Диркой называли )
Подругу Зевса поместили под землей
И заковать в оковы слугам приказали.
Но Зевс любимую свою освободил:
С нее свалились сами собой цепи,
Двери темницы открылись, час пробил,
Она бежала в горы на рассвете.
Укрылась в хижине того же пастуха,
Который честно воспитал ее детей,
Все испытания, бесспорно, - чепуха,
Если дождался радостных вестей…
Справляя праздник веселья и вина,
Блуждала Дирка с подругами в горах,
Случайно вышла к старой хижине она
В венке из плюща и тирсом в руках.
Лишь только Дирка Антиопу увидала,
Как всколыхнулась в ее сердце злоба,
Она сгубить подругу Зевса возжелала
И, непременно, довести ее до гроба!
Дирка ее перед детьми оклеветала
И приказала тем несчастную казнить:
Привязанной к рогам ей предстояло
Быком безжалостно растерзанною быть…
Но в это время пастух пришел домой,
Что он увидел, его повергло в трепет:
«Несчастные, как только Небо терпит,
Ведь вы родную мать ведете на убой»
Как только братья коварство осознали,
Они схватили жестокосердную царицу,
К рогам быка без сожаленья привязали,
Он растерзал ее, как жалкую мокрицу…
Дирка погибла мучительною смертью
И Лик был близнецами умерщвлен,
Страданья матери отомщены, поверьте,
И править в Фивах стали Зет и Амфион.
Братья задумали свой город укрепить:
Лишь крепость Фив, высокая Кадмея,
Имела стены, что врагам не покорить,
А город вряд ли в битвах уцелеет…
Братья построили стену вокруг Фив,
Могучий Зет большие глыбы приносил
И, как мужчина, был особенно красив,
Когда их друг на друга громоздил.
А Амфион играл на златострунной лире
И камни сами складывались в стену,
Несокрушимую во всем античном мире.
Кто даст Таланту его истинную цену?
Тантал, любимец бессмертных богов,
Дочь Ниобу отдал в жены Амфиону,
А Зету прочили в подруги Аэдону,
Дочь Пандарея из Эфес, без лишних слов.
Однако девушки, невинные созданья,
На род старинный несчастья навлекли,
Потомство Кадма, как гласит преданье,
Дети Латоны беспощадно пресекли…
03.10.05.
Ниоба
Я написал о древнегреческих богах
Немало добрых и приятных слов,
Но поражает человечество в веках
Жестокость, не достойная богов...
У Ниобы гордой дочери Тантала,
Жены царя Фив славных Амфиона,
Было когда-то, что вполне законно,
Детей красивых много. Воспитала
Она семь сыновей, семь дочерей,
Им счастье и богатство дали боги,
Что в милостях порой не очень строги,
И не заслуженно балуют детей.
Однако гордая могуществом Ниоба
Не пожелала чтить великую Латону,
Что матерью являлась Аполлону
И непорочной Артемиде. Чтобы
Царицу Фив примерно наказать,
Латона обратилась к своим детям,
Которым, если честно, вам заметим,
Не надо было по два раза повторять:
«Меня, мать вашу, тяжко оскорбила
Ниоба гордая надменными словами,
Она мне жертвы никогда не приносила
И вовсе не считает нас богами!
Коль с рук ей оскорбление сойдет,
Все люди перестанут нас бояться
И будут над бессмертными смеяться,
Законы чтить не станет жалкий сброд»
Разгневанные отпрыски Латоны
Перестреляли сыновей и дочерей
Всех без пощады, раздавались стоны,
Смертельно раненых стрелами, детей.
Стоит Ниоба, окруженная телами,
И слезы льются потоками из глаз,
Она раздавлена бессмертными богами,
Все ее счастье рухнуло сейчас...
Ниобу в камень боги превратили,
На родину легко перенесли,
Там в Лидии, на горе Сипиле,
Она тоскует в скорби и пыли.
13.02.05.
Кефал и Прокрида
Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»
Кефал был сыном быстрого Гермеса
И дочери Кекропа дивной красоты,
Он был охотником и, выходя из леса
Всегда с добычей, сиял от доброты.
На всю Грецию прославился Кефал
Стройной фигурой и лицом прекрасным,
Ради охоты юную Прокриду покидал,
Хоть и любил жену любовью страстной.
Однажды увидела красивого Кефала
Богиня зари Эос и похитила его,
Она оставить во дворце его мечтала,
Но из затеи той не вышло ничего:
Он тосковал в разлуке со своей женой,
Имя Прокриды не сходило с его уст,
Молил богиню отпустить его домой,
Коль гибнет он, как вырубленный куст…
И Эос, сжалившись, Кефала отпустила.
