Мелеагр
( Калидонская охота )
Достойный царь Ойней из Калидона
Навлек однажды гнев богини Артемиды
Тем, что забыл сестрице Аполлона
Принести жертвы, чем нанес обиды.
Богиня жителей жестоко наказала,
Наслав на земли те большого кабана,
Окрестность города пустынею предстала,
Пропал бесследно урожай зерна.
Кабан своими огромными клыками
Деревья вместе с корнями вырывал:
И яблони, что славились плодами,
И виноградники легко уничтожал.
Кабан свирепый нападал и на людей,
Если они ему случайно шли навстречу,
Горе царило, где непрошенный злодей
Вдруг появлялся бешеным, замечу.
Сын царский Мелеагр убить решил
Гостя, не званного в предместья Калидона,
И на опасную охоту пригласил
Героев Греции известных: Теламона,
Адмета, Пейрифоя, из Афин Тесея,
Иолая, Ясона из Иолка, и Пелея…
Атланта из Аркадии примчалась,
Чтоб с кабаном и девушка сражалась,
Которой в беге, равной не видали,
Она освоила науку побеждать
И в цель из лука без промаха стрелять,
Ее охотники недаром воспитали.
Перед охотой пировали девять дней
Герои у гостеприимного Ойнея,
За чаркой время мчится веселей,
Но меру знали – пили, не пьянея!
Вот, наконец-то, и охота началась,
И горы огласились громким лаем,
Свора собак за вепрем погналась,
Удачи каждому герою пожелаем.
Борьба обычно с диким зверем нелегка,
А загнанный кабан всегда опасен,
Коль у охотника нетвердая рука,
Удар клыков – смертелен и ужасен…
Кабан внезапно насмерть поразил
Неустрашимого охотника Анкейя,
Тот один миг лишь для удара упустил,
Зверь оказался и проворней, и сильнее!
Тогда Атланта пустила в кабана
Стрелу из своего тугого лука,
Но только ранила слегка его она.
( Пусть будет впредь охотникам наука )
В это мгновенье Мелеагр подоспел,
Копьем прикончил чудовищного зверя…
Охота кончилась, но тут же спор назрел
Из-за награды, так гласит поверье.
Много героев свою удаль проявляли,
Когда бросали метко копья в кабана,
И многочисленные раны доставляли…
Кому ж награда будет к чести отдана?
Артемида, в гневе жутко пламенея,
Была убийством вепря столь огорчена,
Что распрю средь охотников вернее
Раздула так, что вспыхнула война!
Однажды в битве Мелеагр убил
Случайно брата своей матери Алфеи.
Узнав о том, что брата сын сразил,
Мать его в гневе сделалась глупее:
Она молила Аида с Персефоной,
Чтоб Мелеагра беспощадно наказали,
Чтобы Эриний – мстительниц наслали
И он уснул навек, в бою сраженный.
В глубокой скорби и без сожалений
Герой спокойно покинул поле боя,
Вкусили тут же горечь поражений
Калидоняне без победного настроя!
Герой сидел подавленный угрюмо,
Склонив на руки голову в печали,
Его худые предчувствия терзали,
Жена пыталась рассеять эти думы.
Напрасно старцы и родные умоляли
Его вернуться в военные ряды,
Вознаграждение большое предлагали,
Он не ответил на призывы и мольбы…
Когда враги заняли стены Калидона,
И стали жечь дома и пленных уводить,
Тогда жена его, не сдерживая стона,
Упала в ноги и просила защитить
Детей от унижений рабской доли!
Ужель они достойны участи такой?
И верный муж, растроганный женой,
Ринулся в битву без промедленья боле.
Он отразил легко нашествие врагов
И спас от рабства граждан Калидона,
Но в битве пал по повелению богов,
Сраженный насмерть стрелою Аполлона.
Боги из царства мрачного теней
Вняли проклятьям искренним Алфеи,
Душа героя улетела в мир, где с ней
Геракл увиделся, но несколько позднее…
01.08.05.
Кипарис
Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»
На острове Кеосе, в Карфейской долине,
Посвященный нимфам олень проживал,
Людей не боялся, по этой причине
Охотно погладить себя позволял.
