Семен Венцимеров

Журфак-1-10. Николай Кузьмин

Я  думал  поначалу  так:
Землянин  –  на  земле  останусь.
Но  мысль  мелькнула  про  журфак  –
И  с  этой  мыслью  не  расстанусь.

--  Ты  славно  пишешь,  Николай!  –
Директор  техникума  бросил.  –
Отлтчно  пишешь,  так  и  знай!  –
Сказав,  директор  «поматросил»  --

А  через  миг  уже  забыл.
Но  мнк  «мыслю»  в  башку  втемяшил.
Он,  видимо,  провидцем  был
Иль  просто  дельный  опыт  нажил,

Короче  –  снайперски  попал,
Прочтя  заметку  в  стенгазете.
И  я  уже  не  отступал,
Держа  ориентиры  эти,

Давая  зреть  им,  в  голове...
А  техникум  мой  юрьевецкий,
О  коем  знают  и  в  Москве,
По  иерархии  советской

Давал  профессию  на  «ять».
С  ней  председателем  колхоза
Со  временем  реально  стать,
А  то  –  директором  совхоза.

Короче  –  зоотехник  я.
Вот  новенький  диплом,  значечек.
Поздравила  меня  семья
И...  военком.    Поют  «...Денечек»

На  проводах  солдат,  как  встарь,
И  водку  пьют.  И  мамы  плачут.
И  –  построенье  –  не  гутарь...
--  Направо,  шагом  –  арш!  –
                                                                                         Маячат

В  окно  вагонное  друзья,
Ту-ту!    И  новая  эпоха.
Ну.  что  ж.  Раз  без  нее  нельзя,
То  послужу.  Опять  неплохо:

Домыслю  думу  про  журфак.
Служи,  как  скажут.  По  уставу  –
Иначе-то  нельзя  никак  –
И  завоюю  честь  и  славу....

Тот  день  –  7  января,
Год  шесть  десят  седьмой,  впрямую
О  ней,  Мечте,    не  говоря.
Все  ж  приближал  ее,  родную.

Вокруг  меня  служили  все
И  службой  искренне  гордились.
Арканя,  брат  на  колесе
Завис  на  службе  –  и  сгодились

Потом  водителя  права.
Хоть  ранее  четыре  класса.
Закончил.  Армия  права,
Дав  шанс.  Таких  примеров  масса.

Ровесниу  брата,  Кузнецов  –
Я  с  ним  дружил,  тот  на  подлодке
Служил  в  ораве  молодцов.
Неравнодушен,  правда,  к  водке.

На  субмарине  их  к  вину
В  походном  строе  приучмли.
Чем  душу  сильно  не  одну
Напитком  слабым  огорчили.

А  после  службы  кто  ж  мешал
Лексею  с  водкой  разобраться.
Уж  он  вкушал  ее,  вкушал...
Погряз  в  питье  опасно,  братцы.

На  флот  позвали  наш  призыв.
И  мне  б  не  миновать  подлодки,
Закрытой  рубки,  а  подвсплыв
Взамен  вина  все  той  де  водки,

Но  техникумских  забирать
Не  разрешили  до  диплома.
Другому  в  море  куковать.
Мне  –  на  земле.  Но  ведь  не  дома...

Ивановский  облвоенком.
Нам  зачитал  приказ  министра...
--  Командуй,  капитан!  -..  Пешком,
Не  в  ногу,  но  довольно  быстро

Пришкандыбали  на  вокзал.
Ту-ту!  –  А  вышли  мы  в  Саранске.
Саранск,  Cаранск...  Я  не  слыхал…
А  как  он  назывался  раньше?

Не  знаете?  И  я...
                                                           --  Вперед!  –
Куда  –  вперед?  Сначала  в  баню.
Гражданка  банщику  идет.
Вниманье  переодеванью

Усиленное.  Пуп  земли  –
Хохол,  сержант  Бабенко,  дембель.
Он  –  отделенный...
                                                               --  Кто?  
                                                                                   --  Замри!
Нето  отхватишь  сразу  «крендель»

Нарядов  или  же  «губу».
Бабенко  –  искренний  служака,
Поставитвший  на  кон  судьбу.
Хохол  без  лычки,  что  собака

Без  блох...—
                                             Так  служба  началась.
В  Саранске  полк  стоял  учебный
РВСН.    Над  ним  зажглась
Теперь  мечта.  Огнем  волшебным

Мечты  вся  жизнь  озарена.
Хохол,  сержант  Бабенко  –  строгий.
Но  строгость  в  армии  нужна.
В  преодолении  –  подмогой

Она.  А  трудностей  не  счесть.
Устав  –  в  судьбе  ориентиром,
Но  если  совесть  есть  и  честь...
Сержантом,  строгим  командиром,

Поставлена  благая  цель:
Добиться  первекства  в  учебке.
--  Чтоб  на  смотру  не  сесть  на  мель.
«Мои»    должы  особо  крепки,

Быстры,  ловки,  умелы  быть.
В  спортзале,  на  тропинке  кросса
Не  дай  себя  опередить,
Не  то  сержант  посмотрит  косо.

--  Отбой  –  команда!  Пресс  качать!  –
Покоя  не  дает  и  в  койке.
Такому  возражать    начать  –
Не  избежишь  головомойки.

...Поставлен  я  в  охранный  пост.
И  обхожу  «свои  владенья».
Забор  мне  в  помощь.  Долг  мой  прост  –
Не  допустить  проникновенья.

Есть  безотказный  АКМ  ---
Ствол  с  малость  искривленным  дулом
Для  большей  кучности,  что  всем
Врагам  страны  –  чтоб  им  заменуло!  –

Мне  не  пришлось  бы  в  них  стрелять.
Враги  –  они  ведь  тоже  люди.
Начальство  могут  удивлять
Такие  размышленья,  буде

Прознает  как-нибудь  о  них.
Итак,  я  охраняю  сектор.
Бабенко  в  печень  мне  проник
Примерами,  из  коих  вектор

Сложился  однозначный:  бах!
Попал  –и    тотчас  в  отпуск  едешь.
Сержанта  слюнка  на  губах
При  этом  выдает:  соседи  ж,

Сержант.  поди,  палил  бы  в  них,
Чтоб  отпуск  легкий  заработать.
А  я,  сержанта,    ученик?
Наверное,  по  фене  ботать

Иль  материться  надо,    чтоб
Ответить...  Совесть  –  мой  мучитель.
Готов  ли  я  кого-то  в  гроб
Послать?  Вот,  кстати  --  нарушитель.

--  Стой!  Кто  идет?  –
                                                         А  кто  идет?
Доску  в  заборе  тихо  сдвинув,
Парнишечка  шагнул  вперед,
Жизнь  мирную  свою    отринув,

Поскольку  я  на  рубеже
Забор  сегодня  охраняю.
--  Стой!  Кто  идет?  –  сказал  уже...
---  Вниманье,    граждане,  снимаю!  –

Фотограф  шустрый  мог  сказать  –
И  –    с  хохмой:  «птичка  вылетает»!
А  в  АКМ  их  –  35,
Причем,  любая  убивает.

Там,  чуть  подалее,  забор
С  казармой  нашенской    граничит.
Там  стадион.  Идет  футбол.
Но  только  мне    сейчас  не  личит

Ни  слушать,  как  «тиффози»  ржут,
Ни  форвардов  судить    удары.
 Что  делать?  Парню-то  капут...
Презри  я  только    тары-бары

И  очередью  полосни  –
Уже  назавтра  –  еду    в  отпуск.
Мальчишку  жалко,  черт  возьми!
Я  злобно  спрашиваю  пропуск

Лишь,  чтобы  что-нибудь  сказать.
Ведь  нам  обоим  очевидно:
В  дыру  в  заборе  пропуск  дать  –
Быть  идиотом  явно-скрытно.

Он  мне  талдычет  про  футбол,
Куда  по  этой  тайной    стежке,
Он,  игнорируя  забор,
Всегда  ходил...  Причем,  немножко

Он  под  прицелом  отступил...
И  вдруг  –  к  дыре  стремглав    рванулся.
Секунда  –  за  забором  был...
Я  с  облегченьем    улыбнулся.

Да,  полегчало  на  душе...
Когда  он  несся  по  откосу
Паришка,  убежал  уже...
Бабенко  приступил  к  допросу.

Я  ничего  не  утаил,
Все  изложил,  как  дело  было.
Он  крякнул:
                                         --  Отпуск  рядом  был.  –
И  тут  же:
                             --  Уважаю!  –
                                                                           Жило,

Выходит,  и  в  его  душе
Сознание,  что  честь  и  совесть,
Не  кукла  из  папье-маше.
А  продолжает  эту  повесть

Рассказ  о  Бате.    Так  зовут
Солдаты  командира  части.
Ну,  наш-то  дважды  Батя.  Тут
Такое  командиру  счастье,

Что  Батя  –  это  у  него
Фамилия.  И  титул  тоже.
Он  не  спускает  глаз  с  того,
Кто  весь  в  волнении.  Итожа

Сказал  бывалый  камандир:
--  Заслуживаешь  поощренья.  --
И  на  всю  жизнь  он  мой  кумир...
Применим  метод  исключенья  –

Яснее  станет:  данный  факт
В  цепочке  с  прочими  приводит
Неудержимо  на  журфак.
Такое  даром  не  проходит...

Еженедельный  праздник.  Он
В  календарях  не  отмечаем:
Солдатский  банный  день.  Закон
Сей  был  никем  не  нарушаем:

Колонной  чуть  ли  не  в  квартал
Шли  с  песней:  «...  Для  тебя,  родная...».
Солдатских  голосов  металл,
Девчат  саранских  задевая,

Им  чувства  сладкие  внушал.
Но  Батя  будущих  сержантов
В  ежовых  варежках  держал,
Не  превращая  в  экскурсантов.

Саранки  видели  ребят
Пока  те  шли  колонной  в  баню..
Так  восемь  месяцев  подряд...
За  это  город  хвалит  Батю...

Чего  в  нем  более,  в  крутом?
Суровости?  Зря  не  сердился...
Зато  погонами  потом
Сержантскими  и  я  гордился.

Я  отделенный,  но  в  войсках,
Что  главное  несут  оружье.
В  лесах  укрыты  и  песках
Те  шахты,  где  чуть  неуклюже

Ракеты  суперкласса  ждут
Команды.  Спящее  возмездье.
Враги  России  не  уйдут
От  их  удара,  пусть  хоть  вместе

Хоть  по  отдельности  на  нас
Попробуют  напасть  внезапно.
Мы  попадеи  не  в  бровь,  а  в  глаз.
Не  зря  учились  так  азартно,

А  нынче  учим  молодых.
Патриотизма  и  служенья
Желает  Родтина  от  них:
Шлифовки  знаний,  сил  сложенья.

Солдата  служба  тяжела.
В  войсках.  Однако,  не  в  учебке  –
Без  строгости  излишней  шла.
Дежурства  в  непрерывной  сцепке

И  сами  по  себе  трудны.
Здесь    нет  муштры  и  показухи.
Вседневно  службу  для  страны
Неукоснительно  мы  в  духе

Уставов  трепетно  несем.
РВСН  –  ведь  это  фирма!
Что  проявляется  во  всем:
Питание,  казармы...  Мир  на

Отличной  выучке  стоит
Всего  наличного  состава,
Который  никогда  не  спит.
Мы  бережем  тебя,  держава

И  днем  и  ночью...  Команлир
Физподготовкой  загружает
Нас  что  ни  день...
                                                       --  На  этом  мир
Стоит...  –
                     Ну,  что  ж,  соображает.

Особо  любит  посылать
Ориентироваться  в  поле,
Его  удел  –  повелевать,
Наш  –  следовать  высокой  воле,

Мы  в  этой  гонке  что  ни  день.
У  всех  спортивные  разряды.
Добудешь  быстро,  коль  не  лень.
Молодцеватые  «фасады»...

В  те  дни  как  раз  была  она  –
Та  заварушка  на  Даманском.
Была  возмущена  страна.
О  долге  воинском,  гражданском

Провел  беседу  замполит  –
И  мы  усилили  готовность.
А,  кстати,  полк  с  тех  дней  стоит,
Когда  хрущевская  греховность

С  америкпнцами  в  раздор
Ввела  из-за  ракет  на  Кубе...
--  Тревога!  
                                     Я  на  сборы  скор.
В  шинели...  Лучше  бы  в  тулупе  –

Мороз  легко  вгоняет  в  раж.
Раздали,  автоматы,  лыжи.
А  отчего  ажиотаж?
--  Десант...  --
                             Китайский  что  ли?
                                                                                   Ближе

К  хозяйству  нашего  полка.
Мы  занимем  оборону...
Вот  все,  что  нужно  знать  пока...
Повзводно...  и  бегом!  –
                                                                                       Ворону

Вспугнули  –  крякает,  бранит...
Безлунна  ночь,  морозец  резво
Шинель  пронзает  и  бронхит
Нам  обеспечен,  если  трезво

На  эту  вылазку  взглянуть...
Там  в  штабе  некто  ставит  «птицу».
Им  все  равно,  что  запихнуть
Потом  солдатиков  в  больницу

Придется,  в  госпиталь...  Лежим
Тайга  ночная.  Тишь  такая...
Весь  мир  молчания  режим
Решает  соблюсти,  вникая

В  те  мысли,  что  у  нас  в  мозгу...
Комвзвода  приказал:
                                                                             --  На  лыжи!
Взять  двух  солдат  и  на  бегу
Осматриваясь,  выйти  ближе

К  опушке  леса.  Там  залечь...  –
Ночная  тишь  там  даже  гуще.
Уже  нельзя  в  слова  облечь,
Как  тихо  в  той  таежной  пуще.

Где  мы  лежали  в  полкружка,
Переговариваясь  тихо  --
Охрана  важного  полка
От  неожиданного  лиха.

Команды  не  было  стрелять.
Но  есть  устав.  Он  все  предвидел.
Так,  чтоб  потом  не  поправлять,
Авансом  все  команды  выдал...

Но  тут  комроты  возопил:
--  Ко  мне!  –
                                 Обратная  дорога...
--  Отбой!  –
                               Сон    слишкм  кратким  был...
По  счастью  –  редкая  тревога...

К  весне  поближе  я  и  все
Посажены  на  транспортеры.
Не  тает  снег  на  колесе,
Натужно  мощные  моторы

Поют  стремительную  песнь.
В  глухой  марийской  деревушке
Нас  останавливают:
                                                                           --  Здесь!  –
Деревня  –  ушки  на  макушке.

Мы  заняли  вначале  клуб.
Потом  будьдозеры  траншею
Прорыли  –  и  не  нужен  сруб,
Лишь  два  наката  бревен...  С  нею,

Землянкой,  выпало  дружить.
Пока  на  новом  месте  службы
Хотел  страну  вооружить
Ракетой  в  шахте...    Ради  дружбы

Солдат  все  может  претерпеть.
И  я  в  лесу  с  геодезистом
Провешиваю  –  как  успеть?  –
Сначала  просеку...  По  мглистым

Утрам  командую:
                                                         --  Подъем!
И  надоевшее  ответно
Привычное:
                                           --  Куда  пойдем?  –
Я  игнорирую.  Конкретно

Тушонки  баночной  поев,
Запив  чайком...  Еше  минута
На  перекур  и  разогрев...
--  Вперед,  орлы!  К  Победе!
                                                                           --  Круто!  –

Ходили  с  рейками  весь  день.
Там  потом  все  моим  полито.
А  я  –  ушанку  набекрень  –
Работу  мне  теодолита

Прошу  детально  разъяснить.
Мне  разъяснили.  Я  способнг
Геодезиста  подменить,
Чем  для  работы  и  удобен.

Обед  наш  «баночный»  опять.
С  работы  по  райцентру  едем.
Ребята  просят  постоять,
Хоть  чаю  в  дополненье  к  снедям

Консерным  выпить...  Молодняк
Водицей  в  чайной  наливался.
А  «старикам»  уже  никак  –
--  Винца  стаканчик  в  темпе  вальса!  –

В  буфете  ресторана  пьем
И  едем  в  стылую  землянку.
Еще  и  в  клубе  попоем  –
И...  приголубим  «хуторянку  –

Живые  люди  как-никак...
А  в  мае  удостоен:  отпуск!
Там  в  голове:  журфак,  журфак...
Вернулся  –  рапорт:  дайте  допуск

В  училище,  где  есть  журфак.
Такое  есть  одно  во  Львове.
--  Не  получается  никак.
Ты  в  наше  поезжай,  в  Ростове,

Львов  вне  специфики  ракет...
Ну,  стало  быть  судьба  такая.
Даешь  Ростов,  раз  Львова  нет...
Страна  от  края  и  до  края

Солдатом  пересечана...
Что  на  журфак  солдата  тянет?
Мечта,  что  в  детстве  зажжена,
Не  угасает,  манит,  манит...

Еще:  солдат  писал  стихи,
Как  пишут  многие  солдаты.
Но  за  подобные  грехи...
--  Грядут  торжественные  даты.--

Сказал  солдату  замполит.
Вам  поручаю  стенгазету.  --
Мое...  И  вот  –  душа  болит:
Похоже,  что  судьбину  эту

Ростов-отец  перечеркнет...
В  палатках  под  Новочеркасском  –
Год  шестьдесят  восьмой.  Т  о  т  год...
Об  умопомраченье  пражском

Забыли?  Я-то  не  забыл...
В  палатках    --  абитуриенты,
Искатели  большой  судьбы...
Львов...  Ладно,  это  сантименты...

Здесь  лагерь  РВКИУ
Ростовского  –  по  первой  букве,
Училища  –  по  букве  «У»,
А  в  остальных  –  с  запасом  –  «клюквы»  --

Все  зашифровано.    Итак
Журфак  накрылся  медным  тазом,
Иду  тогда  на  политфак,
Решая  все  проблемы  разом:

Кормежка  в  армии  своя
Своя  обмундировка  тоже.
Сие  основа  бытия:
В  гражданском  вузе  кто  поможет?

В  моей  судьбе  –  такой  сезон!
Я  озираюсь,  словно  дикий
В  ста  метрах  –  величавый  Дон.
Тот  самый,  шолоховский,  Тихий.

В  тайге  Марийской,  как  во  сне
Дни  службы...  Хочешь,  возвеличь  их...
Там,  помню,  даже  по  весне
И  голосов  не  слышно  птичьих.
 
В  той  глухомани  целый  год
Не  отпускали  в  увольненье.
Куда?  К  медведю?  Здесь  народ  –
Степной,  привольный...  В  восхищенье

Привел  меня  донской  пейзаж.
Он,  правда,  в  лагере  особый.
--  Экзамены  достойно  сдашь  –
И  ты  курсант  высокой  пробы,

Поскольку  ты  уже  сержант.
По  ниточке  стоят    палатки.
Дежурный  –  он  уже  курсант  –
Дневальным  задает  порядки:

--  Дорожки  посыпать  песком.
Речным  песком!...  Где  брать?  У  Дона...  –
Во  мне  отрада,  как  ни  в  ком.
И  небо  над  мной  бездонно,


И  солныщко  щедрым-щедро.
И  ветлы  –  от  него  защитой...
Солдатское  информбюро:
--  У  бабы  Ули  славны  щи-то...  –

Намек  на  кислое  вино
Ее  домашнего  винпрома.
Так  славно  не  было  давно  –
Как  на  курорте.  Или  –  дома.

Сосновский  –  местный  замполит,
А  в  лагере  начальник  главный,
Устав  блюдет,  но  не  «пылит»,
Не  прискребается.  Он  славный.

Дежурства.  Ходим  в  караул.
Отсутствует  наряд  по  кухне.
Июнь  был  сух,  потом  июль...
Едва  приехали  –  эй,  ухни!  –

Велели  лагерь  возвести.
Народ  бывалый,  быстро  вникнув,
Возвел...
                             --  В  порядок  привести!  –
Привел...  Сосновский,  крякнув,  гикнув,

Велел:
                   --  Ребята,  отдыхать!
Гражданских  абитуриентов
Придется  вам  в  работу  брать
В  разрезе  уставных  моментов...

Приду  к  вам  снова  на  поклон.
Ну,  а  покуда  нет  гражданских,
То  вот  он,  весь  ваш,  Тихий  Дон  –
Хоть  и  в  условиях  спартанских...  –

Экскурсии  в  Новочеркасск...
Занятия  в  бибилиотеке,
Отточенность  девичьих  ласк  –
Уж  в  кои-то  случилась  веки...

Но  главное:  впервые  юг,
Ростов,  казаки,  дух  Кавказа...
Пшеничного  прещедрый  круг...
(И  прежде  и  потом...)    Отказа  --

Впервые  –  в  белом  хлебе  нет.
Без  нормы  –  на  столе  курсантском.
А  с  белым  –  праздничен  обед...
Я  с  интересом  экскурсантским

Взгляд  на  историю,  уклад,
Природу  местную  бросаю,
Дивлюсь  всем,  что  вижу,  рад,
Ну,  как  японскому  бонсаи...

Есть  в  парке  летнее  кино.
А  за  экраном  –  Дон  широкий...
И  вот,  как  сделалось  темно...
Народ  веселый,  темноокий

Настроился  на  «Тихий  Дон»
По  шолоховской  эпопее.
А  я  в  Быстрицкую  влюблен.
Жду  с  нетерпением,  робея...

Вдруг...  Песню  хором  завели
Казаки,  в  лодке  проплывая,
Всю  правду  пламенной  земли
Разительно  передавая.

И  в  упоительный  контекст
Сам  гениальный  фильм  вписался.
Дон  словно  каждой  сцене  тест
На  истинность  творить  старался.

Дон  продолжал  себе  журчать.
Почудилось,  что  нет  экрана...
Лишь  ощутимая  печать...
Он  –  точно  гений.  Без  обмана.

На  окружабщий  пейзаж
Фильм  прыгнул  нравстенным  десантом...
За  это  чудо  жизнь  отдашь
Хоть  генералом  хоть  сержантом.



Что  это  было?  Колдовство?
Я  приходил  в  себя  помалу...
У  Бога  точно  воровство
Свершает  гений,  чтоб  анналу

Предать  творенье  чувств  и  дум.
Ушли  герои  фильма  с  ленты
В  ночь,  в  жизнь,  в  мои  мечты  и  ум...
Я  плакал.  Вроде  сантименты

Сержанту  вовсе  не  к  лица,
Но  что  я  мог  с  собой  поделать?
Высокой  правдой  жег  бойцу
Сердечко  гений.  Не  подделать,

А  стало  быть  не  совладать
Ни  с  болью  в  сердце  ни  слезою...  
Вот  так  вот  надо  совпадать
С  историей  и  со  стезею...

Позднее  то  же  испытал
Стихи  Есенина  послушав...
Где?  В  Константинове...    Анклав
Его  души    есть  в  наших  душах...

Прошло  недели  две  –  и  вот
Ребята  прибыли  с  гражданки.
Поношенные  мы  –  хозвзвод?
Их  не  объедешь  и  на  танке  –

Пижонистые!  «Юнкера»
Парням  внушают  уваженье...
А  мы...  
                                     --  Да  эти-то  –  мура.
Плебеи...  В  нашем  положенье...  –

Курсантам,  сиречь  «юнкерам»,
Завидуем  и  мы,  солдаты.
В  курсанты  хочется  и  нам.
Глядятся  так  молодцевато.

У  гимнастерок  краше  вид
И  позолота  на  погонах.
И  песни...  Видно,  что  пиит
Сложил  их  свой...  В  гитарных  стонах  –

Высокий,  «офицерский»  сплин...
Когда  бы  знали  те,  с  гражданки:
На  мир  им  из-за  наших  спин
Глядеть...  Не  обойти  на  танке.

Начальство  прибыло.  Приказ:
Построиться  на  той  дорожке,
Где  можно  всех  увидеть  нас.
Без  промедленья  и  оплошки

Перечисляли  салажат.
Им  командиром  назначают
Кого-нибудь  из  нас,  солдат.
--  Стать  в  строй!  –
                               Сержанты  козыряют.

Вот  представляют  и  меня.
Не  вызываю  вдохновенья.
Во  взглядах  не  видать  огня.
Я  –  командир  их  отделенья.

--  Стать  в  строй!  –
                                           Я  козыряю:
                                                                                     --  Есть!
И  становлюсь  на  правом  фланге.
Ну,  салажня,  блюдите  честь.
Я  терпелив,  но  я  не  ангел...

Гражданка  кончилась  для  вас,
А  началась  крутая  служба.
Сержант  Бабенко  где  снйчас?
Спасибо  за  науку,  дружба!

Мне  с  ними  КМБ  пройти
И  мне  готовить  их  к  присяге  –
«Четыре  четверти  пути...»
Они  в  напряге,  я  в  напряге.

И  лишь  экзаменов  они
Страшились  менее  сержанта  –
Из  школы  –  считанные  дни.
Учительского  ждем  десанта.

 Пока  –  уставы,  пеший  строй,
Оружие,  физподготовка.
Тех,  кто  не  дружит  с  головой,
Не  встретишь,  как  в  частях.  Неловко,

Но  все  ж  приходится  признать:
И  шизофреников  порою
Военкомат  готов  призвать,
Они  не  дружат  с  головою.

Но  вот  в  училище  едва  ль
Пошлют  такого  на  экзамен.
Подобную  не  встретишь  шваль.
Здесь  каждый  с  ясными  глазами.

Десяток  тех,  чей  командир
Отныне  я,  других  не  хуже.
Уставы  с  ними  ел  до  дыр,  
Кросс  бегал,  разбирал  оружье,

Учил  тянуть  носок  в  строю...
Сержантскую  творил  привычно
Работу  важную  мою  –
Ее-то  знаю  я  отлично.

Чуть  по  предметам  отстаю  –
Четыре  года  как  из  школы.
Пусть  помогают.  Я  –  в  строю,
Они  --  за  партой,  чтоб  проколы

В  образованье  устранить.
Я,  как  положено  сержанту,
«На  психологию  давить»
Стараюсь,  выбрав  доминанту

В  характерах  моих  орлов.
Из  десяти  углов  союза,
Из  городов,  глухих  углов
Свел  вместе  выбор  военвуза

Различных  обликом  ребят
И  по  характеру  различных.
Уже  есть  опыт.  В  каждом  –  клад
Богатств  души,  талантов  личных.

Раскрыть  их  должен  командир
Во  имя  родины  и  дружбы.
Наденет  воинский  мундир
Для  долгой  офицерской  службы

Не  робот  –  сложный  человек.  
Во  многом  от  меня  зависит,
Как  проживет  солдатский  век,
Как  скоро  в  нем  себя  возвысит,

Как  далеко  он  в  нем  уйдет...
За  год  их  города  и  села
На  самолете  только  влет
Охватишь...  
                                     --  Так,  напомни,  школа...  –

Училище  не  ставит  цель
Всех  завалить.  Совсем  напротив.
Нам  облегчает  канитель,
Всех  педагогов  озаботив.

Нарочно  из  Ростова  к  нам
Училищные  прикатили
Учители!  По  целым  дням
Весь  месяц  с  нами.  Подучили,

 Что  призабыли  ...  Голова,
Выходит.  Не  совсем  тупая,
Все  вспоминает,  лишь  едва
Ориентиры    получая

На  семинарах.  И  растет
Уверенность:  с  вступленьем  слажу.
И  верно.  Весело  сдает
Народ  эезамены...  Наглажу

Солдатский  сношенный  мундир.
Торжественное  построенье.
И  поздравляет  командир...
Мой  праздник  –  это  зачисленье.

Еще  нам  месяц  в  лагерях  –
Еще  не  завершилось  лето
Но  кончились  срмненья,  страх.
Все  будет  славно.  Верю  в  это.

Я  поступил  на  политфак.
Но  вуз-то  в  целом  инженерный.
Поздней  увидим,  что  и  как,
Всему  научат.  Непомерный

Свалился  с  плеч  солдатских  груз.
И  командиров  отношенье
Вмиг  извенилось.  Все  же  –  вуз.
А  прежней  службе  в  утешенье,

Что  я  «Товарищ....»  здесь  «...  сержант!»  --
Признанием  больших  усилий
На  службе...  Новенький  курсант
И  не  поймет,  что  пережили

Срок  отслужившие  «деды».
И  потому  я  –  отделенный.
И  должен  от  любой  беды
И  напасти  семье  военной,

Где  я  поставлен  во  главе,
Служить    подобием  барьера.
У  юных  –  ветер  в  голове.
А  у  меня  уже  карьера,

У  компндира,  на  ходу...
Укладываю  вечерами
Их,  точно  нянька  в  детсаду,
Мне  открываются,  как  маме.

Потом  в  сержантскую  иду
К  другим  начальникам  палатку.
Что  с  ними  обсудить,  найду.
Мы  все  хотим,  чтоб  чинно,  гладко

Здесь  завершался  каждый  день.
И  обсуждаем  каждый  казус.
И  общий  оыт  нам  не  лень
Осмысливать,  как  службы  базис.

Иные  казусы  смешны,
Тогда  хохочем  доупаду.
Ведь  мы  же  тоже  пацаны,
Нам  отдохнуть  душою  надо.

--  Кто  знает  новый  анекдот?  –
И  наслаждаемся  общеньем...
А  служба  знай  себе  идет
Вослед  за  времяистеченьем.

--  Что?  День  рожденья?  Этот  факт
Как  мог  укрыть  ты  от  народа?
По  кругу  шапку!  Сколько?  Так...
Тихонько  ждите...
                                                         --  На  полгода,

Гляди,  сержант,  не  исчезай...
--  Здесь  рядом...  Я  до  тети  Ули...  --
Принес  домашний  каравай
И  бутыль  красного...
                                                               Махнули  –

Жизнь  сразу  стала  веселей
И  лица  сделались  роднее...
Спустя  полночи  снова  к  ней
Гонец  помчался...  Ночь  светлее...

--  Пора,  сержанты,  на  подъем!  –
И  ни  в  одном  глазу,  представьте!
По  счастью,  так  нечасто  пьем.
Бывает...    Крепость  духа  славьте...

А  эта  Уля,  как  у  нас
Бубриха...  Та  лишь  самогонку
Гнала,  а  эта  –  винный  «квас»...
Здесь  юг,  лоза...  Дыши  в  сторонку,

Когда  проходит  офицер.
--  Ребята,  прекращаем  пьянку!
Сержант    --  плохой  другим  пример,
Уж  ежели  к  нему,  как  к  танку,


Не  подойдешь.  Как  шибанет
От  морды  жутким  перегаром.
--  Остаток  выльем?
                                           --  Только  в  рот!
--  Кузьмин?
                                 --  Все!  --
                                                         Согласились  с  жаром...

А  летний  месяц  полон  дел.
Сержанты,  главное,  в  напряге.
Таков  извечный  их  удел:
Юнцов  готовили  к  присяге.

В  один  из  дней  назначен  «бой».
Не  в  лагере  –  на  полигоне.
Еще  раз  поиграй  с  судьбой,
Проверь.  А  вправду  ль  о  погоне

Мечтаешь?  Шли  на  полигон...
Был  близкий  хутор  по  дороге.
Наверно  тети  Улин...
                                                                   --  Он?
Кивок,  улыбка...  Ну,  в  итоге...

Окопы  вырыты  до  нас...
Нам  офицер  раздал  патроны.
Лишь  холостые.
                                                 --  В  добрый  час!  –
Берем  наш  сектор  обороны.

Расположились.  Я  стою
С  биноклем  возле  пулемета.
С  ним  –  Вова  Баев  --  на  краю
Эмоций  –  пострелять  охота.

Посредник  вводную  принес:
От  далеко  стоящей  липы
Противник  наступает...  Рос
В  том  месте,  правда,  клен...  Могли  бы

Сие  наверное  понять,
Имей  лесное  воспитанье...
Не  мне,  сержантику,  пенять
Начальству  в  штабе  на  незнанье...

--  Взвод,  приготовиться!  –
                                                                                                   Своим
Вполголоса  даю  команду.
И  в  напрояжении  стоим...
От  напряжения  туман...    Ту

Клен-липу  как  не  потерять...
--  Взвод,  к  бою!  –
                                                     Мелкие  фигурки
Не  в  фокусе  пошли  нырять...
Японцы?  Парагвайцы?  Турки?

--  Володя!  –  Баеву.  –  Едва
Подам  команду,  бей  их  длинной.
И  пусть,  как  сорная  трава
На  землю  падают.  Все  спины

Дрожат...  Командую:
                                                                             --  Огонь!  –
Застрекотал  тотчас  же  Баев.
Мне  рукоятка  бьет  в  ладонь...
Десятки  юных  раздолбаев

Старались  нажимать  курки.
Я  приподнялся  над  траншеей,
Чтоб  скорректировать  «плевки»...
И  что-то,  промелькну  над  шеей

Мне  обжигает  вдруг  щеку...
Я  обернулся  к  пулемету...
Ну,  Баев!  Чтоб  не  дать  «сынку»
«Ухлопать»  собственную  роту,

Пришлось  «героя»  оттолкнуть.
Сам  стал  палить  очередями
В  «чужих»  а  не  своих...  Ничуть
Не  понял  Вова,  что  меж  нами

Случилось...  Тут  приказ:
                                                                                           --  Отбой!
Сержантам  прибыть  к  комадиру...  --
--  Позанимаемся  с  тобой
Позднее,  Вова...  Не  до  жиру,

А  быть  бы  живу...  –
                                                                     Командир
Учебным  боем  был  доволен...
--  Оружье  вычистить  –  и  мир!  ---
--  Готовимся  к  присягк,  воин.  –

А  Баеву  уже  народ
Растолковал  вполне  ошибку.
Парнишка  чуть  ли  не  ревет...
--  Бывает,  не  печалься  шибко...  –

Но  ежели  пошло  не  так,
То  попадаешь  на  заметку
Как  странный  парень  и  чудак...
А  он  на  полигоне  метко

Однажды  кабель  перебил  –
Им  управляются  мишени,  
Хоть  даже  он  не  виден  был,
Усугубляя  отношенье

К  себе,  как  «чуду»...  Хоть  вполне
Володя  адекватен  в  классе,
Но  видится  объемно  мне:
Не  нужен  он  армейской  массе.

Хоть  Вовы  Баева  отец
В  Капустином  Яру  ракетчик,  
У  ж  луше  б  сам  пошел  юнец
В  другую  отрасль...  Не  ответик

Отец  за  сына-чудака...
 К  ростову  приближалась  осень
Пока,  Новочеркасск,  пока
Наш  лагерь  среди  ветл  и  сосен...

Так  славно  было  воевать
С  незнаньем  здесь  и  неуменьем...
Придется  ль  вновь  здесь  побывать?
Мы  с  ностальгическим  волненьем

В  свой  первый  уезжаем  курс  –
И  новобранцы  и  сержанты
К  учебе  обретаем  вкус,
Ей  посвящаем  все  таланты...

Училище...  Для  бедняков  –
Один  из  луших  –  выход  в  люди.
Прекраснейший  –  без  дураков.
Старайся  –  и  тебе  на  блюде

В  свой  чяас  преподнесут  диплом,
Работу,  классную  квартиру,
Все  блага...  И  куда  с  добром
Оь  этого  всего?  По  миру?...

А  я  ведь  думать  не  дурак.
И  выйдя  вскоре  в  лейтенанты,
Аналитический  талант
Явил  бы,  только  аксельбанты

Менял.  И  вскорости  осел
Бы  главным  в  звании  в  столице...
--  И  отчего  не  захотел?
Что,  просто  не  сумал  учиться?  –

Учился  я  всегда  на  «ять».
Ростов  не  стал  здесь  исключеньем.
Нет,  мне  не  надо  разъяснять
Все  выгоды  мои,  с  ученьем

Повязанные.    И  семья
Построится  легко  сугубо...
Любимая  моя  и  я...
Любимая,  конечно  –  Люба...

До  службы  в  армии  любил
Неотвратимо,  страстно  Валю.
И  это  чувство  не  забыл...
В  учебке,  помнится,  дневалю  –

В  кармане  Валино  письмо.
Нераспечатано  покуда.
Но,  кажется,  оно  само
Сил  добавлянт  –  и  посуда

Быстрее  моется.  Потом
Картошка  чистится  быстрее,
Чтоб  только  ранее  письмом
Тем  насладиться.  Словно  грея,

Лежит  в  кармане  письмецо,
А  будто  въявь  перед  глазами
Ее  красивое  лицо.  
И  будо  с  нежностью  губами

Она  касается  моих
Неловких  губ...  Потом  устала
Писать,  наверно  письма?...  Их  --
Я  не  обиделся  –  не  стало...

Учеба  в  военвузе.  Ритм
Понапряженней,  чем  в  гражданском.
Плюс:  общество  ждет  свежих  рифм,
А  город  –  лихости  курсантской.

Где?  На  парадах  и  балах.
Ну,  первый  был  парад  в  Саранской
Учебке.  Тоже  был  –  не  швах.
Но  фору  в  сто  очков  курсантский

Ноябрьский  в  Ростове  даст
По  выучке  и  экстерьеру.
Я  кшатрий,  я  из  высших  каст,
Я  выбрал  огненную  сферу.

А  город  тихо  ликовал
На  строгие  ряды  взирая
Курсантов.  Правда,  идеал!
Не  человеческая  стая,

А  монолитный  организм.
В  таком  откроется  однажды
Крылатый  птичий  атавизм,
Взлетит  единой  птицей...  Каждый,

Кто  шел  в  ноябрьском  строю,
Той  общей  силой  вдохновлялся,
Единой  волей,  как  в  бою.
От  чувства  локтя  наполнялся

И  будо  поднимался,  рос...
Не  эта  ли  сказалась  сила?
Любовь  Ивановна  Мороз...
Внезапно  сердце  окрылила.

