Глава 33
Я женат на Лоре! Я женат на самой прекрасной женщине в мире! Я женат на самой любимой и прекрасной женщине в мире! Я – самый счастливый человек на Земле, потому что я женат на Лоре!
Мы шли под проливным весенним дождем: я и Лора. На ней была моя рубашка и облегающая упругие бедра юбка под босоножки-шлепанцы, на влажной от дождевых капель шее – маленькая шапочка гортензии – мой подарок. Я обнимал ее за плечи, ощущал, как она дрожала не то от зябкости, не то от моих прикосновений. Что могло быть лучше – обнимать ее под дождем! Я видел ее лицо с полузакрытыми глазами, намокшими и слипшимися ресницами, влажными волосами, спадающими целыми прядями на плечи, мокрую до нити рубашку, прилипшую к ее телу, сделавшей видимыми пышные формы ее молодой груди и обаятельно нежную кожу на оголенном месте у шеи. Её рука обвила мою спину, и я ощущал колкий жар по позвоночнику. Я шел без остановки, смеясь в мыслях так громко, что не мог удержаться, и рассмеялся вслух.
Мы остановились под липой. Потом сидели на скамейке и долго целовались, как настоящие влюбленные подростки во время романтического свидания. Мы бродили по парку, ели мороженное в кафе напротив главной площади, кормили голубей из наших рук, переплетенных подобно крыльям птиц во время брачного ритуала.
Мы обошли все окрестности города, все главные улицы были истоптаны нами за день. На одной из аллей я вдруг остановился, пробежался вперед и закричал во весь голос, насколько хватило сил: «Я люблю тебя, Лора!». А она закрыла лицо ладонями, зарделась розовым серебром, разгулявшемся по щеках, затем расправила белые руки, похожие на лебединые крылья и ответила: «Я люблю тебя!». После этого она подбежала ко мне, я подхватил ее на руки и долго кружил с неистовым смехом, а она обнимала меня за шею влажными руками, пахнувшими весенней травой и шептала на ухо:
Мы ведь будем счастливы, скажи?
Господи, да! Мы будем счастливы, потому что этот мир придуман влюбленными, населен влюбленными, он дышит любовью и живет ради любви! О, Лора, я так люблю тебя! Мы будем самыми счастливыми влюбленными на вершине этого мира! О, Лора!.. Ты – первооснова красоты, которая спасет мир, а я – поэт, восхищенный твоей красотой! – Отвечал я взахлеб.
Я люблю тебя! Я никогда никого так не любила… - Она заглянула мне в глаза и поочередно поцеловала веки.
Ты и не представляешь, как много значат для меня эти слова!
Я отнес ее на руках в дом, где нас ждали собранные чемоданы.
Утром мы переехали. Дом выставили на продажу: мой и ее.
Мы решили переехать на постоянное место жительства в Беркшир (Berkshire, сокращается как Berks) − графство в Юго-восточном регионе Англии. Зачастую его называют "Королевским графством Беркшир" из-за того, что здесь расположена королевская резиденция − Виндзорский замок. Такое название датируется, как минимум XIX веком и было признано королевой в 1958 году, а подтверждающий патент на него оформили в 1974-м. Официально столицей графства является город Рединг. Именно здесь мы и поселились основательно после покупки нашего общего дома на деньги, вырученные от продажи старых домов в Оксфорде.
Лора хотела жить в столице – я не мог отказать ей, особенно после всего, что произошло за последние месяцы по моей вине. Здесь, в Рединге, я устроился на работу помощником юриста, одобрившего мой диплом и характеристику. Он взял меня на испытательный срок на пару месяцев, а после моего дебюта на судебном слушанье по делу о присвоении собственности, я официально получил это место и звание помощника юриста – Грехама Беркинса. Он был не только моим работодателем, но и замечательным учителем, хорошим другом и прекрасным человеком. Именно он дал мне все необходимые навыки этой профессии, утвердил мою веру в себя, в собственные силы, стал мне отцом, которого я никогда не знал и всегда относился ко мне серьезно.
