ФИВАНСКИЙ ЦИКЛ
Детство и юность Эдипа
Изложено по трагедии Софокла «Эдип-царь»
У государя Фив Лабдака был сын Лай,
Который правнуком Кадму приходился,
Был, как известно, беспечный шалопай,
Дурных деяний нисколько не стыдился.
Однажды Лай царя Пелопса посетил,
Долго пользовался его гостеприимством,
За доброту его коварством отплатил,
Но был наказан за творимые бесчинства…
Похитил гость у царя Писы его сына,
( Мальчика дома Хрисиппом называли )
Горе Пелопса было столь невыносимо,
Что он желал, чтоб Лая боги наказали:
«Пусть похитителя погубит сын родной!»
Требовало грозное отцовское проклятье,
Боги послушали (Пелопс им - не чужой )
И поступили, словно истинные братья…
По возвращению в Фивы, Лай женился
На юной Иокасте, дочери Менойкея,
Спокойно жил с супругою, остепенился,
Одно тревожило лишь - не было детей.
Решил отправиться в Дельфы, наконец,
Чтоб о бесплодии пифию спросить:
«Долго ль нести ему бездетности венец
И как потомками династию продлить?»
Грозный ответ дала жрица Аполлона:
«У тебя родится мальчик, сын Лабдака!
Но ведай, царь, что упадет твоя корона:
Убит им будешь по повеленью Мрака,
Кара богов будет исполнена в тот миг».
В ужас пришел Лай от необычных слов,
Проникся ими, суть Возмездия постиг:
Лишь сын родится, он убить его готов.
Скоро действительно у Лая сын родился,
Отец младенцу перетянул ремнями ноги,
Ступни проткнул железом и распорядился
Чтоб его бросили в лесу, где нет дороги.
Пусть там, на горных склонах Киферона,
Мальчиком лакомятся дикие создания.
( Ах, если бы не прорицанье Аполлона,
Ребенка, может быть, минуло наказанье! )
Но раб не выполнил жестокое веленье,
А тайно мальчика передал в лесу рабу
Царя коринфского Полиба, без сомненья,
Тот раб заслуживает лучшую судьбу…
Он в это время стерег стадо господина,
Ребенка взял, но поздней отнес царю:
Для усыновления была веская причина,
Царь был бездетен, вам честно говорю.
Царь Полиб Эдипом мальчика назвал
За его ступни ног, распухшие от ран,
И, как наследника престола, воспитал,
Но горький жребий ему Судьбою дан.
Вырос Эдип в семье Меропы и Полиба,
Кои любили его, как родного сына,
С легким сердцем скажем им: «Спасибо!»
Время летело, между тем, неумолимо…
Однажды Эдипа на дружеской пирушке
Друг, охмелевший, приемышем назвал,
В душе - смятение, ( Какие тут игрушки? )
Будто бы, сердце проткнул ему кинжал.
Эдип пошел к родителям приемным,
Просил тайну происхождения открыть,
Но те решили, разговор – никчемный,
Тогда пришлось ему иначе поступить.
Странником в Дельфы отправился герой
И по прибытью в храм, пророка вопросил:
«Какая участь предназначена Судьбой,
И где родители, с которыми не жил?»
Устами оракула ему ответил Аполлон:
«Эдип, Судьба твоя - ужасная чрезмерно,
Богами проклят твой род со всех сторон,
Ты будешь в жизни страдать неимоверно!
А в скором времени убьешь своего отца
И возьмешь в жены собственную мать,
Родятся дети в браке, милостью Творца,
Их будут выродками греки называть…»
В ужас пришел Эдип от этих откровений:
Как злой Судьбы ему и горя избежать?
Как уберечься от напрасных подозрений
И как поступков роковых не совершать?
Решил Эдип в Коринф не возвращаться,
Чтоб не прикончить кормильца невзначай:
Забыла пифия, несчастному, признаться,
Кто его истинный отец. Пойди, узнай!
С тех пор Эдип, где только ни скитался.
Но разве можно обмануть свою Судьбу?
И вот однажды с колесницей повстречался,
Вблизи Парнаса проезжавшей, на беду.
В ней ехал муж, седой и престарелый,
Спешил куда-то по ответственным делам,
За ним охранники не отставали смело,
Чтоб дать отпор лесным разбойникам.
Глашатай грубо приказал тогда Эдипу
Дорогу пышной колеснице уступить,
Да, замахнулся кнутом, согласно мифу,
Чтоб странника чуть-чуть поторопить.
Эдип, рассерженный, глашатая ударил
И хотел мимо той процессии пройти,
Но старец посох ему в голову направил,
Чтобы удар, вне всяких правил, нанести.
Герой не в шутку рассвирепел от боли,
Старика посохом так сильно обогрел,
Что он на землю пал, недвижимый боле,
И без мучений и конвульсий околел.
Тогда набросился Эдип на провожатых
И перебил друг за другом, как на грех,
Один слуга избегнул доли виноватых,
Поскольку бегал, видимо, быстрее всех.
Вот так исполнилось повеленье Рока,
Эдип в неведении поразил своего отца:
Так Лаю умереть пришлось до срока.
Не дай нам, Господи, такого же конца!
Он ехал в Дельфы, к храму Аполлона,
Чтобы спросить его, как избавить Фивы
От Сфинкса с диких склонов Сфингиона,
Где много граждан обрело свои могилы.
Герой спокойно покинул место битвы,
Себя преступником он вовсе не считал:
Пусть по убитым читаются молитвы,
Он первым ярости к врагам не проявлял…
В конце концов, Эдип явился в Фивы,
Весь город в скорби и печали пребывал:
Люди от страха – ни мертвы, ни живы,
Их жуткий монстр до смерти запугал.
Сфинкс, порождение Тифона и Эхидны,
С головой женщины и туловищем льва,
Когтями жертвы разрывал и, очевидно,
Был Карой гражданам, как гласит молва.
Верный раб доставил также сообщение:
Царь Лай убит каким-то неизвестным,
Страна – во власти странных невезений.
Кто будет править городом чудесным?
Эдип решил избавить граждан от беды,
Ведь если победит, страну возглавит:
Кто не боится сил враждующей Среды,
Тот может смело и справедливо править!
Боги решили, Сфинкс останется у Фив,
Пока кто-нибудь не разрешит его загадку,
Хотели многие, был благороден их мотив,
Но не смогли и все погибли по порядку…
Сфинкс и Эдипу свою загадку изложил:
«Кто утром движется на четырех ногах,
Днем – лишь на двух, (Ты смысл уловил?)
А ближе к вечеру на трех, вселяя страх?»
«Да, это ж человек!» – герой ответил, -
«Когда мал, на четвереньках он ползет,
И утро жизни у него, он ликом светел,
Растет крепыш, совсем не ведая забот…
Днем, когда зрелость бойко наступает,
Он ходит быстро на двух своих ногах,
Трудности в жизни легко преодолевает,
Врагов презренных повергает в прах…
А вечером, то есть в старости убогой,
Когда становится дряхлым и седым,
Шагает с посохом пыльною дорогой
На трех ногах, - не ровня молодым…»
Так разрешил Эдип сложную задачу,
А Сфинкс разбился, упав в море со скалы,
Наверно, в мифах не может быть иначе,
От бед свободны семивратные Фивы.
Когда герой вернулся в город славный,
Его фиванцы вдруг назначили царем,
Заслуженно над людьми он – главный
И вновь дворец - его родимый дом.
Эдип женился на Иокасте, вдове Лая,
Не зная, мужем стал матери родной.