Большие  ясные  глаза
Свет  счастья  излучали  нежно.
Стройна.  упруга,  как  лоза,
Чиста,  открыта,  безмятежна.

Любаша  не  играла  роль.
В  ней  все    доподлинное  было...
И  листопадною  порой
Весну  сержанту  подарила.

Ростов  был  ею  озарен.
Гуляли  по  аллеям  парка.
Я  каждый  день  сильней  влюблен.
С  Любашей  рядышком  мне  жарко.

Я  понял:  мало  доброты
Досталось  мне  от  мира  с  детства.
--  Мое  спасенье  –  это  ты,
Мое  целительное  средство.

Мороз  приходит  и  на  юг.
Но  нам  уже  нельзя  расстаться.
Мы  дома  Любушки  от  вьюг
Спасаемся.  Могу  остаться

И  на  ночь.  Папа  с  мамой  мне
В  гостиной  стелят  на  диване.
Без  баловства.  Я  всем  вполне
Доволен.  Постепенно  грани

Обозначаются.  Судьба
Ведет  нас  а  направленьи  свадьбы...
Но  ...  говорят,  что  жизнь  борьба...
Соломки  подстелили  б,  знать  бы...  

Прошел  семестр,  пошел  второй.
Он  напряженнее  и  круче.
Я  службу  не  сравню  с  игрой,
Тем  более  в  курсантах.  Лучше

Замечу:  времени  на  сон
Нам  остается  меньше,  меньше.
С  духовной  жизнью  в  унион
На  политфаке  в  этот  день  же,

Когда  второй  семестр  пошел
Решают:  нужен  орган  прессы.
Я  тотчас  в  нем  себя  нашел,
Реализуя  интересы

И  замещая  им  журфак.
Нет,  он  не  вытравлен  из  сердца.
Мечта  ведь  нам  не  просто  так
Дана,  а  как  к  судьбине  дверца...

Зима  перетекла  в  весну.
Я  завожу  дневник.  Есть  мысли.
Не  потеряю  ни  одну
В  тетрадке,  чтобы  не  повисли

Там  без  опоры,  опишу
И  дни:  что  было,  намечалось,
Чем  я  живу.  И  чем  дышу.
И  от  себя  мне  доставалось,

Когда  понять  себя  не  мог.
Март.  Шестдесят  девятый.  Вечер.
Каким  сложился  дня  итог.
Похвастаться  особо  нечем.

Учеба.  Разные  дела.
Нет  выдающихся.  Рутина.
А  вот  душа  вразнос  пошла.
Не  радует  меня  картина...

Четырнадцатое...  Опять
Опустошенность  и  усталость
И  не  могу  себя  понять
И  послевкусие  осталось

Дня  неприятное.  Прогноз:
Готовиться  к  борьбе  с  судьбою.
И  это  вроде  бы  всерьез.
Я  неразъединим  с  борьбою.

--  Не  забывай  лишь  о  мечте.  –
Я  сам  себе  напоминаю.  –
Жизнь  без  мечты  –  жизнь  во  тщете  –
Я  так  проблему  понимаю.

В  небесной  чистою  бирюзе  –
Расплав,  что  ярче  апельсина.
Весной  пронизывает  все
Слои  земли...  Земля,  как  сына,

Меня  прещедро  тем    теплом
Обогревает,  одевает...
Сейчас  на  Унже  ледолом,
А  Дон  себя  освобождает

Без  треска....  Благодать,  весна.
К  тому  же  –  нынче  увольненье.
И  встреча  с  Любой.  Голодна
Душа  на  редкие  мгновенья  

Счастливого  общенья...  Слов
Нет  описать  то  упоенье.
Два  слова:  Люба  и  Любовь,
Любовь  Любови  –  словно  пенье...  

...  Март,  девятнадцатое...  Он
Сегодня  бы  поспал  подольше:
До  часу  матчем  вдохновлен
Хоккейным  был  с  Канадой.  Больше

Так  издеваться  над  собой
Ек  след,  имущество  державы  –
Себя  –  не  дружишь  с  головой  –
Беречь  должон!  Но  миги  славы  –

Такой  и  выдался  вчера:
Канадцев  наши  разгромили.
Как?  7:1!  Гип-гип-ура!
Хоть  однократно  вдохновили

В  единстве  на  патриотизм...
Мне  велено  принять  дежурство.
Рутина  службы  в  кретинизм
Вгоняет  многих...  Балагурство

О  солдафонстве  –  не  признать
Нельзя,  все  зиждется  на  фактах...
Как  из  судьбы  его  изгнать?
При  близких  с  ним  в  судьбе  контактах?

Старею,  что  ли?  Вновь  и  вновь
Я    думаю  о  смысле  жизни,
О  будущем...  Что  есть  любовь?
И  как  полезныи  стать  отчизне?

И  снова  в  голове  журфак.
Без  сожаленья  и  печали.
Нет,  кое-что  в  судьбе  –  не  так...
Как  будто  на  журфаке  ждали,

Объятья  распростерли:  где
Где  Николай  Кузьмин,  ракетчик?
Понятно  где:  в  Караганде...
А  был  бы,  знать,  лихой  газетчик.

Ах,  что-то  слякотно  вокруг.
По  настроенью  –  будто  осень.
Эй,  без  хандры,  служивый  друг!
Вон,  в  облаках,  окошком  просинь.

Весна  счастливая  грядет,
И  Первомай.  И  День  Победы.
Любимые,  как  Новый  год,
Весенние...  Отступят  беды...

А  там,  на  Унже,  ледолом?
Пожаоуй,  даже  рановато.
Морозы  атакуют  дом.
И  снег  –  белейший  –  точно  вата,

Леса  окутал  и  дома.
Они  засыпаны  до  стрехи.
Как  мама  без  меня?  Сама...
Но  радуется  на  успехи

В  учебе  младшего  сынка.
Вот  ради  мамы  Буду  драться
С  учебой  и  хандрой.  Пока...
Дай  Бог,  с  катушек  не  сорваться...

Мать  любит  лето,  как  и  я...
Ждет  лета...  Кто  его  не  любит...
Я  из  родного  бытия,
Похоже,  выпал...  Раз  отрубит

Судьба  –  и  все,  не  возвратишь...
Я  это  год  назад  изведал,
Приехав  в  отпуск...
                                                   --  Что  молчишь,
Олег  Попов?  –  Нет,  я  не  предал...  –

Пластмассовый  Олег  Попов
Таращил  глуповато  зенки...
--  Ну,  ты  все  скажешь  и  без  слов.
Покуда  отвернись-ка  к  стенке...  –

Весною  ровно  год  назад
Я  был  в  деревне  на  побывке...
С  родными  встреча...  Невпопад
Вопросы...  Самогон  в  избытке...

Взяв  по-тургеневски  ружье,
Пошел  искать  картины  детства
.Лес  пел  знакомое  свое.
Нет  от  хандры  прекрасней  средства

Слияния  с  природой.  Лег
На  землю,  сняв  с  плеча  оружье  –
Нашел  заветный  уголок  –
Других  не  лучше  и  не  хуже,

Но  ощущался  от  земли
Поток  земной  могучей  силы.
И  не  хотели  б,  а  легли...
Так  были  облака  красивы!

И  время  повернулось  вспять.
И  возвратились  ощушенья...
Какие?  Нет,  не  передать  –
Взаимного  боготворенья

Мои  с  природою...  Лежал
В  лесном,  с  грустинкою,  покое...
От  тягот  службы  убежал.
Дается  только  раз  такое  –  

Та  свежесть  с  легостью  в  душе...
В  тот  день  я  был  силен  и  весел.
Попалась  та,  кого  шерше,
Всю  грусть  я  на  нее  повесил

И  был  в  любви  неутомим...
Напел  неведомое    что-то,
Языческий  какой-то  гимн...
Исполнить  нынче?  Неохота...

Вообще-то  песни  петь  люблю,
Старинные,  вон  те,  с  надрывом.
В  них  отголосочки  ловлю
Моей  судьбины...  Быть  счастливым  –

Сие  с  рожденья  не  дано.
Быть  может  дастся  на  излете?
Возможно...  То-то  и  оно...
Моя  душа  всегда  в  работе...

Последний  мартовский  денек.
На  улице  –  грязь,  сырость,  слякоть.
Но  встало  солнце  на  конек  –
И  сердцу  расхотелось  плакать.

Хотя  природа  тихо  спит,
Но,  просыпаясь  помаленьку.
Вот-вот  –  и  вежды  отворит.
Примерно  так  через  недельку.

Тогда  держись,  Мороз,  --  смеюсь.
Фамилия  у    Любы  это.
Я  в  увольненье...
                                                         --  Не  боюсь!
Я  тоже  жду...  тебя...  и  лета...  –

Апрель...  Серьезный  семинар:
«Поэзия  двадцатых...»    Скука!
Читать  стиъи  –  особвй  дор.
Искусство,  тонкая  наука.

Как  Миша  их  читал,  солдат!
Ое  помнил  наизусть  несчетно.
Он  их  любил...  Был  каждый  рад
Послушать...  Миша  искрометно

И  вдохновенно  доносил
Есенинское  нашим  душам...
Поди,  сегодня  Михаил
В  Московском  вузе...  Мы  не  дружим,

Курсанты,  со  стихами  так,
Как  он  дружил...  Весьма  досадно.
А  впрочем,  здесь  ведь  не  журфак.
Как  прочитали,  так  и  ладно...  

Не  всем  высокое  дано,
А  Михаилу  –  даже  в  кубе...
Апрельским  вечером  кино
Я  посмотрел  в  курсантском  клубе.

«Журавушка»...  Я  в  ней  узнал
Судьбу  моей  усталой  мамы.
Фильм  сельских  женщин  воспевал,
Разглаживал  на  сердце  шрамы...

Фильм  честный  и  простой  как  жизнь.
Уж  мне  ль  не  знать  –  все  в  фильме  –  правда...
А  той  порою  начались
И  тренировки  для  парада

В  честь  дня  Победы.  Весь  Ростов
Уже  поглядывал  ревниво:
Курсантский  батальон  готов
Пройти  по  городу  красиво?

И  батальон  чеканит  шаг
Неразделимым  организмом.
Глаза  закроешь  –  и  в  ушах  –
Шах-шах  –  что  схоже  с  шаманизмом  –

Единый,  четкий,  чистый  звук...
А  к  вечеру  заныли  икры.
А  утром  вены  вздулись  вдруг...
Я  понимаю:  здесь  не  игры.

Докладываю  старшине.
--  В  медчасть!  --
                                           Оттуда  посылают
Вдруг  в  госпиталь.  Тревожно  мне.
От  тренингов  освобождают,

От  всякой  службы.  Но  хожу
Я  на  занятия,  хромая...
Хирург:
                       --  Я  выход  нахожу
В  вен  извлечении.  ---
                                                                             Немая,

Как  в  «Ревизоре»  сцена.
                                                                                       --  Да...
--  Но  операция  простая.  
Мы  вену  выдернем...
                                                                         --  Куда
Я  без  нее?
                                     --  Служить...  –
                                                                 Крутая

Заминка  видится  в  судьбе.
--  А  есть  сему  альтернатива?
--  Гражданка.  Но  и  там  тебе
Придется,  может  быть...  Ну,  живо,

Решай!  
                         --  Секундочку...
                                                                           --  Итак,
Что  выбираешь  спозаранку?  –
Подумал  про  себя:
                                                                           --  Журфак.  –
А  вслух  ответствовал:
                                                         --  Гражданку!  –

На  офицерской  доле  –  крест!
Да  ладно,  нечего  пугаться.
Не  выдаст  Бог,  свинья  не  съест.
Осилим  перемену,  братцы.

Тем  паче:  важные  есть  нюанс:
Год  проучившись  в  военвузе,
Отменный  получаю  шанс,
Перевестись  в  любой  в  Союзе

Гражданский...
                                                 --  Да  в  Ростовский,  наш:
Своя,  все  та  же  профессура.  --
Дворядкин  Вася:
                                                               --  Зря  отдашь
Учебе  годы.  Раз  фактура

Так  повернулась,  то  в  Москву!  –
Он  из  Воронежа,  Василий.
Его  «эсэром»  я  зову:
В  очках,  взгляд  черный...  Он  не  силой  –

Интеллигентностью  берет.
--  Ты  думаешь,  смогу,  Дворядкин?  –
--  Давай,  Коляша,  дуй  вперед.
Смелей  –  и  будет  все  в  порядке!  –

Я  стал  экзамены  сдавать
За  первый  курс  –  (спешил)  –  досрочно.
Что  план  поможет  пробивать.
Позднее  оказалось  точно!

6  мая  сдал  и  «дойч».
Последний...  Вот  и  документы.
Теперь,  Москва,  журфак  даешь!
Хочу  в  гражданские  студенты.

Тот  День  Победы  я  встречал
В  курьерском  –  вез  меня  в  столицу.
Я  дел  немало  намечал:
К  начальству  здесь  и  там  пробиться,

Уговорить  и  объяснить,
Найти  крутые  аргументы.
Я  пробивался,  хоть  просить
И  не  умею...  Есть  моменты,

Когда  решается  судьба  –
И  надо  победить  стесненье...
А  у  верблюда  два  горба  –
Борись,  Колян  –  и  прочь  сомненья...

А  Люба?  Что  я  мог  ей  дать,
Оставшись  –  резко  –  без  опоры?
И  не  смогла  меня  понять.
Но  до  чего  бездарны  ссоры...

Как  отключиться  от  проблем?
Я  для  себя  открыл  Гомера...
Увлек  мир  незнакомых  тем,
Мое,  что  мучило  –  химера...

Я  мифы  все  перечитал,
Трагедии  и  «Энеиду»,
Что  Котляревский  миру  дал...
И  как-то  пережил  обиду.

Деревня  встретила  меня
Теплом  душевным  и  покоем...
--  Пока  не  знаю,  не  темня...
Не    ведаю...  Да  тут  такое...  –

В  Макарьев  съездил,  в  Юрьевец...
Сфотографировался  в  форме.
Снял  форму  –  все,  теперь  конец...
Вздохнула  мама  –  вновь  укор  мне...

В  районке  тиснул  репортаж
О  пламенной  агитбригаде...
--  Какую,  мам,  работу  дашь?
Дров  наколоть?  Да  Бога  ради...  –

--  Полоть  картошку?  Я  готов?
Окучивать?  Хоть  доупаду?
Забор  поправить?  Ладно!  Дров?
Такому  дровяному  складу

Теперь  завидует  село.
Хочу  еще,  еще  работы,
Чтоб  что-то  в  сердце  зажило
И  чтоб  не  спорить  до  икоты

Неслышно  самому  с  собой...
За  все  я  брался  без  капризов.
Ведь  жизнь  не  зря  зовут  борьбой...
Уже  кончался  август.  Вызов?

--  На,  вот  открытку  принесли...  --
Беру,  зайчонка  боязливей...
--  Я  принят!  –
                                     В  сонмах  всей    Земли
Наверно  не  было  счастливей...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=114207
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 29.01.2009

Журфак-9-4-9. Татьяна Суворова. Новейший фрагмент

О  физкультуре...  У  меня
Вполне  сложилось  впечатленье,
Лишь  я,  движение  ценя,
В  ней  обретаю  вдохновенье.

А  курс  кривится  на  «физру»...
Нам  старшекурсники  внушали:
--  Не  пропускайте!  Не  совру:
Из-за  нее  десяткам  дали

Пинком    под  зад  –  с  журфака  вон!
Я  во  внушеньях  не  нуждалась.
Иные  исторгали  стон,
А  я  «физрою»  наслаждалась.

Я  на  движенье  голодна  –
Видать,  не  наигралась  в  детстве.
Уж  коль  водможность  мне  дана  –
Спорткомплекс  –  рядышком,  в  соседстве

С  высоткой  –  отчего  бы  там
Мне  не  попрыгать,  не  побегать
Под  смех  восторженный  и  гам?
Мне  это  слаще,  чем  обедать.

Я  плавать  бешено  люблю.
В    бассейн  открыт  однако  доступ
Лишь  тем,  кто  смог  под  ай-люлю.
Два  метра  проползти.  На  откуп

Таким,  кто  плавал,  как  топор,
Отдал  дорожки  Хорошило.
Он  делает  на  то  упор,
Чтоб  это  невозможно  было

Выпускнику  признать,  что  он
В  Москве  не  научился  плавать.
Назначен  тест  –  и  кто  силен  –
Спасибо!  –  и  отсеян.  «Лапоть»,

А  пуще  этого  –  «топор»,
В  бассейн  получит  контрамарку.
А  я  на  море  с  давних  пор...
Так:  притворюсь,  что  мне  в  запарку,

Что  плавать  не  умею...  Нет:
Меня  в  два  счета  раскусили.
В  пропахший  хлоркою  «бювет»
Меня  с  другими  запустили.

На  тумбу  ставят  и  –  плыви!
Четырежды  туда-обратно.
Инструктор  с  удочкой...  Лови
Резину  еа  конце...  Отвратно

Плыть  за  резиною  вослед.
Прошу  инструктора  избавить...
--  Но  ты  умеешь  плавать,  нет?  –
Прямой  вопрос.  Нельзя  лукавить.

--  Могу  раз  двести  здесь  проплыть....  –
Как  должно,  проплыла  четыре.
--  И  до  свиданья  –  фить-пирить!  –
--  Поплавать  бы...
                                           --  Ступай!  Проныре  –

Отлуп!  --
                               Что  ж,  в  секцию  пойду
Тогда  по  бадминтону.  Хорош
Сыграл  со  мною...
                                                                   --  Что  ж,  ввиду
Наличия,  хоть  ты  заморыш,

Способностей...  Вот  телефон...
Спроси  там  Юру  или  Славу...
Возьмут  тебя  на  бадминтон  –
Будь  с  ними...  И  тогда  по  праву

На  физкультуру  не  ходи.    –
Вызванивала  Славу-Юру.
--  Их  нет!
                             --  А  если  так,  не  жди,
А  приходи  на  физкультуру...  –

Наставник  группы  –  Кузнецов.
Считают:  Анатолий  строгий,
Сверхтребовательный.    Гордецов  –
Глупцов,  кто  явно  руки-ноги,

Леняс,  усилить  не  желал,
Георгич  презирал  открыто
И  этим  спуску  не  давал.
Опаздывавших  карта  бита,

Прогульщиц  вовсе  не  терпел  –
Наказывал  предельно  строго...
С  иными...  Знал,  что  есть  предел
И  не  у  каждого  дорога

Вела  по  жизни  через  спорт.
Он  не  расчитывал.  что  каждый
Из  нас  потянет  на  рекорд,
А  прививал  нам  навык  важный

Дружить  со  спортом...  До  сих  пор
Я  вспоминаю  мягкий  голос:
--  Так,  побежали...  –
                                                 Те,  кто  в  спор
С  преподавателем  вступали:

--  Не  буду  делать,  не  хочу...  –
В  итоге  получали  «неуд».
--  Я,  видно,  мало  вас  учу.
Ну,  приходите  вы  ко  мне  хоть

На  дополнительный  урок
В  субботу  или  воскресенье...  –
У  группы  девичьей  был  шок:
Подтягиванье.  Упражненье

Сие  никто  и  никогда
Из  женщин  в  жизни  не  осилил.
--  Не  буду!  –  и  собой  горда.
--  Вам  «неуд»!  –
                                         Острый  взгляд  пришпилил

Гордячку.  
                               --  В  воскресенье  жду
На  Дополнительном  уроке.
Теперь  Суворова!  –
                                                             Пойду...
Повисла...  Дрыг!  И  только  ноги,

По  лягушачьи  слабо  дрыг...
Зачет!  
                   Он  был  парадоксальным.
Урок  прыжковый.  Метр.    Задвиг:
Вот  разбегаюсь  с  колоссальным

Напором  к  планочке  бегу,
А  перед  нею  замираю  –
И  просто  прыгнуть  не  могу.
--  Суворова!  Не  отпускаю

Пока  не  прыгнешь.  –
                                               Вновь  и  вновь...
А  все  отпущены  с  урока...
Георгичу  не  прекословь.
Вновь  разбегаюсь,  но  подскока

Не  получается...  Опять.
А  высота-то  –  метр  –  смешная.
Ее  и  первоклашке  взять
Не  сложно.  Разбегаюсь,  зная

Заранее.  Что  не  смогу...
--  Отставить,  Таня!  Прыгай  справа!  –
С  другой  позиции  бегу  –
И  раз!  Перелетела!  Слава

Георгичу!    Сообразил
Нога  толчковая  –  другая!
Шутливо  пальцем  погрозил.
--  Как  у  Высоцкого!  –  вздыхая...  

Он  был  психолог,  тренер  наш,
Знал,  кто  из  нас  на  что  способен.
Играли  в  баскетбол.  Тренаж
В  любой  игре  мне  неудобен:

Моя  натура  –  отдавать.
Выхватывать  мне  не  по  сердцу,
Пусть  даже  мяч,  атаковать...
Он  к  сердцу  вмиг  находит  дверцу  –

И  не  пытается  «давить»,
Мою  натуру  понимая.
Меня  не  надобно  ловить:
Насильно  что-то  отнимая.

Сама  охотно  все  отдам...
--  Ты  по  характеру  –  вторая!  –
Он  прав.  Когда  случалось  нам
Соревноваться,  побеждая,

Сбавляю  обороты.  Мне
Неловко  отнимать  победу  –
И  уступаю.  Мне  вполне
По  нраву,  коль  второй  «приеду».

Детсадовская  до  сих  пор
Зудит  лошадочка-качалка.
И  только  предстоит  отбор  –
Все  отдаю  сама.  Не  жалко.

Но  поучавствовать  –  всегда!
Поймает  в  коридоре  Хорош:
--  Бежишь  за  факультет
                                                         --  Когда?
--  В  субботу!  Ты  моя  опора  ж...  –

Ну,  раз  опора,  то  бегу.
Тем  паче:  главное  участье.
На  бонусы  потом  могу
Расчитывать.  Такое  счастье:

Раз  опоздала  на  урок
На  пару  с  Травкино  Катюшей.
Георгич:
                         --  Ты  –  давай,  прыг-скок.
А  ты  –  домой.
                                           Та  в  крик.
                                                       --  Послушай,

Себя  с  Татьяной  не  равняй:
За  университет  Татьяна
Сражается...  Иди,  гуляй.
Придешь  в  субботу  утром  рано...  –

Хоть  возражай  –  Георгич  тверд.
Железные  приоритеты:
Всего  превыше  ставит  спорт...
Журфак...  Иные  есть  предметы.

Не  пропустила  ни  одной
Я  лекции  богини  нашей.
Такое  скажут  об  одной
Из  незабытых  персонажей  –

Легенд  журфака  наших  дней    --
Неподражаемой  Кучборской.
И  счастье  –  поклоняться  ей.
Говаривали,  что  актерской

Была  сперва  судьба  ее.
Но  этим  колдовство  богини
Едва  ли  объяснить.  Мое
К  ней  преклонение  поныне

Не  испарилось...  А  тогда...
Едва  лишь  голос  подавала,
Впадаю  в  транс.  И  сквозь  года
Вживую  Троя  представала,

Ахилл,  Патрокл,  Приам,  Парис,
Паллада,  Феб,  Гефест  корявый...
Она  нам  вырывала  из
Московских  будней  и  –  со  славой

Эпическая  предстает
На  внутреннем  экране  битва...
Елена  из  дворца  идет...
А  меч  Ахилла  –  точно  бритва...

Но  исчезало  волшебство
Едва  беру  в  библиотеке
Том  «Илиады»...  Большинство
Подоюно  мне  о  древнем  греке,

Кому  приписывают  труд,
Толкуют  вовсе    без  восторга...
--  Нагромоздил  такого  тут!
--  Одних  имен  запомнить  сколько!...

--  А  ведь  придется  ей  сдавать...
--  Ну,  Гнедич,  удружил  студентам!  –
Зевоту  преодолевать
Непросто...  Даже  к  аргументам

Что  ей  придется  отвечать
Прислушиваться  не  желает
Мозг...  В  третий  раз  должна  начать...
В  сравненье  с  этим  вызывает

Особенный  респект  она...
Хрупка,  строга,  с  короткой  стрижкой...
Вещает,  будто  ей  видна
Рассказанная  древней  книжкой

Давно  прошедшая  война,
Так,  словно  воевала  лично....
Она  прекрасна,  на  страшна
С  ней  встреча  в  сессию.  Отлично

Знать  мало.  Надо  подгадать
Совпасть  с  Кучборскою  по  вкусам.
Не  то  уж  с  ней  не  совладать.
Пред  ней  бы  оказался  трусом

И  сам  Ахилл,  будь  он  студент.
До  встречи  я  не  понимала  –
Здесь  важен  личный  прецедент,
А  я  ей  апежде  не  сдавала,  --

Что  именно  таким  сдавать  –
Божественное  наслажденье.
Конечно,  надо  крепко  знать,
Но  встреча  дарит  вдохновенье.

Сама  и  подбодрила    нас.
--  Не  бойтесь.  Ведь  моя  задача  –
Не  завалить.  Ведь  я  тотчас
Найду  незнанье.  Но  удача

Моя  –  открыть  себе  и  вам,
Чего  вы  о  себе  не  знали,
А  знали  о  предмете...    Храм
Души  здесь  не  на  трибунале...  –

А  в  голосе  –  разливы  арф.
Она  им  страх  у  многих  выжгла...
И  перекинув  длинный  шарф,
Она  величествкеер  вышла,

Высоко  голову  держа.
За  ней,  миниатюрно-хрупкой,
Шарф  шлейфом  тянется,  служа
Для  памяти  моей  зарубкой.

Те,  кто  ее  совсем  не  знал,
Смешной  сочли  бы  эту  сценку.
На  нас  шарф  только  грусть  нагнал,
Сердечную  затронув  стенку.

У  всех  высокий  к  ней  респект.
А  о  чудачествах  рассказы
Беззлобны,  в  них  всегда  аспект
Восторга:  гения  проказы.

Одной  студентки  тупость  так
Ее  однажды  возмутила,
Что  яростно  на  весь  журфак
Богиня  в  гневе  завопила:

--  На  факультете  дура!  –  И,
Зачетку  «дуры»  с  галереи
В  «колодец»  бросила...  Мои
Сокурсники,  мечты  лелея

Сразить  Кучборскую  своей
Неординарностью,  такое
Буровили  порою  ей,
Себя  лишь  только  в  шутовское

Вгоняя  положенье.  Вот
Студентка-несмышленыш  Оля
Ответственно  ответ  дает.
Охота  ей,  (что  та  ж  неволя),

Блеснуть,  сверкнуть  и  воссиять.
И  говорит,  что  Антигоной
Решила  куколку  назвать...
Оригинальность  та  препоной

В  попытке  получить  зачет
Для  Оленьки-подростка  стала...
--  Вот  не  везет  так  не  везет...  –
Я  по  конспектам  отвечала    --

И  страхам  прошлым  вопреки
Сдала  зачет  без  треволнений.
Кто  опытен,  тому  легки
Потом  без  страха  и  сомнений

Экзамены.  Я  ей  сдала
Легко  потом  на  третьем  курсе
Без  выпендрежа.  Все  дела.
Выпендриваться  –  дурновкусье.

Однажды  случай  показал
Насколько  чутким  человеком
Она  была.  Хотелось  в  зал
Позвать  подруг,  чтоб  вещим  светом

Кучборской  души  озарить
И  не  журфаковских  подружек.
И  –  удалось  уговорить.
Светлану  изо  всех  вострушек

Одну.  Пришла  на  факультет.
Но  в  расписании  нет  лекций  –
Коллоквиум...  Мы  тет-а-тет
С  Кучборской.    В  ходе  ретроспекций

Она  вопросы  задает.
Студенты  бойко  отвечают.
Душа  у  Светки  вопиет:
Журфаковцы  хоть  что-то  знают,

Та  вообще  со  стороны.
А  вдруг  потребуют  к  ответу?
Ей  треволненья  не  нужны.
Неловко:  я  подружку  эту,

Подставила,  выходит,  зря...
Всех-всех  богиня  опросила.
Нас,  снисхождение  даря,
Со  Светкой  только  пропустила.

Ей  было  ясно:  мы  –  нули.
Не  стала  походя  позорить.
Мы  все  ж  уроки  извлекли.
Не  пожелала  нас  рассорить,

Великая,  уберегла...
Ту  «лекцию»  по  зарубежке
Забыть  поныне  не  смогла
Подруга.  Хаханьки,  насмешки

Ее  и  нынче  я  терплю...
Другой  великий  Юрий  Шведов.
Сервантеса,    Рабле  люблю,
Шекспира...  Вряд  ли,  не  изведав

Рассказов  Шведова  о  них,
Так  понимала  бы  великих.
Им  растолкован  каждый  миг
Детально  в  этих  вечных  книгах.

Студенческий  строитель  душ  –
Нельзя  нам  быть  неблагодарным.
Солиднейший  ученый  муж,
Он  свойским  оставался  парнем.

Мы,  второкурсники,  ему
Поаплодировали  дружно,
Причем,  единственно  тому,
Что  с  бородой  пришел...  Наружно

Ничем  не  выдал  Шведов  факт,
Что  жизнь  в  нем  близилась  к  финалу.
Раскланялся,  являя  такт.
А  вскорости  его  не  стало.

Раз  перед  лекцией  его
В  аудитории  соседка
Помадой,  пудрой  до  того
Некстати  занылась,  что  детка

И  не  заметила:  стоит
Уже  за  кафедрой  профессор
И  молча  на  нее  глядит.
Та  в  упоении  процесса

Реанимации  красот
Не  отфлекается  от  действа.
Филиппыч  же  стоит  и  ждет.
По  праву  близкого  соседства

Толкаю  девушку  ногой.
Да,  оглядевшись,  засмущалась.
А  наш  профессор  дорогой
Галантно  поклонился:
                                                     --  Радость

Скрывать  не  стану:  льстит,  что  так
К  моим  готовятся  докладам...  --
Легенды  сохранил  журфак
О  них,  великих...  Были  рядом.

Влияли  сущностно  на  нас.
О  том,  как  принимал  зачеты
Филиппыч.  Здесь  –  особый  сказ.
Любил  смущать  студенток.  Счеты

Сводил  с  девчонками?  За  что?
--  Новеллы  из  Декамерона...
Отставим,  так  и  быть.  Зато  –
Рабле...  Во  время  оно

Был,  знаете,  такой  творец...
--  Гаргантюа  с  Пантагрюэлем
Он  написал...
                                           --  Вот  молодец!
Ответить,  думаю,  сумеем,

Как  появился  он  на  свет...
--  Гаргантюа?
                                         --  Как  он  родился?
Откуда  вышел  к  миру?  –
                                                               Цвет
Лица  студентки  изменился:

Девица  багровеет.  Встав
И  вспомнив  слышанное  прежде,
На  мэтра  смотрит  как  удав:
--  Я  буду  жаловаться!
                                                           --  Где  ж  те,

Что  удосужились  прочесть?
Из  уха  матери  он  вышел.
Учите  лучше,  ваша  честь.
Жду  снова...  –
                                         По  указу  свыше

Он  вскоре  навсегда  ушел...
Я  подтверждаю,  что  Бокаччо
Филиппыч  в  высший  ранг  возвел
И  девушек,  как  истый  мачо

Его  новелллами  смущал.
Я  две  ему  пересказала
В  подробностях  –  и  он  «торчал»...
Жаль,  что  он  прожил  слишком  мало.

На  первом  курсе  их  предмет
Считала  самым  интересным.
И  впредь  так?  Оказалось  –  нет.
Сумела  сделать  скучным,  пресным

Нинель  ивановна  предмет,
Притом,  что  все  произведенья
Я  знала  и  любила.  
                                                               --  Нет!  –
У  Ванниковой  убежденье,

Что  ставить  мне  зачет  нельзя!
Ссдала  Рожновскому  в  итоге.
Скользка  журфаковца  стезя.
Есть  рытвины  на  той  дороге.

А  Станиславу  наизусть
Из  «Фауста»  читала  главы...
Вот  и  по  Вацлавичу  грусть
Непреходяща...  Боже  правый,

Какое  счастье,  что  опять
Кучборская  на  третьем  курсе
Пришла  к  нам  лекции  читать.
Уж  то-то  радость  в  нашей  «бурсе»...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=112976
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 22.01.2009

Сегодня день объятий. Вдохновеннно

Сегодня  день  объятий.  Вдохновеннно
С  кем  хочешь  обнимайся  по  пути.
И  это  пусть  пребудет  незабвенно...
Эй,  ты  не  приближайся...  Отпусти!

С  тобою  обниматься  не  желаю
Ни  в  этот  ни  в  какой  угодно  день.
Не  признает  душа  моя  живая,
Ту,  с  кем  когда-то  было  мне  не  лень

Под  снегопадом  на  крыльце  высоком
В  столице  обниматься  допоздна.
Умчалась  радость  тех  минут  с  потоком
Дней  невозвратных  –  не  моя  вина.

Я  был  бы  тоже  рад  обняться  с  кем-то,
Но  ниеого  не  встречу  на  пути.
Что  мне  судьба  подаст,  в  печали  съем  то,
Тебя  не  стану  обнимать.  Прости!

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=112869
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 21.01.2009

В беготне манхеттенской подземки

В  беготне  манхеттенской  подземки
На  нью-йоркцев  молча  пялю  зенки.
Здесь  они  такие  боевые,
Неостановимо  деловые.

На  платформе  смуглые  ребята
Делают  брейк-данс  молодцевато.
Ну,  а  мне  судьба  не  даст  и  шанса
Кувыркнуться  на  манер  брейк-данса.

Наблюдаю,  погруженный  в  думу,
Вспоминаю,  как  я  несся  к  ГУМ’у.
Как  собою  быстрым  восхищался:
В  ритм  московской  толчеи  вписался.

Ну,  а  в  ритм  манхкттенской  едва  ли.
Опасаюсь,  чтоб  не  затолкали.
Толчея  всерькз  грозит  мне  сшибкой  –
И  затопчут  с  вежлтвой  улыбкой.

Отпихнув,  умильно  скажут:
                                                                           --  Сорри!  –
Вниз  спихнут  с  сочувствием  во  взоре.
Все  донельзя  лживо  и  фальшиво,
Но  зато  «культурно»  и  учтиво.

Неужели,  это  взяв  примером,
Научившись  лоску  и  манерам,
И  Россия  захлебнется  ложью?
Мысль  по  телу  отдается  дрожью...

Будущее  родины  в  тумпне.
Где  б  схватить,  украсть,  заныкать  мани?
Главное  –  быстрее  и  поболе.
Пусть  другой  от  голода  и  боли

Плачет,  стонет,  умирает  рядом.
Он  его  окинет  жадным  взглядом:
Что  бы  самому  взять  с  бедолаги?..
Буш  вещал:
                                     --  Я  думаю  о  благк!...  –

Воевать  пошел,  на  всех  окрысясь...
Ну,  и  что  надумал?  Жуткий  кризис?
«Думи  мої,  Лихо  менi  з  вами...»
И  другим,  с  сердцами,    с  головами.

Как  ты  это  выдержишь,  Россия?
И  молю  Всевышнего:
                                                             --  Спаси!  –  я...      
В  беготне  манхеттенской  подземки
На  нью-йоркцев  молча  пялю  зенки...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=112194
рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата поступления 17.01.2009

Таке звичайне життя-19. НСШ-24

*      *      *

Белла  Файнгерц  запевала  в  хоре.
Голосиста,    из  шестого  «Б».
Так  поет  с  сиянием  во  взоре.
Музыка  дана  ей  по  судьбе.

Отзвенев  финальными  фермато,
Хор  закончил.  Занавес.  Вперед
Перчик-Фефер  вышел  фатовато.
Он  вниманье  публики  берет.

И  пока  стихи  читает  Перчик,
Лидия  Васильевна  –  улет!  --,
Беллу  (образцовый  пионерчик)  –
Переодевает  –  и  народ

Через  миг  ее  увидит  в  танце,
Украинском  страстном  гопаке,
Алые  сапожки  в  ярком  глянце,
Ленты  в  изумительном  венке.

Занавес...  Учительница  снова
За  секунды  с    Беллы  весь  наряд.
Стягивает.  Беллочка  готова
Петь  с  сестрой  в  дуэте.  Дикий  взгляд

У  народа:  только  ж  танцевала...
Отпоет  едва  свое  дуэт,
Беллу  вновь  в  два  счета  раздевала.
Лидия  Васильевна...  О,  нет!

Это  же  мираж,  так  невозможно!
Публика  глядит  во  все  глаза:
Беллочка  в  купальничке  вельможно
Выступает  с  лентой,  егоза!

За  минуту  снова  превращенье.
И  молдавский  хора-хоровод  –
Средь  танцоров  глаз  ее  свеченье  --
В  новый  вовлекает  оборот

Публику...  Как  время  быстротечно...
Белла  рядом  с  нами  в  США.
Нам  она  еще  споет,  конечно.
Ну,  а  танец  с  лентой?
                                                 --  Тихо,  ша!...

*      *    *
Оце  i  є  Семенiв  клас.
I  ось  вiн  нагорi  праворуч.
Щось  навiть  тут  єднає  нас.
Вiн  з  Кравченком,  як  завжди,  поруч.