Все люди любили ручного оленя,
Но больше всех любил Кипарис,
Играл и кормил в свободное время,
Катался верхом, что только держись.
( Юный Кипарис был царским сыном
И другом стреловержца Аполлона,
Он наделен был сердцем ранимым,
Что было с болью пока не знакомо...)
Однажды солнце нещадно палило,
Воздух наполнил полуденный зной,
В чаще лесной тень прохладу дарила,
В кустах укрылся олень за листвой.
Случайно там, где олень отдыхал
Охотился друг Кипарис, как назло,
Любимца – оленя в листве не узнал
И бросил в кусты роковое копье.
Олень был копьем насмерть сражен,
А горе Кипариса – безгранично,
Напрасно друга утешал Аполлон…
( Охота печальна была и трагична! )
Молил Кипарис сребролукого бога,
Чтобы позволил грустить ему вечно,
Внял Аполлон его просьбе, конечно,
В дерево юношу обратил. Понемногу
Кудри стали темно – зеленой хвоей
И тело покрылось внезапно корой,
Как стрела, взвилась вершина его,
Грустно вздохнул Аполлон: «Ничего!
Друг, я буду вечно скорбеть о тебе
И ты скорби с теми о горькой судьбе,
Кто тяжкой утратой обременен,
Кто потерял и покой свой, и сон...»
С тех пор у дома, где смертный почил,
Ветви кипариса дверь украшают,
Мертвых в хвое погребальной сжигают,
Кипарисы сажают у свежих могил.
17.04.05.
ОРФЕЙ И ЭВРИДИКА
Орфей
Давным-давно жил музыкант Орфей,
Никто не мог играть и петь, как он:
Он слух от мамы унаследовал своей,
Играть учил его великий Аполлон.
Когда Орфей играл на лире или пел,
Люди бросали все текущие дела,
Никто и шевельнуться не посмел,
Пока чудесно в сердце Музыка жила…
Внимали люди, затаив свое дыхание,
Волшебным звукам, навевающим покой,
И все живое, даже дикие создания,
Все наслаждались божественной игрой:
Охоту ястреб прекращал на голубей,
Волк – на оленей, лиса – на диких уток,
И щука жирных не ловила карасей,
Жизнь замирала всякая, без шуток.
Овец отары и стада тучных коров
Вместе с собаками, кои охраняли их,
Все оставляли внезапно хозяев своих,
Чтоб слушать звуки неведомых миров.
Без ветра к Орфею легко нагибались
Деревья, травы, кустарники, цветы…
И скалы на голос певца откликались,
В отзвуках эха рождая живые мечты.
Чары Орфея, словно Магия, влияли
На нимф речных и горных, и лесных,
Так Эвридику врасплох они застали,
Что ей, наверное, не вырваться из них…
Игра и голос неповторимого Орфея
Заворожили нимфу и проникли в душу,
Когда впервые Эвридика, пламенея,
К певцу направилась, выходя на сушу.
Ей нравилось смотреть, как он поет,
Как губы движутся при пении красиво,
Как колдовские звуки лира издает,
Когда он струны перебирает мило…
Любовь к Орфею овладела Эвридикой,
Она повсюду певца сопровождала
И постепенно сердце юноши украла,
Чтобы зажечь его страстью превеликой!
Орфей, бесспорно, Эвридику полюбил,
Долго красивой подругой восхищался,
Все песни лучшие любимой посвятил
И очень скоро с нею браком сочетался.
На свадьбе даже присутствовали боги,
Чтобы союз певца и нимфы освятить,
Наверное, можно б было долго говорить,
Но Счастье часто призрачно в итоге…
09.09.05.
Орфей теряет Эвридику
Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»
Давно когда-то жил во Фракии Орфей,
Певец, которому равных не встречали,
Он чрезвычайно дорожил женой своей,
Ее прекрасной Эвридикой называли.
Певец не долго счастьем упивался,
Судьбу любимой решили боги в миг,
С реальностью Орфей не соглашался
И в царстве мертвых сострадания достиг…
Однажды в поле Эвридика собирала
С подругами весенние цветы,
В траве густой она змею не увидала
И наступила на нее, разбив мечты!