Так посмеялась над героем Судьба злая
И дети вскоре родились от связи той –
Две милых дочери, Антигона и Исмена,
Два видных сына, Этеокл и Полиник…
Росла родителям, на Горе, эта смена:
Зевс изменять своих решений не привык.
03.10.06.
09.10.06.
Эдип в Фивах
Провозглашенный царем родной земли,
Эдип царствовал в Фивах справедливо,
Сохранялось долго спокойствие семьи,
В заботах годы проходили торопливо…
Но вот постигла печаль великий город,
Стреловержец Аполлон наслал на Фивы
Болезнь ужасную и доблестный народ
Переносил ее, на редкость, терпеливо.
Она губила граждан, порождая страх,
Город в кладбище большое превратился,
Трупы на улицах валялись, площадях
И мерзкий запах разложения струился.
Вопли и стоны раздавались отовсюду,
Был нестерпимым плач детей и матерей,
Голод сопутствовал городскому люду,
Граждане гибли от него всего быстрей.
Напрасно жертвы были отданы богам,
Никто моления их слушать не желал,
Толпой к царю явились подданные, там
Просили, чтоб посла к оракулу послал.
Креонт, брат Иокасты, в Дельфы убыл,
Чтоб стреловержца Аполлона вопросить,
Кто бедствие навлек на граждан грубо,
За что изгнанием придется заплатить…
Креонт вернулся с ответом Аполлона:
«Мор прекратится в Фивах лишь тогда,
Когда убийцу Лая объявят вне закона,
Осудят и лишат гражданства навсегда».
Но как обнаружить коварного убийцу?
Никто не знает, кто царя прежнего убил,
Лай был для каждого подобен олимпийцу,
Его все знали, он защитой людям был.
Эдип пригласил Тиресия на собрание,
Слепой пророк богам служил примерно,
Пусть он откроет, кто причина наказанья,
И кара будет тем, по истине, безмерна.
Молчал Тиресий, не желая отвечать:
Он знал, конечно, кто был убийцей Лая.
Но как он мог о преступлении сказать,
Когда царь гневался, об истине не зная?
«Презренный, ты не хочешь говорить!»
- Кричал Эдип, униженный молчанием, -
«Ты даже камень можешь рассердить.
Зачем скрываешь ты ужасное деяние?»
Пророк ответил, уступая, наконец:
«Ты сам, Эдип, виновен в преступлении!
Убил ты Лая, а ведь он был твой отец,
Отцеубийцей быть твое предназначение.
Далее женился вдруг на матери своей.
Не знал? Но это плохое оправдание.
Ты будешь изгнан, что всего верней,
Станешь слепым и бедным в наказанье!»
Внимали с ужасом граждане пророку,
Но каждый знал - напрасно он не скажет!
Царь звал лжецом Тиресия. Что проку?
Теперь владыку Провидение накажет.
Царь, полный гнева, Креонта обвинил:
Чтоб власть над Фивами перешла к нему,
Он так провидца сказать подговорил…
( Подчас правители не верят никому! )
К народу вышла и прекрасная царица,
Эдип взволнованно бросился навстречу:
Могло ль такое, в принципе, случиться,
Что люди, глупые, вокруг него лепечут?
Иокаста честно супругу поведала о том,
Как был когда-то Лай загадочно убит,
А еще раньше, брошен сын в лесу густом,
Где он, наверное, в земле сырой лежит…
В душу царя закралось первое сомнение,
Сердце сдавили смутные предчувствия:
«О, Зевс, за что ты мне выказал презрение,
Не уж то зрячим был Тересий, а не я?»
Отправил слуг Эдип, чтобы нашли раба,
Который в лес отнес дитя по воле Лая.
Кто б мог подумать, что история такая
В реальной жизни воплотится. Вот беда!
Внезапно явился из Коринфа во дворец
Слуга Полиба - царь умер от болезни.
( Он был Эдипу, в общем, не родной отец.
Такие новости – одна другой чудесней! )
Этот слуга новорожденного ребенка
Взял, сжалившись, у раба владыки Фив,
Отнес царю Полибу мальчика в пеленках,
Надежду в старческом сердце пробудив…
Слушал Эдип странные вести, ужасаясь,
И становилась правда страшная ясней,
Вихрем мелькали догадки, надсмехаясь,
Жестоко в душу проникая все сильней.
Возвратились слуги вместе с пастухом,
Сперва молчал он, желая правду скрыть,
Но рассказал царю, как было все, потом.
Кому ж приятно под пыткой говорить?
Пастух сознался, что взятый им малыш
Сыном фиванского властителя являлся,
Царь Лай велел его нести в лесную тишь
И чтоб обратно с ним не возвращался…
Хотел бы царь умереть тогда ребенком.
Зачем пастух его младенцем пожалел?
Сеть Пророчества сплетена столь тонко,
Что спорить с ним напрасно он посмел.
Во дворце Эдипа ждало новое несчастье:
Иокаста не вынесла ужасных испытаний,
Она покончила с собой в порыве страсти,
В спальне повесившись от переживаний.
Царь, обезумевший полностью от горя,
Сорвал пряжки с одежд мертвой Иокасты,
Выколол глаза себе, чтоб не видеть боле
Ни света белого, ни подчиненных. Баста!
Погибло все, нет смысла дальше жить,
Молит Креонта, чтоб изгнал его из Фив,
Жаль лишь детей. Какой жестокий миф!
А не хотелось бы о грустном говорить…
09.10.06.
12.10.06.
Смерть Эдипа
Изложено по трагедии Софокла «Эдип в Колоне»
Недолгое время царь оставался в Фивах,
Удалившись от всех и предаваясь горю,
Люди всегда были не очень-то учтивы,
И стали требовать его изгнания вскоре…
Они страшились, что опасное соседство
На страну и Фивы навлечет кару богов,
И нет другого спасительного средства,
Кроме как выгнать его без лишних слов.
Не воспротивились жестокому решению
И сыновья Эдипа, Эфеокл и Полиник,
Хотели править в Фивах, без сомнения,
Печаль отца была им чужда в этот миг.
Изгнали граждане Эдипа из страны,
А сыновья с Креонтом поделили власть,
Для молодых порой амбиции важны,
Карьера, слава, богатство. Вот напасть!
Слепой Эдип был оставлен на дороге,
Гибель грозила старику со всех сторон,
Без внешней помощи правителю в итоге
Кормить пришлось бы где-нибудь ворон.
Но дочь царя, сильная духом, Антигона
Решила жизнь отныне посвятить отцу,
Везде сопровождала старца неуклонно,
Все ближе двигаясь к печальному концу.
Вела слепого через леса, поля и горы,
Преодолевая с ним невзгоды на пути,
Остались сзади безбрежные просторы,
Дороги странникам обратной не найти.
После долгих утомительных скитаний
Пришли путники к Афинам, наконец,
Виднелись стены и очертания зданий
В лучах утреннего солнца. Стук сердец
Вдруг быстро необъяснимо участился
В зеленой роще, увитой виноградом,
Где птичьим пением Эдип пленился,
Благо платить за удовольствие не надо.
Бежали быстрые ручьи, громко журча,
Росли нарциссы и душистые шафраны.
Присел на камень старик, что-то ворча.
Будут ли гости для жителей желанны?
Мимо проходил какой-то поселянин,
Путникам вежливо сказал, что это место
Называется Колон в пригороде Афин,
Где правит Тесей, что всякому известно.
А роща грозным Эвменидам посвящена,
К ней боятся люди близко подходить,
Ведь жизнь у каждого всего только одна.
Богиням мщения не нравится шутить!
Эдип, узнав, что он - в священной роще,
Понял, что близок его последний час.
Окончен путь страданий. Что же проще?
