* * *
В сорок первом на заре был убит,
Всё, чем жил я, превратилось в скелет,
Надо мною лишь безмолвный гранит…
Так лежу в земле я семьдесят лет.
Я не вижу, как плывут облака,
Как ветра сухие гнут ковыли,
Но глазницами пустыми в века
Целю скорбный взгляд сквозь толщу земли.
Вижу я: на землю лёг первый снег,
Из небесной чистоты он возник.
У гранита встал седой человек,
Положил к нему букет из гвоздик.
Положил цветы, потом шапку снял,
Головою у надгробья поник.
Так стоял он и молчал, и молчал,
О своём молчал – о важном – старик…
А за ним пришёл к надгробью юнец,
Чем-то острым мой гранит ковырял,
Был без свастики… Я понял: близнец
Офицеру, что меня расстрелял.
Мне, убитому, бы встать в полный рост –
Да гранитная плита тяжела…
Лишь земля вокруг намокла от слёз,
Из пустых глазниц слеза натекла.
Сильный, пронзительный стих, Ефим! У моего деда было пять братьев. Двое погибли, третий умер вскоре после войны от ран. Самый младший, только став лейтенантом, окончив артиллерийское училище, с первых дней войны пропал без вести. Дед всю жизнь его искал. вернее, хоть что-то о нём. И буквально несколько лет назад в опубликованных документах я нашёл две сводки о пропавших без вести, где значилась его фамилия. Одна от конца июня 41-го, вторая от июля того же 41-го. В первой был упомянут лейтенантом, а во второй уже старшим лейтенантом. Но вторая обрывалась датой 25 июля 41-го. Не могу утверждать, но есть вероятность, что за этот короткий срок он мог успеть получить очередное звание... Вечная им всем память! А Вам нижайший поклон за это стихотворение.
hazef відповів на коментар Амелин, 28.05.2017 - 17:32
Интересная история. Она может стать толчком к написанию стиха. Такой краткий промежуток - и повышено звание. Поле для фантазии бескрайне. Спасибо за визит и за комментарий.
Жму руку.