Змея ужалила жену Орфея в ногу
И, громко вскрикнув, женщина упала
На руки, спешившим на подмогу,
Подругам лучшим, напугав немало…
На бледном личике сомкнулись очи,
И сердце девушки яд остановил,
Ее подруги закричали, что есть мочи,
Их плач по полю ветер разносил.
Орфей в отчаяние впал, когда увидел
Холодный труп жены своей любимой,
Которой в жизни пальцем не обидел.
( А смерть, увы, - процесс необратимый!)
Безысходная грусть поразила людей
И разлилась по безмолвной Природе,
Рыдал без жены безутешный Орфей,
Ведь выхода нет, казалось бы вроде!
В скорби певец ушел даже из дома,
Не мог оставаться в том месте он боле,
Где каждая мелочь до боли знакома
И мерещится милая где поневоле…
Бессонные ночи и дни проводил
Орфей в чаще лесной или на берегу,
Машинально немало дорог исходил.
( Кто может помочь ему? Я не могу!)
Иногда брал в руки заветную лиру
И плакали струны под чуткой рукой,
Что рыдала Природа, вторя кумиру,
И слезы текли полноводной рекой…
Понял певец, что не сможет прожить
Без Эвридики прекрасной на свете,
Подземное царство решил посетить,
Аида поймать в музыкальные сети,
Растрогать и душу ему растопить,
Пусть лишь вернет на землю обратно
Жену ненаглядную, чтоб дорожить
Ею он мог бы теперь многократно…
23.05.05.
Орфей в подземном царстве
Не тратя времени, отправился певец
Ко входу в царство безмолвное теней,
Просить богов подземных поскорей
Вернуть жену ему на землю, наконец.
Аполлон, сложность задачи сознавая,
Певца Гермесу поручил сопровождать:
Живому вряд ли будет миссия такая
По силам прежде, чем концы отдать…
Они успешно добрались до ворот,
Что пес трехглавый, Цербер, охранял
И к мертвым заходить не позволял
Тому, кто на земле пока живет!
Судья Эак, узрев Гермеса с Орфеем
В царство Аида пришельцев пропустил,
Богам бессмертным, видимо, виднее
И Зевс, наверное, визит благословил…
На другом берегу Ахеронта Орфей
Несметные толпы теней повстречал,
Он тень Эвридики найти пожелал,
Но Гермес не позволил увидеться с ней.
Он быстро провел певца ко дворцу,
В котором боги преисподней обитали,
Пугаться было музыканту не к лицу:
Он сам пришел, его сюда не звали…
Представ пред самым мрачным из богов,
Орфей ударил по струнам сладкозвучным
И зазвучала переменою ладов
Лира волшебная голосом певучим!
Герой запел, вложив сердечную печаль
И грусть по ненаглядной Эвридике,
Умершей преждевременно, (Как жаль!)
В стихи и звуки пленительной музыки.
Словами песни он выразил мольбу
К богам, отнявшим любимую подругу,
Чтоб изменили жестокую Судьбу,
Вернув жену несчастному супругу.
Песня Орфея затронула глубоко
Всех обитателей таинственного мира,
Души умерших рыдали одиноко,
Заворожила всех божественная лира:
Замер задумчиво наказанный Тантал,
Оставив тщетные попытки утолить
Жажду и голод, которыми страдал
Много веков, кару не в силах изменить.
В сторону бросили бездонные сосуды,
Даная дочери, убившие мужей,
И, заострив внимание, замерли покуда
Струились звуки, достигая их ушей.
Сизиф толкать свой камень прекратил,
Облокотился и вытер со лба пот,
Присев на камень задумчиво решил,
Что лишь Любовью человек живет…
Никому не дано устоять перед силой
Игры волшебной и пения Орфея,
Аид с женою Персефоной милой,
Были растроганы, отказать не смея,
Велели тут же доставить музыканту
Нежно любимую бесценную жену…
(Он, несомненно, благодаря таланту
Достоин Счастья, сказать не премину!)
Когда явилась Эвридика во дворец
Богов подземных и увидела Орфея,
Великой радостью сверкнули, наконец,
Глаза ее, как будто солнце, пламенея.