Он, может, с жизнью расстанется сейчас.
Ему давно пророк в Дельфах предсказал,
Что после долгих и горестных скитаний
В священной роще разыграется финал
Всей его жизни без глупых оправданий.
Что тот, кто даст ему приют последний,
Получит заслуженно награду от богов,
А кто будет изгонять, слушая бредни,
В лице бессмертных приобретет врагов…
Эдип просить стал поселянина скорее
О своем прибытии в Колону возвестить:
Царю афинскому, сыну доброго Эгея,
Старик слепой полезным может быть!
Многие граждане Колона между тем
Спешили к роще грозных Эвменид,
Чтобы узнать, кто опрометчиво совсем
В нее войти решил и чем он знаменит?
Эдип назвал себя по просьбе колонян
И тем поверг людей в безумный трепет:
Эдип пред ними! Богами царь предан
Жестокой каре и сочувствия не встретит!
Не могут граждане Колона допустить,
Чтобы Эдип здесь дольше оставался,
Высшие силы жестоко будут мстить,
Жребий проклятия страннику достался…
Эдип, однако, умолял людей остыть
По крайней мере до прибытия Тесея:
Пусть царь Афин решит, как поступить,
Ему, конечно, как властителю, виднее.
Вот вдали вдруг показалась колесница,
Ей девица в широкополой шляпе правит:
«Отец, Исмена на выручку стремится,
Она нас без своей защиты не оставит!» -
Воскликнула, вглядевшись, Антигона.
Эдип был рад приезду дочери второй,
Пусть видят граждане суровые Колона:
Радость гонимым сопутствует порой!
После душевных поцелуев и объятий
Исмена грустно отцу поведала о том,
Как детей его коснулся груз проклятий
И как раздоры посетили царский дом.
В начале братья в Фивах управляли,
Как подобает, в согласии меж собой,
А поздней полной власти возжелали,
Начав жестокий кровопролитный бой.
Так Этеокл, младший сын Эдипа,
С Креонтом власть в Фивах захватил,
Изгнал из города брата, Полиника,
И средств его для проживания лишил.
Тогда изгнанник отправился в Аргос,
Там нашел себе поддержку и опору,
Собрал войска, чтобы решить вопрос
О власти в Фивах, в назиданье вору…
Оракул в Дельфах победу предсказал
Тому из братьев, с кем будет их отец,
На след Эдипа Креонт давно напал
И может скоро появится, подлец,
Чтоб силой старцем овладеть слепым.
Эдип не хочет глупой распре потакать,
Желает быть лишь защитником Афин,
В роще о Жизни и Смерти размышлять.
Эдипу советуют все граждане Колона
Принести жертвы грозным Эвменидам,
Чтоб защитили от позорного полона
И приют дали старику и инвалиду…
Принести жертвы вызывается Исмена,
Она скрывается среди густых ветвей,
Но вскоре ей появляется на смену
В священной роще со свитою Тесей.
Он странника приветствует радушно
И обещает здесь желаемый приют,
Все его власти безропотно послушны
И не посмеют старика тревожить тут.
Эдип царя от всей души благодарит
И обещает, в свою очередь, защиту,
Его могила – Афинам прочный щит,
Все от врагов будут уверенно укрыты.
Тесей ушел, а из семивратных Фив
Креонт явился с небольшим отрядом,
Слепого старца внезапно захватив,
Стал просить быть с Этеоклом рядом.
Однако, решение Эдипа непреклонно,
Нет, не пойдет он с Креонтом в Фивы,
Он не поможет тем, кто не законно
Его на бедствия обрек, ради наживы…
Тогда Креонт грозить Эдипу начинает,
Что силой может принудить идти его,
Пустое все, старца насилие не пугает,
Он под защитой здесь Тесея самого.
Тогда Креонт ему злорадно говорит,
Что уже схвачена дочь его Исмена,
А если Эдип пойти не соблаговолит,
То и другая дочь познает бремя плена.
Креонт угрозу приводит в исполнение,
Велит связать солдатам Антигону,
Она напрасно призывает в исступлении
На помощь добрых жителей Колоны.
Дочь увели они, старик теперь лишен
Возможности глядеть на мир глазами,
Он на беспомощность отныне обречен
И смерть голодная уже не за горами.
На род Креонта сыпались проклятья:
Пусть его постигнет кара Эвменид,
Пусть лишится детей, а все собратья
Забудут место, где он в могиле спит…
Громко взывают на помощь колоняне,
Спешит на крики с дружиною Тесей,
Возмущенный, врагов жалеть не станет,
Пусть те бесчинствуют на земле своей.
Тесей потребовал возврата дочерей,
Креонт был должен выполнить приказ,
В противном случае его б убил Тесей,
Что среди греков случалось и не раз.
Вскоре Эдип их снова крепко обнимал,
Благодарил могучего властителя Афин,
Который обычно произвола не прощал
И оттого, видать, бессмертными любим.
Тесей сказал Эдипу: «Выслушай меня!
Здесь, возле алтаря богу Посейдону,
Где приносил я жертву на исходе дня,
Сидит юноша, вон изгнанный из дома.
Он срочно хочет разговаривать с тобой,
Просящий прибыл из далекого Аргоса.
Быть может, это отпрыск твой родной
И ждет решения тут важного вопроса?»
Эдип ответил: «Не проси меня, Тесей,
Чтоб с этим мальчиком я поговорил.
Это сын мой, Полиник. Негодник сей
Желает, чтобы с ним я Фивы покорил!
Беседа с ним мне причинит страданья,
Намерен был от встреч себя я оградить,
Мне неприятно с отпрыском свидание.
Зачем, скажи, кровь невиновных лить?»
«Он пришел в мои земли, как молящий.
Прошу, Эдип, послушай, что он скажет,
А разговор тебя к убийствам не обяжет.
Я знаю точно, ты – мужчина настоящий!» –
Сказал Тесей и старец молча согласился.
Тут появился Полиник, глаза в слезах,
Он видит, как его родитель изменился:
В морщинах весь и с сединою в волосах!
«О, отец мой, скажи одно лишь слово,
Не отворачивай с презрением лица,
Не оставляй в годину бедствия такого,
Когда преследуют несчастья без конца!» –
К отцу взмолился, его предавший сын,
Поведал, как власти в городе лишился,
Как оставлен был в нужде совсем один,
Как потом на царской дочери женился:
«О, отец мой, твоей жизнью заклинаю,
Забудь свой гнев, помоги вернуть престол,
Иди со мной, мы победим. Я точно знаю!
Ты на чужбине, как и я, и нищ, и гол!»
Эдип призывам страстным не внимает,
Просьбы преступные не трогают его.
Кто ради выгоды о Близких вспоминает,
Достоин Испытаний более всего:
«Нет, я не стану в войне вам помогать,
Ни тебе, ни твоему брату Этеоклу,
Но буду страшные проклятья посылать
На ваши головы. Право, больше толку!
Падете вы в братоубийственной войне,
Когда сойдетесь в смертельном поединке.
Пусть Эвмениды будут яростны вдвойне
И вас преследуют до смерти без заминки!» –
Так отвечал Эдип отверженному сыну
И тот ушел назад, не вымолив прощенья,
Все предписания Судьбы неотвратимы,
Для Эвменид настало время мщенья!
Антигона пыталась Полиника вразумить,
Чтобы войны, вернувшись, он не затевал,
Не стоит брату глупо гибелью грозить,
Но тот, не слушая, поправил лишь кинжал.
Для Эдипа час последний приближался.