Cемен  всмiхається,  один...
Друг  Кравченко  –  єдиний  в  класi
«Арiець  iстинний»  --  блондин.
I  вiн  не  загубився  в  масi.

Вiн  –  Льонька,  цебто  Олексiй.
Сусiд  по  партi  й  друг  Семена.
Готовий  бiгти  звiдусiль
Й  подставити  своє  рамено

Пiд  будь-який  в  життi  тягар...
Вiд  Кравченка  лiворуч  –  Мiлик.
Вiн,  Гойтиан  –  фехтувальник.  Дар  --
Швидких,вiдважних,  спритних,  вмiлих.

З  ним  поруч  –  Лернер  Icаак,
А  далi  –  Фiнгеров,  музика.
Ще  далi  --    Болбачан,  вожак
Змагань  футбольних,  не  базiка.

Ось  Етя  Вайсенберг  стоїть,
Тут  –  Белла  Шойхет,  Лiя  Штернгель,
Квятковська  Люся...  Свiтла  мить.
Мине,  i  хтось  дасть  часу  шенкель,

I  час  прискориться...  Стоїть
В  ряду  дiвчат  Садовнiк  Люся,
Серйозна  й  в  урочисту  мить,
А  очi  –  як  черешeн    блюдця.

Хто  з  нею  поруч  –  не  згадать.
Як  звали  хлопця  –  вже  забула.
Хто  нагадає  –  буде  «п’ять».
Iм’я  хлопчини  наче  здуло.

Пiдказує  Абраша  Гiк
З  Канади:
                       --  Бокатенко  Вова...  –
--  Чи  добре  вчився?
                                                       --  Ученик  –
Не  з  перших...  Осрбливо  –  Мова...

--  Дається  знов  щасливий  шанс
Iм’я  хлопчинi  повернути.
Хто  нижче  справа?
                                           --  Розенкранц...
Вiн  витрiщився:  не  мигнути!  --

...А  це  –  ви  впiзнаєте  –  я!
Я  тут  –  це  особлива  шана.
Бо  вже  ця  школа  не  моя,
Я  –  в  тридцять  п’ятiй....  Щиро  звана,

Щоб  роздiлити  з  класом  мить...
Зворушлива,  врочиста  сценка...
Ось  класний  керiвник  сидить
Василь  Романович  Масенко,

Алгебраїст  i  геометр,
Cуворий,  але  справедливий,
Поваги  гiдний  справжнiй  метр,
Терплячий,  мудрий,  не  дражливий.

Лiворуч  хто?  Абраша  Гiк
I  Гельман  Iда...  На  пiдлозi    --
Шнайдмессер  i  Печонкiн...  В  миг
Знiмання  –  у  незручнiй  позi…

Джерело  тисячi  досад
Цей  клас  –  на  кожному  уроцi…
...Двадцять  четвертiй  –  п’ятдесят
У  сьомому  минуло  роцi.

Багато  утекло  води
З  часiв  моєї  в  нiй  роботи.
Зо  знiмка  хлопцi  –  вже  дiди…
Прийшла,  хоч  не  було  охоти  –

В  дев’ятiй  все  чудово  йшло  –
Директор  –  давнiй  друг  Iльчишин,
Володя  –  завуч...  Тут  було
Комфортно...  Мiркуванням  вищим

Вже  керувалося  мiськВНО,
Коли,  нову  вiдкривши  школу,
Зсилало  вчителiв  воно
В  двадцять  четверту...  Протоколу

Заради,  згодитися  нас
З  Руснак  Полiною  просили...
Шкода  лишати  добрий  клас,
Покладено  немало  сили

В  якому...  «Пан»  директор  так
Характеризував  колегам:
--  Ця  не  кричить,  як  вовкулак,
Спокiйно  розмовля,  але  гам

Стиха,  як  Лiда  входить  в  клас
I  cлухають  її  вiдмiнно,
Не  так,  як,  горлодери,  вас...
То  переймайте  це,  бо  цiнно...  –

Ще  б  пак  не  цiнно!  Крикунiв
Сприймати  учнi  неспроможнi.
Не  кращий  радник  в  школi  –  гнiв.
Крик  i  cуворiсть  не  тотожнi.

Для  злих,  гнiвливих  вчителiв
Напоготовi  в  учнiв  клички.
Так  приштампують  –  краще  б  з’їв,
Гнiвливий,  хамськi,  жлобськi  звички.

Нормальних  кличуть  за  iм’ям,
За  фахом:  «Лiда»,  «Українка»...
Без  крику  припиняю  гам  –
Жарт,  посмiшка  –  на  це  –  хвилинка  –

I    клас  готовий  працювать,
Натхненно,  продуктивно,  дружно...
--  Та  що  тут,  Лiдо,  мiркувать?
--  Йдемо  в  нову?
                                           --  Насправдi  cлушно:

Нова  нам  заощадить  час  –
Вiд  школи  п’ять  хвилин  до  дому...
Пiдтримав  i  Володя  нас,
Й  Сашко...    Знов  в  долi  cтавлю  кому...

Травневий  був  погожий  день...
В  Бориса  й  Олександра  –  фото.
Я  в  цих  фотографiв  --  мiшень.
Чомусь  сьогоднi  неохота.

З  собою  Владика  зову:
--  Пройдiмось,  сину,  по  книгарнях!  
Можливо  знайдемо  нову
Хорошу  серед  незугарних...  –

А  iнтуїцiяя  мене
Виштовхує  сьогоднi  з  хати,
На  Кобилянську  так  жене,
Що  ноги  просто  не  втримати.

У  вiддiл  пiдписних  видань
Зайшли,  а  там...  «Три  мушкетера»...
--  Ще  й  «Камiнь  мiсячний»  --  лиш  глянь...
--  Так,  Вiлки  Колiнз...  Чи  афера

Нам  вдасться  –  все  ж  це  пiдписнi…  --
Ах,  уявiть  собi,  вдалася:
Тi  книги  продають  менi!
Додому  летимо,  вiд  щастя

Не  чуєм  матiнки-землi
Пiд  очманiлими  ногами,
Мов  повiтрянi  кораблi
Несуть  нас...  Радiсть  в  повнiй  гамi…

Ось  наш  садочок.  Тiльки  тут
Замислились,  опам’ятавшись.
Це  ж  подарунок,  атрибут
Подiй  знаменних...
                                               --  Скориставшись

З  нагоди:  Боря  закiнчив
Вiдмiнно  третiй  клас,  в  дарунок
Хай  буде  братику  вiд  нас
Дюма!...  –
                   ...Вiн  розгорнув  пакунок  –

А  на  обкладинцi  вже  є
Наш  дарчий-привiтальний  напис,
Сердечне  зичення  моє
Сашка  i  Владика...  Ще  нарис

Бiографiчний  тих  двох  книг
Чудових  не  досяг  фiналу.
У  Борi  в  Києвi    та  з  них,
Яку  йому  подарували,

У  мене  друга.  Ще  жива,
В  чудовому  i  досi  cтанi.
Хоч  всi  читали  –  як  нова....
I  з  вересневої  вже  ранi

В  двадцять  четверту  йду,  де  вiн  –
Як  пiдiйти  до  цього  буки.
Такий  у  практицi  один  –
Педагогiчної  науки

Не  вистачає  щоб  пiдхiд
До  вуглуватого  хлопчиська.
Знайти...  Хвороби  рiзновид?
Чи  у  життi  обставин  низка,

Якi  ускладнюють  йому
Тепер  зi  мною  спiлкування?
Мене  цурається...  Чому?
Вiн  здiбний...  Постає  питання:

Чому  вiн  ради  не  дає
Домашнiм  завданням?  Фактично
Не  вчить  нiчого  вдома...  Є      
В  хлопчини  пам’ять...  Артистично

Вiдтворює  у  дошки  те,
Що  чув  вiд  вчителiв  у  школi...
Якби  не  «цей»,  життя  просте
Було  б,  приємне...  Мимоволi

На  фокуси  його  весь    час
Я  на  перервах  витрачаю.
I  вже  набридло:  раз  у  раз
Його  з  халепи  виручаю...

А  загалом  у  НСШ
Мене  влаштовує  роботу.
Спокiйна  за  дiтей  душа,
Бо  близько  дiм...  Коли  охота

I  є  «вiкно»,  бiжу  до  них.
Вiдвiдаю  i  вогодую...
--  Я  в  класi  перший  ученик.
--  Я  теж!  –
                         Як  матiр,  я  гордую...

Яка  ще  перевага  тут?
Є  кiлька  паралельних  класiв.
Пiдготувалась  раз  i  --  гут:
Повтор  iз  профi  робить  асiв...

Оскiльки  ми  прийшли  удвох,
Утворюємо  центр  тяжiння.
I  ось  –  у  «банду  чотирьох»
Перетворилися.  Незмiнна

Учасниця  сумiсних  справ  –
Шкiльна  «спортсменка»  наша  Вiра
Степанiвна  Серадська.  Страв
Знавкиня,  кулiнарка  щира.

За  нею,  коли  свято,  стiл.
А  Вiрi  асистує  Едлiс
Давид  Абрамович.  Навкiл  –
Всi  iншi.  Кожний  уперед  лiз

До  столу:  кличе  аромат!
Та  Вiра  стiл  обороняла,
Аж  поки,  вбраним  наче  сад
Не  був...
         --  З  народженням!  –
                                                                               Волала

Вже  я.  Звичайно  –  тамада!
На  нас  з  Полiною  –  «худсектор»  --
«Капустник»  --  я  ще  молода,
А  молодiсть  –  до  пiснi  вектор.

Спiвали  до  серцебиття
I  сяяв  свiт  багатобарвний...
Згадала  випадок  з  життя
Двадцять  четвертої  забавний.

Насмiлився  учитель  Д.
У  Крим  з  собою  запросити.
--  А  дiти  нашi  будуть  де?
--  З  собою  вiзьмемо,  де  ж  дiти...

--  Тодi  давайте  водночас
I  чоловiка  в  Крим  прихопим...  --
Цей  випадок  не  сварить  нас,
Як  щирi  друзi  поруч  робим...

Три  роки  наче  день  пройшли.
I  шостий  «В»  вже  не  бунтує.
 I  з  «цим»  домовитись  змогли,
Росте  й  розумне  в  нiм  стартує.

Як  зовсiм  дурiсть  прожене,
В  людину  виросте  мучитель...
У  класi  спiви.  I  мене
Запрошує  у  клас  учитель...

--  Не  чули,  Лiдiє,  адже,
Як  голосить  наш  «Робертiно»...
--  А  хто  це?  –
                                   Прiзвище...
                                                         --  Невже?
--  I  голос  рiдкiсний  –  альтiно!  –

Тихесенько  ввiйшла  у  клас
I  сiла  за  останню  парту.
Всi  озирнулися.  Як  раз
«Цей»  викликаний...  Не  до  жарту  –

Уже  вiн  голос  подає  –
Дзвiнкий,  хлопчачий,  та  з  металом.
I  пicня,  як  жива  встає
I  дiстає  мене,  як  жалом.

Спiвак  дивився    у  вiкно,
Щоб  не  зустрiтися  очима.
Я  розумiю  все  одно  –
I  це,  мабуть,  всiм  в  класi  зримо:

Спiває  лиш  для  мене  вiн.
Слова  i  музика  вражають.
I    голосу  чарiвний  плин
Бере  в  полон...  Усi  бажають

Такi  хвилини  пережить,
Але  не  кожному  вдається.
I  cкiльки  доведеться  жить,
Я  не  забуду,  як  вiн  ллється...

Сонечко  встає,  і  шумить  трава,
Бачу  стежку,  де  проходиш  ти,  рідна  ти,
Вчителько  моя,  зоре  світова,
Звідки  виглядати,  де  тебе  знайти?

На  столі  лежать  зошитки  малі,
Дітвора  щебече  золота,  золота,
І  летять,  летять  в  небі  журавлі,
Дзвоник  ніби  кличе  молоді  літа.

Скільки  підросло  й  полетіло  нас
На  шляхи  землі,  в  ясну  блакить,  у  блакить
А  що  в  тебе  знов  та  доріжка  в  клас,
Під  вікном  у  школі  явір  той  шумить...

Знов  приходить  юнь  і  шумить  трава.
Пізнаю  тебе  я  при  вогні  в  наші  дні,
Вчителько  моя,  зоре  світова,
На  Вкраїні  милій,  в  рідній  стороні.

Пiшла  додому.  Звуки  тi
Дзвенiли  в  головi  i  вдома...
А  незабаром  у  життi
I  долi  знов  з’явилась  кома.

Шостидесятий  рiк,  весна...
Директор  зве  мене  й  Полiну.
Ми  враженi  –  i  я  й  вона:
МiськВНО  пiд  наc  пiдклало  мiну.

--  Це  не  прохання,  а  наказ:
МiськВНО  нову  вiдкрило  школу.
До  неї  переводять  вас
Iз  класами...  –
                                   I  все...  Покору

Я  проявляю.  Доля.  В  клас
Iду  –  i  там  у  дверi  плачу.
За  пiсню,  що  рiднила  нас?
Вiдходом,  втечею  вiддячу?

--  Пробачте,  залишаю  вас.  –
Я  говорю  –  cлiз  не  ховаю.  –
Вас  –  кращий,  незабутнiй  клас  –
Вiд  серця  з  бiллю  вiдриваю...  --

Як  класна  дама  «Г»  --  не  «В»,
З  двадцять  четвертої  –  в  майбутнє.
Я  сподiваюсь,  що  нове
В  життi  теж  буде  свiтле  й  путнє.

Довiдалися:  у  мicькВНО
Пан  принципал  нової  школи
Копався  в  теках:
                                             --  Ось  воно!
Те,  що  потрiбно:  протоколи,

Характеристики  такi,  
Що  вiд  добра  –  добра  шукати
Не  буду:  спражнi  маяки!  –
Що  мiг  у  справi  прочитати?

Єгоров,  завуч-26,
Мене-  предметницю  вiдзначив.
«Вона  й  вiдмiнний  методiст»  --
Про  це  детальнiше  тлумачив:

«Методоб’єднанням  вона
У  мовникiв  шкiльних  керує,
Предмет  свiй  досконало  зна
I  добрий  настрiй  генерує

У  колективi  вчителiв,
Вiдмiнниця  у  УМЛ’i…»  --
Багато  iнших  добрих  слiв...
Що  далi?  Пити  ркацителi,

Святкуючи  моє  звання
«Заслуженний  учитель»,    орден,
Що  за  роботу  i  знання?...
Якби  ж  то.  Бо  чиновним  ордам,

Знайти  б  лиш  привiд...  Привiд  є.
Вони  провиною  вважають
Страждання  те  лихе  моє
Пiд  нiмцями...  Не  заважають

Робити  –  дякую  за  це.
Бо  я  люблю  свою  роботу,
I  є  родинностi  кiльце,
I  я  не  втратила  охоту

Служити  школi  i  сiм’ї...
Весна,  уроки...  Трижцять  п’ята...
З’явились  радiснi  мої
Провiдати  мене  хлоп’ята

З  двадцять  четвертої...  Сюрприз!
--  Ми  сильно  скучили  за  вами...  –
Учителю  –  найкращий  приз...
--  I  я...  –
                   Не  виразить  словами...

Покликали  вони  мене
Пiзнiше  фотографуватись...
Хто  знав,  що  пам’ять  дожене?
Вiд  пам’ятi    куди  ховатись?...  

Декада  сьома  почалась...
Всi  рiднi  в  долi  влаштувались.
Дав  Колi  наречену  клас  –
З  Шиманською  вони  побрались

I    є  дочка  --  (  така  сiм’я)  --
Як  бабцi  забажалось  –  Валя.
Найперш  менi  оце  iм’я
Невдало  матiнка  давала

Та  лиш  з  онукою  вдалось.
У  Новотроїцьку  родинi
Миколи  впевнено  жилось
У  материнiй  цiй  хатинi,

Що  на  Тюленiна  стоїть...
 У  Чернiвцi  молодша  Нiна
Приїхала,  щоб  вчитись  й  жить...
В  Володi  й  Кiри  вже  два  сина.

Юрко  й  Микола...  Цi  живуть
Вiд  нас  у  мiстi  недалеко.
У  нас  в  садочку  часто  чуть
Їх  голоси...  I  фототека

Товщає.  Бо  мої  сини
Фотографують  тут  кузенiв.
Киплять  каструлi  й  казани.
Ми  з  Кiрою  за  п’ять  «гульденiв»  

Великий  варимо  обiд...
Вже  Нiна  в  технiкум  вступила.
На  щастя  ми  все  далi  вiд
Турбот  пiслявоєнних.  Крила

Здiймають  вище  й  вище  нас...  
Молодший  брат  Сашка  Геннадiй
Звiльнився  з  флоту  в  добрий  час,
Прийшов  у  клешах  при  парадi.

Себе  шукаючи  в  життi,
Пораду  вiн  прийняв  i  тихо  в...  --
Де  –  люди  щирi  i  простi  –
У  Новотроїцьк  переїхав.

У  рудоуправлiння  там
Принiс  заяву...  Подивились...
Син  писаря,  писав  i  сам
Калiграфично...  Пiдкупились  –

I  в  iнженери  узяли.
I  вiдтодi  i  в  нього  вгору
Життєвi  справи  всi  пiшли.
У  бухгалтерiї  в  ту  пору

Там  однокласниця  моя  
Раїса  Лимар  працювала.
Побралися.  У  них  сiм’я.
Дочка  Наталка  пiдростала...

Ця  не  цурається  родства.
По  нашому  учитедює.
I  я  вже  їй  разiв  зо  два
Читала  –  i  її  хвилює

Оця  iсторiя  моя
Тепер...  А  в  ту  вже  збiглу  днину  –
У  тридцять  п’ятiй  школi  я,
Перемагаючи  рутину,

На  полi  юних  душ  творю...
Усе  складається  чудово...
Сашко:
                       --  Хворiю  я,  горю...  –
Поскаржився...  Оце  вже  ново...

Оце  –  серйозно.
                                     --  Лiкарi
Порадили  мiняти  клiмат
На  кримський...    –
                                       I  коментарi
Вже  зайвi:  хоч  у  Крим,  хоч  в  Плiмут,

Якщо  полегшає  Сашку...
Коли  придбала  Крим  Вкраїна,
То  наказали  Гульчаку  –
Здружила  повоєнна  днина  –

У  Кримський  їхати  обком
Секретарем.  Аграрний  сектор
Закрiплений  за  Гульчаком
Занедбаний…    Гульчак  –  це  вектор

Надiї…  Дещо  розповiм
Що  знаю  нинi  про  пiвостров,
Замучений  Москвою  Крим
Вiд  Сталiна  страджавший  гостро,

Жахливо  бiдував.  Коли
Хазяйнували  тут  татари,
Вони  водичку  берегли,
Струмки,  джерела  не  топтали,

Тому  у  них  родився  хлiб,
I  абрикоси,  i  томати.
I  далi  це  робить  могли  б...
Та    Берiя  –    пiд  автомати

Їх  у  вагони  i  –    в  Сибiр,
Узбекiстан  i  степ  казахський.
З  людьми  неначе  лютий  звiр...
А  прийшлий  люд  в  манерi  хвацькiй

Що  занедбав,  що  зруйнував...
Екологiчна  катастрофа!
Колишнiй  де  прозорий  став?...    
Для  Гулчака  –  його  Голгофа

Отут.  Вiн  тяжкий  хрест  несе  –
Рятує  вiд  бiди  пiвостров.
Йому  вiдповiдать  за  все.
Вiн  Крима  бiль  приймає  гостро...

Вже  вересень.  Неслушний  час
Для  переїзду  педагога:
Вci  влаштувалися  до  нас.
Потрiбна  значна  допомога.

Чи  допоможе  нам  Борис
Свiт  Миколайович?  Я  вiрю  –
Не  втратив  товариських  рис.
I  cумнiв  хворого  розвiю  –

Сама  Борису  у  обком
Дзвоню...  Зрадiв.  I  cпiвчуває.
--  Дiзнаюсь...  Буде  все  ладом...
I  телеграма  сповiщає:

--  Можливiсть  влаштуватись  є.
Хай  їде  Олександр.  На  мiсцi
Роздивиться...    –
                                     Чуття  моє
Сприйма  є  це,  як  добрi  вiстi.

Сашко  поїхав.  Я  взяла
Чiтку  детальне  мапу  Крима.
Куди  нас  доля  повела?
Окинула  іі  очима.

«Орджонiкiдзу»...  В  першу  мить
Це  селище  впадає  в  око.
Невже  у  ньому  буду  жить?
Здригаюсь,  начебто  вiд  тока,

Чи  то  вiд  струму...  Чоловiк
Обсказує  свою  поїздку.
--  Гульчак  серйозно  допомiг.
Важливу  з  ним  здiйснили  низку

Корисних  крокiв.  В  облВНО
Зi  мною  секретар  обкома
Пiшов.  При  ньому  йшло  воно
Надiйнiше...
                               --  У  долi  --    кома...  –

--  Призначення  у  Крим...  Старий
Спочатку  запропонували.
Гульчак:
                   --  Сторiнку  цю  закрий.
Знайди  у  моря,  щоби  грали

У  хвилi  променi,  бо  Крим
Йому  потрiбен  для  здоров’я...  –
Вiн  секретар  обкому.  З  ним
Не  шуткували.  I  знайшов  я

Чудове  тихе  мiсце  там...
--  Я  знаю.  Це  –  Орджонiкадзе!
--  Гульчак  дзвонив,  чв  що?  Я  сам
Хотiв  Вас  здивувати...  Ти  це

Як,  звiдки  взнала?
                                               --  Пiдказав
Iнтуiтивний  голос  серця...
--  Я  там,  звичайно,  побував...
--  I  чи  сподобалася,  сер,  ця

На  мапi  крапка?  Так  чи  нi?
--  Те  мicце  дуже  до  вподоби
Першопроходцевi-менi.
Цiлюще  мiсце  для  хвороби...

Там    є  завод  «Гiдроприбор»
 Де  всi  мiсцевi  i  працюють.
Корисний  в  школi  розговор
Провiв  –  двi  школи  там  фунгують.

Всi  дiти  ходять  в  НСШ,
Середня  школа  –  лиш  вечiрня...
--  До  неї  не  лежить  душа...
--  Там  робiтнича  молодь,  мирна.

I  хтось  її  повинен  вчить  –
Ось  ми  i  будемо  з  тобою...
--  А  де  ми  будемо  там  жить?
--  Щось  знайдеться.  Вперед,  до  бою!...  –

У  переїзда  –  безлiч  справ.
Квартиру  двокiмнатну  нашу
Колега  з  технiкуму  взяв
В  Сашка  –  початок  єралашу.

Дiстали  довiдку  про  те,
Що  ми  здали  житло  державi
В  Орджонiкiдзе  вже  зате
Одержати  нове  ми  в  правi

Без  черги.  Новий  господар
Купив  у  нас  i  обстановку.
Житла  щасливий  володар
Чека,  аж  винесем  на  бровку

З  квартири  iнше  все  майно.
Його  ми  багажом  вiдправим.
Найнеобхiднiше  давно
У  рюкзаках,  валiзах...  Гави

Ми  вже  не  будемо  ловить.
Портфель  з  грiшми  i  документи
Менi  наказано  носить  –
Бувають,  знаєте,  моменти...

Сини  самi  у  рюкзаки
Цiннiшi  впакували  речi…
 --  Тепер  присядемо,  синки...
У  путь!  Нам  їхати  далече...  –

Супроводила  на  вокзал
Подруга,  вчителька  Полiна  –
Величный  шпiль.  Просторий  зал...
Прибiгла  i  студентка  Нiна,

Яку  зманили  в  Чернiвцi  –
I  ось  ми  залишаєм  мiсто.
Ми  забираємо  лиш  всi
Найкращi  cпогади...  Колись  то,

Що  пам’ятаю,  опишу
В  листах  знаомому  поету...
Ту-ту!  --  наш  поїзд  i—шу-шу!...
Нехай  вiн  нас  як  естафету

Доставить  у  нове  життя.
Хай  буде  довгим  i  щасливим,
А  бiди    --  геть  без  вороття
Всi  щезнуть...  За  вiконцем  ниви,

Гаї,  мiстечка,  i  луги,
Корови,  вiвцi,  кози,  конi…
Цi  краєвиди  дорогi  –
Вкраїна  –  вся,  як  на  долонi…

Я  мчати  в  поїздi  люблю.
Вiн  –  мiй  будинок  вiдпочинку.
Тут  з  насолодою  i  сплю
 I  роздивляюсь  на  картинку.

На  другу  полицю  менi
Залiзти  поки  зовсiм  легко.
Кого  побачу  увi  снi?
Когось  того,  що  вже  далеко?

На  другiй  полицi  лежить
I  Владик.  Вiн  весь  час  читає.
А  Боря  унизу  сидить,
Пакуночок  в  руках  тримає.

--  Ти  пiд  подушку  поклади...  –
I  вiн  пакунок  повертає.
Там  Киця.  Дивиться  сюди
I  нявканням  мене  вiтає.

Розумний.  Нашу  кицю  взять
Вирiшує  вiн  без  пiдказки...
Ну,  добре.  Значить  буду  спать
Вколисана  з  тiєї  тряски...

*      *      *
О,  первая  любовь  моя,  прости:
Ты  ранила  сердечко  мне  в  шестнадцать.
Но  я  уже,  наверно,  лет  с  шести
Влюблялся,  в  чем  доныне  признаваться
 
Не  приходилось...  В  частности,  была
Соклассницею  полукореянка.
В  семь  лет  она  вниманье  привлекла...
Ну,  да  –  я  влюбчив.  А  любовь  –  обманка...
 
А  на  Нагорной  примою  была
Отличница,  спортсменка,  пионерка
Юревич  Люда...  Вот  она  возжгла
То  чувство,  что  и  ныне  не  померкло.
 
Как  танцевала  чардаш  –  Боже  мой!
А  как  она  в  купальничке  на  сцене
Играла  с  лентой  –  и  с  моей  душой  –
В  двенадцать  лет  пронзила  сердце  Сене.
 
А  я  был  неспортивен,  неуклюж,
Стеснителен  до  умопомраченья,
Чувствителен  –  из  поэтичных  душ  –
Непредставимы  вам  мои  мученья
 
Когда  она  на  школьных  вечерах
С  другими  вальс  и  танго  танцевала,
Мое  сердечко  повергая  в  прах...
Моя  душа  влюбленная  стенала...
 
Поздней  казалось  –  насовсем  ушла.
Другая  Люда  в  сердце  мне  проникла
И  в  сладкий  плен  любви  меня  взяла.
Страсть  к  первой  Люде  притаилась,  стихла,
 
Забылась  вовсе,  выпала  совсем
Из  снов  и  трепетных  воспоминаний
И  никогда  впоследствии  ничем
Себя  не  проявляла  –  и  признаний
 
В  том  детском  чувстве  рыженькая  та
Юревич  Люда  от  меня  покуда
Не  слыхивала...  Просто  маета:
Скажу  сегодня...  Да,  Юревич  Люда,
 
Через  полвека  хоть  узнай  о  том,
Что  был  в  тебя  влюблен  я  ошалело
Когда  был  в  классе  пятом  и  шестом,
Седьмом,  восьмом...  Как  время  пролетело...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=111490
рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата поступления 11.01.2009

Ах, года мои, года...

Ах,  года  мои,  года...
Что  мне  скажешь,  Хуршеда?
Если  дева  скажет:
                                                           --  Да!  –
То  и  возраст  не  беда.

Обойди  все  города:
Нет  милей,  чем  Хуршеда.
И  бегу.  Лечу  сюда.  
Где  сияет  Хуршеда.

Отойдите,  господа,
Право,  ни  к  чему  вражда.
Не  содею  вам  вреда:
Мне  сиякт  Хуршеда.

Голод,  холод    --  ерунда,
Есть  крапива,  лебеда.
Только  б  в  шалаше  всегда
Улыбалась  Хуршеда.

Понедельник  и  среда,
Всех  грядкщих  дней  чреда,
Лишь  для  счастья  мне,  когда
Ты  со  мною,  Хуршеда...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=111173
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 09.01.2009

Таке звичайне життя-18. 4-та школа

*  *  *
 
...Он  –  Армстронг  наших  дней  и  черновчанин,
Ровесник  мой  и  –  более  того  –
По  восьмилеточке  «однополчанин»  –
А  я  о  нем  не  ведал  ничего...
 
На  Театралке,  на  аллее  звездной
Есть  и  его,  Агашкина,  звезда.
Прославлен  город  им  –  и  мне  не  поздно  –
При  жизни  занести  его  сюда,
 
В  альбом  выпускников  моей  школенки,
Двадцать  четвертой  скромной  НСШ,
Промчались  дни  и  годы  вперегонки,
Судьбину  поколения  верша,
 
Крупицу  славы  подарив  таланту.
Его  труба  певуча  и  нежна.
Как  мне  –  седьмой  десяток  музыканту,
Но  наша  не  кончается  весна.
 
Агашкин  –  псевдоним,  не  удивляйтесь.
Зачем  он  музыканту,  не  пойму.
И  вы,  пожалуй,  тоже  не  старайтесь.
Кто  так  назвался,  знает,  почему...
 
Нас  разбросало  время  по  планете,
Сиренью  майской,  детство,  помани...
Однажды  отозвался  в  интернете
Абраша  Фельдер  на  стихи  мои.
 
Мы,  созвонившись,  долго  вспоминали:
Я  --  в  классе  «В»  учился,  Фельдер  –  в  «А»...
Мы  в  школу  по  одной  прямой  шагали,
Со  встречных  направлений...  Но  сперва
 
Абрам  не  в  Черновцах  родился  –  в  Бельцах.
Отец  был,  как  и  мой,  фронтовиком.
А  обе  мамы  –  в  сказках  или  пьесах,
В  романах  не  придумать  –  ведь  ни  в  ком
 
Из  сочинителей  воображенья
Не  хватит,  чтоб  такое  сотворить:
Спасло  их  чудо  в  дни  уничтоженья
Всеобщего,  чтоб  нас  могли  родить.
 
Его  отец  –  Семен,  а  мама  –  Соня...
А  о  моих  написана  «Семья».
Нас  по  утрам  Нагорная,  трезвоня,
Звала  на  постиженье  бытия.
 
Отец  Семен  Был  до  войны  семейным,
Но  первую  семью  взял  Холокост.
Шесть  миллионов  фюрером  злодейным
Отправлено  евреев  на  погост  –
 
В  яры  и  печи.  Бешеным  Аттилой
Народ  Торы  уничтожаем  в  дым.
А  вся  Европа  братскою  могилой
Осталась  в  назидание  живым.
 
Кто  выжил,  начинали  с  нижней  точки:
Ни  денег,  ни  одежды,  ни  еды.
Но  все  ж  рождались  сыновья  и  дочки  –
Как  далеко  еще  до  той  звезды.
 
Аослевоенные  сороковые...
Их  содержание  –  голодомор.
И  воины  Побнды  –  чуть  живые
И  дети  –  человечеству  в  укор.
 
План  Маршалла  тогда  спасал  Европу.
А  Сталин  этим  планом  пренебрег.
--  Клеймить!  –  дано  заданье  агитпропу.
Кто  нас  спасет  голодных?  Разве  Бог...
 
На  курсах  холодильных  машинистов
Неделями  мой  батя  без  еды.
А  радио  клеймит  капиталистов.
Советские,  мол,  подвигом  горды  –
 
Империалистической  подачки
Не  примут...  А  Европа  поднялась...
И  СССР,  конечно,  был  не  в  саячке,
Но  и  стране  и  каждому  далась
 
Пора  восстановления  сверхтяжко
Без  помощи  финансовой  извне.
Отказ  от  плана  Маошалла  –  промашка,
Которую  пришлось  вкусить  и  мне,
 
В  числе  моих  ровесников  –  Абраше...
--  Мы  жили  на  Седова.  Это  вниз
От  школы,  а  ботинки  просят  каши.
В  хптенке-развалюхе  там  нашлись
 
На  две  семьи  квадратных  двадцать  метров.
В  «скворечнике»  «удобства»  во  дворе.
Не  хочется  обратно  в  это  ретро.
В  воспоминаниях  о  той  поре
 
Меня  терзают  ранним  пробужденьем.
Едва  будильник  отбивает  пять,
Спросонок  запасаемся  терпеньем  –
У  булочной  стоять  нам  и  стоять.
 
Дают  на  человека  по  буханке.
Я,  хоть  и  мал,  но  тоже  человек.
Случаются,  кончно  и  подлянки  –
Шпаны  окрестной  на  толпу  набег,  
 
Карманников  к  примеру...  А  случалось
Потомчимся  у  магазина  зря,
А  хлебушка,  увы,  не  доставалось.
Привычны  мы,  по  правде  говоря,
 
Давно  к  всего  на  свете  недостачам.
А  ежели  нам  хлебушек  дают,
Относим  это  к  радостным  удачам.
Тогда  у  нас  в  халупочке  поют.
 
В  домишке  по  каморкам  три  семейки.
В  каморке  нашей:  мама,  папа,  я...
Хай  тети  Ховы  с  Эйнихом...  Копейки
Несли  все  маме,  чтобы  на  паях
 
Совместно  обеспечить  выживанье.
У  тетки  с  дядькой  –  ремесло  в  руках,
Еврейское  терпенье  и  старанье
До  боли  и  в  суставах  и  в  аисках.
 
Жужжала  в  доме  швейная  машинка.
Из  под  иглы  постельное  бнлье
Выходит...  Чтоб  изысканное  шибко,
Так  нет...  Но  трудолюбием  ее,
 
Мамашиной  сестрицы,  тети  Хоны,
Имевший  спрос  готовился  товар.
Хоть  с  точки  зренья  власти,  незаконны
Потуги,  но  несли  семье  навар.
 
А  Эйних  мастерил  столы,  комоды,
Морилкой  покрывал,  лакировал.
Простая  мебель  безыскусной  моды...
Кто  как  умел,  тот  так  и  выживал.
 
Отец  трудился  на  быткомбинате,
А  мама  обеспечивала  тыл:
--  Обедать,  все!  Еще  хотите?  Нате!  –
Быт  труден,  скуден,  беден...  Не  уныл!
 
В  благодаренье  Господу  за  право
Жить  все  невзгоды  рады  претерпеть,
Над  нищетой  своей  шутя  лукаво,
Без  повода  всегда  готовы  петь...
 
С  семейкою  в  соседстве  –  неевреи.
Однако  все  на  идиш  говорят  –
Имперской  Франца-Йозефа  идеи
Последыши  респекта  не  таят
 
К  евреям...  Он  рехимом  сталинизма
В  течение  последующих  лет
Из  обихода  был  успешно  изгнан  –
И  идишговорящих  больше  нет
 
Ни  неевреев  ни  самих  евреев
Средь  новых  поколений  в  Черновцах...
С  пеленочек  семейкою  взлелеяв,
Меня  отводят  в  школу.  Класс  в  цветах.
 
В  четвертой  школе  скорбный  путь  ученья
Мой  начинался...  Школа  та  была
На  улице  Азовской...  Дел  теченья
Причин  подспудных  ведать  не  могла
 
Семья:  вдруг  во  вторую  переводят,
Потом  в  двадцать  четвертую...  В  нее
Со  мною  в  класс  такие  парни  ходят!
Веселое  пошло  житье-бытье...
 
Учусь  легко.  Почти  отличник.  Только
По  языкам  четверки.  Языки
Трудней  даются  прочего,  что  горько,
Поскольку  наши  языковики  –
 
Лавид  Абрамыч  Эдлис  –  он  наш  классный
Руководитель,  Он  по  вскм  статьям
И  Вдохновенный  педагог  и  классный
Мужик  –  как  папа  относился  к  нам,
 
А  Лидия  Васильевна,  как  мама...
Ей,  Парахонской,  удается  нас
Влюбить  в  язык  Тараса,  хоть  программа
Несовершенна...  «А»  --  элитный  класс.
 
В  нем  те,  кто  поталантливей  в  учебе.
«Б»  --  чуть  похуже,  «В»  --  четвертый  сорт.
Так  повсеместно  выстроено,  чтобы
Всяу  свой  шесток  знал...  В  нашем  классе  спорт
 
На  высоте  и  прочие  занятья...
Еврейский  мальчик,  годиков  с  шести
Надежды  мамы  должен  оправдать  я  –
И  вот:  меня  решили  отвести
 
К  учителю  игры  аккордеонной.
Я  мал,  подъем  к  Советской  слишком  крут.
Аккордеон  обузой  полутонной
Казался  –  и  за  мной  его  несут
 
То  мама  на  Советскую,  то  тетя.
Ефим  Абрамыч  Зельтерман  азы
Мне  дал,  чтоб  ощущение  полета
Рождалось.  В  классе  я  попал  в  тузы.
 
А  сверх  того  –  и  в  Доме  пионеров
Я  записался  в  духовой  оркестр.
Трубу  мне  дали.  Дую.  Впрочем,  нервов
Потрачено  –  ого!  –  пока  окрест
 
Моя  труба,  избавившись  от  хрипа,
Божественные  стала  рассылать
Серебряные  трели...  Толще  кипа
На  полке  нот...  Играть,  хочу  играть...
 
Уроки  в  классе  пения  вел  Гарий
Свет  Яковлевич...  А  его  жена
Ирина  Свет  Израилевна  в  паре
С  суапугом  воспитать  во  мне  должна
 
Всегранный  вкус  и  супермузыкальность.
Ведет  меня  по  музыке  она
В  музшколе  черновицкой  пятой...  Странность
Политики  погромной:  пусть  дана
 
Нам  дыже  свыше  суперодаренность,
Нас  в  первую  музшколу  не  возьмут
И  у  второй  лишь  к  неевреям  склонность.
У  пятой  же  особенный  статут...
 