Аид на землю певцу выйти разрешил
Из царства мертвых с любимою женой,
Но одну просьбу выполнить просил,
Когда влюбленные отправились домой:
«Пока вы вместе не минуете преград
Моего царства, что скрыто под землей,
Тебе, Орфей, нельзя глядеть назад
И видеть то, что происходит за спиной.
Если условие, оговоренное, нарушишь,
При жизни боле не увидишься с женой,
Она тогда навек останется со мной,
Своей рукой ты Счастие разрушишь…»
Выслушав Аида, Эвридика и Орфей,
Пустились радостно в обратный путь,
Гермес вел быстро тропинкою своей,
Не разрешая ни минуты отдохнуть!
Из преисподней двигались тропинкой,
По которой можно лишь идти гуськом,
И Эвридика шла за мужем невидимкой,
Цепь замыкая чуть заметным ветерком.
Сердце Орфея от Счастья ликовало,
Рядом уже солнцем согретая земля,
Певец мечтал, что сочинит немало
Прекрасных песен, целый мир любя…
Вдруг от испуга музыкант похолодел:
Ему почудилось, шагов жены не слышит!
Им дикий ужас мгновенно овладел,
Забыл герой, что тень даже не дышит.
Орфей подумал – произошла беда
С бесценной ненаглядной Эвридикой,
Он инстинктивно оглянулся и тогда
Тень испарилась среди пещеры дикой.
В прощальном взгляде не было упрека
И возвращалась в Аид она счастливой:
Орфей не только избежал порока,
Он в царстве мрака рисковал для милой!
Ругая жестокость подземных богов,
Орфей превратился чуть ли не в тень,
Он в камень немой обратиться готов,
Но поднялся из ада в солнечный день…
Ах, если б мог певец от горя умереть,
Он это сделал бы, ничуть не сожалея,
Боги любимцам не дают своим сгореть
И берегут для новых радостей, лелея.
18.09.05.
Смерть Орфея
Ничто не радовало более Орфея,
Он сторонился людей и избегал,
Быть с женщинами – глупая затея,
При виде их он тут же убегал…
Никто не мог сравниться с Эвридикой,
Любовь к которой в душе не угасала,
Певцу приятнее среди Природы дикой,
А люди значили для музыканта мало.
Ему особенно не нравились вакханки
За буйный нрав, пристрастие к вину,
Пьяные женщины – убогие приманки,
Когда их прелестей не надо никому.
Однажды, как всегда в уединении,
Орфей играл на берегу реки на лире
Песню, которой внимали в упоении
Леса и горы, и все живое в мире!
Одна из бойких плясуний, так бывает,
Заметила Орфея и позвала подруг:
«Взгляните, это тот, кто отвергает
Нас, будто все ему не нравится вокруг»
И подбежав к певцу, ударила прутом,
Орфей был вынужден мелодию прервать,
Удар был слабым, (Прут обвит плющом)
Но пьяных женщин вряд ли обуздать.
Тут и другие на помощь подоспели,
Они визжали, как сошедшие с ума,
В Орфея теперь камни полетели,
Но вот мишень, о чудо, не поражена!
Голос певца и пленительные звуки
Камни отбрасывали от него назад,
Но это только распалило, руки
Безумных женщин не ведали преград…
Вдобавок свита Диониса поднимала
Ужасный шум, гиканье и ржанье,
Толпа волшебную лиру заглушала,
Не слышно песни, нет и пониманья!
Камни теперь уже до цели долетали,
Они окрасились невинной кровью алой,
А женщины вдруг бешеными стали…
Что взять с цивилизации отсталой?
К ним руки протянув, Орфей молил,
Взывая к милости гуманной, о пощаде,
Но его голос был лишен чудесных сил,
Певец растерзан легко, веселья ради…
Душа покинула его земное тело
И превратилась в легкий ветерок,
И в царство мертвых тут же улетела,
Жизнь прервалась, ее окончен срок.
Погиб певец, как будто бы не жил,
И не услышат люди больше его пения,
Он всех немало при жизни поразил
Волшебной музыкой, дарящей упоение!
