К 70-летию начала Великой отечественной войны
Как ненавижу я войну,
разрывы бомб, разгул смертей!
И я кричу сквозь тишину:
«Что делать с памятью моей?!»
…Пацан. Мальчишка. 9 лет.
Десант над городом. Стрельба.
В слезах у эшелона дед.
В глазах у матери мольба.
Объятья. Стоны. Чей-то крик.
Гудок. В теплушке теснота.
На всё начхав, храпит старик.
Жара. И душит духота.
Я к матери прильнул, устав.
\ Как постарела вдруг она! \
Стучит колёсами состав:
« Э – ва – ку – а – ция – вой – на …»
Братишка годовалый спит,
в руках остаток сухаря,
а старший у двери стоит:
«О чём большие говорят?»
Но разговоры ни о чём.
Всё больше окрики детей
и полушёпот о своём.
На стенах игрища теней.
А на бегущий мимо лес
багряно-огненный закат
охальником наверх залез
и очернил его за раз.
… Шестнадцать дней всего назад
был моего рожденья день.
Наутро – театральный зал .
Портной на сцене сел на пень.
А рядом белая коза.
И тишина. И тишина.
И вдруг ударом по глазам:
«Война! Война! Война! Война!»
Шестнадцать дней!.. А может, век?!
А может, я себе соврал?
Девятилетний человек
увидел столько и узнал,
что голова пошла вразнос,
в глазах – испуг, в печёнке – страх,
и нервы выжали понос
и выворачивали пах.
… Уже давно за шестьдесят
и пройден не один редут,
но всё еще глаза косят
по сторонам и что-то ждут.
Вдруг станет явью страшный сон?
Я напрягаю мозг и слух:
Вся жизнь – тот первый эшелон,
и душу ест теплушек дух,
и взрывы бомб, истошный крик,
и марафон через хлеба,
и всеми брошенный старик,
и пулемётная пальба,
и смерть, и кровь, глаза без слёз,
и кем-то скинутый сапог,
из сердца вырванный вопрос:
«А есть ли Бог?!
А есть ли Бог?!»
Осколком «Невель» до сих пор
в моей душе. И спасу нет!
Он – и хирург, и прокурор
моих поступков много лет.
… Как ненавижу я войну !