Но  я  не  венцимеровского  роста,
Аккордеон  тяжелый  инструмент,
Носить  его  по  городу  не  просто.
И  неизбежный  наступил  момент  –
 
Я  с  этим  инструментом  разошелся,
Все  вдохновенье  посвятив  трубе...  --
 
И  равных  в  мире  –  раз,  два  –  и  обчелся.
Труба  вела  Абрашу  по  судьбе.
 
Вначале  он  на  школьных  вечеринках,
На  танцах  старшеклассников  играл.
Потом  в  сверхмодных  лаковых  боинках
В  студенческом  оркестре  выдувал
 
При  Черновицком  университете.
Теперь  Абрам  в  Израиле  давно.
Крутейшим  профи  признан  на  планете,
Коль  звукамы  трубы  ему  дано
 
Касаться  душ  чувствительно  и  страстно.
На  Театралке  Фельдера  звезда...
Увы,  мы  в  разный  с  ним  ходили  класс,  но
По  НСШ  –  с  Абрашей  навсегда
 
И  вот  –  в  поэме  неразъединимы.
Художнику-ровеснику  –  виват.
Да  будем  с  ним  хранимы  –  побратимы
И  не  забудет  нас  любимый  град!
 
*  *  *

Заглядываю  снова  на  YouTube
И  набираю  в  поиске  «Агашкин»...
Звучит  наипевучая  из  труб...
И  в  этом,  вижу,  не  дала  промашки

Учительница  славная  моя...
Без  слов,  но  без  акцента  «Рiдна  мати...»
Трубою  выпевается,  маня
За  океан,  в  забытые  пенаты,

На  Киевскую,  в  третий  тесный  дом
И  в  школу  на  Нагорную,  в  наш  город,
Где  мы  про  «Рiдну  мати»...  все  поем,
И  песня  молода,  и  каждый  молод,

И  мамы  наши  терпеливо  ждут,
Когда  мы  возвратимся  с  Кобылянской...
Как  быстро  наши  годы  все  пройдут...
Труба  поет  с  неизъяснимой  лаской.

И  в  ней  как  будто  много  голосов
Всех  нас  соединилось  и  запело...
В  ней  –  города  родного  вечный  зов  –
Не  зря  так  песня  душу  мне  задела.

И  українська    мова  в  ней  звучит
С  акцентами  любимой  Буковины.
И  теплый  Прут  в  ней  ласково  журчит,
И  –  вопреки  разлукам  –  мы  едины.

Труба    уводит  за  собою  вдаль.
Нет  миль  и  лет,  мы  молоды  и  страстны...
Поет  труба...  Светла  моя  печаль,
Минуты  вдохновения  прекрасны...  

*      *      *
 
Цей  неспокiйний  шостий  «В»...
Навчалась  в  ньому  Аня  Дермер.
У  дiвчинки  в  сiм’ї  нове:
Родини  голова  –  не  фермер,
 
Звичайно,  вирiшив:  сiм’я
Шукатиме  в  Одесi  долi.
Жалiю  Аню  Дермер  я:
Як  у  новiй  iй  буде  школi?
 
Це  завжди  для  пiдлiтка  шок.
Та  не  зарадиш.  Що  поробиш?
Рос.  мови  в  класi  йшов  урок.
Поскаржаться:  мовляв,  злословиш!
 
Я  тiльки  згадую...  Було...
Русачка  прозивалась...  «Буча».
Це  вiд  її  прислiв’я  йшло:
--  Не  пiднiмайте  бучу!»  --
Суща
 
Фанатка  школи...  Та  чомусь
Нема  контакту  з  школярами.
Сама  я  цього  не  боюсь.
Вони  до  мене,  як  до  мами,
 
Вiдверто  й  приязно  завжди,
З  любов’ю  ставляться.  I  навiть
Той,  вiд  якого  жди  бiди,
Що  карими  мене  буравить
 
Очима,  навiть  той  мене,
Я  добре  знаю,  поважає,
Що  для  людини  –  головне...
То  Аня  Дермер  вiд’  їзжає.
 
На  мiсцi  звичному  нема
За  партою  вже  Дермер  Анi.
Засумувала  вся  юрма
Тремтливо  у  шкiльному  станi.
 
Рос.  мови  мляво  йде  урок,
Нiхто  не  пiднiмає  бучу...
Тут  вiдчинились  дверi...  Шок!
У  клас  заходить  Аня...  Мушу
 
Засвiдчити:  неначе  дик
Втiк  з  лiсу  –  так  лементували.
Такий  почався  зойк  i  крик  --
I  обiймалися,  й  спiвали.
 
I  вгамувати  не  могла
Цей  гамiр  Буча  до  перерви.
Звичайно,  я  допомогла...
Сталевi  тут  потрiбнi  нерви...  
 
Рiк  двi  п’ятiрки  нic  синку.
Яснiше:  був  п’ятдесят  п’ятий.
Була  проблема:  у  яку
Нам  школу  первiстка  писати?
 
Поблизу  чоловiча,  та,
Де  я  навчала,  двадцять  шоста.
Ось  двадцять  третя,  де  мета  –
Приблизити  до  Мови...  Просто
 
Напроти:  перейди  проспект...
Якраз  у  цьому  вся  проблема.
Безпеки  базовий  аспект  –
Незграбна  транспортна  система:
 
Трамваї  i  потiк  машин.
Проспект  малим  не  подолати.
--  В  четверту  школу  пiде  син!  –
Рiшуче  слово  каже  мати.
 
Чому  в  четверту?  Бо  вона
За  рогом,  перейти  провулок  –
Безпечнiше  для  пацана.
Ще  не  гудiла  наче  вулик,
 
Коли  записувать  синка
Пiшов  туди  поважний  батько:
Зразкова  школа  та  мiська  –
Елiтна  –  i  завжди  багацько
 
Бажаючих  своїх  малят
В  найкращу  школу  записати.
Та  батька  ж  знають  –  буде  лад.
З  ним  директриса  розмовляти
 
З  усiм  решпектом  почала.
(Решпект  Сашковi  --  наче  графу).
Папери  Владика  взяля
I…теку  сунула  за  шафу...
 
Пообiцяла:  буде  вчить
Синка  заслужена  Софiя
Андрiївна...  I  ось  вже  мчить
Цей  вересень...  Моя  надiя
 
На  Владика:  не  подведе  –
Чудово  справдилася.  Хлопчик
В  навчальних  справах  клас  веде  –
Вiдмiнно  вчиться  мiй  горобчик.
 
Вже  в  вереснi  взяла  хлоп’ят
Наставниця  Софiя  Бабич,
Тих,  що  вже  вмiють  i  хотять
Читати  –  чим  iще  привабиш?  –
 
В  бiблiотеку  повела,
Врочисто  в  неї  записала  –
Немов  у  шляхту  прийняла.
Синок  вже  й  сам  читав  чимало,
 
Ну,  а  записаний  в  читцi,
Став  читачем  повномасштабним.
Дарма  питать  мене,  чи  цi
Прийоми  вчительки  я  к  зграбним
 
Вiдношу.  Так,  це  й  справдi  клас
Досвiдченого  педагога,
Що  схвалення  дiстав  вiд  нас,
Батькiв-колег...  Комусь  вiд  Бога
 
Дається  професiйний  хист...
Софiя  Бабич  дуже  вмiло
До  душ  малих  будує  мiст.
Яскраво  i  натхненно  вчила.
 
Дicтався  «Ключик  золотий»
В  той  перший  день  в  бiблiотецi
Cиночку.  Матiнко,  радiй:
Синок  читає  радо...  Де  цi
 
Наївнi  i  cвятi  часи...
Сашко  зробив  синочку  парту,
Й  поличку,  де  тримати  всi
Пiдручники  в  порядку  варто
 
I  зошити...  Синок  дiстав
Своє  робоче  перше  мiсце.
I  прикладом  чудовим  став
Для  Борi…  Радо  нiс  це
 
Призначення  серйозний  брат.
Вiн  готувався  самостiйно
До  школи  що  нi  день...  Вiват!
«П’ятiрками»  його  постiйно
 
Софiя  Бабич  вiдзнача.
Такий  ориентир  для  Борi  –
Ще  в  дiтсадочку  дитинча
Молодше...  Як  iз  старшим  в  зборi,
 
Борис  цiкавиться:
--  Що  вчиш?  –
I  сам  вивчає  потихеньку...
--  Ще  встигнеш,  хлопчику,  спiшиш?  –
Спiшить  порадувати  неньку.
 
Весна.  Шкiльний  скiнчився  рiк.
Щасливий  переддень  канiкул.
Пiшов  без  зошитiв  i  книг
У  Школу  Владик...
--  Ось  матрикул...  –
 
А  в  ньому:  «пять»,  i  «п’ять»,  i  «п’ять»...
Двi  фотокартки:  Владик  с  класом
Й  серед  вiдмiнникiв.  Читать
Беру  листiвочку  тимчасом.
 
Педагогiчний  колектив
Батькам  висловює  подяку...
Вiдрада  мамi  вiд  синкiв.
Дай,  Боже,  їм  вiдраду  всяку!  
 
...  Був  серпень.  Незабаром  рiк
Новий  навчальний  начинався.
Хоч  Борi  шicть,  та  вiн  вже  звик
До  справ  навчальних  –  i  збирався
 
Вже  в  школу  –  старшого  догнать.
I  паперова  йшла  рутина.
Та  не  судилось  обiгнать
Свiй  час  i  вiк  бо...  скарлатина!
 
На  щастя  Владик  i  Борис
Росли  здоровими.  Нi  разу  --
I  горло  хлопчикiв  i  нiс
Перемагали  всю  заразу  –
 
Я  лiкарняного  лiстка
Нiколи  не  брала  ранiше,
Щоб  вдома  лiкувать  синка...
I  раптом  –  скарлатина...  
--  Лише
 
Б  одужав  бiдний  мiй  синок.  –
Подруга  Женя:
--  Всi  повиннi
Перехвoрiти  –  це  урок
Iмуннiй  їх  системi.  Нинi
 
Твого  синочка  органiзм
Цей  цiнний  набуває  досвiд.
Опробується  механiзм
Самоспасiння...  Це  ще  досвiт
 
Хлопчини  довгого  життя...
Чи  заспокоїлася?
--  Трохи...
Та  як  же  недоречна  ця
В  чеканнi  славної  епохи,
 
Навчальної  хвороба!
--  Так.
Але  вони  завжди  невчаснi.
--Шкода:  надiйних  лiкiв  брак.
А  немочi  такi  опвснi!  –
 
В  лiкарню  хлопчика  беруть,
Що  поруч  з  нами,  на  проспектi.
Вiн,  навiть  хворий,  наче  ртуть.
Враховуючи  всi  аспекти,
 
Заходити  не  можна  нам
До  нього,  бiдного,  в  палату.
Вiн  на  паркан  вилазить  сам.
Всмiхається  батькам  i  брату.
 
Iз  задоволенням  бере
Домашнi  ласощi-гостинцi.
Принесли  яблучне  пюре,
Цукерки,  лимонад.  Бо  син  цi
 
Та  iншi  полюбля  смачнi,
Й  приємнi  для  дитини  страви...
--  Iще  щось  хочеш,  сину?
--  Нi.
Хiба  лиш  книжка...  Ця...
--  Котра?
--  Ви
 
Ї  ї  купили  щойно...  –
Ми
Приносимо  негайно  й  книжку.
Лiкарня  –  також  рiд  тюрми  –
Ця,  iнфекцiйна...  Тут  i  стрижку
 
Всiм,  як  ув’язненим,  пiд  «нуль»
Зробили  –  й  нашому  хлопчиську.
Й  жене  вiд  муру  їх  патруль  ...
--  Ми  прийдемо  пiзнiше...  Близько...  –
 
Вiдвiдали  в  будинку  раз
Два  санiтари  в  протигазах,
Щоб  дезiнфiкувати  нас...
Рiдину,  вiд  якої  запах
 
Стояв  у  хатi  кiлька  днiв,
Повсюди  щедро  проливали.
Постiль  хлопчини  поготiв
Ретельно  дезiнфiкували...
 
Вже  по  лiкарнi  cорок  днiв
Синок  був  вдома  в  карантинi...
--  Що,  в  дiтсадок  тепер?  –
Вiдмiв:
--  Хазяйнувати  буду  нинi!  –
 
I  господарював.  Нам  газ
В  квартиру  провели.  I  майстер
Прийшов  iнструктувати  нас...
--  Чи  батько  вдома  або  матiр?...
 
--  Нi…
--  Завтра  прийду...
--  Завтра  теж
Обидва  будуть  на  роботi…
--  Кого  ж  iнструктувать?
--  Мене  ж.
Я  всiх  навчу  їх...  –
У  турботi
 
Про  небепечнiсть  той  навчив
Малого,  що  i  як  робити.
Той  на  питання  вiдповiв
Найкраще...
--  Добре.  Тож  навчити
 
Усьому  мусиш  i  батькiв
I..  Хто  ще  є  в  квартирi?  
--  Владик...
А  Владика  i  поготiв.
Молодший?
--  Нi,  мiй  старший  братик...  –
 
Запалювати  в  кухнi  газ
Спочатку  –  чесно  –  я  боялась.
Некрасов  вивiв  з  гущi  нас,
Жiнок,  безстрашних...  Зоставалась
 
Я  мiж  терплячих  –  iнший  тип,
Що  також  винайшов  Некрасов  –
Вiн  йшов  з  поверхнi  душ  углиб,
Суть  одкровення  не  розмазав
 
Багатослiвнicтю...  Я  –  та,
Що  винесе  й  суворий  голод  –
Терпляча  жiнка  i  проста  –
I  спеку  i  cибiрський  холод
 
Заради  радостi  дiтей...
А  Боря...  Вiн  навчився  швидко
Картоплю  смажить...  (Прометей
Подарував  вогонь,  щоб  видко
 
Було  i  тепло  на  землi...)
Начищену  я  залишала.  
Навчився  Боря  взагалi
На  кухнi  поратися...  Мало
 
Картоплi  –  пiдiгрiє  cуп
Чи  борщик...  Чай  собi  заварить,
П’  є  обережно,  щоби  губ
Не  обпалити...  Гришу  навiть
 
Посадить,  нагодує.  Є  
Хоч  печиво,  чи  вафлi  вдома.
Таке  вже  дитинча  моє
Гостинне  й  щедре...  Аксiома:
 
Так  i  повинен  мiж  людей
Вiн  жити  –  чесно  i  шляхетно.
Провiдувала  в  нас  дiтей
Матуся  Гриши…
--  Небешкетно
 
В  дитяче  грали  домiно,  --
Оповiдає  Ciма-мама:
--  Я  замiсила  борошно,
I  пирiжкiв  спекла  чимало,
 
Iзнову  вийшла  у  садок.
Дивлюсь:  на  сливi  вже  хлоп’ята,
Ласують...  То  ж  немитш  –  шок!
Вiдповiдають  гороб’та,
 
Що  дощик  сливи  вже  помив.
I  мама-Лiда  дозволяє
Їх  їсти  з  дерева...  Порив
Це  заборонний  ослабляє.
 
Вагомо  Боря  додає:
--  Ви  не  турбуйтесь,  тьотьо  Сiмо,
Здоров’я  Владика  й  моє
Вiд  слив  не  гiршає,  що  зримо,
 
А  ми  їмо  їх  кiлька  лiт.
Якi  ж  ми,  каже  мама,  хлопцi,
Коли  не  осiдлали  вiт
I  без  подряпин…  Та  й  у  дзьоб  цi
 
Cмачнiше  сливи  брати  тут...  –
А  я  спокiйно  працювала.
Бо  був  сусiдський  «iнститут»
У  дії:  Сiма  пильнувала  –
 
Сусiдка  добра  i  моя
Приятелька  (не  працювала).  
Є  привiд  знов  радiти.  Я
Знов  Владика  поздоровляла:
 
Вiн  закiнчив  i  другий  клас
Вiдмiнно...  А  тепер  i  Борю
У  школу  готувати  час.
--  Молодший,  пiдемо  з  тобою
 
В  четверту...  Знаєш  алфавiт...
Колишня  вже  твоєю  стане
Учителька  Софiя  свiт
Андрiївна...
--  Коли?
--  Зiв’яне
 
На  сливi  листячко  –  тодi…  --
Для  Бабич  перший  клас  набрали.
Борис  записаний  туди.
Обидва  вчитись  починали
 
В  її  досвiдчених  руках...
Обидва  полюбляли  чтиво.
Квартира  вся  як  є  в  книжках.
Як  день  народження  –  дбайливо
 
Я  пiд  подушку  вже  нову
Кладу  найцiкавiшу  книжку.
Хай  дiти  знають  свiтову
Словесну  класику...  Усмiшку,
 
Прокинувшись,  дарує  син
У  вiдповiдь  на  мiй  дарунок.
Вiдкриє  –  i  не  бачить  стiн.
Бо  на  обкладинцi  малюнок,
 
Що  поглинає  хлопчака.
--  «Марк  Твен».  «Принц  i  жебрак»...  Цiкаво,
Про  що  це?...  --
I  його  рука
Вже  звичним  рухом  влiво-вправо
 
Початок  тексту  вiдкрива.
I  далi  вже  не  вiдiрвати.
Таку  друкованi  слова
Над  хлопцем  мають  силу.  Мати,
 
Коли  вже  хлопчик  очi  тре,
Дочiкується  тихо  мигу  --
Вже  в  сплячого  її  бере
Й  кладе  на  стiл  чарiвну  книгу...
 
Про  Тома  Сойера  книжки,
Й  славетну  хижу  вуйка  Тома,
I  безлiч  iнших  залюбки
Хлоп’ята  прочитали  вдома.
 
Кiнотеатри,  винний  льох...
Крокуємо  повз  Кобилянську...
В  один  iз  вихiдних  утрьох
Пiшли  обгулювати  «Панську».
 
Кафе-морозиво  «знайшли»
На  розi,  як  завжди,  дитяче.
Поласували  i  пiшли...
Афiша...
--  Це,  сини,  удача:
«Дванадцята...»  Шекспiра»  «...нiч»
 
--  Берем  квитки?
--  На  два  сеанси!  –
--  На  два  вiдразу?
--  Ясна  рiч.
Такi  ми  не  впускаєм  шанси!  –
 
Сподобалась  картина  всiм.
То  ж  познайомились  з  Шекспiром.
Вiн  cтав  вiдразу  близьким  ім,
Для  юних  душ  –  орiєнтиром.
 
Таке  духовне  вiдкриття,
Зорав  їх  душi,  наче  плугом...
I  з  ним  вони  усе  життя
Не  розлучаються,  як  з  другом.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=110755
рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата поступления 06.01.2009

Заглядываю снова на YouTube

Заглядываю  снова  на  YouTube
И  набираю  в  поиске  «Агашкин»...
Звучит  наипевучая  из  труб...
И  в  этом,  вижу,  не  дала  промашки

Учительница  славная  моя...
Без  слов,  но  без  акцента  «Рiдна  мати...»
Трубою  выпевается,  маня
За  океан,  в  забытые  пенаты,

На  Киевскую,  в  третий  тесный  дом
И  в  школу  на  Нагорную,  в  наш  город,
Где  мы  про  «Рiдну  мати»...  все  поем,
И  песня  молода,  и  каждый  молод,

И  мамы  наши  терпеливо  ждут,
Когда  мы  возвратимся  с  Кобылянской...
Как  быстро  наши  годы  все  пройдут...
Труба  поет  с  неизъяснимой  лаской.

И  в  ней  как  будто  много  голосов
Всех  нас  соединилось  и  запело...
В  ней  –  города  родного  вечный  зов  –
Не  зря  так  песня  душу  мне  задела.

И  українська    мова  в  ней  звучит
С  акцентами  любимой  Буковины.
И  теплый  Прут  в  ней  ласково  журчит,
И  –  вопреки  разлукам  –  мы  едины.

Труба    уводит  за  собою  вдаль.
Нет  миль  и  лет,  мы  молоды  и  страстны...
Поет  труба...  Светла  моя  печаль,
Минуты  вдохновения  прекрасны...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=110747
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 06.01.2009

Таке звичайне життя-17. 9-та школа

Таке  звичайне  життя-17.  9-та  школа
 
*  *  *
 
Тоня  Пащенко  готовилась  в  Германию,
В  ту,  что  ныне  нет  на  карте  –  в  ГДР,
Подтолкнув  и  одноклассников  к  скитанию,
Дав  ровесникам  заманчивый  пример.
 
А  ее  никто  не  спрашивал  желания:
Приказали  папе  –  взял  под  козырек.
Раб  приказа:  безразлично  –  что  Германия,
Что  Монголия  –  он  отбывает  в  срок.
 
У  военных  неожиданны  каденции…
Левеншусик-  друг  потерянно  грустит…
Тлня  Пащенко  жила  у  Резиденции…
Взгляд  девчонки  подозрительно  блестит.
 
Для  подростка  перегрузки  непосильные  –
Бьют  разлуки  по  сердцам  и  головам…
Подошла  несмело  к  Лидии  Васильевне
Попрощаться  Тоня…
--  Вот…  На  память…  Вам…  --
 
Знак  признательности:  --  в  бронзе  композиция.
Видим:  женщина  и  девочка  –  сюжет:
«Я  и  ты»…  
Прощай,  подружка  яснолицая!
Потерялся,  затоптался  Тонин  след.
 
Годы  странствий  наше  детство  затуманили,
За  туманом  даже  школка  не  видна…
Где  ты,  Тоня?  До  сих  пор  еще  в  Германии?
Я  в  Америке,  а  Родина  одна…
 
*  *  *
 
«Купили»  другого  синка  –
З  капустою  нема  ж  левади.
До  того  ж  i  ущерть  снiжка.
Борис  бiлесенький,  без  вади.
 
--  Це,  Владик,  твiй  молодший  брат.
Найкращого  тобi  купили....  –
Вiн  кинув  оком  –  i  назад,
До  iграшок....
Обох  любили...
 
В  братiв  багато  спiльних  рис  –
Впадає  це  родиннiй  клiцi.
На  рiк  й  сiм  мicяцiв  Борис
Вiдстав  вiд  Владика  у  вiцi.
 
Лашкiвськi  друзi  помогли  –
Прислали  нянечку  –  Марiйку.
Вони  з  Марусею  втекли
З  колгоспу  –  бiльше  нiж  на  «двiйку»
 
Нiхто  колгоспне  те  буття
Не  оцiнив.  Хто  мiг  –  втiкали.
Крiпацьке  то  було  життя,
Гiрш,  нiж  за  вражої  навали.
 
Марiйка  з  нами  прожила,
Як  рiдна  у  родинi,  поки
На  нiжки  Борю  пiдняла.
Коли  три  виповнилось  роки,
 
--  Що  це?...  А  це  чому?  –  дзвенiв...
У  серцi  –  океан  любовi…  
Ми  вiддали  обох  синiв  
У  дiтсадок  круглодобовий.
 
У  понедiлок  вранцi  їх
Туди  вiдводили  «на  службу»,
В  субботу  ввечерi  малих
Берем  додому.  Ми  на  дружбу
 
Братiв  надiялись.  Удвох
Їм  буде  легше.  У  середню
Зарахували  їх  обох
В  садочку  групу...  Бредню
 
Турбот  буденних  опiр  лiг
На  всiх  нас  тягарем  суворим  –
I  на  дорослих  й  на  малих.
Шкода  малих...  Та  лиш  бадьорим
 
Веселим  голосом  до  них
Я  промовляю  в  понедiлок,
Щоб  здогадатися  не  мiг
З  них  жоден,  як  отих  помилок
 
Тягар  щоденно  крає  нам,
Менi  й  Сашковi-батьку  серце.
Зате  недiлi  –  лиш  синам.
Цукерки  й  фрукти  на  скатерцi...
 
Улiтку  їздили  на  Прут  –
Купалися  i  загоряли.
В  кiно  ходмлм...  Поруч  тут
Центральний  парк,  де  теж  бували
 
Ми  щонедiлi…  Над  усе
Чудовий  наш  театр  любили.
З  дитинства  хлопчики  оце
Живе  мистецтво  захопили
 
У  душу  –  i  на  все  життя...
Дивилися  усi  прем’єри,
Думки  гострили  й  почуття  
Для  совiстi  –  не  для  кар’єри...
 
Завжди  iз  нами  й  чоловiк.
Зрiднившись  з  фотоаппаратом,
Вiн  кожний  крок  наш,  кожний  миг
Знiмає...  Боря  з  старшим  братом
 
I  я  –  у  об’єктивi  лиш.
Навколо  всбди  блiци  й  клаци...
Але  ж  було  найцiкавiш,
Коли,  як  справжнiй  папарацi,
 
У  засiдцi  сховавшись,  вiн
Нас  крадькома  знiмав  зненацька.
Про  випадок  такий  один
Повiдаю...  Доросла  цяцька
 
Для  нього  –  фотоаппарат...
Преамбула  того  сюжету  --
Полiтосвiта.  Влада  –  кат  --
Волiє,  щоби  їй  цю  жертву
 
В  знак  благодiйностi  принiс
Буквально  кожний  рiзним  чином.
Промивку  мозку  мракобiс
Влаштовував:  полiтгодинам
 
Повиннi  i  робiтники
I  школяри  вiддатись  щиро
Щотижня.  В  мене  –  малюки.
I  що?  Дамоклова  сокира
 
I  надi  мною.  Тих  занять
По  понедiлкам  оминути
I  я  не  можу...
--  Щось  порадь,
Сашко,  як  з  тим  нещастям  бути?  --
 
.—Я  бачу  вихiд  лиш  один:
Зануритись  в  полiт-кювету
Ще  глибше.  Замiсть  тих  годин  –
Вступить  до  унiверситету
 
Марксизму-ленiнiзму.  Є  
Цiкавi  в  ньому  факультети.
Той  унiверситет  дає
Освiту  добру,  бо  предмети
 
Там  тi  ж,  що  їх  звичайний  вуз
Своїм  студентам  пропонує.
Там  є  iстфак…  Вступив  –  i  туз!
--  А  сам?  –
--  Й  для  мене  не  iснує
 
Альтернативи.  Першим  я
Пройду  по  цiй  полiтстежинi,
А  друга  черга  вже  твоя!
--  Тодi  час  стартувати  нинi!  –
 
Два  роки  –  i  Сашко  диплом
Одержав  унiверситету.
А  потiм  я  за  тим  добром
Вступила  теж  до  факультету
 
Iсторiї…  Провчилась  рiк...
I  зараз  в  розповiдi  буде
Отой  кульмiнацiйний  миг...
Недiля.  Всi  на  свiтi  люди
 
Цей  день  цiкаво  провести
Хотять  у  злагодi  з  ciм’єю,
У  парку  малюкiв  пасти...
А  я  не  впоралась  з  моєю
 
Турботою  мiж  iншiх  справ.
I  семiнар  на  факультетi
Мене  наступним  днем  чекав.
А  я  нi  бе  нi  ме  в  предметi  –
 
Icторiї  ВКП(б).
Хто  з  ким  там  воював  на  з’їздi,
Хто  гiдним  виказав  себе
Закатуванню  геть  на  мiсцi.
 
Недiлю  мушу  присвятить
Серйознiй  самоподготовцi.
Недiлю  ж  треба  присвятить
Малим  –  i  в  кожнiй  тiй  голiвцi,
 
Що  прихилилися  в  цю  мить  
До  мене,  є  нерозумiння.
Недiля  –  як  її  губить?
Я  ж–  в’язень  строгого  сумлiння.
 
I  знаю,  що  повинна  вчить...
Нерозумiння:  що  зi  мною?
I  той  мовчить,  i  цей  мовчить.
Непорiвнянною  цiною
 
Сiм’я  повинна  заплатить
За  вигоди  полiтосвiти...
Малий  тихесенько  сидить
У  мене  на  колiнах....  Дiти
 
Ще  сподiваються  на  щось.
Малий  сидить,  а  старший  братик
Стоїть,  окатий,  наче  Щорс,
I  ciпає  за  мiй  халатик.
 
Я:
--  Владику,  не  заважай!
Готуюся  до  семiнару...  –
Вiн  –  трохи  згодом  –сiп:
Кiнчай,
Мовляв,  вдивлятися  в  примару,
 
Коли  чекають  два  сини.
I  знову  –  сiп...  Убiк  конспекти!
--  Куди  ж  бо  пiдем,  пацани?
В  кафе?  Бо  там  смачнi  аспекти?...
 
Вони  вже  знають  те  кафе
На  розi  Ольги  i  Шевченка.
Як  гiсть  з  якогось  Санта-Фе  --
Одне  таке  –  дитяче.  Сценка:
 
Маленький  столик  i  cтiльцi  –
За  столиком  вони  –  експерти,
Морозив  рiзних  вже    знавцi:
Бо  розрiзняють  всi  аспекти,
 
Смачного  –  i  дають  наказ
Справжнiсiнькiй  офiцiантцi.
Несуть  –  i  їм  вже  не  до  нас.
Менi  лиш  залишились  танцi
 
Навколо  столика  й  рефрен:
--  Берить  на  ложечку  потроху!  –
Та  кожен  з  хлопцiв  –  джентльмен.
Не  завдають  переполоху,

Неквапно,  «ввiчливо»  їдять,
Смакують,  не  ковтають  швидко.
Сприймають  мiй  урок  на  «п’ять»  --
I  не  хворiють  i  не  бридко

На  них  дивитися...  Менi
Дивитися  на  них  приємно:
Такi  собi  малi  пани  –
Поводитись  умiють  чемно.

На  них  –  шляхетностi  печать,
На  сяючих  обличчях  –  врода...
По  Кобилянськiй  погулять  –
Це  особлива  насолода.

Вони  вже  знають  алфавiт
I  можуть  вивiски  читнути.
До  того  ж  там  –  «Дитячий  свiт»,
Його  не  можна  оминути.

Вони  упевнено  ведуть
У  вiддiл  iграшок...
                                               --  Дивiться!  –
Так:  рейкова,  мов  справжня,  путь,
Маленький  поїзд...
                                   --  Залiзниця!  –

Той  поїзд  по  пiдлoзi  мчить.
Заведена  ключем  пружина  –
Його  двигун  –  i  вiн  бiжить  –
 I  кожна  на  Землi  дитина,

Та  i  дорослi,  ясно,  теж
Були  б  у  захватi...  Купуєм.
Книгарня...  Радостi  –  без  меж.
Розглядуемо,  не  марнуєм

Тут  часу.  П’ять  берем  книжок
I    повертаємось  додому.
I  кожний  крок  для  нас  –  урок.
Цiкавiсть  подолає  втому.

Яскравi  ваблять  малюкiв
Картинки  й  лiтери    великi.
Розпiзнаєм  звiрят,  жукiв,
Казковi  полюбляєм  книги.

Ось  рейки  складенi  у  путь.
Сашко  бере  сталевий  ключик.
Разiв  iз  десять  повернуть  –
I  поїзд  iз  хлоп’ячих  ручок

Втiк  i    кудись  собi  побiг
Пiд  зойки  й  оплески  малечi.
Навчають  й  розважають  їх
Цiкавi  й  незвичайнi  речi.

Вiдкрили  кубики.  Жука
Борис  побачив  на  одному  –
I  задзижчав  –  «ж-ж»...  Синка
Я  заохочую.  При  цьому

Йому  показую  оту
«Жукату»  лiтеру...  А  Владик
Її    вже  знає...  Цю  мету  –
Читати  –  як  єврейський  цадик-

Мудрець    --  бажаю  досягти
Лиш  поступово,  без  насилля.
I  кубики  допомогти,
Заповнюючи    їх  дозвiлля,

Чудово  здатнi.  Хлопчаки
Аж  поки  кубики  складали,
Взяли  тi  букви  у  мозки,
В  короткi  їх  слова  зв’язали:

«Дiд»,  «баба»,  «мама»,  «тато»,  «дiм»,
А  потiм  в  речення  короткi...
Давалось  чтиво  легко  їм...
Борис  уже  в  чотири  роки

Читав  книжки  для  дошкiльнят.
Удвох  «Мiстечко  в  табакерцi»
Cини  осилили  –  вiват!
Назавжди    книжка  ця  у  серцi...

Ще  Боря  рахував  до  ста,
Вмiв  додавати  й  вiднiмати  –
Рiч  для  малого  непроста...
--  Допоможи,  будь  ласка,  брате!  –

I  Владик  вчив,  попомагав...
Наш  перший  завуч  Коновалов
В  мiскВНО  комусь  у  око  впав:
Йшла  школа  добре,  без  провалiв  –

Беруть  в  директори  його
В  якусь  –  не  нашу,  iншу  школу.
I    Дмiтрiєва  самого
Взяли  --  i    опустили  долу

Натхненне  те  шкiльне  життя,
Яке  вони  удвох  тримали.
Це  не  велике  вiдкриття:
Директор  з  завучем  здiймали

Всi  справи,  настрiй  догори
Сумлiнно,    ентузiастично...
Ось,  дочекалися  пори,
Як  все  змiнилося  критично.

Шкiльний  очолив  колектив
До  справ  байдуженький  Нiкiтiн.
Єгоров  тiльки  б  пив  та  й  пив.
Вiн  –  завуч.  Хоч  нi  пciв  нi  кицiн

Частенько  не  розглядне  хвiст,
Якщо  заллє  горiлку  в  очi.
Єдиний  завуч  має  хист:
У  гостi  йле  завжди  охоче

На  день  народження.  Коли
I  не  запрошують  –  вiн  рветься...
Згадаєш:  «Чи  ревуть  воли...»
Єгоров  у  гостях  нап’ється  –

I  потiм  тим,  хто  пригощав
Дає  у  рокладi  години...
Єфремов  i  мене  вмовляв:
--  Адже  бувають  у  родини

I  свята.    Запросiть  мене...  –
Завжди  вiдповiдаю  прямо  –
Нехай  хоч  з  школи  прожене:
--  На  нашiх  святах  тато,  мама,

Синочки  –  й  бiльш  нiкого.  В  нас
Не  п’ють,  а  дружньо  розмовляють...  –
Мене,  як  завжди,  любить  клас,
Батьки  повагу  проявляють.

Можливо  б  завуч  i  почав
За  неслухнянiсть  ображати  –
На  захист  клас  мiй  дружно  б  став.
На  це  Єгоров  мав  зважати,

Iнакше  б  пнули  самого.
Вiдносини  тому  в  нас  милi...
А  ось  Наталiна  його
Запрошувала  щонедiлi...    

Всi  знали,  що  i  чоловiк
Її  дивився  часом  п’яно...
--  Ще,  завуче,  по  чарцi?...  Iк...  –
--  Гостиннi  дуже  ви,  Тетяно

Свiт  Олександрiвно...  За  вас!  –
--  То  ви  дасте  менi  години?...  –
--  Дам!  Буде  ваш  десятий  клас!  –
Тверезим  не  бував  i  днини.

Так  сильно  полюбляв  бухать!
В  очах  –  туман  i  нiс  як  слива...
Характеристики  писать
На  нас  –  його  прерогатива.

На  перший  погляд  вiн  мене
Не  зачiпає.  Дядько  ввiчлив
I  пальцi  вiялом  не  гне,
Неначе  навiть  доброзичлив.

Характеристики  писав  
На  мене  щоквартально  добрi,
Їх  у  мiськВНО  пересилав.
Та  очi  в  нього  як  у  кобри.

Зiницi  –  жала.  Вiн  чекав
Хвилини  слушної  –  i  вколить...    
Ось  завуч  запропонував
Менi  i  драмгурток  очолить  –

--  Вам  сiмдесят  i  п’ять  дадуть
Карбованцiв  за  цю  работу...  –
А  в  мене  артистична  суть,
До  гри  не  втратила  охоту.

«Червоний  галстук»  --  п’єса  є.
Я  оголошую  початок.
На  оголошення  моє
З’явились  хлопцi,  а  дiвчаток  –

Жiночi  ролi  в  п‘єсi  грать  –
Ми  з  двадцять  третьої  позвали,
У  нашу  театральну  рать  –
I  почали!    Не  вiдбували,

Як  кажуть,  номер  –  я  й  вони
На  репетицiї  охоче
Приходили...  Минали  днi...
Та  передвiдчуття  пророче

Якусь  тривогу  в  серце  зве...
I  мiсяць  пролетiв.  Доплату
Одержала...  Все  ж  душу  рве
Присутнiсть  явна  аромату

Пiдстави,  зради...  Пролетiв
Iще  один  натхненний  мiсяць.
I  кожен,  хто  робив,  хотiв
Одержати  зарплату...  Витязь

Гри  справедливої,  дивлюсь  –
Нема  за  драмгурток  доплати.
Повинен  бути  значний  «плюс»  --
Є  «мiнус»:  мусила  вiддати

I  за  минулий  мiсяць  дань.
Єфремов  взяв  собi  тi  грошi
За  драмгурток  –  нахаба,  п’янь!
Я  так  i  знала:  був  хороший

Недовго.  Виявилась  суть.
Я  галасу  не  пiднiмала,
Бо  не  боєць  –  у  каламуть
Лихої  сварки  не  втручала

Всю  школу,  вiдступила...  Я
Зробила  вигляд,  що  нiчого
Не  трапилося...  Нiчия
У  цiй  халепi  допомога

Той  присмак  зради  не  могла  б
Усунути,  вiдсторонити.
Огидно,  наче  їла  жаб...
I  я  вже  знала,  що  робити.