Умолкли птицы и заплакали деревья,
И даже камни стали влажными от слез,
Поникли травы, нивы и кочевья,
Природа - в трауре не в шутку, а всерьез!
Бог Дионис вакханкам строго отплатил
За совершенное в безумии злодеяние,
Он женщин глупых в рощу превратил
Дубов могучих, прочим в назидание.
А тень умершего Орфея отыскала
Среди теней, не переставших ждать,
Тень Эвридики и с тех пор не отпускала,
Боясь навеки ее снова потерять…
12.09.05.
Гиацинт
Изложено по поэме Овидия «Метаморфозы»
Лучше по дальше держаться от богов,
Их дружба также опасна, как вражда,
А если с ними к состязанию готов,
То будь уверен, что ждет тебя беда…
Был красотою Гиацинт, подобен богу,
Когда-то в Спарте во дворце царя рожден,
Любил он спортом заниматься много
И с ним дружил бессмертный Аполлон.
Часто являлся бог на берега Эврота
К своему другу, с ним время проводил:
На склонах гор крутых устраивал охоту
Иль в состязаньях веселье находил…
Однажды в жаркий полдень Аполлон
И Гиацинт в метании диска состязались,
Игрою праздной молча наслаждались
И каждый был в своей победе убежден.
Сребролукий бог, с силами собравшись,
Подбросил диск к высоким облакам,
Блеснул на солнце он, легко поднявшись,
И начал падать звездою к игрокам…
И Гиацинт, забыв про осторожность,
К месту падения снаряда подбежал,
Чтоб для броска скорей иметь возможность.
( Его до этого никто не побеждал...)
Упал на камень диск, случайно отскочил
Со страшной силой в голову атлету
И землю юноша со стоном окропил
Багряной кровью, хлынувшей при этом.
Склонился Аполлон над своим другом,
Старался льющуюся кровь остановить,
Но все усилия напрасны и с испугом
Бог понял – юношу уже не воскресить:
Ясные очи Гиацинта потускнели,
Лицо бледнеет и склонилась голова,
Куда-то силы безвозвратно улетели.
Ах, где найти для утешения слова?
И крепко держит ясноликий Аполлон
В своих объятиях умирающего друга,
И слезы горькие не сдерживает он,
Спасти не в силах от смертельного недуга.
Скончался юный Гиацинт и отлетела
Душа немая в царство призрачных теней,
Она при жизни очень много не успела…
Как смерть жестока по отношенью к ней!
Над мертвым телом продолжал грустить
Бессмертный бог в течение многих дней:
«Мой юный друг, ты вечно будешь жить
В душе моей и светлой памяти людей»
Из невинной крови Гиацинта появился
На свет цветок с запахом прекрасным,
На лепестках его незримо сохранился
Стон скорби бога Аполлона страстный…
30.09.05.
Полифем, Акид и Галатея
Юный Акид и нереида Галатея
Были друг в друга страстно влюблены,
Их жизнь была день ото дня светлее,
Казалось, все проблемы решены…
Но не один Акид пленился нереидой,
Ее увидел как-то грозный Полифем,
Когда она явилась ветреной Кипридой
Из волн лазурных, обнаженная совсем.
Сын Посейдона, одноглазый великан,
К ней воспылал неистовой любовью,
Замер на месте, словно глупый истукан,
В безмолвии, не пошевелив и бровью.
Дикий циклоп забыл пещеру и овец,
И стал, как будто, менее жестоким,
Чувство всесильное рождает, наконец,
Желанье в мире не остаться одиноким…
Как раз приплыл к Сицилии Теллем,
Он был известным пророком у людей
И предсказал циклопу: «Полифем,
Твой глаз бесценный вырвет Одиссей»
В ответ ему циклоп лишь рассмеялся:
«Глупейший прорицатель, ты солгал!
Мой глаз и так уже единственной достался,
Но только видеть зорко я не перестал…»
Часто циклоп на берег моря приходил,
К вечно шумящим пенистым волнам,
Дикие звуки на свирели выводил,
Что разносились по долинам и горам.
Однажды он прервал свое занятие
И, как ужаленный пчелою, подскочил,
Узрел Акида с Галатеей, (О, проклятье!)
