Во мне зарождалось беспокойство. С каждым днём оно становилось всё сильнее, разрастаясь в геометрической прогрессии. Сначала это было лёгкое, практически незаметное чувство, едва уловимое, но прочно засевшее маленьким камешком в моей груди.
Впервые я его почувствовал,когда в один из прекрасных, тёплых вечеров мои друзья перестали улыбаться. До этого весёлая, шумная компания превратилась в сборище тихих мышек – никаких эмоций не отражалось на их лицах, в глазах не бегали озорные огоньки. Мы до сих пор пели песни, но теперь это звучало как похоронное пение – такие лица были у моих друзей.
Беспокойство усилилось, когда перестало светить солнце. Полторы недели небо было затянуто серыми тучами – редкое явление для середины июля. Ни капли дождя не пролилось –только сплошная серость, высасывающая остатки и без того угасающего настроения. В паре с моими Друзьями, Которые не Улыбались это возымело воистину мрачный эффект, а наши песни и вовсе перестали приносить удовольствие – будь-то бы мы пели последнюю оду этому миру.
Беспокойство окончательно засело во мне , когда подруга моего детства, Та, Которая Ещё Улыбалась,сказала, что она навсегда покидает наш маленький город и нашу маленькую страну.Она уезжала в страну больших городов и больших возможностей. Она сказала, что никогда меня не забудет, что будет писать, и возможно даже когда-то заедет на пару дней.
Но беспокойство всё равно пожирало меня.
Оно стало уже не камнем, а настоящим валуном, когда в один день, Когда Солнце Не Светило, а Друзья Не Улыбались, ко мне подошёл маленький мальчик, обнял меня и начал плакать. Я не знал, что мне делать, и мы простояли в такой неловкой, и поверьте, глупой ситуации несколько минут. Затем он перестал плакать, вытер слёзы рукой, подёргал меня за рукав, и указал пальцем в небо. Я посмотрел вверх, но ничего нового не увидел – всё та же, ставшая уже привычной за эти дни серость. Когда перевёл свой взгляд обратно на мальчика, то его уже не было – он, словно растворился в воздухе за пару секунд.
Беспокойство росло.
Я уже не мог спокойно спать, когда в газете нашего города написали, что за последние полгода смертность превысила рождаемость в два с половиной раза.
Я потерял аппетит, когда мои друзья перестали приходить на наши встречи, и я теперь каждый вечер сидел один, пока не становилось слишком холодно.
Я перестал выходить из дома, когда утро больше не наступало, и теперь за окном всё время было темно.
Беспокойство достигло апогея, когда в один день (день?) мне под дверь просунули письмо.Конверт был весь испачкан чёрной краской, и от него сильно разило гнилыми фруктами. Письмо было от подруги моего детства, которая уехала навсегда, но обещала помнить меня и писать письма. Ах да, ещё сказала, что может когда-то заедет на пару дней. В письме она в красках описывала большой город и его большие возможности. Она написала, что у них всё время светит солнце, погода прекрасная, и она нашла хороших, весёлых друзей, которые всё время улыбаются, и они все вместе поют песни, которые так любили петь мы. Она написала, что ждёт моего ответа и очень скучает. Попросила, что бы я не беспокоился, что у неё всё хорошо.
Я больше уже не мог ни есть ни пить, я не мог и не хотел думать, когда я сидел у окна вглядываясь в темноту, различая лица моих друзей которые стояли внизу, на улице, и смотрели на меня. Их белые, словно мука или мел лица были светлыми точками среди чёрного полотна непрекращающейся ночи. Я видел их глаза, но не видел их ртов. Только две сверкающих точки на белых лицах.
Я не спал две ночи и два дня (ночи? дни?),сидел у окна и смотрел,как они медленно приближаются к моему дому, делая крохотные, едва заметные шаги. Всё это время они не отрывали от меня глаз, и их белые лица медленно плыли в темноте в мою сторону.
Я перестал беспокоиться, когда я вышел из своей квартиры,к своим друзьям, и больше не вернулся.
ID:
284938
Рубрика: Проза
дата надходження: 08.10.2011 00:09:57
© дата внесення змiн: 06.03.2012 14:03:25
автор: Никита Рублик
Вкажіть причину вашої скарги
|