Грицько  i  Женя...  Тiльки  цi
Надiйнi  й  вiрнi  взнали  друзi
Мiй  план...  На  щастя  Чернiвцi  –
Велике  мiсто.  Цiй  подрузi

I  другу,  щоб  не  ображать,
Розповiла  i  про  причину
I  намiр  вiд  бiди  бiжать...
Втiм  рiк  навчальний  чин  по  чину

Я  завершила.  I  була
Подiєю  вистава  наша.
I  я  заяву  подала  в
В  мiськВНО  –  бо  виповнилась  чаша  –

В  дев’яту  школу  перейшла,
Що  бlля  унiверситету.
А  вчителька,  що  там  була  –
У  двадцять  шосту...  Естафету

Перейняли  вона  i  я.
Вона  зi  мною  помiнялась  –
Сюрприз  для  актуарiя.
Вся  двадцять  шоста  дивувалась:

Мовляв.  все  добре  в  неї  йшло  –
Батьки  i  дiти  всi  любили.
Якесь  iз  нею  сталось  зло?  –
Мою  подругу  теребили.

Вона  розповiла  менi.
Ми  з  нею  дружбу  не  ламали.
Поблизу  жили.  Вiльнi  днi
I  свята  разом  проводжали...

Вiд  Сталiна,  де  я  жила,
Дев’ята  школа  далеченько.
Я  навпростець  дворами  йшла
Спортивним  кроком  так  швиденько,

Як  вистачало  тiльки  сил.
Доходила  хвилин  за  двадцять.
За  вчительский  сiдала  стiл...
День,  другий,  щоб  адаптуваться  –

I  я  у  школi  вже  своя...
Директором  –  Адам    Iльчишин.
Його  сiм  рокiв  знаю  я.
Ми  спогадами  серце  тiшим,

Як  працювали  в  облВНО.
Я  –  секретаркою  у  кадрах,
А  вiн  iнспектором...  Воно
Й  допомогло...Iнакше  –  злам,  крах.

Здружив  нас  творчий  ланцюжок,
Суспiльна  праця  повз  утому:
Вiн  був  партiйний  ватажок,
Я  –  активiстка  мiсцевкому.  

Вiн  мовник  й  математик  сам.
I  з  Парахонським  кiлька  рокiв
В  сусiдствi  працював  Адам
Свiт  Александрович.  Урокiв

Тодi  вiн  учням  не  давав.
Лиш  теми  для  фiнальних  творiв
В  десятих  класах  пiдбирав,
Диктантiв  тексти,  теми  зборiв.

А  Парахонський  в  той  же  час
Шукав  для  iспитiв  задачi.
Це  так  тодi  робилось  в  нас.
Обидва  принциповi  з  вдачi.

У  претендентiв  на  медаль
Вони  перевiряли  твори.
I,  непiдкупнi    наче  сталь,
I,  неприступнi    наче  гори,

Медалi  назначали  тим,
Хто  заслуговував  насправдi.
Та  час  прийшов  i  цим  двоїм
Пiти  вiд  кабiнетних  справ  в  тi,

Де  школяри  i    вчителi,
Живi,  не  в  статистичних  звiтах.
Учитель,  вчитель  –  сiль  землi!
Потрiбний  всiм  як  вдих  i  видих.

Директор  школи  –  ватажок...
Пiшов  директором  в  дев’яяту
Iльчишин,  а  його  дружок
Пiшов  на  завуча  посаду

В  житлово-комунальний  наш
Солiдний  технiкум.  В  дев’яту
Принесла  досвiду  багаж.
Люблю  оту  роботу  кляту...

В  дев’ятiй  почала  дружить
З  Руснак  Полiною.  Полiна
Свiт  Олексiївна...  Служить
Найвiдданiше.  I  родинa

Шкiльнa  їй  вдячна  назавжди:
Чудова  вчителька  й  подруга.
Був  сенс  менi  прийти  сюди,
Якщо  добавила  до  круга

Надiйних  друзiв  i  її...
Укр.  мова  i  лiтература
В  дев’ятiй,  як  i  скрiзь,  мої  
Вона  –  рос.мови  креатура.

Полiна  близько  нас  жила
З  сестрою...  Червоноармiйська    -
Спокiйна  вулиця  була
З  базаром.  Справдi,  дуже  близько...

А  Лiда,  Полiна  сестра,
В  бiб.  технiкумi  ще  студентка...    
Попереду  iще  пора,
Коли  на  вiршi  не  Шевченка,

А  Вєнцимєрова  вона
Звернула  трепетно  увагу  –
I    почалася  мовчазна
Не  схожа  зовсiм  на  розвагу

Поета  вахта.  Ще  сама
Вона  не  вiдає,  якою
З  душi  поета  i  ума
Зiйшла  могутньою  рiкою

Поема  про  моє  життя,
Якiй  вона  –  першопричина.
Ще  взнає...  Точне  вiдбиття
Моєї  долi  –  трудна  днина

В  поета  –  сам  її  обрав...
--  Ну,  що:  додому?
                           --  Так,  Полiно...  –
--  Як,  пiшки?
                                 --  Пiшки!  –
                                                     Ловим  гав  --
Йдемо  додому  вже  повiльно,

Про  все  говоримо  й  само
Собою  гарну  Резидентську
Будову  бачимо.    Йдемо
Повз  довгуУнiверситетьську,
 
Обвуглений  стоїть  каркас
Будови  гарної...  Руїна  –
Колишня  синагога...  Нас
Принiчує  ота  картина.

Центральна...  Через  площу  цю
Крокуємо  на  Кобилянську.
Вже  вiд  оксiду  вуглецю
 (За  цiсаря)  колишню  Панську

Мiськрада  захищає.  Лиш
Тi  авта,  що  в  крамницю  вироб
Привозять,  а  будь  хто  –  облиш
Як  генеруєш  автовихлоп,

По  Кобилянський  пiшки  йди!
Не  можна  на  машинi  мчати...
Крокуємо.  Туди  й  сюди  
 В  крамницi  радi  зазирати  –

З  грiшми  –  це  насолода...
                                                                           --  Глядь,
Купила  знов  книжки!
                                                                     --  Купила,
Малятам  щоб  було  читать.
--  То  в  них  вже  попереднiх  сила!  –

--  Привчили  братикiв  ковтать
Книжки,  тепер  що  з  цим  поробиш?
 --  Що  ж,  як  навчилися  читать...  
--  Зайдiм  до  гастроному...    --
                                                                             Ловиш

Вiдраду:  можемо  купить
Чудовi,  якiснi  продукти  –
Щоб  їсти  що  було  i  пить  –
Чай,  каву...
                               --  Ах,  ти,  ох,  ти,  ух  ти!  –
 
Ковбаси,  масло,  хлiб,  м’ясце....
Мicцевi  овочi  та  фрукти  –
На  ринку  –  кожен  знає  це...
Несеш  –  не  вiдчуваєш  рук  ти...

Дружу  з  Єгенiєю.  Нас
I    вчительська  стезя  з’єднала,
Жiноча  спiльна  доля  й  час.
Про  Женю  Буїну  писала...

Директорствує  чоловiк  –
Єгенiї  у  дiтбудинку.
З  «дев’ятики»  поверни  за  рiг  –
I  дiтбудинок.  А  щербинку

У  долi  i  життi  сирiт
«Дев’ятка»  згладжує  –  та  школа,
Куди  заходять  до  ворiт
Юрмою  –  i  тодi  довкола

Панує  тиша  й  спокiй...  Так,
Тi  що  ростуть  у  дiтбудинку
В  яких  у  долi  явний  брак
Тепла  i  ласки,  цю  щербинку

Перекладають  на  мiщан...
--  Вiн  з  дiтбудинку!  –
                                                         Це  як  жупел.
Мовляв.  з  них  кожний  –  хулiган!
Куди  ж    дiтей?  Гордiїв  вузол...  

А  Буїнiв  сiм’я  жила
В  ту  добу  на  Орджонiкiдзе.
--  Вiтаю.  Ось,  з  дiтьми  прийшла!  –
--  Ласкаво  просимо!  –
                                           --  Чи  кiт  це

Пронявкав?  Дiти,  вас  не  чуть,
Вiтайте  голосно,  це  друзi!  –
Ну,  у  садочук,  cливи  ждуть  –
Дозрiли  першими  в  окрузi…  --

I  дiтлахи,  як  тi  коти,
Облазять  у  садочку  сливи...
--  Оцей  рецепт  чи  знаєш  ти?...  –
I  ось  вже  аромат  дражливий

Iз  кухнi  нашої  пливе...
Сашко  тишком  фотографує,
Покуштувать  оце  нове
Бажає.  Аромат  нервує.

Сiм’я  у  Женi  чимала.
Готує  дешево  i  гарно
Бажаю,  щоби  так  могла
I  я.  Я  вчуся  –  i  не  марно.

З  Грицьком  стрiчаємось  тепер
На  конфернцiях  лиш  зрiдка.
Вiн  обережний,  як  сапер.
Чекicти  не  шукають  свiдка  –

Сексотiв  всюди  через  край
Й  на  бiйку  з  космополiтизмом,
Єврейський  вчителю,  зважай  --
Кремлiвським,  сталiнським  фашизмом.

Шкiльний  тимчасом  колектив
Пiднявся  також  на  котурни.
Директор  школи  доручив
Вести  гурток  лiтературний.

--  Мета:  знайомити  дiтей
З  новинами  лiтератури,
Перетворити  на  людей
Духовних,  вищої  культури.  –

Таку  роботу  я  люблю  --
В  гуртку  читати  вiршi  разом,
I  я  її  не  вiдхилю.
Лiтити  –  не  лежати  плазом.

Поети...  Кожного  життя
Багаттям  крiзь  iмлу  свiтило.
Ось  стiнгазета.  В  нiй  стаття.
Як  щиро  дiвчинка  хотiла

Свої  натхненнi  почуття
Найкраще  виразити  в  словi!…
Поети...  Крiзь  усе  життя
Ми  несемо  отi  чудовi,

Чарiвнi  пам’ятнi  рядки...
Ми  конкурси  читцiв  проводим,
Вчимо  напам’ять  залюбки
I  переможцiв  нагородим

Призами...  А  до  рiзних  свят
Лiтмонтажi  завжди  готуєм.
Батьки  у  захватi  –  вiват!
--  I  керiвницi  аплодуєм!  –

Даю  складнiшi  завдання:
На  рiзнi  теми    добирати
Творiння...  Шоб  не  навмання,
Доводилося  поринати

У  творчiсть  глибше  --    i    частiш
Шукати  у  бiблiотецi
Цiкавий,  незвичайний  вiрш.
В  журнали  заглядали,  де  цi

Творiння  можна  розшукать.
Надибали  в  одному  п’єсу.
--  Бажаємо  пiдготувать
Виставу.  –  
                                   Море  iнтересу...

Ми  прочитали  –  перший  крок
Тк  п’єсу  вголос...
                                         --  Дуже  гпрна!  –
Розодiлили  ролi...  Шок!
Не  я  уже  тоталiтарна  –

Гурткiвцi.  Рiшення  таке:
В  садку  стрiчатись  щонедiлi.
Бажання  є  в  усiх  палке...
Борис  iз  Владиком  зрадiли,

Бо  i  для  них,  для  дошкiльнят,
Є  в  п’єсi  пiдходящi  ролi.
Всi  знають:  краще  за  малят
Нi  радощi  нiхто  нi  болi,

Хоч  i  заслужений  артист,
Не  передасть  i  не  зiграє/
До  гри  в  дiтей  безмежний  хист
I  гра  малих  нам  серце  крає.

Спочатку  помагав  суфлер.
А  потiм  всi  слова  завчили...
--  Не  помиляйся  вже,  мон  шер!  –
Вже  дiти  у  тiй  п’єci  жили...

У  Борi  ролька  та  була
В  життi  i  перша  i  остання.
А  Владика  ще  привела
Пiзнiше  пристрасть  театральна

У  напiвпрофесiйний  «ТРАМ»,
В  якому  молодь  робiтнича
Себе  шукала.  Вiн  i  сам  –
Бо  доля  до  мистецтва  кличе,

Як  молодь  робiтнича  та
Грав  залюбки  у  водевiлi
«Вiд  серця  нiжного  бiда»
За  Сологубом...  Кудрi  бiлi...

Вiн  для  молодших  Владислав
Свiт  Олександрович...  Так    cумно:
Бо  вiн  дорослим  надто  став...
Талановито    i  розумно.

Зiграли...  Владикова  роль  --
Золотникова  –  i  яскрава
Й  дотепна.  Справдi,  вiн  –  король!
I  Владику  i  «ТРАМ»’у  –  слава!

Я  двiчi  бачила  оту,
Багаторiвневу  виставу.
Чи  вiдчувала  гiркоту,
Що  власну  артистичну  славу

Недоодержала  в  свiй  час?
Забудьмо.  Вже  ростуть  онуки.
Вони  зiграють  всi  за  нас
Незiгранi  дiдами  «штуки»...

З  виставою  гастролював
«ТРАМ»...  Оплески  --  високiй  марцi.
В  Тверi  примiщення  займав
Театр  просторе  в  «Пролетарцi»  --

В  Тверi  всi  знають  цей  палац...
Та  я  захоплююсь,  пробачте...
Що  ж,  перекреслимо  абзац...
--  Жовтневе  свято…  I  глядач  те

Очiкує  творiння  вже.  --
«Дев’ятка»  у  ажiотажi.
- Продемонструємо...
                                                             --  Невже?...  –
Сквер...  В  театральнiм  антуражi

Такого  реквiзиту  брак.
На  сценi  –  клумба.  Свiжi  квiти
Ми  закрiпили  так  i  сяк.
Розсипали  травичку  дiти

По  сценi…
                       --  Добре.  Де  ослiн?
 Несiть  його  мерщiй  на  сцену.
Де  другий?  Третiй?...
                                         --  Ось  же  вiн!
--  Гаразд.  Всi  по  мiсцях!  –
                                                               Антену

Душi  настроїмо  на  старт!  --
Ось  на  ослонi  двi  «бабусi»  --
Гурткiвки  в  гримi…
                                                       I…  вiват!
Вистава  у  сучаснiм  дусi

Cподобалася  вчителям,
Батькам,  директору.  Найбiльше  –
Малим  й  великим  школярам.
Cпiймав  зiрчаний  слави  хмiль  вже

I  Борю  з  Владиком.  Вони
Обидва  грали  як  народнi
Артисти!
                               --  Кланяйтесь,  сини!  –
--  Ми  кращими  були  сьогоднi!  –

--  Для  мами    --  завжди  кращi,  ceр!  –
У  Всесвiтi  i  всiй  окрузi...  --
У  хлопчикiв  моїх  тепер
Знайшлися  мiж  cусiдiв  друзi.

Хто?  Яша  з  Гришею.  Вони
Точнiсiнько  такого  ж  вiку,
Як  нашi  iз  Сашком  сини.
Ось  у  садок  вiдкрили  хвiртку  –

I  Боря  з  Владиком  мерщiй
До  друзiв  з  дому  вибiгають.
Хто  цар  по  ролi,  хто  Кощiй  –
В  казкових  персонажiв  грають...

В  будинку  номер  тридцять  шiсть
Живе  сiм’я  Грицька  i  Яшi.
Малим  не  пити  б  i  не  їcть  –
Лиш  гратися.  Вони  i  нашi  –

I  влiтку  в  нашому  садку,
Коли  ряснi  черешнi  й  сливи,
I  взимку  грати  на  снiжку
Чудово.    Дiтлахи  щасливi.

Збiгають  з  хати  знов  i  знов,
Садок  їх  iнтересiв  сфера.
А  п’ятим  в  цей  гурток  вiйшов
Iще  один  сусiд  –  Валера,

Що  старший  Владика  на  рiк.
I  те,  як  дiти  виростали
Знiмав  на  фото  чоловiк.
Днi,  як  лелеки  вiдлiтали.

Черешнi  квiтнуть  навеснi,
А  влiтку,  ясно,  достигають.
I    зрозумiло  i  менi
I  всiм,  що  хлопчики  сягають

До  них,  звичайно,  не  з  землi.
Я  дозволяла  на  дерева
Заоазити  --    i  до  iмли
Вони  всi  набивали  чрева

Смачним.  I  маму  пригощать
Черешнями  не  забували.
Пiзнiш  –  на  сливах  шелестять,
Коли  i  сливи  дозрiвали.

Такий  був  незвичайний  сорт:
Зеленi,  але  вже  солодкi!  
Цi  сливи  –  начебто  акорд
Прощальний  дарять  самородки

Фруктовi  в  нашому  садку,
Сигналячи,  що  час  до  школи
Пiдходить  старшому  синку...
Лякати  школою?  Нiколи!

Росли  хлоп’ята  –  i  до  них
В  свiй  час    i  домiно  приходить
I  шашки,  шахи...  Ось  i  миг,
Коли  турбота  –  заохотить

Малих  до  школи.  А  у  нас
Нема  її  за  умовчанням.
Давно  вже  просяться  у  клас
I  просто  марять  тим  навчанням.

За  нашим  садом  є  стiна,
Оштукатурена  й  висока.
А  що  приховує  вона?  –
Цiкавиться  малечi  око.

Вони  залазять  на  стiну.
За  нею  –  фабрика  цукерок.
Запропонуйте  хоч  одну!  –
Таємна  мрiя...  Закапелок

Вже  нецiкавий  дiтлахам.
Цiкаво  знати,  що  за  муром.
Ось  дерево.  Його  гiлкам  --
Дать  цим  нестриманим  натурам

Можливiсть  вилiзти  на  мур.
Грицько  i  Боря  там  сидiли...
Я  виконала  звичний  тур
З  роботи...
                             --  Дiти,  де  ви?—
                                                                               Вмiли

Ховатись  в  хатi  i  дворi.
Та  схованки  вже  їхнi    знаю...
Нема...  Де  дiти?  Нагорi
На  мурi.  Чи  я  хлопцiв  лаю?

Наказую  iти  униз.
А  в  них  цукерочки  у  жменях.
Ласують...
                             --  Хто  це  Вам  принiс?
--  Фабричний  дядько  –  у  кишенях...  –

--  Кидай  цукерочки  менi  –
Пiймала  їх  двома  руками.
--  Грицько,  кидай!  –
                                       Чи  скаже:  «Нi!»?
Теж  кинув.  Дерево  з  гiлками  –

Як  добрi  сходи.  Унизу
Я  их  вiдчистила  вiд  пилу.
Чи  зобразити  їм  грозу?
Не  буду!  Втрималась  насилу.

Лиш  заказала  залiзать
На  мур...
                     --  Не  можна  так  багато
Цукерок  їсти.  Пригощать
Твого  i  Гришиного  брата

Ви  ж  не  забудьте,  Тарзани,
Коли  повернуться  зi  школи.
На  мур  не  лазьте  пацани.
Полiзете  iще?
                                       --  Нiколи...  –

Рiк  двi  п’ятiрки  нic  синку.
Яснiше:  був  п’ятдесят  п’ятий.
Була  проблема:  у  яку
Нам  школу  первiстка  писати?

Поблизу  чоловiча,  та,
Де  я  навчала,  двадцять  шоста.
Ось  двадцять  третя,  де  мета  –
Приблизити  до  Мови...  Просто

Напроти:  перейди  проспект...
Якраз  у  цьому  вся  проблема.
Безпеки  базовий  аспект  –
Незграбна  транспортна  система:

Трамваї  i  потiк  машин.
Проспект  малим  не  подолати.
--  В  четверту  школу  пiде  син!  –
Рiшуче  слово  каже  мати.

Чому  в  четверту?  Бо  вона
За  рогом,  перейти  провулок  –
Безпечнiше  для  пацана.
Ще  не  гудiла  наче  вулик,

Коли  записувать  синка
Пiшов  туди  поважний  батько:
Зразкова  школа  та  мiська  –
Елiтна  –    i  завжди  багацько

Бажаючих  своїх  малят
В  найкращу  школу  записати.
Та  батька  ж  знають  –  буде  лад.
З  ним  директриса  розмовляти

З  усiм  решпектом  почала.
(Решпект  Сашковi  --  наче  графу).
Папери  Владика  взяля
I…теку  сунула  за  шафу...

Пообiцяла:  буде  вчить
Синка  заслужена  Софiя
Андрiївна...  I  ось  вже  мчить
Цей  вересень...  Моя  надiя

На  Владика:  не  подведе  –
Чудово  справдилася.  Хлопчик
В  навчальних  справах  клас  веде  –
Вiдмiнно  вчиться  мiй  горобчик.

Вже  в  вереснi  взяла  хлоп’ят
Наставниця  Софiя  Бабич,
Тих,  що  вже  вмiють  i  хотять
Читати  –  чим  iще  привабиш?  –

В  бiблiотеку  повела,
Врочисто  в  неї  записала  –
Немов  у  шляхту  прийняла.
Синок  вже  й  сам  читав  чимало,

Ну,  а  записаний  в  читцi,
Став  читачем  повномасштабним.
Дарма  питать  мене,  чи  цi
Прийоми  вчительки  я  к  зграбним

Вiдношу.  Так,  це  й  справдi  клас
Досвiдченого  педагога,
Що  схвалення  дiстав  вiд  нас,
Батькiв-колег...  Комусь  вiд  Бога

Дається  професiйний  хист...
Софiя  Бабич  дуже  вмiло
До  душ  малих  будує  мiст.
Яскраво  i  натхненно  вчила.

Дicтався    «Ключик  золотий»
В  той  перший  день  в  бiблiотецi
Cиночку.  Матiнко,  радiй:
Синок  читає  радо...  Де  цi

Наївнi  i  cвятi  часи...
Сашко  зробив  синочку  парту,
Й  поличку,  де  тримати  всi
Пiдручники  в  порядку  варто

I  зошити...  Синок  дiстав
Своє  робоче  перше  мiсце.
I  прикладом  чудовим  став
Для  Борi…  Радо  нiс  це

Призначення  серйозний  брат.
Вiн  готувався  самостiйно
До  школи  що  нi  день...  Вiват!
«П’ятiрками»  його  постiйно

Софiя  Бабич  вiдзнача.
Такий  ориентир  для  Борi  –
Ще  в  дiтсадочку  дитинча
Молодше...  Як  iз  старшим  в  зборi,

Борис  цiкавиться:
                                             --  Що  вчиш?  –
I  сам  вивчає  потихеньку...
--  Ще  встигнеш,  хлопчику,  спiшиш?  –
Спiшить  порадувати  неньку.

Весна.  Шкiльний  скiнчився  рiк.
Щасливий  переддень  канiкул.
Пiшов  без  зошитiв  i  книг
У  Школу  Владик...
                                         --  Ось  матрикул...  –

А  в  ньому:  «пять»,  i  «п’ять»,  i  «п’ять»...
Двi  фотокартки:  Владик  с  класом
Й  серед  вiдмiнникiв.  Читать
Беру  листiвочку  тимчасом.

Педагогiчний  колектив
Батькам  висловює  подяку...
Вiдрада  мамi  вiд  синкiв.
Дай,  Боже,  їм  вiдраду  всяку!  





Роздiл  п’ятадцятий.НСШ-24

*      *      *

Белла  Файнгерц  запевала  в  хоре.
Голосиста,    из  шестого  «Б».
Так  поет  с  сиянием  во  взоре.
Музыка  дана  ей  по  судьбе.

Отзвенев  финальными  фермато,
Хор  закончил.  Занавес.  Вперед
Перчик-Фефер  вышел  фатовато.
Он  вниманье  публики  берет.

И  пока  стихи  читает  Перчик,
Лидия  Васильевна  –  улет!  --,
Беллу  (образцовый  пионерчик)  –
Переодевает  –  и  народ

Через  миг  ее  увидит  в  танце,
Украинском  страстном  гопаке,
Алые  сапожки  в  ярком  глянце,
Ленты  в  изумительном  венке.

Занавес...  Учительница  снова
За  секунды  с    Беллы  весь  наряд.
Стягивает.  Беллочка  готова
Петь  с  сестрой  в  дуэте.  Дикий  взгляд

У  народа:  только  ж  танцевала...
Отпоет  едва  свое  дуэт,
Беллу  вновь  в  два  счета  раздевала.
Лидия  Васильевна...  О,  нет!

Это  же  мираж,  так  невозможно!
Публика  глядит  во  все  глаза:
Беллочка  в  купальничке  вельможно
Выступает  с  лентой,  егоза!

За  минуту  снова  превращенье.
И  молдавский  хора-хоровод  –
Средь  танцоров  глаз  ее  свеченье  --
В  новый  вовлекает  оборот

Публику...  Как  время  быстротечно...
Белла  рядом  с  нами  в  США.
Нам  она  еще  споет,  конечно.
Ну,  а  танец  с  лентой?
                                                 --  Тихо,  ша!...















 
(Далi  буде)

ї

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=110320
рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата поступления 03.01.2009

Ругайте во все корки...

Ругайте  во  все  корки...
Но  все  же  я,  как  есть  –
«Наш  человек  в  Нью-Йорке»  --
И  окажу  вам  честь  –
Приму,  когда  однажды
В  столицу  всех  столиц
Из  приключений  жажды
Из  весок  и  станиц
Примчитесь  на  декаду.
Я  все  Вам  покажу.
Побродим  доупаду.
О  жизни  расскажу.
Сибирские  коллеги
И  колежанки  тож
Заботу  о  ночлеге
Оставьте:  не  найдешь
Отеля  здесь  дешевле,
Чем  двести  баксов  в  день.
Сибиряки  издревле
Гостеприимны...  Лень
Готовить  мне  изыски.
Но  кашу  у  супец,
Как  там,  в  Новосибирске,
Сварю  на  ваш  зубец.
И  кофейку  заварим...
Я  вас  сочту  послом  –
И  после  погутарим
О  важном,  о  былом.
И  о  стихах,  конечно
Поспорим.  Ведь  стихи
Даются  нам  извечно
За  тяжкие  грехи.
Во  искупленье  оных,
Как  каторжный  творю...
Дверь  в  мир  моих  законных
Сих  детищ  отворю.
Оспорим  ихъ  до  донца  –
Я  Вас  смогу  понять.
И.  Может  быть,  найдется
Желание  принять
Потом  меня  в  Сибири...
Ах.  ностальгия,  брось!
С  Сибирью  вместе  были,
Теперь,  навечно  –  врозь!

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=110153
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 01.01.2009

Белла Файнгерц запевала в хоре.

Белла  Файнгерц  запевала  в  хоре.
Голосистая,  она  из  «Б».
Так  поет  с  сиянием  во  взоре.
Музыка  дана  ей  по  судьбе.

Отзвенев  финальными  фермато,
Хор  закончил.  Занавес.  Вперед
Перчик-Фефер  вышел  фатовато.
Он  вниманье  публики  берет.

И  пока  стихи  читает  Перчик,
Лидия  Васильевна  –  улет!  --,
Беллу  (образцовый  пионерчик)  –
Переодевает  –  и  народ

Через  миг  ее  увидит  в  танце,
Украинском  страстном  гопаке,
Алые  сапожки  в  ярком  глянце,
Ленты  в  изумительном  венке.

Занавес...  Учительница  снова
За  секунды  с    Беллы  весь  наряд.
Стягивает.  Беллочка  готова
Петь  с  сестрой  в  дуэте.  Дикий  взгляд

У  народа:  только  ж  танцевала...
Отпоет  едва  свое  дуэт,
Беллу  вновь  в  два  счета  раздевала.
Лидия  Васильевна...  О,  нет!

Это  же  мираж,  так  невозможно!
Публика  глядит  во  все  глаза:
Беллочка  в  купальничке  вельможно
Выступает  с  лентой,  егоза!

За  минуту  снова  превращенье.
И  молдавский  хора-хоровод  –
Средь  танцоров  глаз  ее  свеченье
В  новый  вовлекает  оборот

Публику...  Как  время  быстротечно...
Белла  рядом  с  нами  в  США.
Нам  она  еще  споет,  конечно.
Ну,  а  танец  с  лентой?
                                                 --  Тихо,  ша!...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=110129
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 01.01.2009

Чудеса коммунизма

Семь  чудес  коммунизма:  у  каждого  был
И  начальник  и  место  работы.
Но  никто  не  работал,  хоть  дни  проводил
В  коллективе  своем  без  охоты.
Хоть  никто  не  работал,  а  нормы  всегда
Неизменно  во  всем  выполнялись.
В  магазинах  на  полках  притом  –  пустота  –
Все  товары  куда-то  девались.
Пустота  в  магазинах  –  никто  не  роптал:
Ведь  у  всех  все  откуда-то  было.
А  при  этом  любой  у  страны  воровал  –
Так  страна  весь  народ  приучила.
Воровала  страна  у  себя  и  у  всех  –
И  опять  таки  всем  все  хватало...
Кто  порушил  все  это,  на  том  страшный  грех.
Жаль:  и  молодость  вся  отпылала...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=109493
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 27.12.2008

Русский Бруклин

Теснятся  дома  –  к  боку  бок...  За  «спиною»
Дворов  не  оставлено  для  волейбола.
Стене  в  переглядки  играть  со  стеною  –
Там  место  для  мусора  –  мрачно  и  голо.
А  в  Новосибирске  мой  двор  на  Титова
Казался  бескрайним:  и  велик  и  теннис
Легко  совмещались  в  екм  –  честное  слово!
Черемухи  в  мае  дурманили,  пенясь.
Пдмигивала  вечерком  телевышка,
Взлетали  по  праздникам  ввысь  фейерверки...
Так,  может,  вернуться,  --  приходит  мыслишка...
К  кому  –  вот  вопрос...  Имена  на  поверке...
Там  некогда  радиоточка  вещала
Моим  баритоном  в  избе  и  квартире,
Там  песня  моя  даже  злых  укрощала...
Как  жалко,  что  все  переменчиво  в  мире.
Над  Новосибирском  морозные  звезды
Сквозь  синюю  мглу  в  декабре  золотятся,
Весною  в  сибирские  добрые  гнезда
Скворцы  с  чужедальних  ветвей  возвратятся.
Но  я  не  найду  ни  гнезда  ни  погоста,
Чтоб  мне  возвратиться  домой  издалека...
Уехать  из  дома  бывает  непросто...
Вернуться?  Отсутствует  вовсе  дорога...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=109437
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 26.12.2008

I am a modest friendly guy,

I  am  a  modest  friendly  guy,
Not  too  much  poor  or  rich.
I  don’t  grasp  stars  from  the  sky,
The  same  as  any  each.
My  tower  is  made  from  air  –
There  is  the  Moon  above.
I  like  be  sitting  in  a  chair
And  dreaming  of  a  love.
I  don’t  like  the  morning  eggs
But  I  prefer  a  steak.
And  always  in  my  shopping  bags  
You  see  crumbs  from  a  cake.
I  am  a  poet  as  you  know,
I  have  some  published  books.
I  like  Siberian  white  snow
And  April  seething  brooks.
 I  like  the  ocean,  the  sun
And  –  as  it  is  –  the  life.
I  like  my  mother  and  my  son
And  even  my  former  wife…

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=109365
рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата поступления 26.12.2008

У Гая Ричи новая подружка.

У  Гая  Ричи  новая  подружка.
Сенсационная  сия  сверхновость
Не  колыхает  –  вот  такой  я  чушка,
Бесчувственна  насквозь  моя  дубовость.

Захлебываются  в  угарном  кличе
В  восторге  блея,  русские  газеты…
А  я…..  Мне  дела  нет  до  Гая  Ричи,
Не  занимательны  его  сюжеты.

Хоть  мне  о  нем  известно  априори,
Что  новая  сейчас  его    подружка
Отставленной  и  бывшей  станет  вскоре,
Сверхновая  прильнет  к  ковбою  душка.

Вновь  захлебнутся  русские  газеты
В  завистливо-ажиотажном  раже.
Я  вновь  с  прибором  положу  на  это,
Будь  у  него  хоть  сотня  сразу  даже.

Мне  чужды  звездных  сплетен  перепевы.
По  гороскопу  Дева  я,  понятно?
Любимая  всего  одна  у  Девы,
Пусть  щелкоперам  это  и  отвратно.

Единственная!  Ни  за  что  на  свете
Не  брошу,  не  покину,  не  отставлю…
Пусть  не  напишут  о  тебе  в  газете,
В  моих  стихах  навек  тебя  прославлю.

Любимая,  весна  печальных  песен,
Звезда,  что  мне  полнеба  озарила…
Народу  буду,  верю,  тем  любезен,
Что  все-таки  и  ты  меня  любила.

Не  зря  я,  значит,  жил  на  белом  свете,
Как  бисер,  буквы  собирая  в  строки.
Ты  –  главная  в  судьбы  моей  сюжете  –
И  пусть  Гай  Ричи  извлечет  уроки...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=108897
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 22.12.2008

Как перестать ревновать –

Как  перестать  ревновать  –
Горечь  и  боль  рифмовать,
Память  свою  растлевать,
Сердце  сто  раз  убивать?

Если  и  счастье  и  зло
Все  пролетело,  прошло?
Вроде  –  быльем  поросло,
Что  же  так  снова  ожгло?

Старый  «моторчик»  шалит,
Горестно  так  барахлит  --
Непроходимо  болит
И  по-щенячьи  скулит.

Плачет  и  плачет  в  душе
То  –  не  из  папье-маше,
Что  повторяет  :  «Шерше...»,
Помнит  свой  рай  в  шалаше...

Мне  ее  не  раздевать,
Мне  ее  не  целовать,
Мне  ее  не  узнавать...
Как  перестать  ревновать?

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=108728
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 22.12.2008

Таке звачайне життя-14. Чоловiк

*      *      *

Квятковская  Людмила
Была  девчонкой  «в  теле».
А  пацанва  любила
Лишь  тощеньких  девчат.
На  Люсю  –  ноль  вниманья,
Все  сквозь  нее  глядели...
Из  будущего  видно:
Не  девочка,  а  клад.
 
Отзывчива,  сердечна,
Умна  и  без  заскоков.
Готова  сделать  в  дружбе
Навстречу  первый  шаг.
А  юность  так  беспечна...
Хоть  кто-то  у  истоков
Формированья  душ  бы
Сказал  бы:
--  Надо  так...  –

Была  бы  дружба  с  Люсей
Квятковской  мне  подарком.
Но  я  был  не  умнее
Всех  прочих,  а  глупей...
Была  б,  наверно,  лучшей
И  согревала  жарко
Мои  воспоминанья,
А  нынче  –  горечь  пей.

Служила  после  школы  
В  галантерейной  лавке.
Я  заходил  порою
Булавки  покупать.
С  задержкою  уколы
Наносят  те  булавки
Воспоминаний...  Злою
Бывает  память-падь...

*  *  *
У  шiстдесят  четвертiм  роцi,
Коли  вже  в  технiкумi  був,
На  практицi  в  Кривому  Розi
Зненацька  новину  почув,

Що  нiбито  у  Симферопiль
Пошле  його  на  мiсяць  трест.
Насторожив  носатий  профiль.
Чому  не  в  Харкiв  або  Брест?

Пiдслухав  хтось  таємну  мрiю,
Яка  у  Крим  хлопчину  зве?
Збудила  новина  надiю.
Але  навiщо  в  Крим?  Нове

Щось  трест  планує  будувати?
У  бригадира  запитать?
Фортуну  можна  налякати.
Тишком  молитись  i  чекать.

Невдовзi  виявилось:  правда.
Збирається  проводить  трест  –
(Для  практиканта  це  вiдрада,
Нема  i  мови  про  протест)  –

З’їзд  екскваторникiв  –  школу
Нового  досвiду.  Його
В  обслугу  узяли.  Покору
Вiн  демонструє,  а  того

Не  вiдкриває,  як  радiє,
Щоб  не  позаздрили  i  –  геть!
У  практиканта  серце  млiє...
Вантажiвка  велика  ледь

Не  луснула  вiд  книг  i  cтендiв.
--  Готово!
             --  У  машину!  –
             «Газ»
Поїхав...  Незабаром  вгледiв
Знак  «Запорiжжя»...  Далi…  Час

В  дорозi  промина  поволi.
Пейзажi  втомлюють.  Поснув.
I  бачить  увiснi:  вiн  в  школi
Якесь  бешкетництво  утнув...

У  Симферополi  кiоскi
«Кримдовiдки»  усюди  є.
--  Хто  вас  цiкавить?
             --  Парахонськi…  --
Назвавши  прiзвище  моє,

Зненацька  вiн  засумнiвався...
--  Так,  маємо  таких  в  Криму...  –
З  адресою  кудись  подався...
Вiн  засоромився...  Чому?

Подумав,  що  навряд  чи  зустрiч
З  тим,  хто  у  школi  cтресував,
Порадує  мене..  Всю  сумiш
Думок  i  почуттiв  зiбрав

У  чашi  ваг...  Що  переважить?
Все  ж  вирiшiв:  не  турбувать,
Мене  собою  не  вантажить.
Пiзнiшe,  може,  побувать

В  Криму  йому  iзнову  вдасться.
Тодi  заїде  навiстить...  
Не  випадала  бiльше  масть  ця,
Лиш  раз  так  може  пощастить.

I  не  зустрiлися...  Вертаюсь
В  лихi  сороковi  назад.
Що  бачу,  коли  в  них  вчитаюсь?
Ледь  приголомшених  солдат.

