На душе оборваны все пуговки,
Сломаны замки, разбиты стекла…
И стоит она промокшим пугалом,
Брошенным у леса одиноко…
Руки опустились.
Не понятно ей,
За какие ж это прегрешения?..
Ведь она была открыта для людей.
С пониманием встречала, с утешением…
Отдавала с радостью последнее,
Подавала руку тем, кто падает.
Без вины могла просить прощения,
Понимая, что кого-то этим радует…
Заходил любой на светлый огонёк,
Обогревшись и переведя дыхание,
Уходил…
И было как-то невдомёк,
Что душа нуждалась в понимании…
А когда иссякли силы добрые,
Стали приходящие сердитыми –
Упрекали, отпускали шутки злобные.
И хлестали душу злыми криками…
Растоптать пытались искру светлую,
И залить огонь души помоями…
И терпела всё душа бессмертная,
Улыбаясь с горькою иронией…
Но и у неё терпенье кончилось.
Поднялась и вышла в поле чистое,
Слушать звон цветущих колокольчиков,
Радоваться солнышку лучистому.
А закутавшись в туман, дожди и сумерки,
Приняла нелегкое решение –
Для неё обидчики все умерли,
Ей не интересно чьё-то мнение.
Шла душа без цели, в одиночестве
Тропками какими-то забытыми…
Дальше я поставлю многоточие –
Жить нельзя с душой для всех открытою…