От ревности вскричал, что было сил:
«О, я вас вижу, жалкие созданья,
И страшной смерти не избегнуть вам,
У вас сегодня последнее свиданье,
Уж я об этом позабочусь сам»
Галатея в испуге в море укрылась,
Защитило красавицу синее море,
Кругами водная гладь возмутилась,
Которая и успокоилась вскоре…
Ищет спасения в бегстве Акид,
Но юношу быстро циклоп настигает,
Обломок скалы на ходу вырывает
И юноше смертью та глыба грозит.
Бросил в Акида скалу Полифем
И юношу лишь краем обломка задел,
Он глыбой огромной раздавлен совсем,
Жаль, увернуться чуть-чуть не успел.
Алая кровь из-под скалы вытекала,
Что явилась Акиду могильной плитой,
Она постепенно прозрачною стала
В потоке, вдруг ставшем горной рекой!
Из потока юноша вдруг появился
По пояс с голубоватым цветом лица.
Это Акид был, он теперь воплотился
В бога реки, что журчит без конца…
19.10.05.
Кастор и Полидевк
Царь Спарты Тиндарей взял в жены Леду
Дочь царя Фестия красоты необычайной,
Над ней и Зевс когда-то одержал победу,
В итоге дети появились не случайно…
От громовержца было у нее двое детей:
Сын Полидевк и дочь прекрасная Елена,
Двоих детей имел от Леды Тиндарей,
(Царя не очень, видно, трогала измена!)
Полидевк бессмертие от отца получил,
Брат его Кастор был простым смертным,
Но славы не меньшей и он заслужил
И в Греции слыл человеком заметным.
Наверное, едва ли кто мог превзойти
Его в искусстве управлять колесницей,
Он к диким коням мог легко подойти
И укротить своею могучей десницей!
Полидевк был бесстрашным бойцом,
Побеждавшим обычно врага в поединке,
Был ловок в бою и прекрасен лицом,
Как будто античный атлет на картинке.
Братья множество подвигов совершили,
Слава их разлетелась по Греции всей,
Они беззаветно друг друга любили,
Всегда откликались на просьбы друзей…
У Диоскуров было два двоюродных брата,
Могучий боец Идас и зоркий Линкей,
Все вместе они развлекались когда-то,
Удивляя немало почтенных людей.
Как-то братья похитили стадо быков
И решили его разделить меж собой,
Но Идас посчитал братьев за чудаков
И обманул их коварно, как не родной!
Диоскуры лишились добычи законной,
Все стадо прибрали Линкей и Идас,
Окончилась дружба враждою упорной,
Что к смерти уже приводила не раз…
Вторглись в Мессению грозные братья,
Похитили живность у Идаса и Линкея,
И увели невест красавиц. О, проклятье!
Нет им прощенья у потомков Афарея.
Теперь лишь кровью смоют оскорбленье
Братья Диоскуры, войны не избежать,
В борьбе с родными победа – пораженье,
Если проблемы стали силою решать.
Братья Диоскуры спрятались в засаде,
В дупло залезли, скрывшись от врагов,
Чтобы напасть внезапно или сзади,
Чтобы не делать необдуманных шагов…
От зорких глаз Линкея не укрыться,
Он братьев издали увидал в дупле,
Плану Диоскуров теперь уже не сбыться,
Они – мишени, словно фрукты на столе.
Идас ударил метко в дерево копьем
И тело Кастора насквозь продырявил,
А Полидевк Линкея поразил мечом
И на Идаса копье свое направил.
Начался бой смертельный и ужасный,
Но силы равные и превосходства нет…
Кто победит, а кто падет напрасно?
Хранили боги в тайне правильный ответ!
Зевс поединок страшный прекратил,
Бросив сверкающую молнию в Идаса,
И в один миг тело его испепелил,
Смерть дождалась торжественного часа.
Вернулся Полидевк к поверженному брату,
( Смертельно раненый, Кастор умирал )
Горько заплакал, невосполнимую утрату
Вернуть назад пока никто не позволял…
Но Зевс предложил сыну в лучшем виде:
Жить на Олимпе молодым среди богов
Иль вместе с братом день проводить в Аиде,
А день другой – у олимпийских облаков.
