Наново. Тишь, замолкая в прорезях, тихо молчит.-
ПроклЯтый фетИш! как резина, как ночь одноразовая,
затянет оно оробевшую сказочность бюстгалтером-дикообразом.
Тише, тише, не кричи безмолвно! скомкай губы в рот - расстает музыка молчанья.
Сонный дым закован, собран в юбку тайною несказанного слова нотных пауз.
Да, держись, малыш, не поскользнись отчаянно на крышах, сломанных
мечтой-молчанием дождя безмолвного. Прости ему чужой гашиш экстаза мерности немого,-
Держись, не бойся юбки слова нового!..чего ты замолчал, в дожде увязнув? помощь?-
нет, молчи, не плачь, ведь платье покорённо-чёрное. И в прорезях глоткИ отчаянья увязли.
В-чернЕ закована вечернем звёздо-стразами моя волшебная беспомощность.
Мы сходим вниз (иль вверх?) по скользким чОпорным, подвешенным
накрышным безысходностям теченьем дыма послемолчаливого. и певшими
Руками - слово пластилином - и в рот, как ложь, безмолвное,
А лучше - обезбОльное и обезбОлившее в прорезях мечты об ангеле,-
о сказке ли?- мы, тИхонько дойдя до края (края ли?) снимаем чёрными руками
дыма скатерть, - держась за безысходность правильную, снимаем с нерождённым мальчиком,
уже любимым и желательным, прозрачно дышащее тишью старо-качественное,
моё безсловно почерневшее, открытое, стяжающее, с запахом дождливого гашиша, платье.
Чёрное-концертное.