Вскоре после ухода на пенсию, он оставил меня за главного, хотя на первых порах и контролировал все мои действия, постепенно давая все больше возможности работать самому и принимать собственные решения. Он говорил мне: «Поверь в себя, чтобы Господь поверил в тебя, ибо если ты не веришь в себя, значит, ты не веришь в Господа, а это – проклятье, с которым необычайно трудно совладать». Я прислушивался ко всему, что он говорил, но эту фразу я запомнил на всю жизнь.
Через три года после моего назначения на новую должность, Грехем Беркинс скончался. Последними кто разговаривал с ним, была его бывшая жена (новой он так и не обзавелся) и взрослая дочь, Рапсодия Гринхайтл, положившая на меня глаз в самом начале моей адвокатской карьеры. Но, получив весьма строгий, но учтивый отказ, она вышла замуж за мистера Говарда Гринхайтла, и я не видел ее уже более пяти лет. Только вот случай свел нас снова. Я заметил, что она повзрослела, превратилась в настоящую красавицу. Это была уже не та восемнадцатилетняя девочка, строившая мне глазки через окно офиса или проходящая мимо меня, игриво покачивая бедрами. Тогда я мог называть ее Рапси, а она только хихикала в ответ на это нелепое прозвище и говорила: «Я хочу навсегда остаться Рапси для Вас. Не смейте называть меня иначе, даже когда мне исполнится тридцать и сорок, и пятьдесят! Обещайте же!». Я обещал. Но нет, теперь – это была замужняя женщина, миссис Рапсодия Гринхайтл, умная, женственная, мудрая замужняя дама, в жизни которой нет места детскости. Как я мог называть ее Рапси теперь? Да и муж ее не понял бы, если бы я стал так называть ее. Однако я счел обязательным крайне важным не только для нее, но и для меня сдержать слово: я обращался к ней безлико, когда рядом находились посторонние люди, но когда мы оставались с ней наедине, я называл ее этим ласковым прозвищем.
Однажды я встретил ее на улице. Она гуляла с трехлетней дочерью – маленькой мисс Глорией Гринхайтл. Завидев друг друга, мы остановились, чтобы поздороваться и одновременно улыбнулись. Она заговорила первой: «Как Вам работается в новой должности?». А я ответил: «О, Рапси, никто не в силах превысить мое счастье!». Она рассмеялась, и я понял, что даже скорое взросление не отняло нее того детского смеха, так обожаемого мною в былое время. Я понял, что ей по-прежнему восемнадцать, а я – все еще помощник юриста, ее отца, любящего и великодушного человека. Она из тех женщин, что никогда не стареют душой! Она останется в памяти этого мира навеки юной не оттого, что она мертва, а оттого, что жива. А для меня она навсегда останется идеалом юношеских лет и самых чистых чувств первой любви, первого разочарования, первого шага в новый мир.
Сквозь смех она спросила: «Неужели Вы еще помните?». «И всегда буду» - ответил я, и пожал ее руку через перчатку. Мне показалось, я увидел слезы в ее глазах, но мне не стало грустно, ведь я знал: это слезы солнца.
Мы распрощались, когда Глория стала тянуть ткань ее костюма – это были расклешенные летящие брюки, пиджак и ажурная кофточка – пытаясь увести к детской площадки. Она взглянула на меня еще раз, а затем сказала: «Прощайте!». На сей раз я наклонился, чтобы поцеловать ее руку, но в это время она взяла на руки Глорию и двинулась вперед.
Я пошел прямо своей дорогой. На пути я единожды оглянулся ей вслед, проводив коротким взглядом и тихонько прошептав: «До свидания, Рапси».
ID:
434373
Рубрика: Проза
дата надходження: 30.06.2013 00:05:05
© дата внесення змiн: 30.06.2013 00:05:05
автор: Олеся Василець
Вкажіть причину вашої скарги
|