Прощаясь, верность убедила испытать
Его жены и вмиг наружность изменила,
Чтобы в Афинах не могли его узнать.
Вернулся он, не узнанный в Афины,
И хитростью проник в отцовский дом,
Застал Прокриду в скорби, а причины –
Его отсутствие и запустение кругом!
И вот Кефал с женой своей заговорил,
Долго старался склонить ее к измене,
Он комплименты и подарки ей дарил,
И падал перед неприступной на колени…
Когда Прокрида была почти готова
Его мольбам и просьбам уступить,
Кефал принял свой прежний облик снова
И стал жену, словно изменницу, корить.
Ни слова мужу не ответила Прокрида,
Низко склонилась от позора и стыда,
Ушла из дома в лес густой, где Артемида
Ей стала спутницей прелестною всегда!
Она в подарок от богини получила
Копье чудесное, что точно били в цель,
И пса Лайлапа, с которым находила
Следы и норы, где скрывался зверь…
Недолго в силах был удачливый Кефал
В разлуке жить с женой Прокридой,
В лесу любимую подругу разыскал,
Расставшись все же с тягостной обидой.
Жена вернулась к незлопамятному мужу,
Так как любила и верна была ему,
Была счастлива долго в зной и стужу
Чета, покорная лишь Чувству своему…
Как-то, как прежде, Кефал был на охоте
И в полдень наступил палящий зной,
Герой убежища искал в тенистом гроте
И душу песней развлекал себе простой:
«Приди ко мне, желанная прохлада,
Я без тебя потратил столько сил,
Ты для меня теперь – небесная отрада,
Никто тебя так страстно не просил!
Ты оживляешь и сердце укрепляешь,
О, дай вдохнуть живительный глоток,
Палящий зной ты негой изгоняешь,
Мой отдых грустен без тебя и одинок…»
Случайно песню афинянин услыхал,
Донес Прокриде, не понимая смысла слов,
Что муж нимфу Прохладу выкликал
И, вероятно, изменить жене готов.
Змеею в сердце ревность заползла
И душу ядом юной деве отравила,
Любовь, бесспорно, чрезвычайно зла,
Когда соперница чужое ухватила…
Пошла Прокрида тайно в лес густой
И, спрятавшись в разросшихся кустах,
Ждать стала, когда муж пойдет домой
С веселой песней на неправедных устах.
Вот муж удалый показался на тропинке,
Он быстро шел и громко песню пел,
Слова ранящие летели без запинки,
Он лишь прохладу заполучить хотел:
«О, долгожданная и нежная прохлада,
Приди ко мне и прогони усталость прочь,
Спеши ж ко мне, желанная, так надо,
И я сумею все невзгоды превозмочь!»
И только смолкли последние слова,
Как что-то тихо в кустах затрепетало,
Наверное, дикий зверь там, без труда
Копье Кефала свою жертву отыскало…
Громко воскликнула пронзенная красавица,
Охотник бросился на крик и обомлел,
С копьем в груди ей боле не состариться,
Едва ль увидеть кто подобное хотел:
Вся грудь подруги была залита кровью,
Была ужасна и смертельна ее рана,
Присел Кефал Прокриде к изголовью,
От горя и тревоги, словно пьяный.
Она просила перед смертью об одном:
«О, Кефал, любовью нашей заклинаю,
Не позволяй особе заходить в наш дом,
Которой пел сейчас, Прохладой называя!»
Понял Кефал из слов жены прощальных,
Что ее разум привело в мир заблуждений,
Он объяснил ошибку происков фатальных
И попытался рассеять мрак сомнений…
Долго Кефал был безутешен в горе
После убийства своей собственной жены,
Покинуть должен был Афины вскоре
И перебраться в семивратные Фивы.
Помог в охоте здесь царю Амфитриону
На неуловимую тавтесейскую лисицу,
Пришедшую, согласно воле Посейдона,
Как наказанье, в окрестности столицы.
Ей в жертву каждый месяц приносили
Мальчика, чтобы умерить аппетит,
Но весьма скоро убить лису решили.
( Так поступать героям мужество велит )
Кефал Лайлапа на лисицу натравил,
Но пес не мог неуловимую настигнуть,
Тогда лису и пса Зевс в камни обратил
И в Фивах мальчики перестали гибнуть…
Также герой принял участие в войне,
Что с телебоями вел царь Амфитрион,
Добился власти над островом вполне,
Который был именем Кефала наречен.