До  воїнiв  у  всiх  повага.
(Крiм  влади.  Влада  їх  гнiтить).
Рiшучiсть  хлопцiв  i  вiдвага
Дiвчат  завОдить...  Час  любИть...

Кохання  i  мене  дiстало.
Мiй  наречений,  вiн  який?
Про  нього  серце  пiдказало:
Суворий  з  вигляду,  м’кий

Душею...  Гострi  повоєннi.
Cороковi…  Вiн  фронтовик  --
А  я  у  шлюбному  натхненнi  –
I  ось  у  мене  чоловiк  --

Сашко...  Вiн  старший  на  шiсть  рокiв.
Вiн  вчитель.  Батько,  теж  був  «шкроб».
Життя  складалося  з  урокiв.
Хотiв  Пилип  Петрович,  щоб

Сини  успадкували  долю.
Є  фотокартка:  учнi  й  вiн.
Батькiвську  чесно  втiлив  волю
Сашко  як  благородний  син.

Мав  батько  фантастичний  почерк,
Потрапив  в  писарi,  коли
У  цiсарiв,  до  вiйн  охочих,
Свербiння:  вийти  з  кабали

Нудьги  палацової  в  поле,
Повоювати.  Кров  пустить...
Солдатська  безнадiйна  доле!
На  волю  зможеш  вiдпустить

Невiльникiв  у  одностроях?
На  тiй  германськiй  воював
Мiй  батько  теж,  ходив  в  героях,
Додому  якось  приблукав...

Пилип  Петрович  загубився.
Де,  як,  коли  загинув,  зна
Всевишнiй...  Потiм  свiт  зробився
Вже  iншим...  А  його  жона...

Вдовиця  Катерина  замiж
Знов  вийшла.  Чоловiк  –  Степан
Її  узяв  з  трьома  синами  ж,
Повiв  родинний  караван

В  революцiйне  бурне  море...
I  катеринина  сестра
З  родиною  дiлила  горе
I  радiсть,  Ольга.  Раз  у  раз

Петро  Михайлович  Нагорський,
Брат  Ольги  й  Катерини,  слав
Їм  грошi…  Ним  гордився  Томський
Медичний  iнститут...  Анклав

Сибiрський  український  брата
Не  без  пiдстави  шанував:
Знань  в  головi  його  багато,
У  iнститутi  викладав  –

Професор,  доктор  медицини...  
Як  мiг,  сiм’ї  допомагав
Перипетiї  злої  днини
Долати,  з  ями  витягав...

Пiзнiше  з  Ольгою-сестрою  --
(Сашковi  тiткою  була)  –
Вже  нашою  з  Сашком  порою
Я  листувалась...  Та  могла

I  про  сiм’ю  i  про  дитинство
Сашка  i  двох  його  братiв,
Як  зберiгали  українство,  
Розповiсти...  А  поготiв,

Що  з  трьох  племiнникiв  середнiй,
Сашко  їй  до  вподоби  був,
Найрозумнiший...  Попереднiй,
Найстарший  Леонiд  стрибнув

У  вiчнiсть  в  бiйцi  пiд  Москвою.
Мене  у  долi  оминув.
Для  нього  особливо  злою
Була  його  стезя.  Хлебнув

Найбiльше  горя...
             «Катерина
Була  красунею.  Красу
Передала  кому?  Три  сина...
Я  cхожicть  з  нею  вiднесу

Лиш  до  Сашка.  Узяв  i  вроду...»
Родина  вчила  лиш  Петра
I  Ольгу:
             «Бо  краса  нагоду
Й  так  найде  –  такова  вже  гра

Життєва  –  щоби  вийти  замiж...»
Ось  так  i  cклалося.  Сама
Була  в  сiм’ї  як  бiрюза  мiж
Камiнчиками  з  рiчки.  Ма

Найвиточенiшу  освiту:
Шляхетний  Смольний  iнститут
Мав  мiсiєю:  дати  цвiту
Дiвчат  знання  i  лоск,  статут

Освiченостi  їм  пiдвищить,
Освiту  й  лоск  y  Ользi  дав
Смолянцi  благороднiй  лiчить
I  мов  знання...  Нiхто  не  знав

Англiйську  так,  як  Ольга.  Мова
Її  тримала  на  плаву
I  потiм.  Бiльшовицька  змова
Закрила  Ользi  шлях  в  Москву.

А  Київ  скористався  радо
З  тих  мовних  бездоганних  знань.
I  не  одне  партiйне  чадо  
Училось  в  неї...  Це  вже  дань

Стремлiнню  влади  до  освiти.
У  технiкумi  теж  вела
Уроки...  А  партiйнi  дiти  –
Поза  програмою  могла

Їм  дать  шляхетностi  уроки,
Iнтелiгентностi  –  були
Їй  вдячнi…  В  довоєннi  роки
Iще  Нагурськi  жить  могли  –

Я  маю  на  увазi  давню
Вiйну  з  Вiльгельмом,  свiтову,
Являючи  сусiдам  славну
Мiцну  родину  i  нову

Родинну  затишну  оселю  –
У  Кобощi  великий  дiм
Поблизу  Києва...  Крiзь  стелю
Пройшла  фашистська  бомба,  в  нiм

Руйнуючи  усе  майбутнє.
Рятуючи  чужiх  малят,
Шляхетне  i  геройське  сутнє
Явила  Катерина...  Кат

Фашистський  завинив  родинi?
Цю  героїчну  жiнку  вбив.
Сяй,  вiчна  пам’ять,  Катеринi!
А  як  Сашко  її  любив!...

Вдалося  Ользi  небагато
В  зруйнованiй  домiвцi  взять,
Пiзнiш  менi  подарувати:
Двi  ложечки,  щоб  чаювать,

Кольє  i  перстень  з  темним  гарним,
Яким  –  не  знаю  –  камiнцем...
Сашко  в  родинi  бездоганним
Був  чоловiком  i  отцем.

Дивуюсь:  вiн  i  брат  Геннадiй
Без  батька  виросли,  а  все  ж
Завжди  готовi,  навiть  радi
Пиляти  i  свердлити  теж.

По  розмiру  вiдрiжуть  шибку,
Щоб  вiдремонтувать  вiкно,
Замок  у  дверi  вставлять  швидко,
Поправлять  крiсло  –  i  воно

Багато  рокiв  ще  послужить.
Змайструють  стелажi  для  книг.
Неначе  хочуть  надолужить,
Бо  цiнували  кожен  миг,

Той  час,  що  стратили  у  бiйцi…
Майстрами  виросли  й  сини.
Почав  у  найнiжнiшiм  вiцi
Їх  вчити  батько  –  i  вони

Фотографують,  грають  в  шахи
Переплiтають  книги  так,
Як  це  в  старовину  монахи
Робили.  Винайшов  верстак

Сашко,  вони  їх  пресували
I  склеювали,  щоб  читать
Було  зручнiше.  Врятували
Багато  так  книжок.  Ковтать

Їх  не  потрiбно  навiть  вчити...
Чудово  Владик  «лiкував»
Книжки,  щоб  їм  I  далi  жити.
Ще  в  школi  стенографував.

Свiдомо  вивчився,  оскiльки
Вже  вуз  собi  запланував,
Потурбувався,  щоб  i  шпильки
Не  втратив  з  лекцiй.  I  писав

Щонайподробнiшi  конспекти,
А  потiм  iспити  сдавав
Вiдмiнно,  бо  всiх  лекцiй  тексти
В  порядку  в  зошитах  тримав.

У  Харкiвськiй  бiблiотецi
Улiтку  практику  вiдбув.
I  ось  яке  моралите:  цi
Всi  навички,  що  їх  здобув

У  палiтурному  мистецтвi,
Там  раптом  згодилися.  Вiн
Священодiяв,  як  у  жрецтвi  –
Книжки  ремонтував...  Iз  стiн

Коли  бiблiотеки  вийшов,
Вiдраду  справжню  почував,
Неначе  сам  у  бiйцi  вижив  –
Книжок  чимало  врятував.

Оцiнка  ясно,  що  вiдмiнна.
Й  характеристика  така
Бiблiотекарiв  про  сина:
--  Велика  будущнiсть  чека...  –

В  Бориса  спритнi  руки  теж.
Пiдлогу  в  мене  застелити
Лiнолеумом  хоче...  Все  ж
Приємно  все  на  свiтi  вмiти...

Був  червень,  двадцять  восьме.  Рiк
Лиш  перший  по  вiйнi.  Голодний.
День  холосте  життя  вiдciк.
Нi  квiтiв  нi  оркестру.  Жодний

З  родини,  свiдкiв  не  було.
У  загсi  жiнка  щось  сказала  –
I  вже  до  пiдписiв  дiйшло  –
Врочистостi  у  загсi  мало.

Вручила  довiдку  про  шлюб.
Вона  –  на  сiрому  паперi.
Який  там  ресторан  чи  клуб  –
В  квартирi  розчинили  дверi  –

Всi  грошi  Юлi  вiддала,
Вона  обiд  приготувала,
Сусiдiв-друзiв  –  їй  хвала  –
Покликала  –  i  пригощала.

Сашко  позвав  своїх  колег  –
Таке  було  у  нас  весiлля.
Канiкули...  Сашко-стратег
Вiдпустку  взяв.  Оце  дозвiлля

Весiльнiй  подорожi  ми
Присвячуємо  традицiйнiй.
Серед  вокзальної  юрми
Сашко  спокiйний  i  надiйний.

У  Києвi  його  рiдня.
Тут  пом’янули  Катерину.
В  столицi  побули  два  дня.
Зумiла  перевчить  родину:

Ранiше  Шуркою  його
Вci  у  родинi  називали.
Та  швидко  звикли  до  мого
«Сашка»  --  i  це  вже  уживали

Iм’я.  Бо  грецьке  «Олександр»  --
Це  –  «оборонець»,  «сильний»,  «мужнiй»,
Що  цiнно  для  життєвих  мандр.
Ми  у  юрмi  дiвчачiй  дружнiй

У  класi  п’ятiм  ворожить
На  судженого  намагались,
Вгадать  iм’я  того,  з  ким  жить
Усе  життя...  Як  прокидались,

То  з-пiд  подушки  папiрець,
(Один  iз  багатьох)  дicтанем
З  iм’ям,  з  ким  пiдем  пiд  вiнець,
Хто  буде  судженим,  коханим.

У  тих  забавах  «Олександр»
Iм’я  нiколи  не  стрiчалось.
А  втiм  з  медитатiвтих  мантр
Само  собою  називалось

I  впевнена  була  завжди:
За  Олександра  замiж  вийду.
Це  факт.  Як  хочеш,  так  суди.
Та  правда  все  ж  сильнiш  за  кривду...

В  Донецьк  приїхали  з  Сашком.
Георгiй  i  Наталка  радi.
Бабуля  кличе  в  бiк  тишком:
--  Чи  не  могла  собi  найсправдi

Ти  кращого  когось  знайти?
Цей  –  одноногий,  одноокий  –
Калiка.  Ти  ж  красуня.  Ти  –
I  цей,  страшний,  калiчний,  вбогий...  –

Я  спалахнула.  Як  завжди
Бабуся  «у  репертуарi».
Чи  не  даремно  ми  сюди
Приїхали?  Щасливiй  парi

Чудовий  настрiй  попсувать    --
Бабусине  найкраща  втiха..
--  Так,  треба  було  пошукать..  –
Дратує  надзвичайна  пиха.

--  Був  вибiр  неабиякий:
Розумний  кожен  i  путящий...
 --  I?  –
                 Погляд  баби  злий,  їдкий...
 --I  ось,  дивись:  Сашко  найкращий!  –

Заткнулася.  Мабуть  вона
Менi  би  зичила  «майора»-
Енкавеесника.  Темна
Була  її  душа  i  хвора.

До  Новотроїцька  довiз
Автобус.  Вже  моя  родина
Мабуть  iз  жалем,  не  без  слiз
Те  мiсце,  де  щаслива  днина

Моя  й  моїх  братiв  пройшла,
Полишила.  Бо  спритна    влада
Щось  доломитове  знайшла
Пiд  хатою.  I  хата  –  вада.

Бо  доломiти  тi,  як  хлiб,
Потрiбнi  для  металургiї,
Почнуть  копатися  углиб,
А  хати  й  люди  –  наче  гирi,

Що  заважають  йти  вперед.
Був  вибiр:  перейти  в  квартиру.
Для  звиклих  до  землi—не  мед.
Чи  взяться  за  тесло  й  сокиру  –

I  збудувать  собi  нову
В  чудовiм  мicцi  гарну  хату
Подалi,  може,  на  верству...
Весь  розрахунок  на  завзяту

I  дружну  працю  i  братiв
I  мами.  Батько  у  штрафротi
Загинув.  Вiн  би  теж  хотiв,
Я  певна,  в  радicнiй  роботi

Узяти  участь,  та  його
Нема  уже  на  бiлiм  cвiтi,
Лиш  невтолимий  бiль  мого
Пораненого  серця  дiти

Нiкуди  неспроможна.  Бiль
Iз  кожним  спогадом  про  батька
Пов’язаний,  неначе  сiль
Тi  cпогади  менi  зненацька

У  рану  сиплють,  сиплють...  За
Стару  садибу  дали  грошi.
На  мicцi,  де  колись  коза
Паслася,  де  навкруг  хорошi,

Просторi    краєвиди,  там,
Близ  Ольгинки,  у  Волновахи
Сухої  видiлили  нам
Пiд  забудову  зeмлю.  Змахи

Сокири  –  i    постала  вже
Мала  хатинка  тимчасова...
Чи  я  змiнилася?  Невже?
Нiхто  до  мене  анi  слова...

Отам  Ольгинка  за  мiстком,
Ще  трохи  далi  –  залiзниця...
Забрало  вже  мене  цiлком
Серцебиття...  Це  я,  дивiться,

Дитинства  свiдки...  Далi  –  лiс,
Великоанадольський,  штучний.
Бо  вiн  не  сам  собою  взрiс  –
Степ,  що  донинi  нерозлучний

Iз  суховiями,  лicну
Тендiтну  молодь  завжди  губить,
Анi  ,берiзочку  одну
Не  збереже  –  дерев  не  любить.

Перемогти  ту  мiць  слiпу  --
Людської  мрїї  й  волi  подвиг.
Лiс  у  безводному  степу  –
Його  цiлющий  свiжий  подих

Облагородив  ближнiй  степ,
Вiн  став  чудовим  лiсостепом,
Натхненний  приклад  всюди,  де  б
Висаджували  лiс  пiд  небом.

А  цей  сто  рокiв  вже  живе...
«3»  --  на  парканi.  Тут  обiйстя
Повинно  наше  буть  нове  –
Згубити  неможливо  мiсця.

Оце  ж  Тюленiна?  Вона!
Маленька  на  подвiр’ї  хатка.
Ось  лiтня  кухня  без  вiкна  --
В  листi  була  про  неї    згадка.

Усе  вдчинено.  Хто  де?
У  дворi  жодної    немає
Душi...  А  як  чужий  зайде?
Як  не  вкраде,  то  щось  зламає.

Не  замкнена  хатинка.  Ми
На  вулицю  з  подвiр’я  вийшли.
Колись  дитячої  юрми
Почули  б  голоси...  Мов  вижгли

Войною  з  вулиць  дiточок.
На  пустирi    з  козою  Нiна.
Їй  –  п’ять.  Вона  взяла  кийок  –
I  тягне,  тягне...  Животинiа

Впирається,  не  хоче  йти.
Мала  сестричка  не  здається,
За  налигач  її  тягти
Продовжуї,  та  ще  й  смiється.

Вона  господарює.  
                                                         --  Де
Матуся  наша?
                                       --  На  роботi,
Додому  –  рано  –  ще  не  йде...
--  А  Микола?
                                 --  В  школi…
                                                       --  Ти  в  турботi

Про  хату  й  господарство.
                                                                               --  Так!
--  Володя...
                               --  Вiн  райфiнiнспектор.  –
Сашко:
                   --  Справляється  юнак?
Потрiбен  особливий  вектор

В  характерi,  щоб  полюбить
Невдячну  цю  фicкальну  долю.
Хлопчину  можу  те  згубить...
--  Порадимося...  –
                                             --  Як  з  водою?

--  Колонка  на  подвiр’ї  є...  –
Розсудливе  дiвча  охоче
Показує,  рушник  дає,
Палає  радiстю  дiвоче  

Обличчя...
                                 На  верхiвцi  дня
Вiдчули  радiсть  в  повнiй  мiрi,
Коли  вся  зiбралась  рiдня,
Хоч  не  у  хатi  –  на  подвiр’ї..

Знов  середовище  моє
Зiбралось  вкупi  просто  неба...
--  Сливянка  i    вишнiвка  є,
--  А  самогонки  i  не  треба!  –

Усi  знайомляться  з  Сашком.
Вiн  легко  прийнятий  в  родину
I  признається  ватажком.
--  Порадьте  щось  старшлму  сину,  --

Матуся  каже,  --  бо  його
Та  фiнiнспекторська  посада,
На  мою  думку  –  суєта,
Ще  й  небезпечна.  Я  не  рада,

Що  вiн,  неначе  вовкулак,
Вишукує,  кого  б  злавати.
Роль  неприємна,  чи  не  так?
--  Неперспективна...
                                                 --  Утiкати

З  посади  треба,  та  й  мерщiй...
Ще  поговоримо  пiзнiще...
--  Бо  влада  як  отой  Кощiй...
--  Так,  треба  геть  з  цiєї  нiши...  –

Семен  Григорович  прийшов
I  тiтка  Маня  нас  провiдать.
В  Cашковi  ветеран  знайшов
Свого.  Покликав  нас  обiдать.

Всього  багато  на  вiку
I  доброго  впiзнав  i  злого.
В  Преображенському  полку
Служив  i  вмiв  тримати  слово.

Ходив  в  Палацi  в  караул,
Дружив  з  великими  князями.
В  Лiвадiї  cтояв  впритул
До  царського  подружжя.  Злами

Эпохи  передвiдчував,
Коли  з  царем  христосувався  –
Щемило  серце,  мов  бурав
Просвердлив  i  у  нiм  зламався.

Кiлькох,  призначених  в  полку,
На  перевiрку  лiкарняну
Вiдправили  –  та  ще  й  яку!
Кандидатуру  бездоганну

Помазаника  цiлувать
I  жандармерiя  тестує.
--  Цар  будеи  грошi  дарувать,
Нiхто  цим  даром  не  нехтує

Та  не  забудьте  дякувать!  –
Вони  вже  йдуть.  Не  розгубiться!...  –
--  Христос  воскресе!  –  Цiлувать
Служивих  стали  цар,  цариця.

Карбованець  дарує  цар,
Вона  –  оздоблену  шкатулку.
Цей  –  як  яйце,  коштовний  дар.
У  Манi    в  зручному  притулку

Там  голки  рiзнi  i  нитки...
Семен  у  час  христосування,
Вiдчув:  розпочались  витки
Трагiчного.    Його  дихання

Вже  наближаалося...  Вiйна
Зламала  незабаром  долю.
Семена  повела  вона  –
У  розвiдку...  I  вiн    по  полю

Напластувався...  Заслужив  
Повагу  гордих  генералiв.
Денiкiн  мужнiм  дорожив,
Каледiн  i  Корнiлов...  Ладив

З  Брусиловим...  Простий  солдат?
Нi,  не  простий.  Вiн  мав  чотири
«Георгiя»  --  герой  без  вад.
З  таким  дружили  командири.

У  двадцять  першому,  коли
Жорстоко  всi  голодували,
В  родинi  cправи  кепсько  йшли  –
Хрести  й  медалi  врятували:

Мiшечок  проса  взяв  за  них
Семен  –  у  тяжку  ту  годину
Моральний  подвиг  допомiг:
Хрести  пiдтримали  родину.

Сашко  й  Семен  --  фронтовики
В  них  –  кiлька  вiйн  на  перекличцi.
Герої,  про  свої  полки
Розповiдали...  Не  по  личцi

Герой  Героя  впiзнає.
I  їм  дискутувать  цiкаво.
Ти  середовище  моє
Осяюєш,  вiйськова  славо...

Семен,  коли  прийшов  з  вiйни,
Орав,  прополював  та  сiяв.
Та  досвiду  нема  цiни.
I  час  той  досвiд  не  розвiяв  –

I  в  охорону  на  склади,
Тi,  з  амоналом,    запросили.
I  вiн  запобiгав  бiди,
Щоб  вибухiвку  не  носили

Потай  зловмиснi  крадiї…
Cкладнi  обставини  Володi  –
Cашка  турботи  i  мої.
Одне  всi  розумiють:  годi!

Встиг  вiсiм  класiв  до  вiйни
Володя  тiльки  закiнчити...
Щасливi  мрiї  –  де  вони?
Любив  iсторiю  учити.

I  сподiвався,  що  колись
Сам  в  школi    викладати  буде.
Та  ось  –  обставини  зiйшлись...
Навiщо  так  караєш,  Суде?

Шкiльний  iсторик  вiдчував:
Колега  поруч  пiдростає.
Володi  раз  у  раз  давав
Серйознi  книги.
                                       --  Хай  читає.

Тацит,  Ключевський,  Карамзiн  –
Батьки  iсторiї  –  науки.
Хай  поступово  входить  син
В  професiю...  –
                                                   Башибузуки

Чужi  поклали  мрiї  край.
При  нiмцях  не  було  навчання.
Знай  тiльки  –  вiд  облав  тiкай  –
Зашлють  на  каторжнi  терзання

 В  Нiмеччину...  Пропав  кудись
Iсторик  той  шкiльний  Скляренко
Микола  свiт  Петрович...  Знизь,
Польоти,  душе,  що  Шевченка

I  Пушкiна  в  себе  взяла...
Володя  малював  чудово.
Вiйна,  що  невмолимо  зла,
Всi  долi  зруйнувать  готова.

Екстерном  за  дев’тий  клас
Здав  по  вiйнi…  А  що  же  далi?
З  надiє  дививсь  на  нас
I  очi  трепетно  питали,

Що  далi  хлопцевi  робить?
Сiм’ї  Володiна  зарплата
Потрiбна  дуже,  щоб  вiдбить
Атаку  голоду.  Хлоп’ята,

Микола  й  Нiна,  ще  ростуть.
Не  впоратись  однй  матусi.
Та  час  минає...
                                         --  В  цьому  суть...
--  Так  хочеться  учитись  в  вузi!  –

--  У  педучилище  iди!  –
Вирiшує  Сашко  проблему.
--  Та  вчись  вiдмiнно  лиш,  гляди!
Бо  посереднього  нiкчему

Не  побажає  брати  вуз.
Брат  згодився:  це  справдi  вихiд.
--  Середню  дасть  освiту,  плюс  –
Можливiсть  бути  в  школi…  Вигiд

Аж  двi…  А  далi  вже  –  у  вуз.
Для  вчителюючих  –  заочний.
--  За  планом  дiй  –  i  будеш  туз...  –
На  нас  чекає  шлях  зворотний.

Автобус  розсiка  iмлу,
Мене  увозить  вiд  родини.
Везу  вiд  мами  у  вузлу
Подушки  й  два  шматки  тканини

На  ковдру  --  найщедрiший  дар,
З  усiх,  що  будь-коли  дiстала.
Спiшить  у  осiнь  календар.
Наталя  ще  подарувала

Два  простирада,  а  до  них  –
Пiдодеяльник  полотняний,
Двi  наволочки  –  дивний  збiг
З  дарунком  мами...  На  бажаний

Зворотний  поїзд  теж  вона,
Наталя,  нам  квитки  дiстала.
У  враженнях,  з  вузлом  майна,
Яке  пiд  полку  поскладала,

Ледь  влаштувалась  –  i  ту-ту!
I  розминулася  з  дитинством.
Що  попереду?  Долю  ту
Моїм  наповню  доброчинством...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=108597
рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата поступления 21.12.2008

В поэте узрю ратоборца,

В  поэте  узрю  ратоборца,
Юродивого...  Странный  кадр...
Театр  одного  стихотворца
Сильнее,  чем  просто  театр.

Поскольку  поэт  не  играет  –
Он  в  сущности  странной  живет.
В  поэты  судьба  выбирает,
С  судьбою  мирится  народ.

Поэт  обречен  на  разруху,
Болезни,  обиды,  тычки,
На  ссылку,  на  голод,  разлуку.
Повсюду  запоры,  замки.

Ни  крыша,  ни  окна,  не  стены
Не  дарят  ему  забытье.
Так  больно  от  давней  измены,
От  подлой  издевки  ее...

Но  с  болью  души  в  контрапункте
В  душе  созревает  мечта.
И  сердце  отдав  катапульте  –
Пусть  мечет  в  родные  места,  --

Поэт  забывает  о  боли,
В  духовном  пространстве  живет...
Затворник  высокой  неволи  –
Счастливые  песни  поет.

Сиянье  нездешнего  света
И  речь  –  неземное  арго...
Но  вы  не  жалейте  поэта,
И  вы  не  судите  его.

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=108572
рубрика: Поезія, Стихи, которые не вошли в рубрику
дата поступления 20.12.2008

Романгтична, светла, элегантна...

Романгтична,  светла,  элегантна...  

Очевидно,  что  фоном  --  пейзаж.

Эй,  а  должность  бой-френда  вакантна?

Мне  лицензию  временно  дашь?



Постоянной  просить  не  осмелюсь.

Мне  б    хоть  вечер  с  тобой  виз-а-ви...

Ну,  прости...  Понимаю,  что  ересь,

Но  мечтается  все  ж  о  любви.



А  улыбка  твоя  все  роднее.

Только  это,  понятно,  мираж...

Мне  б  пора  становиться  умнее...

Ну,  а  все  же  --  лицензию  дашь?

                                     v

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=108276
рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата поступления 18.12.2008

Лариса

Наварила  риса...
--  Вот  еще  котлетка!  –
Милая  Лариса,
Щедрая  соседка.

Открывает  дверцу,
Достает  бутылку  –
Путь  к  мужскому  сердцу...
Я  таю  ухмылку.

Я  могу  наесться
И  ужраться  в  стельку.
Шепчет  голос  сердца:
--  А  когда  в  постельку?

Распустила  локон,
Вытащив  заколки...
--  Что,  наелся,  сокол?
Смастери  мне  полки...

адрес: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=107833
рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата поступления 16.12.2008

Блики

Семен  Венцимеров

Стихотворения

*      *      *

В  дорогу...  Надежда,  веди!
Оставшиеся,  поднимите
Бокалы  за  тех,  кто  в  пути...
И  ждите.  Молитесь  и  ждите...

Ян  Налепка
 
Летят  года  над  тихой  Садгорой...
На  кладбище  среди  мещан  окрестных
Лежит,  дождем  оплаканный,  Герой
Советского  Союза  –  не  из  местных...
 
Ян  Налепка  –  словацкий  капитан,
А  ранее  –  учитель  в  школе  сельской...
Смерть  на  войне  гуляет  по  пятам...
Он,  мертвый,  горд:  от  пули  пал  немецкой.
 
И  это  означает,  что  врагу
Не  шестерил,  не  заключал  с  ним  сделку....
В  упор  убит  фашистом  на  бегу,
Успев  в  последний  миг  планету  сверху
 
Собой  от  вражьих  выстрелов  прикрыть...
Он  до  словацкой  не  дошел  границы...
Как  вы  и  я  хотел  он  жить,  любить,
Над  ним  сверкали  летние  зарницы...
 
Но  выбирая,  между  «быть»  и  «бить».
Не  поступился  честью,  сделав  выбор....
Его,  солдата,  враг  сумел  убить,
Но  он  из  строя  и  сейчас  не  выбыл...
 
Герой  --  и  павший  сохраняет  строй,
Ведя  бойцов  вперед  живым  примером...
Летят  года  над  тихой  Садгорой.
Где  плачет  дождь  над  памятником  серым...
 
Элиезер  Штейнбарг
 
...Там,  в  Липканах  над  домами  липы
Шепчутся  о  чем-то  с  соловьями...
А  к  примеру,  вы,  да,  вы  --  могли  бы
Передать  еврейскими  словами
 
Точно  --  и  в  понятиях  конкретных
Тех  бесед  нешумных  содержанье?
Может,  в  их  подробностях  секретных
Судьбоносное  таится  знанье?
 
По  Липканам  бегал  босоногий
Кареглазый  мальчик  Элиезер...
--  Не  трещите  надо  мной,  сороки  --
Мне  пора  с  ровесниками  в  хедер*...
 
Ну,  я  понимаю  вас,  положим
И  займусь  позднее  переводом
Стрекота  сорок  --  на  мамэ  лошн**...
И  останутся  с  моим  народом
 
Как  его  духовное  богатство  
Сказка,  притча,  поговорка,  басня...
Молоток,  пила,  игла,  --  азарт  свой
Поумерьте!  В  баснях  и  о  вас  я
 
Расскажу  --  и  речь  вещей  прольется
Мудростью  на  каждого...  Не  ложен
Вывод:  из  священного  колодца
Черпаем  судьбу  --  из  мамэ  лошн.
 
...Невысокий,  в  кругленьких  очечках.
Не  спеша  гулял...  Над  Черновцами
Россыпь  звезд,  дурман  акаций...  Ночка,
Как  известно,  дружит  с  мудрецами.
 
И  под  крутолобым  сводом  мозга
Слово  к  слову  –  нет  душе  покоя...
Память  восприимчивее  воска  --
И  чеканной  вечною  строкою
 
Вязка  слов  ложится  на  бумагу,
Запечатлевая  в  светлых  душах
Грустную  улыбку  и  отвагу...
И  среди  спасительных  отдушин
 
В  час,  когда  несчетно  смерть  косила
И  сама  история  стенала  --
В  басенках  накопленная  сила
Зверству  тайно  противостояла.
 
Буквы  идиш  --  огоньками  свечек
Озаряют  трудный  путь  еврея
Из  черты  оседлости  --  местечек  --
В  Иерусалим...  Не  властно  время
 
Над  судьбой  пророческой...  Не  властна
Смерть  над  Боговдохновенным  словом...
Мудрая  Штейнбарговская  басня
Нас  уводит  к  доброму  от  злого...
 
*Еврейская  начальная  школа
**  Язык  идиш
 
Поезд
(По  мотивам  Элиезера  Штейнбарга)
 
Станционный  колокол  --  поезду  сигнал.
Паровоз  ответил,  точно  простонал.
Тишину  прорезав,  гул  затих  в  степи...
И  пошли  вдоль  рельсов  белые  столбы.
 
Двинулись  жандармы,  вставшие  во  фрунт,
Башни,  и  казармы,  и  обменный  пункт,
Стрелочник  у  будки  с  фонарем  в  руке,
И  театр  "Кабуки",  лодки  на  реке...
 
Все  несутся,  пятясь,
Все  --  назад,  назад  --
К  четвергам  из  пятниц  --
Вроде  так  нельзя?
 
Что  их  мчаться  просит
Вспять  из  наших  мест?
Неподвижен  поезд,
Ну,  а  все  окрест
 
Убежать  стремится
Да  все  вспять  и  вспять...
Может,  это  снится?
Гасим  свечку.  Спать!
 
Музыка
(По  мотивам  Элиезера  Штейнбарга)
 
Тамбурины  и  тимпаны,
Бубны,  гонги,  барабаны...
Все  они  полны  обиды:
Были,  есть  и  будут  биты.
 
Палочное  воспитанье,
Жизнь  --  сплошные  испытанья.
Далеко  ходить  не  будем:
--  Жизнь  --  битье,  тоскует  бубен.
 
Не  скрывает  барабан:
--  Ведь  по  нам,  как  по  рабам,
Лупят  бешеные  палки!
Право,  наши  судьбы  жалки!
 
Есть  завидная  судьба:
Это,  например,  труба.
С  нами  палки  злобны,  грубы,
А  ее  целует  в  губы
 
Верный  друг  ее  --  трубач...
Что  же  делать  -  плачь  --  не  плачь  --
Все  неправедно  и  зыбко...
Есть  судьба  иная  --  скрипка.
 
Вот  кого  уж  нежат,  гладят...
Хоть  разнообразья  ради  --
Палкою  разок  по  ней!
Так  обидно,  ей-же-ей!
 
И  ведь  не  поднимешь  шума,
А  куда  же  смотрит  Дума?
Даже  депутат  Кобзон
Нас  не  защищает  (стон).
 
Тут  запели  все  фанфары:
--  Пусть  летят  на  вас  удары,
Но  без  ваших  тра-та-та
Песенка  совсем  не  та.
 
Так  что,  пусть  вас  лупят  чаще,
Пусть  трубу  целуют  слаще,
Нежат  пусть  и  гладят  скрипку,
Пусть  гитару  щиплют  шибко
 
По  отдельности  и  вместе...
Только  так  родятся  песни,
Зажигательные  танцы...
Ну,  а  наши  беды  --  тайны
 
Никому  не  интересны...
Не  за  жалобы  --  за  песни
Всех  нас  почитают  люди...
С  тем  вовеки  и  пребудем!
 
Радуга
(по  мотивам  Элиезера  Штейнбарга)
 
Радуга  у  речки  --
Точно  мать  над  дочкой,
Над  ее  земной  зеленой  зыбкой...
От  небесной  свечки,
Заслонясь  ладошкой,
Дочка  маму  радует  улыбкой...
 
А  под  сенью  зыбки  --
Озорные  рыбки.
Восхищают  их  живые  краски.
Хоть  обычно  немы,
Разболтались:
--  Все  мы
В  изумленье:  краски,  как  из  сказки.
 
Карпы  и  сазаны,
Щучки  и  гольяны
Пестрым  небом  рады  насладиться.
Окуни  и  сиги,
Стерлядь  и  вязиги  --
Повод  только  дай  повеселиться.
 
Тут  один  гольянчик,
Отроду  --  смутьянчик,  --
В  бочку  меда  бросил  ложку  дегтя:
Мол,  все  это  липа  --
Здесь  снимают  клипы.
Он-то  на  крючок  не  попадется.
 
Кто  поверил  сразу,
Кто,  имевший  разум,
Над  гольяном  только  посмеялся.
Но  возникла  ругань,
И  давай  --  друг  друга  --
В  хвост  и  гриву,  чтоб  не  задавался.
 
Радуга  глядела
На  такоге  дело,
Радуга  обиженно  бледнела...
Все  же  было  честно!
И  она  исчезла,
Развлекать  безумцев  не  хотела...
 
Брейк-данс
(По  мотивам  Элиезера  Штейнбарга)
 
Лягушонок  из  пруда
Разошелся  --  хоть  куда!
Он  брейк-данс  освоил  и  танцует!
Дергается,  как  больной,
То  --  на  камешек  спиной
И,  вращаясь  вкруг  себя,  гарцует!
 
И,  конечно,  весь  народ
Собирается,  идет
Посмотреть  на  лягушонка  в  танце.
Ну,  а  он  вниманью  рад,
Раз  четыреста  подряд,
Лапок  не  щадя,  кружил  в  брейк-дансе.
 
Рад  кружить  хоть  перед  кем...
То  --  оживший  манекен
В  резких  механических  движеньях,
То  он  --  словно  акробат:
Сальто  десять  раз  подряд
Сделает...  Расчет  на  уваженье.
 
Вылез  из  земли  червяк.
Гложет  зависть.  Тоже  так
Танцевать,  как  лягушонок,  хочет.
Дернулся  с  десяток  раз,
Неуклюжестью  потряс  -
И  над  ним  болотный  люд  хохочет.
 
Тут  червяк  сказал:
--  Брейк-данс  --
Очевидный  декаданс
И  его  танцуют  лишь  уроды!
Ноль  вниманья  на  него,
Лягушонок  --  ого-го!  --
Пляшет  при  стечении  народа...
 
*      *        *
 
Леди  Осень,  в  начале  письма:
Я  влюблен  в  Вас,  --  признаюсь,  --  и  очень...
До  свидания.  Мистер  Зима...
Вот  и  все,  что  скажу,  Леди  Осень...

Я  не  знаю,  что  надо  сказать
Сверх  того,  что  само  прокричалось.
Не  способен  два  слова  связать,
Да  и  сердце  не  вовремя  сжалось.

Тут  бы  нужно  про  небо  и  свет,
Про  надежды,  цветы  и  волненье.
И  о  том,  что  ваш  нежный  портрет
Пробуждает  во  мне  вдохновенье.

Дескать,  я  Вас  три  жизни  искал
В  инкарнациях  первых  красавиц,
Чувство  гордое  не  расплескал,
На  случайных  в  пути  не  бросаясь.

Знал  и  верил:  судьба  приведет
Нас  еще  в  этой  жизни  друг  к  другу...
Я  услышу:  меня  позовет
Ваше  сердце  сквозь  дали  и  вьюгу.

Будет  встреча  и  будет  восторг
Узнавания  и  упоенья...
В  одиночестве  долгом  продрог,
Как,  скажите,  приблизить  мгновенье...

Рухнет  в  прах  вековая  тюрьма.
Я,  свободный,  скажу:
 --  Леди  Осень,
Познакомимся:  мистер  Зима.
Я,  –  признаюсь,  –  влюблен  в  Вас  –  и  очень...  

*          *          *

Радости  так  редки,
Горести  --  лавиной,
Прочь  бегут  недели,
Годы  тают  зря
Не  в  моей  газетке,
Не  с  моей  родимой,
Не  в  любимом  деле  --
Не  моя  стезя...

В  потускневшем  мире
Приключенья  мелки
Жизнь  прошла  –  не  спорьте,
Неприютно  мне:
Не  в  своей  квартире,
Не  в  своей  тарелке,
Не  в  своей  работе,
Не  в  своей  стране...