Полидевк не захотел расстаться с братом
И выбрал общую с ним долю, как всегда,
Любовь и верность греки почитали свято
И братьям жертвы приносили иногда.
24.03.06.
Атрей и Фиест
Детьми Пелопса Атреем и Фиестом
Немало мерзких злодеяний свершено,
Проклятье рода некогда имело место,
Когда Миртилом было произнесено…
Хрисиппа братья коварно погубили,
Хоть по отцу им приходился братом,
Они кровавое убийство совершили,
Чтоб властью завладеть и златом.
Мать Гипподамия Фиеста и Атрея
Уговорила их на преступление пойти,
Женщины всегда были подлее и хитрее,
Когда о деньгах речь могла идти.
Боясь отцовского, праведного гнева,
Братья бежали из родительского дома,
Нашли приют у царя Микен Сфенела,
Сына Персея, внука владыки грома.
На их родной сестре он был женат,
Кою Никиппой греки называли,
Был добродушен (Так люди говорят )
И не любил, если гонимых обижали…
Когда отправился из жизни в мир иной,
В Микенах править стал царь Эврисфей,
По воле богов у него не было детей,
А с его смертью оказался трон пустой…
Власть над Микенами отдали Атрею
И брат Фиест стал завидовать ему:
Какую б выдумать безумную затею,
Чтобы у власти оказаться самому?
Фиест похитил у царственного брата
Золоторунного волшебного барана,
Которого микенцы чтили свято,
Как дар Гермеса от божественного клана.
Богами сказано, ( Им так подобает!)
Что власть в Микенах будет у того,
Кто златорунным овном обладает
И лишь его они поддержат одного.
Похитив овна, брат Фиест потребовал,
Чтобы ему отдали царскую корону:
Ведь лишь ему баран принадлежал,
А значит власть по высшему закону.
Великий Зевс небесными знамениями
Дал людям знак не поддаться на обман,
Не брезгуя любыми ухищрениями,
Фиест не будет микенцами признан!
И был он вынужден из города бежать,
Но чтобы брату родному отомстить,
Решил с собою племянника забрать
И, словно сына, на чужбине вырастить.
Фиест внушил ему ненависть к Атрею,
Чтобы в последствии брата наказать:
Быть может, сын отцу намылит шею,
Средь алой крови оставит умирать…
И, когда вырос племянник Полисфен,
Фиест послал его с заданием в Микены,
Велев Атрея убить, на радость всем,
Пусть в жизни дальше будут перемены!
Пал славный юноша от руки отца.
В ужасе был Атрей, узнав, кого убил,
Поклялся местью уничтожить подлеца,
К реализации план зверский запустил…
Он притворился, что хочет помириться,
Стал брата звать, изгнанника, в Микены.
Фиест явился с целью, чтоб добиться
Смерти Атрея. ( Что у них за гены? )
Атрей велел схватить детей Фиеста,
Убить и приготовить званый ужин
Своему брату, так желающему места
На троне, где он никому не нужен.
Пришел Фиест на этот страшный пир,
Не зная об ужасном преступлении,
Спокойно ел под звуки звонких лир
И постепенно наступило насыщение…
Вдруг в нем возникла смутная тревога
И он спросил Атрея о своих сынах,
Тот отдал слугам распоряжение строго,
Они внесли, что не увидеть и во снах!
Увидев головы любимых сыновей,
В крови лежащие на золоченом блюде,
Фиест воскликнул: «О, мой брат, Атрей!
Дай мне тела захоронить… О, люди!»
Атрей с ответом не заставил ждать,
Сказав, что вовсе нет надобности в том,
Дети уже погребены, (Чего скрывать?)
Но не в земле, а в папочке родном…
Фиест, безумный от ужаса и горя,
Проклял Атрея и его всех сыновей,
Бросился прочь с микенского подворья,
В пустыне жаркой укрылся от людей.
Долго скитался неприкаянно Фиест,
Пришел к эпирскому царю Феспорту,
Здесь он пристанище обрел и сытно ест,
Найти его здесь трудно даже черту…
Страшно прогневались на Атрея боги
За совершенные им злые преступленья,
Их наказания всегда бывают строги
И им не надобны пустые сожаленья.
