Лет в восемь-девять
я очень завидовал своему товарищу,
у которого были фантастические игрушки,
привезённые из-за границы:
локомотивы с вагонами,
автобусы жёлтого цвета,
чёрные грузовики,
легковушки, пожарные
машины, салатовые такси;
пластмассовые индейцы,
которых можно было обменивать на ковбойцев
(кто скажет «ковбоев» – колхозник);
пластмассовые ковбойцы,
которых можно было, как заложников,
обменивать на индейцев…
Завидовал так, что родители
на последние деньги
накупили мне разного счастья,
и я успокоился.
Но ненадолго.
Прошло тридцать лет –
и вот я в Америке, где всё время
странное дежа вю.
Знакомые цвета такси,
дизайн пожарных машин,
грузовиков и автобусов,
только всё
почему-то большое и почему-то
настоящее.
А я думал, что такого в реальности не бывает,
что их просто кто-нибудь придумал,
как придумали Тома Сойера,
дядю Тома,
Тома и Джерри.
Поэтому я всё время нервничаю –
что случилось?
Это я сделался маленьким,
отведав вражеской колы
с надписью «выпей меня»?
Или всё гораздо проще:
Америка очень большая,
и всё в ней такое же большое,
даже моё детство –
в натуральную величину.
Все игрушечные индейцы
выросли так, что владеют
шикарными казино.
Салатовые такси
гоняют в аэропорт и обратно,
только успевай им платить.
Что уж говорить о красных
пожарных машинах, которые
разбудят сиреной, как только
закуришь в постели.
Мой жёлтый школьный автобус
сигналит на перекрёстке,
отвозя детишек далеко-далеко,
в тридесятое царство каникул.
Ковбойцы
гостеприимно меня приглашают
на ферму или ранчо,
в котором открыли
или скоро откроют музей.
А их большие дети,
на пару минут оторвавшись от айпадов,
слушают о белорусском гулливере,
что в детстве играл с их родителями,
когда они были маленькими.
(Перевод с белорусского)