Выгасли  рассветы,
Вышли  замуж  девы.
Никому  в  подлунье
Даром  не  нужны
Ни  мои  советы,
Ни  мои  напевы,
Ни  мое  раздумье,
Ни  прозренья-сны...

*      *      *

Вопрос  вопросов:  для  чего  живем?
Один  –  чтоб  после  слиться  с  Абсолютом,
Другой,  чтоб,  вдоволь  накуражась  люто,
Всю  мерзость  естества  явив  при  том,
Порадоваться,  слабых  унижая...
При  чем  здесь  эгоизм  и  альтруизм?
Связь  очевидна:  униженьем  жаля
Других  до  истонченья  аневризм,
Инфаркты  рассевая  и  инсульты,
Иной  считает:  зряшно  прожил  сутки,
Коль  никого  за  сутки  не  довел
Подлянками  до  белого  каленья,
До  заиканья  и  до  исступленья,
До  обморока...  («Что,  хорош  прикол?»)
«Прикол»  хорош,  коль  вызвал  чьи-то  слезы,
Подначить,  «кинуть»,  мерзко  обхамить,
Унизить,  околпачить,  опустить  --
Для  низких  --  доблесть...  И  метаморфозы,
Бывает,  поражают  весь  народ,
Что  встарь  себя  являл  себя  в  духовных  силах,
 А  ныне  --  в  geekboy-ах,  чикатилах
Стал  вороватым,  лживым  --  зло  берет...
Не  зря  же  Моисей  разбил  скрижали,
Но  очевидно  зря  Христа  распяли  –
Тот  подвиг  альтруизма  не  ведет
К  всеочищенью  подлого  народа.
Выходит  –  эгоизм  –  его  природа,
И  он  эгоистичней  что  ни  год  –
И,  стало  быть,  конец  всему  грядет,
Как  предвещали  древние  пророки,
И  нам  --  увы!  –  остались  только  крохи  –
И  больше  к  нам  Мессия  не  придет...

Другу

Возле  жизненной  тропки  натыканы
Дни  рожденья,  как  грустные  вехи...
Неуспехи  –  обидными  тыквами,
Рушниками  дарились  успехи...
.
В  тех  и  в  этих  печального,  грустного
Нынче  больше,  чем  боли  и  счастья...
Но  из  противоречья  прокрустова:
«Если  б  молодость  знала...»  --  нечасто,

Но  случалось  порой  вдохновенною
Прорываться  душою  к  прозренью  –
И  тогда  мы  сводили  Вселенную
К  незабвенному  стихотворенью...

Что  успели,  что  –  нет  –  разберет  Господь,
Он  оценит  стремленья-итоги...  
Мы,  наверное,  больше  смогли  б  –  не  спорь  –
Но  сбивались  нередко  с  дороги...

Отвлекались  на  суетное  подчас,
За  обманками  шли,  миражами...
Маяками  друг  другу  светя,  лучась,
Вдохновением  заражали.

«Если  б  старость  могла...»  --  это  не  о  нас,
Стариками  не  станем,  Григорий...
В  нетерпении  крыльями  бьет  Пегас  --
Застоялся-де  в  коридоре.

Намекает  --  давайте  взлетим:  Парнас
Ожидает  нас  сиротливо...
И  конечно  же  мы  взлетим  не  раз...
Так,  что  счастливо,  брат...  Счастливо!


Сын  Украины

Так  вышло  –  я  судьбы  не  выбирал.
Родиться  мог  в  пампасах  Аргентины.
Всевышний  наградил  иль  покарал:
На  свет  явился  сыном  Украины.

При  том,  что  стопроцентно  я  –  еврей,
Что  бесоносцам  хуже  горькой  редьки.
Убийца  им  приятней  или  гей.
Убийцы,  кстати,  среди  них  нередки.

Господь  послал  –  и  мой  народ  пришел,
Чтоб  миссию  исполнить  –  в  Украине.
Бог  помнит  тех,  кто  добр  и  тех,  кто  зол,
Кто  прежде  был  и  кто  явился  ныне,

Тех,  кто  кормил  и  тех,  кто  прогонял,
Тех,  кто  любил  и  тех,  кто  ненавидел,
Тех,  кто  спасал  и  тех,  кто  убивал,
Кто  не  вступался,  хоть  убийство  видел...

Над  вымыслом,  «историк»,  не  корпи,
Супец  не  стряпай  из  гнилых  объедков...
Воздастся  по  кармической  цепи
Потомкам  за  антисемитских  предков,

Давным  давно  ушедшим  на  погост.
Кармические  вины  –  не  химеры.
За  украинский  мерзкий  Холокост
Потомки  и  Петлюры  и  Бандеры,

Хмельницкого  расплату  понесут,
Потомки  всех  погромщиков  на  свете,
Над  каждым  разразится  Божий  суд...
Антисемиты  нынешние!  Дети

И  внуки  ваши  понесут  вину
За  то,  что  вы  в  свои  пустые  души
Не  Господа  впустили  –  Сатану  –
Над  вами  и  рога  его  и  уши...

А  праведных  Господь  вознаградит,
Даст  и  потомкам  их  Благоволенье...
На  всех  Всевышний  пристально  глядит  –
Не  забывайте  –  каждое  мгновенье...  

Онегинская  строфа

Теперь-то  я  решусь,  Людмила,
Сказать  открыто,  чтоб  прочли  --
(На  что  внезапно  вдохновила
Судьба)  –  во  всех  концах  земли  --
Пусть  запоздалое  --  признанье
Все  те,  в  ком  как  во  мне  терзанье
Теснит  невольныи  страхом  грудь...
Теперь  я  не  боюсь  ничуть.
Признаюсь,  много  лет,  Людмила,
Любил  --  и  до  сих  пор  люблю...
Судьба  мою  любовь  гранила...
И  только  Господа  молю:
Позволь  мне  до  нее  дойти,
Слова  признанья  донести!

*      *        *

Был,
Остались  мои  следы...
Выл,
Когда  уходила  ты...
Лил
Потоки  горючих  слез  –
И,  стало  быть,  я  всерьез
Жил...

Быть?
Поставлен  вопрос  ребром...
Слыть?
Казаться?  –  Куда  с  добром!
Нить
Уже  на  руке  Судьи,
Успеешь  грехи  судьбы
Смыть?

Будь  –
И  больше  не  нужно  слов.
Чуть
Промедлишь  –  и  все.  Готов!
Суть
Всего  на  Земле  --  любовь,
В  погоне  за  нею  вновь
В  путь!

*      *      *

Кто  мыслью  проникает  в  суть  явлений,
Кто  ищет  словоформы  с  новизной,
Кто  в  правила  древнейших  песнопений
Себя  упрямо  втискивает...
 Мой

В  поэзии  удел,  мой  трудный  поиск  --
В  моем  нелегком  опыте...  Давно
Куда-то  укатил  веселый  поезд  –
И  мне  в  судьбе  осталось  лишь  одно:

Незабываемое  воскрешая,
Себя  счастливым  вновь  воображать...
Хранит  былые  радости  душа  –  и
Не  устает  в  них  взгляд  мой  погружать  –

И  в  миражах  я  пребываю  бледных,
Они  –  моя  реальность  новых  дней...
В  моих  к  той  жизни  зовах  безответных  –
Источники  поэзии  моей,

Что,  может,  никому  не  интересно,
А  может,  интересно  молодым...
Счастливым  им  покуда  неизвестно.
Что  все  пройдет,  «как  с  белых  яблонь  дым»...

Я  никого  стихом  не  ублажаю,
Я  никого  не  стану  развлекать...
Болезненную  душу  обнажаю,
Чтоб  из  нее  с  надеждой  извлекать

На  Божий  свет  счастливые  мгновенья...
С  надеждой,  что  удастся  повторить.
Печальные  мои  стихотворенья  –
Попытка  душу  с  фактом  примирить,

Что  жизнь  моя,  похоже,  на  излете...
Осталось  две  зарубки  затесать
Заглавием  на  книжном  переплете  –
И  жпилог  в  той  книжке  дописать...

*      *      *

Я  не  люблю  селедки,  манной  каши,
Яичницы,  омлета  не  люблю  --
Учтите,  приглашая...  Вкусы  наши
Различны...  Майонеза  не  терплю...

На  торте  крем  противен  до  рыганья  –
Мне  лучше  бы  с  вареньем  и  желе...
Запомни  предпочтенья,  дорогая...
Я  не  люблю  слоняться  по  жаре  –

Стремлюсь  укрыться  в  комнатке  под  крышей,
Где  в  первый  миг,  как  в  пекле,  а  потом,
Когда  врублю  на  максимум  кондишен,
Мне  климатит  нормально...  Все  путем...

Я  телевизор  вынес  на  помойку  –
Бессовестной  рекламы  не  люблю...
Я  не  люблю  готовку  и  уборку,
Я  не  люблю  болеть  –  сиплю,  хриплю...

Недавно  невзлюбил  я  «Аргументы
И  факты»  --  стало  много  чепухи...
Я  не  люблю  безмозглые  комменты
Приляпанные  под  мои  стихи...


*      *      *

Ушел  поэт...  Погасли  небеса...
На  градус  вся  Вселенная  остыла.
Никто  уже  не  свяжет  словеса
И  к  смыслу  жизни  с  фронта  или  с  тыла

Не  подберется  с  этой  стороны  –
Ему  лишь  жизни  суть  себя  открыла...
Ушел  поэт...  А  без  него  темны
Аллеи  и  метафоры...  Бескрыла

Весна  –  и  утро  не  несет  надежд,
И  бесполезно  звезды  догорают,
Веселой  искрой  из-под  грустных  вежд
Впредь  не  сверкнут...  С  поэтом  умирают

Те  строки,  что  дрожат  на  вираже,
Готовые  сорваться  на  страницу,
Но  не  сорвутся  более  уже  --
В  бессрочную  отправлены  темницу...

Заветное  поэт  сказать  успел:
Кого  и  что  любил  –  и  острой  мыслью,
Горячим  чувством  затянул  пробел  –
И  вывел  нас  в  полет...  Безвестной  высью

Летит  неопалимая  душа...
Жалейте  –  и  завидуйте  поэту...
Он  жил,  творя,  достойное  верша  –
И  то,  что  сотворил,  не  канет  в  Лету...  

*      *      *

Не  оставив  записки,
Без  звонка,  без  письма
Я  уйду  по-английски  –  
Не  сходите  с  ума,

Может,  всех  озадвчу
Пересудом  молвы.
Я  о  вас  не  заплачу,
Так  не  плачьте  и  вы

Пролетают  мгновенья,
Что  отсчитаны  мне...
Я  уйду  без  сомненья,
Без  копанья  в  говне,

Кто  чего  мне  недодал,
Обещанье  забыв  –
Ну  вас...  Жаль,  что  недолго
Мой  звучал  лейтмотив...

Я  уйду  на  рассвете
Или  в  полночь  –  Бог  весть,
Полагая  в  поэте
Главным  совесть  и  честь

Я,  долбился  --  не  гений  --
Лбом  о  стенку  в  тоске  
Без  притворства  и  лени  –
Вот  книжонка  в  руке...

«Черные»  лимерики.  (  В  подражание  Андрею  Порошину)


Жил  один  капельмейстер  в  Нью-Йорке,
Был  от  Баха,  представьте,  в  восторге.
По  утрам,  назло  всем,  
Брал  АК-47  --
Бах!  И  меньше  на  копа  в  Нью-Йорке.

Жил  один  архивариус  в  Осло,
Зонтик  свой  он  затачивал  остро.
Зонтик  вместо  ножа,
А  в  архиве  держал
Паспорта  им  заколотых  в  Осло.

А  один  литератор  iз  Львiва
Чистый  гений  кровавого  чтива.
Чтоб  разжиться  сюжетом,
Шел  с  ножом  и  кастетом
И  мочил  всех  на  улицах  Львiва.

А  один  полицейский  из  Рима
Был  садист-потрошитель  незримо.
Мог  охотиться  сутки.
Шлеп  –  и  нет  проститутки
СНГ-овской  на  улицах  Рима.

А  один  графоман  с  Литпортала
Наблюдал,  как  душа  отлетала...
Не  касаясь  руками,
Свои  жертвы  стихами
Он  душил  в  глубине  Литпортала...

Ожидаются  перемены…
Да  чего  там  –  не  привыкать!
Первых  горестей  перпевы  –
Повторять  их  и  повторять.

Я-то,  в  сущности,  все  о  прежнемм:
Где  мой  рай  в  судьбе,  де  мой  ад?  –
О  безгрешном  ли  иль  о  грешном  –
Свой  у  каждого  демонат.

Обретение  есть  в  потере…
Всякий  бред  углубяет  смысл
В  непредвиденном  слов  плетенье,
А  обыденный  абрис  смыт.

Аберраций  эгоцентризма
Непомерна  над  сутью  власть.
Неосмысленна  и  капризна
Либидиная  песня  –  страсть..

Упрошаю…  Кого  прельщаю?
Бессознательное,  виват!
И  безумству  не  воспрещаю
Вырываться  из  красных  врат.

По-толстовски  оксюморонна
Жизни  смерть  или  смерти  жизнь…
Переменой  бесповоротной
Разрешись,  судьба,  разрешись…

Поэт  и  актер

Сергей  Никоненко  играет  Есенина
И  это,  заметьте,  совсем  не  игра.
Душа  растревожена  до  потрясения:
Поэт  воскресает  для  зла  и  добра.

Поэта  душа  инструмент  неизученный,
Способная  мир  параллельный  открыть.
Поэт,  всеми  муками  мира  измученный,
Всему  вопреки  продолжает  творить.

Он  снова  вступает  в  борьбу  с  безысходностью,
Он  ищет  и  все  не  находит  себя
Один  на  один  с  равнодушьем  и  подлостью
Взывает  к  любви,  от  натуги  сипя.

Сергей  Никоненко  играет  Есенина,
Есенин  играет  актерской  судьбой.
Вот  роль,  что  когда-то  лишь  будет  оценена:
Поэт  замещает  актера  собой...

Поет    «Ореро»

"Отговорила  роща..."  Чуть  гортанно
Есенина  поет  квартет  "Ореро".
Грузинское  многоголосье  пряно
Печаль  поэта  страстью  разогрело.

И  им  сейчас,  в  самозабвенье  жарком
О  русской  осени  светло  поющим
Грузинам,  больно  и  наверно  жалко
Поэта  в  его  времени  бегущем.

В  согласии  с  кавказским  этикетом
Сверхпрагматичны  и  сверхромантичны,
В  сотворчестве  с  загубленным  поэтом,
Поют  грузины  о  своем,  о  личном.

Но  гимном  грустной  осени  задето
Для  сострадания  и  соучастья,
На  грусть  грузин  и  русского  поэта
Ответит  сердце  --  и  забьется  часто.

Ведь  каждый  тоже  молод  был  когда-то
И  каждому  прошедших  весен  жаль.
И  собственным  ошибкам  и  утратам
Певцов  аккомпанирует  печаль...

Да,  жаль,  как  жаль  --  "Отговорила  роща..."
Поют  грузины  --  их  минор  высок...
И  мы  им  подпоем  --  чего  уж  проще  --
Слова-то  каждый  знает  назубок.

«Музыка  Григория  Пономаренко  на  стихи  Сергея  Есенина...»

...В  них  нет  особо  сложных  аллегорий,
Бесхитростные,  как  душа  России,
Есенинские  песни...  Ну,  Григорий,
Пожалуй,  ты  дозрел...  Копились  силы

На  песнях,  что  певались  в  Волжском  хоре,
Под  аккомпанемент  баяна  Гриши...
Не  сразу  были  поняты,  но  вскоре
Запели  их  Наташи  и  Мариши.

Те  незамысловатые  мотивы
Встречались  как  народные  нередко
И  омывались  свежестью  наива
Их  сочинителя  --  Пономаренко...

Но  вот  однажды  --  будто  озарило...
И  поплыла  мелодия  над  текстом
О  роще  золотой  --  отговорила  --  
Запела,  угасанию  --  протестом...

И  стала  песня  навсегда  родною
Для  каждого,в  ком  русское  --  под  кожей.
Она  плыла  неспешно  над  страною,
А  с  ней  его  судьба...  Судьбу  итожа,

Есенинских  еще  немало  песен
Мелодиями  одарил  своими.
Итог  счастливый,  видно,  Вам  известен:
У  авторства  теперь  --  двойное  имя.

Жил  композитор,  снайперски  попавший
Душою  в  душу...  Тщетно  все  так  метят...
И  увлажнят  глаза  нам  "Клен  опавший...",
"Дай,  Джим,  мне  лапу...",  "Над  окошком  месяц..."

*      *      *

Вы  признайтесь,  а  вы  не  Сусaнина?
Вы  куда  завели  меня,  милая?
Я  потерянный,  я  без  сознания,
Я  в  молении:  лишь  бы  любила...Я...
Я  опутанный  сладкими  путами,  
Я  отравленный  ядом  желания....
Бессердечная,  пытками  лютыми
Иссушившая  до  основания

Эй,  а  вы  не  Настасья  Филипповна,
Инфернальная  и  неподвластная?
Что  прикажете,  радостно  выполня,
Возмечтаю,  чтоб  только  прекрасная
Разрешила  б  хоть  на  расстоянии
Созерцать  божество  светозарное,
Закипая  в  вулкане  желания,
О  жестокое  сердце,  коварное.

Да,  я  знаю,  что  сердце  красавицы
Переменчиво,  как  ветер  в  мае.
Вас,  похоже,  совсем  не  касается,
То,  что  пламенным  чувством  вздымаем,
Я  лишь  к  вам  устремлен  каждой  клеткой,
Жизнь  моя  --  вся  -  не  вам  ли  --  осанна?
Приковали  меня  крепко-крепко...
Вы  судьбы  моей  странной  Сусанина...

*      *        *

Есть  такая  страна,
Где  живая  струна,
Обладает  большой
И  ранимой  душой.

И  не  ведая  сна,
Все  мечтает  струна,
Ни  о  чем  не  забыв,
Прозвенеть  свой  мотив.

Чтоб  ему  в  унисон  –
Колокольчиков  звон,
И  журчанье  ручьев,
И  захлеб  соловьев.

И  той  песне  в  ответ  –
Мой  сердечный  привет
С  пожеланьем  любви,
Будь  светла,  сэ  ля  ви!

Будет  в  жизни  ажур,
Коль  чиста,  сэ  л’амур…
В  ясном  сердце  весна  --
Не  сфальшивит  Струна…

Монолог  забытой  девушки...

Эх,  полночь  перезрелая!
В  окне  дрожит  фонарь.
Все  песни  перепела  я...
Ну,  ладно,  прикемарь...


Вниманье  будоражили
Моторы  --  не  ко  мне?
Ты  где,  мой  нежный  вражина?
По  беленой  стене

С  лассо,  коварный,  носится
Довольный  паучок--
Сама,  дуреха,  просится
В  объятья  муха...  Щелк!

Мой  милый,  в  чьей  ты  коечке,
Заласканный,  сопишь?
А  я  не  сплю  нисколечко,
А  я  тоскую,  слышь?

Мне  до  утра  не  вылежать  --
Укутаюсь  в  пальто...
И  под  фонарь...  Ну,  милый  же!
Ты  милый  или  кто?

Твой  случайной  шалостью
Была  я  --  все  равно!
Захлестывает  жалостью  --
Такое  вот  кино...

*      *      *

Мы  у  стылого  века  в  немилости,
Нет  надежд,  что  могли  бы  согреть.
В  неизменном  ознобе  и  сырости
Начинаем  до  срока  стареть.
Алмазики  на  кончиках  ресниц,
Во  всем,  во  всем  судьбы  шероховатость.
Но  пред  святой  любовью  пали  ниц  –
Да  обручит  судьбу  с  душою  святость.

Мир,  как  мостик  с  опорами  шаткими,
Жизнь,  как  чай,  что  бесвкусен  и  кисл.
За  несвязными  фактов  охапками
Неизбежно  теряется  смысл.
Нам  снятся  упоительные  сны,
Но  не  дается  их  истолкованье.
Сулят  ли  вдохновение  весны,
А  может  быть  –  разлуку  и  изгнанье.

Что-то  а  августе  будет,  четвертого,
Рвутся  давние  грезы  по  швам.
Память  чувства  покуда  не  стертого
Придает  многозначность  словам.
Под  кровлею  затерянной  избы
Молиться  мне  пред  чадными  свечами...
О  дайте  ж  мне  отведать  той  судьбы,
В  которой  есть  любовь  и  нет  печали...

*      *      *

Te,кого  мы  любим,,
Нерасстанно  с  намиi...
Смерть  железным  клювом
Схватит,  как  тисками,

Ни  вздохнуть  ни  крикнуть  --
Не  взмахнуть  рукою...
Сможет  ли  отвыкнуть'
Taм,  за  той  рекою

Oт  моей  улыбки
Ta,  кого  оставлю...
Золотые  рыбки
Соберутся  в  стаю.

Ласточки  весною
Прилетят  под  стреху...
Eй  же  не  со  мною
Вспоминать  ту  встречу

На  крылечке  зимнем
Да  под  снегопадом
В  том  пальтишке  синем...
Горевать  не  надо.

Возвращаюсь  к  милой
Золотыми  снами
To,  что  было  --  было
И  осталось  с  нами.

Я  кружу  над  нею,
Aнгел  легкокрылый,
Сметлые  навею
Cны  о  счастье  милой...


Певец
 
В  газетаъ  промелькнуло  сообщение  о  том,  что  Кобзон  приобрел  для  себя  место  на  кладбище,  что  на  Масличной  горе  в  Иерусалиме
 
…Его  похоронят  в  Иерусалиме
Ногами  к  заветной  Стене.
Здесь  те,  кто  Всевышним  особо  ценимы,
Чьи  подвиги  в  высшей  цене.
 
Ему  боевые  вручали  награды,
«Афганцы»  считали  своим…
Сержант  отставной,  после  –  маршал  эстрады,
Под  пулями  Богом  храним.
 
Где  ангел  рыдает,  а  дьявол  смеется,
Кто  первый  шагнет  в  полный  рост?
Давно  не  пацан,  а  ему  все  неймется  –
Мы  помним:  Дубровка,  «Норд-ост»…
 
Внимали  ему  Патриархи  и  Папы…
То  в  Думу  ему,  то  в  окоп…
Но  слушают  чаще  теперь  эскулапы
Его  через  фонендоскоп…
 
Его  шельмовали  по  полной  программе
А  он  для  детдома  –  отец…
И  жизнь  уже  дважды  стояла  на  грани  –
Нельзя  так  с  собою,  Певец!
 
Свистят  у  виска  все  быстрее  мгновенья,
На  стыках  стучат  поезда…
Забыты  поэты  его  поколенья,
Но  он-то  пришел  навсегда…
 
Поет  –  и  затих  озорник-пятиклассник,
Задумался  о  «се  ля  ви»…
Ббез  песен  его  нам  и  праздник  –  не  праздник,
В  них  отзвуки  нашей  любви…
 
В  свой  срок  похоронят  на  древнем  погосте,
Где  рядом  так  близко  звезда…
Рассыплются  в  прах  и  одежда  и  кости,
А  песни  его  –  никогда!
 
Покуда  он  жив,  пожелаем  Орфею
Здоровья  и  радостных  дней…
Без  песен  Кобзона  я  жить  не  умею,
Будь  счастлив,  Иосиф  Орфей!

Памятник  в  Донецке

Кто,  следуя  неясному  резону  –
Мне  обсудить  проблему  эту  не  с  кем  –
Открыл  в  Донецке  памятник  Кобзону?
И  непонятно,  отчего  в  Донецке?
 
А  отчего  не  в  «Гнесинке»,  к  примеру?
А  чем  не  угодил  театр  эстрады?
Дубровка,  где  навстречу  изуверу
Он  шел  спасать  детей  –  не  для  награды...
 
Нашлось  бы  место  в  Тульском  детском  доме,
На  горных  блок-постах  в  Афганистане,
На  Братской  ГЭС,  в  Тайшете  и  на  БАМ’e,
В  бурятском,  им  отстроенном,  дацане...
 
Он  исполнял  «Кол  нидрей»  в  синагоге,
Он  Шуберта  исполнил  в  Ватикане...
Мне  ясно:  он  не  забывал  о  Боге,
А  Бог  не  забывал  о  нем...  Веками
 
О  нем,  как  о  мифическом  Орфее
Преданье  сохранится  незабвенно
И  у  евреев  и  у  неевреев...
Он  больше,чем  еврей.  Он  сын  Вселенной...
 
О  нем  едва  ль  поэмами  и  прозой
Сказать  смогу  в  попытке  иллюзорной...
Вы  там  в  Донецке  начудили  с  бронзой  –
Все  суета...  Создал  нерукотворный
 
Своею  песней  ясной  и  сердечной
Сам  памятник  себе  в  открытых  душах...
Поет  Кобзон  о  подлинном  и  вечном  –
И  нечего  сказать...  Молчи  и  слушай...

Дом  скорби  5-35  на  8-й  авеню

Столько  ночей  вороной  лимузин
К  цифрам  знакомым  меня  привозил:
5-35  на  Восьмой  авеню  --
Словно  я  еду  навстречу  огню…
 
Вот  подднимаюсь  на  пятый  этаж  –
Словно  к  душе  подключаю  вольтаж:
Будут  вонзаться  мне  в  сердце  звонки,
Будут  скорбеть  о  судьбе  старики…
 
Если  бы  мог,  я  бы  всем  им  помог,
Но  над  Бедой  их  не  властен  и  Бог…
Если  б  собрать  все  богатства  Земли,
Разве  б  они  возвратить  им  могли
 
Близких,  гонимыых  свинцом  на  ветру,
Брошенных  трупами  в  Бабьем  Яру,
Тех,  кто  сожжер  в  Бухенвальдских  печах,
Тех,  кто  в  Печоре  от  тифа  зачах,
 
Тех,  кто  прикладами  зверски  забит,.
Газом  отравлен  за  то,  что  –  а  ид…
Воспоминанья  их  горький  удел…
Те,  кто  там  выжил,  уже  не  у  дел.
 
Залита  кровью  их  сердца  война,
Вытащена  на  их  жилах  страна…
Бывшие  тягловой  силой  страны,
Ныне  они  той  стране  не  нужны…
 
Чудом  им  выжить  в  аду  повезло,
Ветром  столетья  их  вдаль  унесло,
Бросило  по  закоулкам  Земли,
Жизнь  пролетела,  надежды  ушли…
 
Просят  помочь,  только  как  им  помочь?
Скорбью  в  том  доме  наполнена  ночь…

6  сентября  2004  года
 
…  Ночь  траура  совпала  с  днем  рожденья…
А  я  готовил  праздник  для  коллег…
И  вот,  прошу  у  школьников  прощенья,
Безвинно  убиенных  и  калек.
 
У  малышей,  еще  лежащих  в  коме,
Спецназовцев,  по  ком  не  молкнет  плач,
Бесланцев,  у  кого  поминки  в  доме,
У  тех,  кого  ведет  на  школьный  плац
 
Наивная,  нелепая  надежда:
--  А  может  быть,  он  все  же  убежал?…
У  тех,  чья  боль  отныне  безутешна,
Кого  до  боли  прединфарктной  жаль…

В  урочный  час  везут  меня  к  заботам
В  «5-35»  на  шумной  авеню…
Не  подобает  оказатьсся  жмотом  –
И  обещанье  я  не  отменю:
 
--  Ну,  по  граммульке,  но  не  надо  тоста  –
Слова  –  камнями,  а  в  гортани  –  сушь…
--  Пусть  будет  пухом  им  земля  погоста  –
За  упокой  невинных  детских  душ…

Свет  поэта

В  Вашингтоне  после  неизлечимой  болезни  скончался  тринадцатилетний  поэт,автор  пяти  книг  «Песен  сердца»  Мэтти  Степанек
 
Поэту  было  тринадцать  лет,
А  он  уже  умирал...
Но  стойкостью  поражал  поэт,
Не  детскостью  умилял.
 
О  том,  что  короткий  отмерен  срок,
Для  мальчика  –  не  секрет.
Старался  в  цепочках  звенящих  строк
О  важном  сказать  поэт.
 
Болезнь  иссушала,  лишала  сил,
Боль  жалила  злым  огнем.
Но  Бога  поэт  лишь  о  том  просил,
Чтоб  песня  не  гасла  в  нем.
 
Безжалостный  задан  ему  вопрос:
--  Как  нам  вспоминать  тебя?
Ответил:  
--  Светло  –  и  не  надо  слез,
Не  сетуя,  не  скорбя…
 
Ведь  я,  уходящий  ваш  сын  и  брат,
Был  счастлив  назло  беде.
И  верю,  что  горстку  семян  добра
Посеял  среди  людей…
 
Уходит  поэт…  Но  растает  скорбь
И  горечи  черной  нет.
Вновь  тоненький  сборник  его  раскрой,
Почувствуешь:  жив  поэт!
 
Все  так  же  –  улыбка  его  светла  –
С  обложки  глядит  на  нас…
Он  тонкой  свечою  сгорел  дотла,
А  свет  его  не  погас…


*  *  *
А  меня,  такого  несуразного.
Толстого,  уродливого,  глупого,
Грустного,  веселенького,  разного  *
Больше  ведь  не  будет  на  Земле.
 
Будет  все,  не  будет  только  голоса,
Песни  распевавшего  хорошие
И  души  моей  --  живого  Космоса  --
Больше  ведь  не  будет  на  Земле.
 
Ни  надежд  моих  ни  заблуждения,
Ни  там  суеверий  ни  пророчества,
Ни  под  Новый  год,  ни  в  день  рождения
Больше  ведь  не  будет  на  Земле.
 
Ни  обид  моих  ни  остроумия,
Ни  того,  что  мне  открылось  тайного,
Ни  грехов,  за  что  пошлют  на  суд  меня,
Больше  ведь  не  будет  на  Земле.
 
Разве  что  отыщется  среди  миров
Существо,  меня  не  позабывшее,
Потому  что  я  ему  внушил  любовь  --
Я  тогда  пребуду  на  Земле.






Завещанная  песня

1
 
Поминали  гармониста,  деда  Проню,
Добрым  словом  поминали  и  жалели...
Был  на  снимке  он  улыбчивый,  с  гармонью,
И  медали  на  груди  светло  блестели.
 
Ах,  каким  он  был  веселым  музыкантом!  -
Озорным,  неугомонным,  деревенским:
Появлялся  на  крылечке  предзакатном
С  береженою  своей  двухрядкой-венкой...
 
И  звучали  перепевы-переливы,
И  старушки  подпевали,  молодея,  -
Вкруговую  шли,  притопывая  лихо...
И  внучата  собирались  возле  деда.
 
Усадив  их,  выдаст  ложки,  маракасы,
Разведет  мехи  -  те  в  такт  "стучат"  проворно...
-  Кем  вы  вырастете,  юнги?  -  Моряками!
Дед  -  матрос  всплеснет  руками  в  темп  "подгорной".
 
А  гармонь  его,  подвластная  заветам,
Не  давалась  гармонистам  самым  ловким,
Не  случайно  ведь  с  гармони  той  секретом
Совладать  не  мог  и  Гена  Заволокин.
 
Дед  жалел,  что  сыновья  его  и  внуки,
Нет,  не  то  чтоб  были  к  венке  равнодушны,
Но  и  им  гармошка  не  давалась  в  руки,
Оставалась  непокорной,  непослушной.
 
А  в  его  руках  рождалась,  как  живая,
Песня  русская,  душой  его  согрета...
Венка-веночка,  гармошка  непростая  -
Деду  Проне  открывала  все  секреты.
 
И  грустить  умела  венка  грустью  деда...
А  какой  была  ликующей  и  гордой!  -
В  славный  день  сорокалетия  Победы
Деду-воину  вручили  новый  орден.
 
Как  награды  боевые  он  наденет  -
И  ненастный  день  тотчас  же  станет  ярче...
-  Браво,  Проня,  -  восхищался  акалемик,  
Вместе  с  дедом  воевавший  в  Заполярье...
 
2
 
Много  лет,  как  канонада  отгремела,
Но  все  так  же  угрожая  ветеранам,
До  сих  пор  война  не  сводит  с  них  прицела,
Умножая  счет  безвременным  утратам.
 
-  Ничего,  браток,  еще  мы  повоюем,  -
Говорил  известный  медик  и  ученый,  -
На  гармощке  поиграем,  почаюем  -
Вот  осколок  твой,  удачно  извлеченный!
 
Но  поднять  гармонь  отказывались  руки,
Шесть  осколков  отдавались  болью  в  теле.
Пять  кусков  металла  извлекли  хирурги,
А  шестой,  у  сердца,  -  так  и  не  успели.
 
Зная  все,  в  уединенную  палату
Он  позвал  родных  на  тихое  прощанье.
Был  несуетен,  сердечен,  щедр  на  ласку,
Никого  не  забывая  в  завещанье.
 
-А  гармонь  моя,  -  сказал  он  напоследок,  -
Если  что,-  пускай  со  мной  не  умирает:
Димку  в  гости  приглашайте  по  -  соседски
Как  при  мне.  -  И  пусть  гармонь  живет,  играет.
 
Димка,  истый  горожанин,  шестиклассник,
Не  гитарой  вдруг  увлекся  -  старой  венкой.
И  какой  же  это  был  для  деда  праздник:
Паренек-сосед  играл  легко  и  верно.
 
Торопливо  дед  секретами  делился  -
Что  умел  и  знал  -  спешил  отдать  мальчонке,
А  парнишка  заниматься  не  ленился  -
В  месяц  выучил  шесть  наигрышей  звонких.
 
А  потом,  когда  на  скромные  поминки
Собралась  семья,  что  вдруг  осиротела,
Старший  сын  тогда  кивнул  сурово  Димке  -
И  парнишка  развернул  мехи  несмело.
   
 
Начал  сбивчиво,  коряво  и  нестройно,
Растерявшись  от  серьезности  момента...
Все  смотрели  с  пониманием,  не  строго:
Дед  болел  -  и  он  отвык  от  инструмента.
 
Вдруг  гармошка  зазвучала  так  знакомо,  -
Разыгрался  Димка,  пальцы  приноровя,-
Будто  это,  вопреки  земным  законам,
К  нам,  живым,  живой  вернулся  деда  Проня.
 
Никому  не  показалось  неуместным,
Что  мажорно  разливалась-пела  венка:
Дед  учил  его  веселым  только  песням,
Потому  что  был  хорошим  человеком...
 
3
 
Похожу  у  притихшего  дома  -
Где  ты,  где  -  говорунья  -  гармонь?
Может  это  раскатами  грома
Ты  рокочешь  за  дальней  горой?
 
Вечер  тайным  предвестием  дышит...
Ты,  печаль,  озареньем  ожги:
То  ли  ливень  ударит  по  крыше,
То  ль  в  подъезде  услышу  шаги...
 
С  в  плат  укутанной  венкою  вятской
Не  спеша  выйдет  снова  во  двор
И  сперва  заведет  залихватский
Озорной  плясовой  перебор.
 
Удивит  разудалой  "подгорной",
Довоенный  исполнит  фокстрот,
Позабавит  частушкой  задорной
Невзначай  на  минор  перейдет.
 
Зазвучат  по-иному  лады,
Отрешеннее  взгляд  музыканта...
Вдруг  представишь  его  молодым
Старшиной  из  морского  десанта:
 
Бескозырка  и  связка  гранат,
Дерзкий  рейд  за  норвежские  фьорды...
Под  рукой  полнозвучно  гремят
Эхом  давних  разрывов  аккорды.
 
Ребятня,  про  проказы  забыв,
Прибежит  гармониста  послушать,
Растревожит  мальчишечью  душу
Старой  песни  матросской  мотив.
 
Ну,  а  он  их  еще  удивит:
Маракасы  им  выдаст  и  бубен:
-  Стариной  похваляться  не  будем.
Ну-ка,  как  это  в  стиле  "биг-бит"?...
 
У  подъезда  стою  онемело,
Подставляя  под  ливень  ладонь:
Где-то  в  доме  знакомо  запела,
До  души  пробирая,  гармонь...

*      *      *

...И  я  в  Марину  Влади  был  влюблен
И  ревновал  к  Владимиру  жестоко...
Любви  ответной  удостоен  он,
А  я,  увы,  не  удостоен...  Только
 
Пожаловал  Всемилостивый  Бог
То  ль  в  наказанье  мне,  то  ль  в  утешенье  --
(Как  глупышу-котеночку  –  клубок  --
Играй,  мол,  отвлекись...)  –  стихослуженье...
 
Играю,  а  отвлечься  не  могу:
«Колдунья»  навсегда  очаровала...
Я  всех  моих  друзей  остерегу:
Забудьте  этот  фильм,  чтоб  не  стенала
 
В  соблазне  зряшном,  как  моя,  душа...
Ее  глаза,  по  правде  –  колдовские...
О  ней  не  скажешь,  дескать,  хороша  –
А,  изнывая  от  глухой  тоски,  ей,
 
Прекрасной,  невзирая  на  года,
Оставишь  все  на  свете  на  кону  --  и
Приносишь  в  жертву  душу  навсегда...
...И  до  сих  пор  к  Владимиру  ревную

*  *  *
 
Здравствуй,  радость  моя,  что  синоним  печали...
Ты  со  мною  всегда,  если  дваже  вдали.
Нас  с  тобою  стихи  навсегда  повенчали,
Наши  судьбы  по  разным  дорогам  пошли....
 