Голод обрушился на славную страну,
На нивах тучных ничего не вырастало,
Тысячами люди гибли в старину,
Если зерно от катаклизмов пропадало.
Пошел к оракулу Атрей, чтобы узнать:
В чем кроется причина испытаний?
Сказал оракул: «Голод будет всех терзать,
Пока Фиест не будет снова с вами!»
Долго разыскивал по Греции Атрей
Своего брата, но не мог нигде найти,
Идти с Удачей вдоль по жизни веселей,
Но не встречал ее, презренный, на пути…
Нашел племянника, Эгисфа, наконец,
Сына Фиеста, ( Как Судьба неумолима! )
Привез домой в Микены, в свой дворец
И воспитал его, как собственного сына.
Прошло немало лет. Как-то случайно
Сыновья Атрея, Агамемнон и Менелай,
Открыли место, где скрывался тайно
Фиест и были тому рады через край.
Схватили братья по отцовскому веленью
Родного дядю и в Микены привезли,
Его в темницу заточили. К сожаленью,
Атрей с Фиестом помириться не смогли.
Призвал Эгисфа царь и вручил ему
Меч острый и велел пойти в темницу,
Чтобы убить там Фиеста. Потому
Боги начали уже не в шутку злиться!
Только увидел Фиест своего сына,
Как тотчас же открыл ему, кто он,
Эгисф был новостью немало удивлен,
Убить решили Атрея – властелина!
Эгисф вернулся во дворец и доложил,
Что в точности приказ царя исполнил,
Внезапно в спину меч ему вонзил
И новой смертью перечень дополнил.
Освободил Эгисф Фиеста из темницы,
Они в Микенах власть мигом захватили,
Сыновья Атрея не преминули скрыться,
Чтобы их до срока жизни не лишили.
Нашли защиту Менелай и Агамемнон
У царя древней Спарты Тиндарея,
Там свадебный обряд был совершен,
Царь отдал дочек замуж по скорее:
Менелай выбрал прекрасную Елену,
Агамемнон с Клитемнестрой сочетался,
Братья узнали в жизни горькую измену
И жалкий жребий каждому достался…
Вскоре вернулся Агамемнон в Микены,
Убил Фиеста и стал править там,
Власть претерпела снова перемены,
Но беды гнались за убийцей по пятам.
Менелай же после смерти Тиндарея
Стал справедливо Спартой управлять,
А если б царь был чуточку мудрее,
Удалось бы войны с Троей избежать.
15.05.06.
Эсак и Гесперия
Эсак был сыном Приама, царя Трои,
И братом милого Париса и Гектора,
Рожден нимфой речной Алексироей,
Вдали от шума городского и надзора.
Вырос в горах Эсак и оттого любил
Уединение лесов, простор полей,
Довольно редко в Трое у отца гостил,
Но был всегда доступен для людей.
Часто встречал юный сын Приама
Нимфу Гесперию и в лесу, и в поле,
Он полюбил ее, искал везде упрямо,
Чтоб объясниться где-нибудь на воле.
Однажды юноша красавицу заметил
На берегу реки Кебрена, где она
Сушила волосы на солнце, и отметил,
Как была этим девушка увлечена.
Увидев юношу, девица испугалась
И бросилась бежать, что было сил,
Но на змею в траве она нарвалась
И яд смертельный ее бег остановил…
Нимфу обнял Эсак, вскричав от горя:
«Я не хотел победы вот такой ценой!
Мы с тобой встретимся у Аида вскоре,
Я иду следом, Гесперия, за тобой...»
И бросился в море с высокой горы,
Но сжалилась над юношей Фетида
И превратила его в птицу до поры:
Легко погибнуть, не искупив обиды!
Вот ныряет в пучину морскую Эсак,
Но гибели в ней никогда не находит,
В нырка превратился славный чудак
И криком тоску на поэтов наводит…
13.05.06.
ID:
96765
Рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата надходження: 09.10.2008 06:28:08
© дата внесення змiн: 09.10.2008 06:28:08
автор: Доктор
Вкажіть причину вашої скарги
|