Сверкнула молния и прокатился гром,
Знаменья грозного старик не испугался,
Но дочерям сказал уверенно о том:
«Дети, век мой приближается к концу,
Сойду я скоро в царство мрачного Аида,
Не стоит плакать по несчастному отцу,
Его проводит к мертвым Эвменида…
Зовите сюда скорей властителя Афин,
Мне ему следует о многом рассказать,
Он очень добр. Да, будут боги с ним!
Он не оставит вас и станет защищать»
Услышав голос Тесея, Эдип сказал:
«Царь Афин, уже близка моя кончина,
Но прежде я исполню то, что обещал,
Открою в чем непобедимости причина.
Отведу туда, где в лучший мир сойду,
А ты запомни место, где моя могила,
Но храни в тайне – ни другу, ни врагу
Не говори, где смерть Эдипа посетила.
Моя могила град надежней защитит,
Чем множество проверенных солдат,
Что врагам лишь поражением грозит,
Когда те в панике отправятся назад…»
Пошли Тесей и Исмена с Антигоной
За Эдипом, он вел их, словно зрячий,
Пришли туда, где был спуск бездонный
В царство безмолвное теней, а не иначе.
Эдип обнял своих прекрасных дочерей
И, приготовившись к смерти, им сказал:
«Давайте, дети, простимся здесь скорей,
Меня смертельный холод Таната обнял!
Не будет рядом с вами батюшки слепого,
Не надо больше вам заботиться о нем,
Освобождаю вас от бремени большого,
Пусть Радостью наполнится ваш дом!»
С плачем обняли Антигона и Исмена
В последний раз седого старого отца,
Никто не знает, где найти ему замену,
Сердце болит от неизбежного конца.
Вот возник голос из мрачной глубины:
«Что же ты медлишь? Иди скорей, Эдип!
Ты растворишься во мраке тишины,
Я хочу слышать твой последний хрип!»
Эдип отправил милых дочерей назад,
Нельзя им знать, что должно произойти,
С Тесеем разделить, несчастный, рад
Последний миг и тайно вниз сойти…
Отойдя немного, сестры оглянулись,
Чтоб бросить на отца последний взор,
Но его не было, Тесей стоял, ссутулясь,
Закрыв глаза руками, как немой укор.
Затем афинский царь встал на колени
И стал молиться всезнающим богам,
Смотрели сестры в великом огорчении,
Что их родитель отправлен к праотцам.
Вот так окончил жизнь тяжелую Эдип,
Никто не ведает, как умер он и где,
Его безмолвно принял в вотчине Аид,
Но люди помнят о предании везде…
15.10.06.
15.11.06.
Семеро против Фив
Изложено по трагедиям Эсхила «Семеро против Фив» и Еврипида «Финикиянка»
Когда слепого царя выгнали из Фив,
Сыновья с Креонтом разделили власть,
Каждый из них хотел, покуда еще жив,
Поцарствовать над подданными всласть.
И братья правили по очереди с дядей,
Власть изменялась через каждый год,
Но Этеокл затем решил, что блага ради
Брат Полиник его подальше пусть идет.
Он брата власти над городом лишил
И тот был изгнан из царского дворца,
Скитался по миру, пока час не пробил
Приют найти в Аргосе волею творца…
В то время правил в Аргосе царь Адраст
И Полиник хотел просить его защиты.
Быть может, Зевс ему за горести воздаст,
Права на трон его, пока что, не забыты…
У дворца встретил Полиник сына Ойнея,
Которого на родине Тидеем называли,
Он от преследования, злостью пламенея,
Скрылся в Аргосе, суду чтоб не предали.
Тидей сразил в порыве слепой злобы
Родного дядю своего и кровных братьев,
Чем заслужил на свою голову проклятье,
Месть Эриний, идущих вслед до гроба…
Между героями возник жестокий спор
И Тидей, не терпевший возражений,
Боевым кличем огласил дворцовый двор
И на соперника напал без объяснений.
Щитом прикрывшись от дикого Тидея,
Полиник спокойно меч острый обнажил
И на противника набросился, бледнея,
Ведь трусом не был и слабаком не слыл.
Громко о медные щиты мечи гремели,
Бились герои во тьме, как будто львы,
На поле битвы вдруг зеваки налетели,
Восхищаясь тем, как юноши сильны…
Царь Адраст услышал звуки поединка
И был, увиденным, немало удивлен,
Когда сражавшиеся, будто на картинке,
Двор превратили в военный полигон.
Полиник дивно поверх вооруженья
Был в шкуру льва привычно облачен,
А Тидей в шкуре кабана для устрашенья
Был яростью, более зверя, наделен.
Вспомнил Адраст давнее прорицание,
Что как-то вещий оракул проронил:
Он выдаст дочек замуж, в назиданье,
За кабана и льва, и будет с ними мил…
Быстро разнял царь бившихся героев
И, как гостей, ввел в помещения дворца,
Вскоре им свадьбы пышные устроил
И не предвиделось для радости конца.
Стала женой для Полиника Деипила,
А за Тидея замуж вышла дочь Аргея,
Молодоженам жизнь заботы подарила,
Всем по душе явилась царская затея…
Зятьями став царю, Полиник и Тидей,
Стали просить власть на родине вернуть,
Тесть согласился помочь и в тот же миг
Стал собирать для выступления людей.
Поставил лишь одно условие Адраст:
В походе должен быть с ним Амфиарай,
Могучий воин, кто коварно не предаст,
Пророк, который укажет двери в рай…
Сначала выступить решили против Фив,
Амфиарай был против участия в походе,
Поскольку точно знал, в войне не победив,
Они заслужат лишь проклятия в народе.
Он не хотел, любимец бога Аполлона,
Гневя богов, обречь людей на пораженье,
Кровавый пир войскам - плохое утешение
На поле брани от напрасного урона.
Как ни уговаривал Тидей Амфиарая,
Он стоял твердо на принятом решении,
Неукротимым гневом душу распаляя,
Тидей убить его хотел без промедленья.
Но в спор вмешался вовремя Адраст,
Заставив героя и пророка примириться,
Немало хитростей на свете и, бог даст,
Все еще может много раз перемениться!
На свою сторону склонили Эрифилу,
Чтоб принудила мужа против Фив идти,
А Полиник ей обещал в награду мило
Колье Гармонии, жены Кадма, поднести.
Соблазненная сим драгоценным даром,
Эрифила решила тем судьбу Амфиарая:
Он ране клятву дал, того не сознавая,
Что по вине жены жизнь потеряет даром.
Не знала, падкая на взятки, Эрипила,
Что ожерелье чудное бедами чревато,
Она опрометчиво на груди его носила
И заплатила за предательство когда-то…
Большое войско собралось против Фив,
Семь вождей его отряды возглавляли,
Адраст был главным и, свой нрав смирив,
Ему все пальму первенства отдали.
Простился и Амфиарай со всей семьей,
Обнял в последний раз милых дочерей,
А сыну Алкмеону дал наказ простой,
Чтоб отомстил за него матери своей.
Вскочив легко на боевую колесницу,
Амфиарай потряс отточенным мечом,
Проклял жену поднятой вверх десницей
За то, что Смерть уже заботится о нем…
Спокойно войско добралось до Немеи,
Там стали воины искать лесной родник,
Чтоб жажду утолить, но нимфы – феи
Его засыпали по веленью Зевса в миг.
Наконец, встретили царицу Гипсипилу,
Владычицу бывшую острова Лемноса,
Проданную в рабство, так как она скрыла
Отца Фаонта от погибели без спроса…
Царица Лемноса в рабстве пребывала
У Ликурга, нянчила Офельта, его сына,
Что мало радости, в общем, доставляло
И была веская для горестей причина.