Здравствуй,  песня  моя!  Ты  взымалась  до  неба,
Разрывая  мне  глотку  своей  тишиной...
Я  кричу  на  весь  мир  оглушающе  немо  –
Только  эхо  безгласное  спорит  со  мной...
 
Здравствуй,  смет  моих  грез!  Ты  меня  ослепила,
Ты  меня  освятила  своей  красотой...
Ты  любила  меня  –  ты  меня  не  любила  –
Пусть  завидует  тот,  кто  сегодня  с  тобой...


Кривой  Рог

1
 
...Пруд-отстойник  шлама  НК  ГОК'a
Чуть  поменьше  озера  Байкал.
Холодно,  тоскливо,  одиноко,
Скользко,  страшно...  Я  над  ним  шагал
 
По  большой  трубе-пульпопроводу,
Извергавшей  в  пруд  вонючий  шлам,
Ночью,  днем,  в  ненастную  погоду  *
В  говнодавах,  лопнувших  по  швам,
 
В  куртке  замазученной  и  рваной,
В  шапке,  источавшей  солидол...
Мнились  мне  единственной  нирваной  *
Койка  в  общежитии  и  стол,
 
Полка  с  парой  книжек  над  подушкой,
На  подушке  *  тонкое  письмо...
Две  гантели  *  ржавые  нгрушки  *
Сам  сварганил  в  мастерской,  как  смог.
 
В  той  рабочей  криворожской  келье
Каждый  *  побратиму  побратим  *
Жили  *  не  разлей  вода  *  артелью
Петька,  Павлик,  Сенька  и  Ефим.
 
Правда,  по  работе  развозили
Нас  "летучки"  в  разные  места.
Петька  с  Фимкой  "пом.  маш.  экс-ра"  были,
Как  и  я.  А  Павлик  в  мастера
 
Быстро  был  продвинут  *  знак  почета:
Был  он  и  смышлен  и  деловит.
Мастер  в  восемнадцать  *  это  что-то!
Это  нам  о  чем-то  говорит.
 
Петька  с  Фимкой  тоже  не  в  прогаре:
Экскаваторы  достались  *  класс!
Ну,  а  мне  *  такой  я  "ловкий"  парень  --
Наихудший  выдался  как  раз.
 
Для  нормальной,  собственно,  работы
Этот  монстр  негоден  был  давно.
*  Отчего  ж  не  выбросили?
*  Что  ты!
Кто  ж  позволит?  Экое  добро!
 
Все  оно  в  ремонте  да  в  ремонте  *
Надсадились  стягивать  болты.
*  Пуск!  *  кричит  главмех.  *  Не  провороньте...
Если  что  *  валите  прочь  в  кусты...
 
Федя,  машинист,  лицом  бледнея,
Трогал  реверс  чутко,  как  хирург  *
Тотчас  начиналась  ахинея:
Машинисту  не  хватает  рук.
 
Монстр  наш  как  пойдет  греметь  железом:
То  начнет  размахивать  стрелой,
То  вращать,  то,  одержимый  бесом,
Под  откос  ползет  *  ну,  Боже  мой!
 
Рычагов-то  чуть  ли  не  десяток,
Пять  включились  сами,  не  спросясь.
Вмиг  механик  выпадет  в  осадок  *
Прыгнет  в  свой  "уазик"  *  и  атас!
 
Ну,  а  нам-то  некуда  деваться,
Некого  в  виновники  писать,
И  самим  приходится  спасаться,
И  его,  постылого,  спасать.
 
Федя  костерит  меня  по-русски:
Проморгаю  *  и  считай  *  готов...
Здесь  моя  задача  *  две  "закуски"
Исхитриться  всунуть  меж  катков.
 
Попросту  сказать  *  огрызки  рельса.
Исхитрился  *  и  дурак  заглох.
И  опять  ремонт,  но  хоть  разбейся  *
Не  хотел  работать  пустобрех.
 
Так  все  жилы  вымотает  за  день,
А  еще  морозы  и  ветра,
Гнойники  от  самых  легких  ссадин...
Где  уж  нам  пробиться  в  мастера.
 
Хоть  бы  к  ночи  добрести  к  общаге,
С  той  трубы  не  сковырнуться  в  шлам...
Так  вот  и  плетусь  тяжелым  шагом
В  говнодавах,  лопнувших  по  швам...
 
2
 
Доплетешься  *  чуть  ли  не  покойник,
Чисто  в  нашей  келье  *  просто  рай!
Все  с  себя  долой  *  и  бух  *  под  койку...
*  Эй,  *  кричат  друзья  *  иди,  стирай!
 
Все  опять  в  охапку  собираю,
В  душ  иду.
Раздевшись  догола,
Я  сперва  в  бензине  все  стираю  *
Роба  выцветает  добела.
 
Щелоком  потом  *  и  мылом,  мылом...
Тру  и  мою,  полощу  и  тру.
Хоть  устал,  но  сроду  не  был  хилым.
Отмываю.  Высохнет  к  утру?...
 
...После  душа,  в  чистой  рубашонке  *
Средь  друзей.  Друзья  готовят  чай.
На  подушке  ждет  конвертик  тонкий  *
Маленькая  радость  невзначай.
 
Листик  круглых  букв  из  Ленинграда  *
Школьницы  знакомой  письмецо,
Чистая,  невинная  отрада...
В  памяти  моей  ее  лицо,
 
Нежный  голос  с  дикцией  особой,
Ленинградский  аристократизм.
С  сей  неизбалованной  особой
Повстречались  летом.  Сократись
 
Перед  ней  пижонство  и  ухарство  *
Бесполезен  выпендреж.  Она  *
Как  холодный  душ  или  лекарство
Для  провинциала-пацана.
 
Да,  там  Эрмитаж  и  Исаакий,
Там  Растрелли,  Зимний,  Летний  сад...
Но  и  в  Ленинграде  не  у  всякой
Душу  завораживавший  взгляд.
 
Рядом  с  ней  хотелось  быть  умнее,
К  месту  Городницкого  запеть,
Кстати  вспомнить  о  Хемингуэе,
Словом,  соответствовать.
Заметь,
 
Что,  хоть  и  не  в  тундре  обретался
Перед  этим  восемнадцать  лет,
Все  же  в  чем-то  недовоспитался,
Культурешки  недобрал  "поэт".
 
А  ведь  мнил,  чудак,  себя  поэтом,
Что-то  там  коряво  рифмовал,
Графоманил  искренне,  но  в  этом
Ровно  ничего  не  понимал.
 
В  общем,  жил  хоть  без  особых  тягот,
Вырос  недоучкой  *  чистый  лист...
Чем  там  отличался,  блин,  хотя  б  от  
Импрес-сиониста  *  сионист?
 
Как  рентгеном,  тем  спокойным  взглядом
Все  во  мне  проявлено  в  часок
Не  обидно,  не  со  злом,  не  с  ядом  *
Как  сестра  с  братишкой...  Адресок
 
Догадался  попросить,  прощаясь...
Зацепила  душу...  Вот  дела...
Улетела.  Написал.  Ручаюсь,
Что  письма,  конечно,  не  ждала.
 
Что  в  ответ  напишет  *  сомневался:
Кто  я  ей  и  что  ей  до  меня?...
Но  конвертик  тонкий  оказался
На  подушке  чрез  четыре  дня.
 
Написала.  Радость  без  предела.
Рот,  как  говорится,  до  ушей...
А  о  чем?  Да  разве  в  этом  дело  *
Про  учебу,  школу...  Но  душе
 
Здесь  легко  другое  открывалось:
О  ее  нездешней  чистоте...
Между  круглых  буквиц  оставалось
Место  вдохновенью  и  мечте...
 
3
 
...Электричкой  едем  от  Червоной  *
"Зайцами"  в  Долгинцево,  затем
Снова  в  келье,  но  теперь  вагонной
Покидаем  детство  насовсем...
 
То  есть,  покидаем  Криворожье.
Бремя  испытаний  *  с  плеч  долой!
Стали  молчаливее  и  строже...
Вот  и  возвращаемся  домой.
 
...Здесь  мы  рвали  пуп,  сжимая  зубы,
Матерились,  слабости  грозя...
Да,  мы  стали  резки,  стали  грубы:
Впереди  *  солдатская  стезя...
 
Что  из  Криворожских  тех  реалий
Память  сохранила?  *  Ничего!
Ни  названий  точных,  ни  деталей
Где  что  размещалось,  как  кого
 
Звали  в  той  общаге,  в  той  "летучке",
В  той  конторе,  вообще  в  том  СМУ,
С  кем  тогда  здоровались  "по  ручке",
С  кем  дружили,  а  порой  кому
 
Морду  били  *  тоже  ведь  случалось  --
Фигою  в  кармане  не  шурша,
Что  там  постепенно  закалялось  *
Может  сталь,  а  может  быть  душа?
 
Все  в  тумане,  все  нерезко...  Тени
Вместо  четких  образов  и  лиц...
Как  же  мы  небрежны  были  с  теми
Там,  о  ком  сейчас  душа  болит.
 
Не  велось  там  дневников,  конечно,
Письма  тоже  не  сохранены,
Оттого  печалью  безутешной
Все  воспоминания  полны.
 
И,  понятно,  смещены  акценты,
Кое-что,  что  мнилось  дорогим,
Нынче  для  меня  не  стоит  цента  *
Время...  Да  и  сам  я  стал  другим.
 
Ну,  а  кое-что  всего  дороже
Стало  из  тогдашних  мелочей...
Отразилось  в  сердце  Криворожье...
 
Неостановим  судьбы  ручей...
 
Молодость  *  далекая  планета,
Тот  невозвратимый  звездный  миг,
Что  питает  творчество  поэта,
Воскресая  на  страницах  книг.
 
Эй,  куда,  куда  вы  укатили,
Где,  в  каких  укрылись  из  квартир,
Вы,  герои  той  кинокартины,
Что  я  без  конца  в  душе  крутил?
 
Как  три  мушкетера  с  Д'Артаньяном  *
Все  за  одного,  за  всех  *  один.
...Разлетелись  верные  друзья,  но
С  вами  в  сердце  *  я  непобедим!
 
Где  ОНА,  принцесса  сладкой  сказки,
Что  была  мне  светочем  тех  дней?
Мне  воображенье  дарит  краски,
Чтобы  ярче  рассказать  о  НЕЙ.
 
Не  забыто  имя,  ну,  да  ладно,
Просто  так  его  не  озвучу...
Как  тогда,  смущаясь  и  нескладно
Я  пошлю  по  тайному  лучу
 
Сердца  благодарного  молитву:
Господи,  храни  ее,  храни,
К  счастью  для  нее  открой  калитку,
Подари  ей  радостные  дни!
 
4
 
Вот  и  завершается  поэма...
А  вернее  *  начинает  жить.
Дальше  это  *  не  моя  проблема:
С  кем  ей  повстречаться  и  дружить,
 
Кто,  в  нее  вчитавшись,  вдруг  припомнит
Что-то  очень  важное  в  судьбе...
А  возможно  *  кто-нибудь  дополнит
То,  что  я  сумел  найти  в  себе.
 
Неисповедим  полет  Пегаса.
 
...Вот  поэма  у  ТЕБЯ  в  руках...
 
Это  значит:  юность  не  погасла,
Значит:  все,  что  было  не  напрасно,
Жизнь  была  трудна,  но  так  прекрасна...
 
И  любовь  не  кончится  в  веках!

Нью-Йорк

Не  сказал  бы,  чтоб  я  ав  этот  город  влюблен.
Я  скорее  подавлен  им,  даже  унижен.
Я  бы,  может,  бвл  счастлив  в  Москве  иль  Париже,
Только  я  уже  в  нем,  а  во  мне  уже  он.
 
Этот  город  --  вселенский  меняла  и  торг,
Биржа  --  храм,  ну,  а  доллар  здесь  --  бог  и  икона,
Выше  доллара  нет  ни  судьи  ни  закона...
Но  на  книжках  стхов  моих  надпись  "Нью-Йорк".
 
Наша  встреча  была  предопределена:
"Город  желтого  дбявола"  вымечтан  с  детства.
От  болезни  "мечта"  не  придумано  средства,
Но  страшна  той  мечты  воплощенья  цена.
 
О,  Нью-Йорк!  Ты  в  следах  иммигрантских  утрат...
Только  я  и  тебя  нынче  тоже  жалею
И  когда  в  эти  дни  прохожу  по  Бродвею,
Отвожу  от  разрушенных  билдингов  взгляд.
 
Иммигрантский  костюмчик  ношу  пятый  год.
Эмиграция  --  это  души  перестройка,
Заурядная,  в  общем,  судьбы  катастрофка,
От  себя,  из  себя  безнадежный  уход...
 
Он-то  точно  вовек  не  повепит  слезам.
Не  рыдай  и  не  верь,  не  проси  и  не  бойся,
Просветленной  душой  пред  Нью-Йорком  откройся,
Отворится  и  он  пред  тобой,  как  Сезам...

Златните  пясыци

Брошу  в  море  монетку  на  счастье
И  присяду  на  чемодан,
Улыбнусь  напоследок  Насте,
Ребятишкам  значки  раздам.
И  опять  подойдет  автобус,
Вновь  таможенный  ритуал,
Под  крылом  помаячит  глобус...
Все.  Как  будто  и  не  летал.
 
Только  с  сердцем  не  сговориться  -
Знать  не  хочет  такой  простоты,
Только  сердце  не  примирится  
С  тем,  что  будто  бы  -  прежний  ты.
Только  память  строга  и  властна,
Даже  время  уступит  ей,
Возвратит,  я  знаю,  не  раз  мне
Восемнадцать  беспечных  дней,
Восемнадцать  счастливых  дней...
 
Пройду  по  песку  у  самой  воды,
На  мокром  песке  оставлю  следы.
Но  только  на  берег  хлынет  волна  -
Следы  мои  смоет  она.
А  память  людей  -  не  зыбкий  песок  -
В  ней  тысячи  дней  не  вянет  цветок,
В  ней  чайка  кричит  и  море  шумит,
Да  так,  что  в  груди  защемит.
А  память  людей  ясней,  чем  хрусталь,
Жива  в  ней  всегда  невозвратная  даль.
Она  сохранит  на  тысячи  дней
Образы  милых  друзей.
А  память  людей  -  не  пыльный  архив.
Она  мне  вернет,  эти  дни  воскресив,
Чудесной  и  теплой  страны  благодать  -
И  буду  я  счастлив  опять.
 
Погрущу,  расставаясь  с  чудом.
Похожу  по  Златым  пескам...
В  чет  и  нечет  играть  не  буду  -
Погадаю  по  лепесткам.
Брошу  в  море  монетку  на  счастье,
Ребятишкам  значки  раздам,
Улыбнусь  напоследок  Насте  -
И  присяду  на  чемодан...

Прага

...A  от  Вышеграда  до  Петршина  --  топай  и  топай!
Согласен:  чудачество:  есть  ведь  такси  и  трамвай.
А  просто  мне  хочется  впрок  нагуляться  Европой,
А  просто  мне  нравится  Прага  и  радостен  май.
 
А  чешский  язык  как  мне  нравится,  вы  б  только  знали!
Возможно,  что  в  жизнях  минувших    я  чехом  бывал.
Мне  радостно:  вот:    я  по  чешски  могу    трали-вали,
А  как  это  нравится  чехам  --  ну,  просто  обвал!
 
И  все  в  милой  Чехии  мне  по  душе  и  по  нраву.
Представьте,    и  пиво,  хотя  я  спиртное  --  ни-ни!
А  мост  со  скульптурами  через  красавицу  Влтаву?  
Он  --  сказка  из  прошлого,  в  наши  пришедшая  дни!
 
Я  был  в  Каролинуме  в  День  посвященья  в  студенты,
Я  Сметаны  оперу  слушал  в  театре  его,
От  Старого  Мнеста  пешком  добирался  до  Летны,
И  "Спарты"  со  "Славией"  видел  футбол...  Кто  --  кого?
 
Я  шел  к  Златой  Уличке  стежкой  таинственной  Кафки,
Поверить  часы  помогал  Староместский  орлой,
В  "Коруне"  едал  аппетитные  чудо-шпекачки,
Грустя  у  Ольштынских  могил,  поникал  головой.
 
Друзья  дорогие,  надеюсь,  в  том  городе  живы:
И  Ярда,  и  Штефан,  Владимир,  и  Пепик,  и  все,
Ах,  как  же  вы,  Ганка,  и  Лидочка  были  красивы!
Я  верю:  года  лишь  прибавили  блеска  красе.
 
Пою  "Где  ты  ходишь,  любовь?"  вместе  с  Карелом  Готтом.
А  вдруг  отыскался  бы  именно  в  Праге  ответ?
Над  крышами  Праги  летит  и  летит  год  за  годом,
Как  новый  и  новый  той  песни  --  неспетый  куплет.

День  города  в  Новосибирске

Какие  ритмы,  звуки  и  цвета!
День  города  волнующий  и  яркий,
Веселый  и  красивый,  как  мечта  -
Мы  городу  несем  свот  подарки.
Проходишь  красной  линией  в  судьбе,
Фронтовика,  ученого,  поэта,
Все,  чем  судьба  сибирская  согрета,
Сегодня  посвящается  тебе.
 
Мы  вспомним  дорогие  имена:
Крячков,  Покрышкин,  Кондратюк,  Маланин...
И  щедрым  сердцем  воздадим  сполна,
Тем,  кто  сегодня  город  наш  прославил.
Пусть  от  Жемчужной  и  до  Снегирей
День  города  весельем  разольется
И  ностальгия  в  сердце  отзовется,
Уехавших  за  тридевять  морей.
 
День  города  для  отдыха  и  встреч,
Для  памяти  и  радости  ребячьей,
Он  может  позабавить  и  развлечь,
И  подарить  желанную  удачу.
Отрадой  взрослых,  смехом  малышей
Он  через  год  к  нам  возвратится  снова
И  отразится  заповедным  словом
В  сибирской  очарованной  душе...

Хмельницкий

Я  взялся  сейчас  за  почти  неподъемную  тему,
Едва  ли  смогу  раскрутить  все  ее  «па-де-де».
О  городе  этом,  как  минимум,  нужно  --  поэму,
Роман,  эпопею,  трагедию,  фарс  и  т.д.
 
Впечаталась  память  о  городе  этом  в  мениски:
Из  Ракова  в  центр  и  обратно  чекань  строевым!
Удач  и  потерь  моих  родина  *  город  Хмельницкий,
Куда  в  легких  снах  возвращаюсь  к  годам  молодым.
 
Я  здесь  "отдыхал"  от  домашних  борщей  и  тартинок,
За  ужином  ржавую  рыбу  другим  отдавал.
В  том  городе  Саша  Куприн  проживал  "Поединок"
А  я  мои  опусы  для  стенгазеты  кропал.
 
...Над  Красноказачьей  тяжелые  ветви  черешен.
...А  в  Дом  офицеров  афиша  зовет  на  концерт.
...И  в  парке  у  бани  ждет  юная  девушка...  Грешен:
Потерян  давно  от  письма  ее  синий  конверт.
 
А  девушка  та,  между  прочим,  *  из  Новосибирска.
Стихи,  посвященные  ей,  и  поныне  храню.
Ах,  как  и  в  пространстве  и  времени  это  неблизко:
От  Красноказачьей  до,  скажем,  Восьмой  авеню.
 
Гордимся:  от  храма  левитов,  от  древних  хазар  мы
Свой  Путь  по  Земле  исчисляем  *  Хадерех  хазе...
А  мой  начинался  от  старой  кирпичной  казармы
И  тихого  дворика,  где  повстречалась  Н.З.
 
Та  мирная  юность  в  погонах  смешна  оглашенно,
Слегка  голодна  --  ну  и  что  же  *  грустить  не  моги!
В  солдатской  читальне  впервые  я  взял  Евтушенко,
В  армейской  газете  стихи  напечатал  мои.
 
Поэты  в  погонах:  Валиев,  Куна,  Тараканов...
Вот  вспомнил  *  и  всплыли  их  строчки  из  темных  глубин.
Компашка  была  еще  та  из  солдат-стихоманов,
А  вот  "надираться"  никто  из  ребят  не  любил.
 
Еще  одно  имя  здесь  к  месту  *  Иван  Куприянов,
Почтовая  дружба  с  которым  была  *  как  маяк.
Москвич,  фронтовик,  журналист,  автор  пьес  и  романов!...
И  я  по  совету  его  поступил  на  журфак.
 
Нельзя  не  назвать  мне  здесь  маму  другого  солдата,
К  которой  бежал  в  увольненье  (поесть),  как  к  своей...
Пред  Анечкой  Павловной  быть  мне  вовек  виноватым:
Потом,  после  службы  я  так  и  не  выбрался  к  ней.
 
Вот  стольким,  выходит,  еще  я  стихами  обязан.
И  список,  конечно,  не  полон,  *  увы  и  увы...
Простите,  друзья  из  Хмельницкого,  кто  здесь  не  назван,
В  стихах  новых  дней  о  себе  прочитаете  вы.
 
Хмельницкий  *  судьбы  перекресток...  Туда  ли  пойдем  мы,
Куда  моих  предков  повел  из  Египта  Моше?
Я  сразу  сказал:  эта  тема  почти  неподъемна,
Но  вешки  расставлены  *  будет  работа  душе.
 
Не  ведала  юность,  что  есть  в  мире  фрак  и  манишки,
В  солдатский  буфет  не  завозят  эклер  и  безе...
Был  целой  Вселенной  военный,  ракетный  Хмельницкий...
А  девушка  так  и  осталась  для  сердца  *  НЗ...

*      *      *

Город
Не  зря,  точно  в  зеркало,  в  сердце  мое  глядится:
В  сердце  -
Огни  его  окон,  созвездия  и  сады.
Снится:
Широкие  крылья  раскинув,  летит  этот  город-птица,
Летит  над  землею  и  ищет  повсюду  мои  следы.
 
Снятся
Игрушки-дома  под  оранжевой  черепицей,
Синий
Трамвай-торопыга,  слезинкой  текущий  с  холма.
Память
Открыткою  в  книжке  забытой  лежит  до  поры,  таится...
Отрадою  детства  душа  неизбывно
Полным-полна.
 
Память
Вразброс  разноцветные  переберет  картинки.
Вспыхнет
В  дурмане  акаций  -  бессонница  звонких  зорь.
Зыбко
Сады  золотятся  в  сентябрьской  прозрачной  дымке
И  поезд  надежды  увозит  из  детства  
За  горизонт.
 
В  детство  
Однажды  вернемся  мы  в  будущем  воплоощенье.
Город
Вновь  примет  в  объятья  надежд  моих  и  дворов.
Встретим
Душой  просветленной  простое  его  прощенье
И  вновь  унесемся  на  крыльяз  манящих  
Семи  ветров...
*      *      *

Не  «все  прошло,  как  с  белых  яблонь  дым»...
В  небытие  любовь  не  может  кануть.
Меня  запомнил  город  молодым  –
На  молодых,  глазастых  крепче  память...


*      *      *

Нью-Йорк  никогда  не  спит,
Берлин  никогда  не  спит,
Москва  никогда  не  спит,
А  надо  бы  отдохнуть...
 
Мой  город  мне  в  душу  зрит,
Он  мой  талисман  и  щит,
Душа  его  верно  чтит...
Судьба  выбирает  путь...
 
Сияет  в  судьбе  звезда,
Ведет  по  земле  звезда,
Зовет  за  собой  звезда  --
И  некогда  отдохнуть...
 
Но  где  бы  ни  жил,  всегда,
Мой  город  зовет  сюда:
--  Сквозь  бури  и  сквозь  года
Вернись,  хоть  когда-нибудь!
 
Две  силы  есть  --  Ин  и  Янь,
Два  полюса  --  Ин  и  Янь,
Две  сущности  --  Ин  и  Янь.
А  более  --  ничего...
 
Иллюзиям  платим  дань...
Устал?  Отдохни...  Но  встань!
А  что  там  за  гранью  --  глянь:
Твой  город  --  вернись  в  него...

*      *      *
Черновцы…  И  бросает  в  дрожь,
Наплывает  мираж  рассветный…
Этот  город  был  так  хорош!
Но  любовь  была  безответной…
 
От  Рогатки  и  до  Прута
Я  проехал  сто  раз  в  трамвае…
Каждой  улочки  красота  –
Неподдельная  и  живая.
 
Мы  с  ребятами  вечерком
«Прошвырнемся»  по  Кобылянской…
Каждый  парень  мне  был  знаком,
Взгляды  девушек  грели  лаской.
 
М  лишь  тлько  она  одна,
Та  одна  по  котрой  сохну.
Ббезразична  и  холодна…
Что  же  я  –  нелюбимым  сдохну?…
 
За  какие  ж  мои  грехи
Наказание  –  нелюбовью?
Пробудиись  в  душе  стихи,
Пропитались  тоской  и  болью.
 
А  она  не  могла  не  знать,
Как  я  ею  свето  боею..
Я  из  школы  ее  встречать
Прибегал  и  ходил  за  нею.
 
И  украдкою  точно  вор,
Что  к  сокровищу  подбирался,
Из  окошка  глядел  во  двор,
Красотой  ее  любовался…
 
…  В  этом  месте  –  крутым  пике
Наша  улица  шла  на  Рошу.
В  парке  Шиллера,  в  уголке,
Непокорный  вихор  ерошу:
 
Может,  выглянет  на  балкон
Эта  девочка  –ненагляднось…
И  клокочет  живым  комком
В  сердце  нежность  –  и  безотрадность.
 
Черновцы  мои,  Черновцы  –
За  туманом,  за  океаном…
Разлетелись  во  все  концы—
И  обратно  нельзя  туда  нам,
 
Где  в  окошечке  огонек
Был  манящей  звездой  земною…
Город  юносьт  так  далек,
А  любовь  та  всегда  со  мною…

9  мая

Рассвет  приближался  обычно,  как  будто,
Тревоожные  сны  не  блуждали  по  койкам…
А  рядом  в  палате  скончался  под  утро
«Батяня  комбат»,  молодой  подполковник.
 
Он  смерть  прогонял.  Он  шептал,  умирая:
--  Поди,  убирайся,  сслепая,  сторукая…
Ведь  нынче  –  не  помнишь?  –  Девятое  мая  –
Не  время  сейчас  умирать  мне,  старуха!
 
Ах,  смерть,  отпусти!  Не  бери  грех  на  душу,
В  меня  не  одажды  успеешь  прицелиться…
Ну,  что  –  ордена  понесут  на  подушках  –
Зачем  же  сгодня  такие  процесии?
 
Минорно  споют  баритоны  в  орекестре,
ЛАДони  военных  к  вискам  подднимая…
Ну,  смерт,  эт,  знаешь  ли,  просто  нечестно  –
Испортить  ребятам  Девятое  мая…
 
Катилась  звезда  над  усмешкою  горькой  –
Он  вел  свой  послледдний  решительный  бой…
И  «Смирно!»  –  стояли  ребята  над  койкой,
И  ангел  витал  над  седой  головой…»

*      *      *

Все  пошло  поперек,  только  чудо  Господне
Воссияло  в  судьбе  –  и  ликует  душа...
И  еще  поживем.  И  еще  не  сегодня
Ставить  точку,  надежды  на  счастье  круша...
 
Верю,  помнил  Господь  обо  мне,  одиноком,
Верю,  брался  Господь  вдохновить  и  спасти
И  любовь  и  отраду  в  таком  гореоком  –
Развести  и  свести,  расплести  и  сплести...
 
В  каждой  клетке  и  в  каждой  молекуле  –  Вера,
Кровь  бурлит  и  нейроны  поют  в  унисон...
Начинайся  счастливая  светлая  эра,
Выдай,  колокол-сердце,  малиновый  звон...

 Полина

Инь  –  женская  сущность  Вселенной  –  и  целых  пол-Иня
В  тебе  для  кого-то,  а,  может  быть,  весь  в  мире  Инь…
И  это  не  шутка  –  быть  очень  красивой,  Полина,
А  тест  на  смирение  –  вспомни  пример  Мерилин…
 
Cтремление  к  чуду  извечное  неопалимо
И  смотрит  на  каждого  с  тихим  укором  Господь…
И  пусть  он  хранит  твою  юную  зрелость,  Полина,
И  даст  вразумленье,  что  главное:  дух  или  плоть…
 
Судьба  для  кого-то,  как  песня,  а  чья-то  –  былина…
Пусть  звонкой  и  красочно  песенной  будет  твоя…
Сирень  светозарная  вспыхнула  ярче,  Полина,
К  рождению  лета  и  в  честь  твоего  бытия…

Поезд

Станционный  колокол  --  поезду  сигнал.
Паровоз  ответил,  точно  простонал.
Тишину  прорезав,  гул  затих  в  степи...
И  пошли  вдоль  рельсов  белые  столбы.
 
Двинулись  жандармы,  вставшие  во  фрунт,
Башни,  и  казармы,  и  обменный  пункт,
Стрелочник  у  будки  с  фонарем  в  руке,
И  театр  "Кабуки",  лодки  на  реке...
 
Все  несутся,  пятясь,
Все  --  назад,  назад  --
К  четвергам  из  пятниц  --
Вроде  так  нельзя?
 
Что  их  мчаться  просит
Вспять  из  наших  мест?
Неподвижен  поезд,
Ну,  а  все  окрест

 
Убежать  стремится
Да  все  вспять  и  вспять...
Может,  это  снится?
Гасим  свечку.  Спать!


Второй  вариант
 
Поезд
 
Гудок  органный,  пар  столбом,
Кулисы  заплясали.
И  побежали  за  окном
Киоски  на  вокзале.
 
И  как  же  это  понимать?
Как  объяснить  ребенку?
Киоски  побежали  вспять,
Вспять  бросило  хатенку.
 
Столбы  назад  бегут  стремглав
И  прибавляют  скорость.
Бегут  назад  –  иль  я  не  прав,
Иль  глаз  такая  хворость?
 
Дома  –  назад,  столбы  –  назад,
Назад  гора  и  речка,
Казарма  с  ротою  солдат
И  старое  местечко.
И  нарисованный  верблюд
На  цирковой  афише…
Должно  быть,  это  сон…  Я  сплю…
Не  беспокойте,  тише…
 
Радио  Победы

Радиоволны,  конечно.  не  залпы  "катюши".
Но  ведь  не  зря  со  штыком  мы  равняем  перо,
Верой  и  правдой  согрев  иззнобленные  души,
Вооружались  мы  сводками  Информбюро,
 
Были  порою  нужнее,  чем  хлеб,  репортажи.
Перекаленные  в  пламени  передовой,
Новые  песни,  стихи  о  Победе  и  даже
Письма  простые  солдатские  с  фронта  домой,
 
Фактор  победы  -  стальной  баритон  Левитана.
Что  там  броня,  он  был  тверже  металла  брони.
Черная  сила,  слабея  пред  ним,  трепетала,
Пред  безоружным  чтецом  отступали  враги.
 
Среди  погибших  бойцов  -  репортеры  эфира.
Были  они  по-солдатски  смелы  и  скромны.
Знаем,  не  зря  на  пороге  Победы  и  мира
Был  учрежден  мирный  праздник  радийцев  страны.

Лгун

Раз  признался  древний  гунн:
--  Знаете,  я  лгу...  Я  лгун!
--  Ясно,  лгун...  Ты  лжешь  всегда?
--  Да...  Всегда...  Конечно,  да!
 
--  Значит,  лгал,  сказав  "я  лгун",
Стало  быть,  ты  честен,  гунн.
Ну,  а  коль  ты  честен,  гунн,
Значит,  истинно:  ты  лгун

Бывшей  поклоннице

Это  все,  промежду  прочим  –  хренотень.
Я  никто  вам  и  само  собой  не  «милый».
Так  что  тень  не  наводите  на  плетень,
Не  несите  ересь,  Господи  помилуй!
 
Не  порите,  Бога  ради,  ерунды,
Все  вы  врете  --  потому  бездарны  строчки.
Не  в  пример  иным  –  беспомощны,  худы  --
Неспособны  даже  добрехать  до  точки.
 
Я  не  нужен  и  не  интересен  вам.
И  уже  вовек  не  буду  интересен.
Так  и  что?  И  ладно  –  с  горем  пополам
Обойдусь  без  лживых  и  бездарных  песен.
 
Ведь  никто  вас  не  обязывает  лгать,
Я  не  нравлюсь  –  так  и  что  же  –  эко  диво!
Есть  другие,  с  кем  так  сладко  постигать
Жизнь  души  неравнодушно  и  правдиво...

17  сентября  1995  года

Как  легкая  нотка  листок  золотистый  кружит,
И,  ветром  влекомый,  взмывает,  звенит  в  поднебесье.
Растроганно  внемлет  душа  паременчивой  песне.
Высокой  печалью  мелодия  заворожит.
 
А  в  этой  печали  отрада  своя  и  наказ:
Устанешь  бродить  забубенно,  куражно,  потешно,  -
Как  главная  тема  родится  и  крепнет  надежда,
Печаль  и  мудрее  и  слаще  веселья  подчас.
 
Кружится  листок  -  и  сентябрьская  песня  плывет.
В  ней  звоны,  и  громы  ,  и  тихий  прерывистый  шорох...
И  машут  ветвями  вразброд  тополя-дирижеры,
Вступает  солистка-любовь  -  и  зовет.  и  ведет...

Матросская  песня

Я  моря  не  видел,  я  на  море  не  был,
Я  только  мечтал  о  соленой  волне,
Но  синее  море,  как  синее  небо,
С  рожденья  знакомо  и  дорого  мне.
Под  рокот  сердитых  январских  метелей,  
Матросскую  старую  куртку  надев,
Устало  склонившись  к  моей  колыбели,
Матросскую  песню  мне  пел  мой  отец.
Он  пел  эту  песню  негромко  и  просто,
Совсем  молодой  -  седину  вороша:
"Ты  гордость  матроса,  ты  совесть  матроса  -
Морская  тельняшка,  морская  душа!"
 
Та  песня  волнами  взбегает  на  скалы,
И  катер  торпедный  летит  в  ураган,
Сжав  черные  ленты  зубами  в  оскале,
Морская  пехота  идет  на  врага.
И  в  ней  Севастополь  не  сдан  и  не  продан,
Свой  бой  продолжают  Одесса  и  Керчь,
Стоит  Лиепая  бессмертным  оплотом,
Несет  Маринеско  захватчикам  смерть.
Не  знал  эту  песню  великий  Утесов,
Той  песней-заветом  отец  мне  внушал:
"Ты  гордость  матроса,  ты  совесть  матроса  -
Морская  тельняшка,  морская  душа!"
 
Растет  мой  сынишка.  Кудрявой  головке
Еще  бескозырка  пока  велика.
Я  верю:  он  будет  отважным  и  ловким,
С  открытой  и  щедрой  дущой  моряка.
А  кем  ему  быть  -  не  гадаю  напрасно.
Удача  отважного  в  жизни  найдет.
И  в  час  испытаний  и  в  радостный  праздник,
Матросскую  песню  он  тихо  споет.
Звучит  эта  песня  спокойно  и  строго,
Звучит  -  и  ведет  моего  малыша,
Как  самая  синяя  в  мире  дорога:
"Морская  тельняшка,  морская  душа..."


На  перекресточке  с  4-й  Вест...

На  перекресточке  с  4-й  «Вест»
Под  синей  вывеской  –  харчевня  «Чайка».
Поем  горячего  в  один  присест,
Уткнусь  в  газеточку,  пока  хозяйка
 
Всех  завсегдатаев,  кто  забежит
Чревоугодию  часок  предаться,
Борщом  наваристым  не  ублажит,
Потом  придет  ко  мне  «за  жизнь»  трепаться....
 
Я  трепыхаться  здесь  уже  устал,
Она  пытается  –  покуда  в  силе.
О  чем  трепаться  нам?  Да  как  всегда:
Все  об  Америке  да  о  России.
 
Что,  мол,  немудро  нас  в  СССР
Всех  обозначили  невыездными.
И  вот  мы  вырвались  --  «мадам»  и  «сэр»,
А  души  там  еще  –  и  леший  с  ними!
 
Без  душ  удобнее,  без  душ  –  лафа,
Когда  кидалово  –  канон  и  кредо.
И  только  жалко,  мне  что  голова
К  плечам  поникшим  так  пришита  крепко....
 
Еще  бы  голову  оставить  там,
Еще  и  сердце  бы  со  всей  любовью...
Ведь  так  и  шастают  по  головам
Картины  с  мыслями,  с  тоской  и  болью...
 
Я  English  выучил  и  Espanol......
Ведь  безъязыкому  не  снесть  нагрузки...
--  Вот  вам  газеточка,  а  я  пошел...
Читаю,  кстати,  я  всегда  по-русски...

*      *      *

Год  Земляного  Желтого  Быка
Ползет,  плывет,  летит  издалека.
Знакомясь,  скажет  Бык:  
                                                                     –Я    муж  коровы.
Мне  надобно,  чтоб  были  все  здоровы

И  радостны  под  небом  на  Земле,
Чтоб  лад  был  на  работе  и  в  семье,
Чтоб  восторгался  каждый  долей  нашей
И  дом  был  по  присловью  –  полной  чашей,

Глаза  сияли  счастьем  виз-а-ви
И  чтоб  хватило  каждому  любви,
В  застолье  не  был  каждый  обнесен,
Все  удавалось  каждому  во  всем.

Дерзайте.  Вдохновение  грядет.
Мой  год  по  всем  приметам    --    славный  год
Для  папы  с  мамой,  дочки  и  сынка...  –
С  надеждою  встречаем  год  быка!