Он справедливо Кефалией управлял
И еще долго людьми руководил,
Но о Прокриде ни на миг не забывал,
Убийства глупого себе он не простил…
07.10.05.
Прокна и Филомела
Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»
Потомок Эрихтония, царь Пандион,
Воевал с варварами, осадившими Афины,
И город славный не отстоял бы он,
Если б на помощь не привел дружины
Фракийский друг его по имени Терей.
В награду за победу над врагами
Царь отдал в жены одну из дочерей,
Скрепив союз военный брачными узами.
Царь – полководец с красивою женой,
Которую все Прокной называли,
Вернулся вскоре во Фракию домой
И зажил счастливо, не ведая печали.
Там у четы молодоженов сын родился,
( Летело время незаметно, между тем )
Пять лет минуло и тоскою озарился
Взгляд Прокны, до того довольной всем.
Она однажды тихо мужа попросила:
«Коль любишь, дай увидеться с сестрой.
Съезди в Афины и отца проси учтиво
Сестру отправить во Фракию с тобой.
Пообещай отцу, что скоро возвратится,
Мне будет счастьем сестру увидеть вновь,
Пускай желание сестер осуществится,
Не зря ведь в них течет родная кровь...»
Терей отправился на корабле в Афины,
Берегов Аттики достигнул, наконец,
И, миновав морские беды и пучины,
Прибыл нежданно к тестю во дворец.
С радостью встретил зятя Пандион,
Терей увидел сестру Прокны, Филомелу,
Был красотой ее чудесной поражен
И воспылал к ней страстью без предела!
Гость цель визита тут же объяснил,
Стал горячо просить афинского царя,
Чтоб молодую Филомелу отпустил
К сестре пожить и не боялся зря…
Царь согласился, но сказал, переживая:
«Я поручаю тебе дочь мою, Терей!
Тебя бессмертными богами заклинаю,
Будь ей защитником и шли назад скорей,
Она утеха моей старости седой…»
Дочь Пандиона на палубу взошла,
Скоро растаял берег Аттики родной,
А с ним и жизнь счастливая прошла.
Глаз не сводил с красивой девушки Терей
И рядом с нею, завороженный, стоял.
Вот берег Фракии, под звоны якорей
Царь Филомелу, просто напросто, украл…
Терей увел ее насильно в темный лес,
В дом пастуха и там держал в неволе,
Им двигал лишь эгоистичный интерес,
А слезы девичьи – вода из глаз, не боле.
Чтоб Филомела никому не рассказала
О том, как с ней он безобразно поступил,
Он вырезал язык ей, словно жало,
Избил жестоко, но с убийством не спешил.
Сам же спокойно отправился к жене,
Сказал, что младшая сестра ее погибла.
Долго скорбела Прокна в тишине
По умершей. Как смерть ее настигла?
…Вот целый год в неволе миновал.
Как дать известие сестре или отцу?
И Филомеле Зевс, наверное, подсказал,
Как отомстить за преступленье подлецу.
Девушка тайно соткала покрывало,
Изобразив на нем ужасное посланье
О том, в какую историю попала,
И вызывает теперь только состраданье.
То покрывало сестре кто-то передал
И, когда Прокна на него взглянула,
Ее внезапно дикий ужас обуял
И в сердце к мужу ненависть шагнула…
Стояли дни как раз, когда справляли
Женщины праздник Диониса – винодела,
В густом лесу Прокна и слуги разыскали
Дом, где жила в неволе Филомела.
Освободила Прокна младшую сестрицу
И тайно в царские покои привела.
Что толку плакать, глядя на девицу?
Нужны конкретные дела, а не слова!
Родился женский план жестокой мести,
( Мне страшно его даже излагать! )
Порою женщины в Элладе ради чести
На детях злобу пытались вымещать:
Прокна сына безжалостно пронзила
Острым мечом, чтоб отомстить супругу,
И мясом сына позже мужа накормила…
Кто хочет в жены, подобную подругу?
Проклял Терей и Филомелу, и жену,
В погоню бросился за ними, чтоб убить,
Но, как ни странно, не поймать уже ему
Сестер, сумевших крылья отрастить.
Прокна богами в соловья превращена,
А Филомела – в ласточку лесную,
В мифе у греков проблема решена…
( Мне не придумать историю такую )
Сам же Терей был обращен в удода,
С высоким гребнем на убогой голове,
Смеются, глядя в зоопарке на урода,
Дети и взрослые, довольные вполне…
15.10.05.
ID:
96581
Рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата надходження: 08.10.2008 06:33:48
© дата внесення змiн: 08.10.2008 06:33:48
автор: Доктор
Вкажіть причину вашої скарги
|
