Я всегда, еще с детства любил ходить пешком - гулять, идти по делу или бесцельно бродить, преодолевать какие-то неимоверные маршруты через весь город, которые взрослый человек проделал бы на общественном транспорте, в тесноте, с обидой и пересадками. А я любил ходить! - и как только в моей голове сложилась карта Херсона, я отдал предпочтение этому виду передвижения и другими пользовался только в случае крайней необходимости. Так я выяснил, что на моей первой карте города все еще много белых пятен, а сама она построена на основании ошибочных суждений о форме Земли и месте на ней моего родного дома и нескольких путеводных ориентиров, таких как дом бабушки, улица Суворова и вокзалы - Речной, Автобусный и Железнодорожный. Поэтому случалось так, что вместо Индии, которой по всему полагалось быть за ближайшим поворотом, я обнаруживал Америку, а сразу за ней - неслыханных размеров океан. Так или иначе, но с моей карты постепенно исчезли белые пятна, она обросла сведениями, к ней приложились лоции опасных и любопытных мест, описания земли и людей в стиле Жюля Верна и Элизе Реклю, а также компас; сейчас бы это все называлось «геоинформационная система», ГИС. Потом у меня появилось еще несколько таких систем, с Запорожьем и Керчью, а после их стало уже так много, что я потерял им счет и, наверное, мог бы сложить из них небольшой глобус.
Пожалуй, именно это привлекало меня больше всего: ведь когда я садился в троллейбус, он шел своим маршрутом и привозил меня туда, куда и обещал. Никаких отклонений или неожиданностей, и никаких открытый! - а каждый шаг пешком сулил и предвещал открытия, которые то и дело случались по дороге. Пока пассажир троллейбуса ехал из пункта А в пункт Б, пешеход обнаруживал между А и Б еще немало прекрасных пунктов, помеченных буквами вопреки всякой азбучной логике. Заметить их из окна не было никакой возможности, а пешее путешествие дарило множество таких возможностей. Мир, в котором еще не были приручены ездовые животные и придуманы колесо, парус и пропеллер, раскрывался медленнее, но куда подробнее. А сколько мыслей приходит в голову человеку, идущему пешком! - я еще ничего не знал о терапевтическом эффекте прогулок, я им просто наслаждался, и даже о наслаждении своем тоже не особенно догадывался. Просто шел легко, неутомимо и безболезненно, рассматривал все вокруг, и все вокруг было ново и интересно, я никуда не спешил и не опаздывал, времени было сколько угодно, а там, откуда я вышел, и там, куда я когда-нибудь доберусь, меня любят и ждут – с объятиями и обедом...
А еще в моей любви и способности к длительным пешим переходам мне виделся твердый залог. Нет, конечно, я не проговаривал этого специально, но я вполне отчетливо наблюдал себя в самых отдаленных местах планеты, куда я, очевидно, должен был вот так вот, с наслаждением, дойти. Иначе – ну зачем мне такие легкие ноги? - всего-то и нужно, что выйти из дому и держать путь, а уж ноги свое дело знают, дошагают куда угодно. Правда, воображение мое уже тогда было таким буйным и щедрым, что куда угодно я добирался, даже не выходя из дому или преодолевая всего какой-нибудь километр-два от прадедова дома до развалин причала на Лимане. И я не торопился куда-то отправляться по-настоящему - ведь впереди у меня еще такая долгая жизнь!
А время, меж тем, не стояло на месте; незаметно, без предупреждений, в нем делалось все меньше пеших походов и вообще движения, зато все больше неподвижного сидения – за партами, столами, в аудиториях, кабинетах, комнатах и конторах. К тому же, от сидения на одном стуле до сидения на другом никак нельзя было опаздывать, так что и между ними от ходьбы пришлось тоже отказаться. В конце концов, ее осталось совсем немного, пешие маршруты торопливо пробегали давно исследованными местами, и между А и Б исчезли какие бы то ни было буквы, в строгом соответствии с азбучной логикой. Да и сам пешеход, признаться честно, уже не тот, и одна из его ног служит ему, как колесо чичиковской бричке: в Москву доедет, а в Казань - увы. Какое уж тут наслаждение?
И только недавно, карабкаясь вслед за собакой на малозначительный холмик и вновь терзаясь о несбыточном, я вдруг признался себе, что никакого залога дальних странствий никогда не было. Их вообще не бывает, залогов. Таких, в ногах или руках, - точно нет!
Зато есть нечто другое, гораздо более сильное и важное, возможно - самое важное. Благодаря этому человек вообще без единой конечности объехал весь мир, побывал там, куда и здоровый не доберется. А другой человек, женщина, сделалась пилотом, когда женщин еще дальше киндер-кюхен-кирхен не пускали, и установила мировые рекорды - высоты, продолжительности, дальности и скорости полета. А еще... - а еще множество людей, наделенных и обделенных, добились, сделали, нашли, открыли, воплотили свою и человечества мечту.
Когда узнаю о них, ощущаю и в себе некий трепет, вероятно, того же, что вело их. Это есть, существует, вот же оно, трепещет, зовет за собой, просится в дорогу или требует себе перо, бумагу и слов, слов, слов, живых и точных слов! - и ничего-то у него не болит, и жизнь совсем не утомила его, и разочарования ему неведомы...
...вот это и есть - залог, главный и единственный.
ID:
863515
Рубрика: Проза
дата надходження: 03.02.2020 14:22:10
© дата внесення змiн: 03.02.2020 14:22:10
автор: Максим Тарасівський
Вкажіть причину вашої скарги
|