Услышав просьбу, царица Гипсипила
Бесстрашным воинам не смела отказать,
Офельта - крошку на травку усадила,
Пошла, страждущим, источник показать.
Лишь только воины отошли, смеясь,
В лес по тропинке за царицей следом,
Как тихо к мальчику змея приблизилась
И, обняв кольцами, отправила на Небо.
На крик ребенка вернулись Гипсипила
И воины, за ней спешившие толпой,
Но змея громадная младенца задушила
И скрылась быстро среди травы густой.
На помощь и Ликург с женою опоздал,
Увиденное, царя Немеи ввергло в шок,
Он на рабыню с мечом яростно напал,
Но защитить ее Тидей от смерти смог…
В печали царского ребенка схоронили.
Пророк сказал: «Это - грозное знамение,
Лучше вернуться, пока нас не разбили,
Нас ждут в войне позор и пораженье!»
Амфиарай назвал Офельта Архемором,
Ведущим к смерти, если нам перевести,
Герои слушали пророчества с укором
И продолжали дружно к гибели идти…
Пройдя по узким ущельям Киферона,
К берегам реки Асопа прибыли войска,
Взирали боги безмолвно с небосклона
И зарождалась в сердце воинов тоска.
Вожди к осаде Фив не сразу приступили,
Послав Тидея в город для переговоров,
Фиванцы к трапезе героя пригласили
За стол шикарный без ненужных споров.
Тидей разгневался на дерзкое упорство,
Никто вопрос о сдаче с ним не обсуждал,
Противников он вызвал на единоборство
И друг за другом просто всех поубивал.
Страх овладел фиванцами, постановили
Сразить бесстрашного героя из засады,
Пятьдесят юношей задание получили
Врага повергнуть, минуя все преграды.
Убить решили, когда будет возвращаться
Герой Тидей назад в лагерь осаждавших,
Ему придется нелегко сопротивляться,
Смерть принять за невинно пострадавших.
И тут Тидей в суровой схватке устоял,
Перебил фиванских юношей убогих,
Великодушно жизнь Меонту даровал
По повелению богов, не в меру строгих.
Открою читателям маленький секрет:
Афина – Паллада любимцу помогала,
Но ему в будущем хлебнуть немало бед
Еще придется и здесь радостного мало…
Еще ожесточеннее возникла неприязнь
Между героями враждующих сторон,
Отдадут пленных на мучительную казнь
И будет слышно только карканье ворон.
Все семь вождей омыли кровью алой
Алтари жертвенников всеведущим богам
Поклялись Фивы разрушить и нахалов
Души отправить к ахеронтским берегам.
У Пройтидских ворот с своим отрядом
Встал могучий Тидей, жаждущий боя,
Будто дракон с неумолимым взглядом,
Он был намерен все истребить живое.
Ночное небо на щите золотом сияло
Далеких звезд и месяц вечно молодой
Лил свет неверный, чтобы околдовало
Врага магической и тайной пеленой.
Против ворот Электры разместил отряд
Герой, громадный и гордый, Капаней,
Грозил взять Фивы, убивая всех подряд,
И нет на свете разрушителя сильней.
Воин, с зажженным факелом в руках,
Геройский щит неповторимо украшал,
Все враги падали, поверженные в прах,
Когда он мимо них с оружием шагал.
Капаней дерзость позволил говорить,
Что возьмет город, вопреки воле богов,
Что не способен Зевс его остановить,
Что отвечать за свои действия готов…
Этеокл, потомок царя Пройта, славный
С отрядом встал против Нейских ворот,
Он был уверен, что его девиз забавный
К удачам в битвах аргосцев приведет:
«Сам бог Арес едва ли победит меня!»
А на щите виднелась дивная эмблема:
Воин, вбегающий по лестнице на стену,
Безумной храбростью и силою маня.
У афинских ворот встал Гиппомедонт,
На щите, сверкавшем в солнечных лучах,
Изображен был огнедышащий Тифон
С непревзойденно-дикой яростью в очах.
Прекрасный, словно Феб, Партенопай
Повел отряд свой к воротам Бореадским,
А на щите его был Сфинкс, (Запоминай!)
Готовый пообедать воином фиванским.
Пророк великий и мудрец Амфиарай
Осаждал с отрядом Гомолоидские ворота.
Он не хотел войны. Что делать? Выбирай!
Кому до срока в мир иной идти охота?
На щите героя вовсе не было эмблемы,
Но вид его был внушительней эмблем:
Ради других решать военные проблемы
Не очень хочется и это видно всем…
Против седьмых ворот встал Полиник,
Дивная надпись на его щите гласила:
Ему богиня поможет в грозный миг
Назад вернуться в город, сердцу милый!
Готовясь к штурму неприступных стен,
Аргосцы времени напрасно не теряли,
Не долго ждать теперь батальных сцен,
Воины кожей всю опасность ощущали…
Фиванцы также готовились к сраженью,
Чтоб дать врагу решительный отпор,
Никто не думал о позорном поражении,
Хотелось победить, врагам наперекор.
К каждым воротам поставили отряды
Солдат под предводительством героев,
Нет в мире предпочтительней награды,
Чем защищать семью, не замечая крови.
Против Тидея встал могучий Меланипп,
Потомок воина, возросшего из зуба
Кадмом убитого дракона, дерзкий тип,
Сражавший недругов неистово и грубо.
Полифонт готовился биться с Капанеем,
Его в сраженьях Артемида защищала,
Великой доблестью и силой наделяла,
А мы теперь лишь восхищаться смеем…
Бесстрашный сын Креонта Мегарей
Оборонял от бед фиванские ворота,
Против которых выступал, Ареса злей,
Этеокл Пройтид, считавший бой работой.
Очень известный, сын Ойнора Гипербий
Был выставлен против Гиппомедонта,
А супротив Партенопая достал жребий
Актор – знаток оборонительного фронта.
Против Амфиарая выступил Лейсфен,
Юноша силами и мудрый, как старик,
И Посейдона сын лихой Периклимен,
Который в Фивах почитания достиг…
Сам Этеокл встал на защиту тех ворот,
Против коих выступал брат Полиник,
Чтобы убить его без всяческих хлопот,
Чтоб конкуренция исчезла в тот же миг.
Перед началом беспощадного сражения
Этеокл Тиресия отправился спросить:
Когда окончится людское истребление?
Кто победит в войне, кому рабами быть?
А он предрек успех в военной эпопее
Фиванцам, если принесут богу войны
На жертвенник сына Креонта Менойкея.
( За змея Кадма уплатить они должны! )
Менойкей, узнав об этом прорицании,
Взошел уверенно на городскую стену Фив,
Бросил взор, где змей жил по преданию,
И пал на землю, грудь мечом пронзив…
Так сын Креонта пожертвовал собой,
Чтобы спасти от поражения город милый,
Он заплатил Аресу жизнью молодой,
Только б родные и друзья остались живы…
Фиванцы вышли из-под защиты стен,
Чтобы сразиться с аргосскими войсками,
Но отступили, исключив позорный плен,
Обратно в крепость стройными рядами.
Аргосцы начали преследовать бегущих
И даже стены принялись штурмовать,
Надменный Капаней, из впереди идущих,
Стал уже в городе защитников кромсать.
Зевс, оскорбленный наглым поведеньем,
Метнул одну из своих молний в Капанея,
Его дымящийся труп без промедленья,
Свалился вниз в ноги аргосцев, коченея.
Пал в сражении молодой Партенопай,
Убитый камнем огромным, как скала,
Что столкнул Периклимен. Ну, примечай!
Сколь убедительна фиванская молва?
Убедившись, что сходу Фив не взять,
Аргосцы отступили, подсчитав потери.
Теперь защитники могли возликовать:
Легко противнику не отворятся двери!
Тогда враги между собой договорились:
Пусть братья спор решат единоборством,
На поединок Полиник и Этеокл явились,
Чтобы сражаться с редкостным упорством.
Сердца горели у них лютою враждою.
Кто же из братьев отправится к Аиду?
Кто власть над Фивами оставит за собою,
Взяв себе в спутницы богиню Немезиду?
Как львы, сражающиеся из-за добычи,
Братья сошлись в смертельном поединке,
Глаза наполнились яростью по-бычьи,
Нет жалости и в душах - только льдинки…
Вдруг оступился Этеокл и в тот же миг
Ему в бедро вонзилось острое копье,
Что бросил в брата коварно Полиник,
Лишь алой кровью окрасилось белье.
Но при ударе Полиник открыл плечо,
Сломал копье брат Этеокл о доспехи,
Где была рана, там вдруг стало горячо.
( Взрослые игры – не приятные утехи! )
Взял Этеокл с земли огромный камень
И, бросив в брата, ему копье сломал.
Враги до смерти, в глазах горело пламя,
Сразить друг друга стремились наповал…
Кровью окрашены уже доспехи братьев,
Щитами скрыты все доступные места,
В бою свершается отцовское проклятье.
( Видимо, жизнь не очень-то проста! )
Вот Этеокл внезапно отступил назад
И Полиник не ожидал, и поднял щит,
А брат, не видя перед собой преград,
Его мгновенно мечом в живот разит.
На землю пал, пронзенный Полиник,
Кровь хлынула из нанесенной раны,
Мрак смерти к нему в глаза проник,
А узы братские сознательно попраны.
Вот Этеокл в победном предвкушении
Склонился к брату, дабы доспехи снять,
Тот грудь мечом ему в одно мгновение
Пронзил и умер, чтоб в объятия принять.
Смотрели с ужасом беспечные зеваки
На мертвых братьев, лежащих на земле,
Их кровь перемешалась после драки
И яркой струйкою сочилась по траве…
Забыто быстро перемирие меж врагами,
С удвоенной яростью разгорелся бой,
Успех защитникам дарован был богами,
Как прорицатель предсказывал слепой:
Герой Гиппомедонт и Этеокл Пройтид
В жестокой схватке под стенами пали,
Даже Тидея ранил насмерть Меланипп,
Но силы витязя не сразу покидали.
Он Меланиппа поразил своим копьем,
Противнику монетой той же отплатив,
Амфиарай голову врагу отсек мечом,
Клич боевой при этом дико испустив.
Увидев кровью истекавшего Тидея,
Афина-Паллада стала Зевса умолять,
Чтоб разрешил спасти любимца, смея
Просить бессмертие герою даровать.
Зевс внял мольбам любимой дочки
И та отправилась героя выручать,
Но терпение достигло высшей точки,
Когда увидела, что трудно описать:
Тидей от боли, видно, тронулся умом,
О камень череп Меланиппа раздробил
И стал пить мозг. И, значит, поделом,
В душе богини отвращение породил…
Аргосцы горестей хватили через край.
(Гневить богов – несчастием чревато!)
Погиб в сражении пророк Амфиарай,
Как сам себе он предсказал когда-то.
Спасался бегством он на колеснице,
Его преследовал герой Периклимен,
Надо ж было чуду дивному случиться:
По воле Зевса он землею поглощен!
Из всех героев спасся лишь Адраст,
Получив в Афинах временный приют,
На поругание он мертвых не отдаст,
Пускай им почести в Аргосе воздают…
Фиванцы радовались - Фивы спасены!
Земле предали торжественно солдат,
Погибших в битве, но они занесены
В списки Истории, что подвиги хранят.
Воинов, кои явились с Полиником,
Бесславно павших в стороне чужой,
Оставили без погребения и с криком
Всех проклинали и ругали меж собой.
Матери и подруги аргосских героев
В печали явились Тесея просить,
Чтобы помог их великому горю,
Заставив фиванцев терпимыми быть.
Пусть выдадут им останки убитых,
( Фиванцев принудит великий Тесей!)
Пусть мертвые будут землею укрыты,
А их души к Аиду летят поскорей.
Между тем, владыка Афин колебался,
Но все же решил просящим помочь,
Он безучастным к мольбам не остался,
Его нерешительность сгинула прочь…
Царь Креонт послал к Тесею посла,
Чтобы тот не совался в чужие дела,
Фиванцы аргосцев смогли победить
И смогут Афинам «хвост прищемить»!
Тесей был наглостью такою поражен:
Как мог Креонт приказывать Афинам?
Наверно, глупый царь победой окрылен
И к гибели идет по чужим спинам.
Тесей выступил с войском против Фив
И победил фиванцев в честной схватке.
Креонт был, видимо, напрасно неучтив,
Раз его войско показывало пятки…
Фиванцы выдали тела павших героев
И здравый смысл, на сей раз, победил,
У Елевфера погребение устроив,
Народ бессмертных богов благодарил.
Соорудили семь костров прощальных,
Где трупы воинов превратились в прах.
Прошли века, нет перемен глобальных,
Кровь льется снова, рождая дикий страх.
Трупы вождей сжигали в Елевсине,
Их прах родными в Аргос увезен,
Если б не помощь Тесея, то и ныне
Никто из павших так и не был погребен…
Пепел, сраженного Зевсом Капанея
Не был на родину с другими увезен,
Он в Елевсине остался и позднее
Был греками священным назван он.
Пока костер под Капанеем разгорался,
Пришла в Елевсин его верная жена
Эвадна, дочь Ифита, коей и достался
Жребий лихой - ей смерть предрешена!
Не в силах пережить любимого супруга,
Она бросилась в пылающий костер,
Разделив участь незадачливого друга,
Который Зевсу вдруг пошел наперекор.
Погибла в муках прекрасная Эвадна
И тень красавицы сошла во мрак Аида.
Пусть я легенду рассказал нескладно,
Но мужчинам станет чуточку завидно…
18.11.06.
16.01.07.
Антигона
Изложено по трагедии Софокла «Антигона»
После победы над незваными врагами
Креонт Этеокла с почестями схоронил,
А Полиника, что сражался с земляками,
Он хоронить принципиально запретил.
Племянник валялся в чистом поле,
Оставленный зверям на растерзание,
Ему печальная, увы, досталась доля:
Душа обречена на вечные скитания…
Переживала дочь Эдипа, Антигона,
Видя бесчестие поверженного брата:
Против царя идти – расплатою чревато,
Не хоронить – преступление закона!
Сестра решила труп предать земле,
Свершив все погребальные обряды.
Кто размышляет часто о добре и зле,
Будут, бесспорно, захороненью рады.
Креонт под страхом смерти запретил
Приближаться к останкам Полиника,
Он, как известно, никому зря не грозил,
Пытать Судьбу – бессмысленно и дико.
Антигона позвала с собой Исмену,
Но та страшилась Креонта прогневить
И не хотела в жизни новую проблему
Семье напрасно в «подарок» получить…
Она стремилась Антигону образумить,
Чтобы не шла наперекор владыке Фив,
Она родных, еще оставшихся, погубит,
В царство умерших за собою прихватив…
Но не послушалась Исмены Антигона,
Долг перед братом бессмертные велят
Исполнить, как и предписано законом,
И нет причин, чтобы отправиться назад.
Узнал Креонт про нарушение запрета,
Один из стражей вскоре рассказал ему:
Труп Полиника с наступлением рассвета
Землей присыпан был. Но кем и почему?
Неугасимый гнев Креонтом овладел,
Царь кричал в ярости, топая ногами:
«Кто погребения обряд вершить посмел?
Убью всех стражей своими же руками,
Если виновные в итоге не найдутся…
Ступайте прочь, чтоб я не видел вас!
Все о деньгах и развлечениях пекутся.
Кто же царю служить будет сейчас?»
Вернулась к трупу Полиника стража,
Сбросила землю и скрылась за холмом,
Где воздух чист и смрад гниения даже
Не доносит вместе с легким ветерком…
Внезапно в полдень разразилась буря,
Вихрь закружил облака пыли и песка,
Как будто боги, грозно брови хмуря,
Людей стремились ослепить наверняка.
Когда утихла буря, стражники узрели
Девушку милую, стоящую над братом,
Глаза красавицы слезинками блестели,
Сестра скорбела над тяжелою утратой.
Стража немедленно девушку схватила,
( Она, конечно, оказалась Антигоной! )
Жертву богам она подземным приносила,
Чтоб душа брата не была бездомной…
Девицу царь криком громким встретил,
Требовал от нее сознаться в ослушании,
В глазах племянницы страха не заметил
И нет раскаяния в ней пред наказанием.
Она нарушила все царские запреты
И не пыталась вины своей скрывать,
Долг исполнила пред братом и за это
Теперь готова даже жизнью отвечать!
Креонт грозит казнить ее с сестрой
И шлет солдат за хрупкою Исменой,
Подозревает царь, что ночью роковой
Та с Антигоной запачкалась изменой…
Исмена бесстрашно ответила царю,
Что совершила погребальные обряды
Над трупом брата Полиника и зарю
С сестрой встречала, одолев преграды.
Смерти Исмены не желает Антигона,
Чтоб невиновная погибла вместе с ней,
Пусть только ей грозит убийца с трона,
Душа отчалит в царство мрачное теней:
«Ты должна жить, сестра моя родная!
Что толку, коль осиротишь своих детей?
Лишь я братишку хоронила, сознавая,
Что из смертельных не выбраться сетей!»
Просит Исмена царя Фив пощадить
Сестру свою, она – невеста его сына,
В сердце тирана уже лед не растопить,
Мольбы все тонут в гневе властелина.
Сын Креонта, славный юноша Гемон,
Узнав о доле, уготованной невесте,
К царю явился и был крайне возмущен,
Что его батюшка лишь думает о мести:
«В Фивах считают невинной Антигону!
Отец, я вижу, ты рискуешь ошибиться,
Ты сам противишься небесному закону.
Быть может, здесь не стоит торопиться?»
Бессердечный царь не ведает пощады,
Подозревает, страсть двигает Гемоном:
«О, жалкий раб у женщин! Они рады
Тобой играть на поприще знакомом»
Гемон ответил: «О, нет! Совсем не так.
Я не потворствую неправедным делам,
Я заступался за тебя ( Слепой чудак! )
И вот внимаю оскорбительным словам»
Ушел Гемон, Креонт был непреклонен,
Ведут девицу, чтобы схоронить живой
В гробнице Лабдакидов, суд не склонен
Ей дарить радость видеть свет дневной…
Деву должны замуровать в гробнице,
Где нет живого, одни лишь мертвяки,
Не улететь ей в небо вольной птицей,
Тут смерть от голода, желанью вопреки.
Лишь отправили к гробнице Антигону,
Пришел Тиресий со слугой – поводырем
И стал рассказывать великому патрону,
Что ему боги приоткрыли этим днем:
Боги разгневаны, что Полиника тело
Земле не предано родными до сих пор,
Креонт не верит прорицателю и смело
Рискнул отстаивать суровый приговор.
Тогда Тиресий стал грозить владыке
Карой бессмертных всезнающих богов,
Что он лишится всех родных на пике
Печальной доли среди ненужных слов!
Будут Эринии преследовать Креонта
От мести фурий не укрыться никуда,
Нет на земле еще спасительного зонта
От камнепада бед, ранящих без труда…
Тогда Креонт не на шутку испугался
И отменил не в меру жесткое решение,
Богам препятствовать он не собирался:
Пусть Полиника предают захороненью!
Царь спешит на погребальный ритуал,
Где молит искренне Аида и Гекату,
Чтоб не гневились на Фивы, он не знал,
Что за бесчинства потребуют уплату…
После обрядов Креонт идет с охраной
К склепу Лабдакидов, чтоб освободить
Невесту сына. Свадьбе быть желанной,
Богам подземным только б угодить.
Однако, поздно! Петлю свив из одежды,
Покончила счеты с жизнью Антигона,
Внезапно рухнули все светлые надежды
И нет несчастней и печальнее Гемона!
Рыдает юноша над мертвою невестой,
Горе безмерно. Где взять мужество уйти?
От происшедшего царь не находит места,
Для утешения слов нужных не найти.
Царевич грудь пронзил острым мечом
И мертвым пал на труп своей подруги,
Креонт в отчаянии тронулся умом
И долго стонам еще литься по округе…
Тем временем жена Креонта, Эвридика,
Узнала новость о безвременной кончине
Наследника Гемона, изменившись в лике,
Ушла в покои дворца грустить о сыне.
Не в силах вынести тяжелую потерю,
Жена царя мечом пронзила себе грудь,
Креонт один теперь остался и я верю,
Что и его настигнет Кара где-нибудь.
Сломлен гордый и властный дух царя,
Он потерял внезапно всех, кого любил,
И зовет Смерть к себе, ( Да, видно, зря!)
Чтобы не видеть свежевырытых могил…
17.01.07.
24.01.07.
Поход эпигонов
( потомков )
Минуло десять лет после похода,
Что совершили аргосцы против Фив,
Жизнь изменилась, в Истории народа
Подвиги воинов навеки сохранив.
За это время сыновья павших героев
Возмужали и реванш решили взять
За поражение отцов, набег устроив,
Чтобы фиванцев примерно наказать.
В поход собрались, победить желая,
Бесстрашный сын Адраста, Айгиалей,
Алкмеон, сын прорицателя Амфиарая,
И Диомед, в битве отца Тидея злей,
Ферсандр, сын Полиника с Деипилой,
Сфенел, сын дерзкого героя Капанея,
Промах, Партенопая отпрыск милый,
Могучий Эвриал, потомок Менестея.
Полидор юный, сын Гиппомедонта,
Почетный список героев завершал,
И каждый помнил правителя Креонта,
Который трупы их отцов не отдавал…
Боги теперь благоволили эпигонам,
( Назвали так, идущих против Фив! )
Согласно высшим неписаным законам,
Расплата явится, фиванцам отомстив.
Оракул в Дельфах победу предсказал
Новым вождям Аргоса, если Алкмеон
Примет участие в походе, если он
Выполнит то, что отцу ране обещал.
Алкмеон долго сомненьям предавался,
Не смея жизнью напрасно рисковать,
Пока с матерью своей не рассчитался,
Отправившей отца под Фивы умирать.
Ферсандр, храбрый отпрыск Полиника,
Решил хитростью к войне его склонить,
Эрифилу подкупил легко: «Взгляни-ка,
Ты будешь в одеждах Гармонии ходить!»
Их жене Кадма как-то выткала Афина,
Перед подарком дивным трудно устоять,
Ради одежды на смерть отправить сына,
Совсем нетрудно, если только настоять…
Эрифила, как и ране, падкая на взятки,
Велела сыновьям участвовать в походе.
Пускай идут с войсками без оглядки,
А много думать, совсем не нужно вроде.
Выступило войско эпигонов из Аргоса,
Вождем был избран смелый Диомед,
Нужно решение наболевшего вопроса:
Пусть в Фивах Кара свой оставит след!
Радостно шли в поход аргосские герои,
Горя желанием безмерным отомстить,
Пусть рассчитаются фиванские изгои
За то лишь, что посмели ране победить.
Вот достигло войско семивратных Фив,
Опустошив пригород, приступив к осаде,
Сражаться следует всегда, покуда жив,
Совсем не зная о назначенной награде…
Фиванцы вышли в поле, слов не говоря,
Чтобы сразиться с жестокими врагами
Под предводительством сурового царя,
Лаодаманта, скрипя яростно зубами.
Жестокий бой между врагами завязался,
В нем пал сраженный копьем Айгиалей,
Средь мертвых и царь Лаодамант остался,
Фиванцы отступили к крепости скорей.
Были разбиты защитников отряды,
Удача согревала, город осаждавших,
Победителям, бесспорно, боги рады,
В рабство уводят, битву проигравших...
Фиванцы начали вести переговоры,
Но ночью город свой оставили родной,
Уйдя на север, в Фессалию, где горы
Служили верною естественной стеной.
Тиресий дал совет – оставить Фивы,
( Он столько раз фиванцам помогал! )
Его пророчества были справедливы,
Будто бы, старец точно будущее знал.
Мудрый Тересий скончался по дороге
У источника нимфы речной Тельпузы,
Пророку искренне благоволили боги
И покровительствовали ветреные Музы.
В итоге продолжительных скитаний
Достигли беженцы земель Гестиотиды,
Поселились, пополняли кладезь знаний,
Забыв страдания и горькие обиды…
А Фивы были без промедленья взяты,
Частью разрушены, а частью сожжены,
Делились воины добычею богатой,
На рабство пленные, увы, обречены!
Средь пленных оказалась вещая Манто,
Дочка Тиресия и обладательница чар,
Обидеть провидицу не рискнул никто,
В Дельфы отправили ее, как ценный дар.
Со славой в Аргос вернулись эпигоны,
Ферсандр остался в Фивах управлять,
Восстановил город и старинные законы,
Потомки Полиника стали процветать…
28.01.07.
Алкмеон
Изложено по поэме Гомера «Одиссея»
Вернувшись из похода против Фив,
Алкмеон исполнил волю своего отца:
Он мать сразил, по полной отомстив
За его смерть по повелению Творца.
Мать, умирая, прокляла убийцу-сына
И даже ту страну, что даст ему приют.
Как ни старался он бежать, неумолимо
За ним с тех пор богини мщения идут.
Долго скитался несчастный Алкмеон,
Чтоб скрыться от мстительных Эриний,
Нигде не мог он обрести покой и сон,
Ему терзали душу гневные богини…
Наконец-то, герой пришел в Псофиду,
Его очистил от убийства царь Фегей,
Изгнал из сердца его горечь и обиду,
И женил быстренько на дочери своей.
Спокойно жить с прекрасной Арсиноей
В Псофиде не позволила ему Судьба,
Чума и голод воцарились над страною,
И смерть взимала жертвы, как всегда.
В Дельфы отправился юный Алкмеон.
Что делать? Как Эриний гнев смирить?
Об этом пифию решил он вопросить.
(Ему не хочется быть пищей для ворон!)
Пророчица рекомендовала Алкмеону
Оставить дом, жену и маленького сына
И, согласно доброй воли Аполлона,
Начать с нуля все, для нового почина:
Бога реки найти придется, Ахелоя,
Чтоб смыл убийство с молодого тела,
Во имя Счастья и желанного Покоя
Придется действовать отчаянно и смело.
Найти страну, которой не было тогда,
Когда прокляла его собственная мать.
Прочие жалкие попытки – ерунда,
Пути другого нет, Эриний обуздать!
Покинув дворец царя Фегея, Алкмеон
Достиг страны гостеприимного Ойнея,
Встречал гонимого скитальца Калидон,
Но боль несчастного делалась сильнее…
Был по дороге Алкмеон и у феспротов,
Кои прогнали из страны своей его,
Кару богинь боясь навлечь за что-то.
Пусть те терзают жертву гнева своего!
Но вот пришел герой к истокам Ахелоя,
От скверны бог реки его освободил.
Парень красивый, Алкмеон. И что такое?
Дочь Каллирою бог женой определил.
Остался править с супругой Алкмеон
Островом, возникшим из песка и ила,
Но даже здесь не стал счастливей он,
Проклятие матери безудержно давило…
Узнала о подарках дивных Каллироя,
Что, словно взятки, получила Эрифила,
И вот уж нет благословенного покоя,
Жажда даров ей голову вскружила.
Не знала нимфа, дочь бога Ахелоя,
Что ожерелье и одежды жены Кадма
Приносят беды и несчастие такое,
Чтобы владелицам стало неповадно…
Назад отправился в Псофиду Алкмеон,
Царя Фегея попросил отдать одежды
С ожерельем, чтобы великий Аполлон
Их принял в дар и возродил надежды,
Чтобы гонимый приобрел прощение…
Поверил царь ему без тени опасений,
Но надо ж было случиться невезенью:
Раб Алкмеона предал без сожалений!
Раб рассказал царю Псофиды для кого
Предназначаются одежды с ожерельем,
Оракул в Дельфах не получит ничего.
Чей мозг отравлен ядовитым зельем?
Фегей разгневался и вызвал сыновей,
Всегда послушных, Агенора и Проноя,
Велел напасть на Алкмеона и быстрей,
Когда отправится он к устью Ахелоя.
Братья исполнили распоряжение отца,
Погиб в неравной схватке Алкмеон,
Радости дикой не предвиделось конца
И гнев Эриний был всецело утолен…
Прознав о гибели супруга, Арсиноя
Прокляла братьев, совершивших суд,
Не будет счастья и победного настроя
В жизни тому, кого Эринии ведут.
Отвезли братья к царю Агапенору,
В Аркадию свою строптивую сестрицу
И там предали ее смерти и позору,
За мужа «предложив» расплатиться…
Узнав о смерти Алкмеона, Каллироя
Решила отомстить отпрыскам Фегея.
Но кто ж отбыть отважится для боя
И победит врагов, от гнева пламенея?
Дети от брака, Амфотер и Акарнан,
Еще младенцами лежали в колыбели,
Они, конечно, одолели б вражий клан,
Если б сейчас внезапно повзрослели.
Взмолилась Зевсу подруга Алкмеона,
Он прислушался и внял ее мольбам,
За ночь ребята, по воле сына Хрона,
Выросли, словно были равные богам…
Братья отважно отправились в Тегею,
В покои царского дворца Агапенора,
И в поединке честном сыновей Фегея
Убили, не боясь людского приговора.
Затем Фегея, в его родной Псофиде,
Сразили насмерть, не взирая, что он царь,
Души отца и сыновей с тех пор в Аиде,
Так за убийства рассчитывались встарь.
Подарки богов – жестокое наследство,
Они владельцев не щадили никогда,
Приходили, как губительное средство,
Словно орудие для страшного суда…
Отняв одежды все, сотканные Афиной,
И колье братья, Амфотер и Акарнан,
По просьбе матери их высокочтимой
Отдали в Дельфы, чтоб хранились там.
Сами в чужой земле царство основали,
Что Акарнанией эллины нарекли,
Мудро и мирно подданными управляли,
С тех давних пор века водою утекли…
05.02.07.
ID:
95398
Рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата надходження: 01.10.2008 06:56:31
© дата внесення змiн: 01.10.2008 06:56:31
автор: Доктор
Вкажіть причину вашої скарги
|
