Белые ночи особое время. Необычное. Я люблю, когда белые ночи и тишина. Люблю так сидеть и как бы чего-то ждать…
Он появился как-то уж очень сразу: не был – и появился. Я сперва помолчал, а потом говорю:
– Ого!
– Ого, – говорит. – Мир тебе.
Он был ни на кого и ни на что не похож. Я даже не могу описать, какого он был цвета. И голос у него – как бы не человеческий. И вообще не земной.
Он сел – и тут от него сбоку отвалился кусок, сделался плоским и провалился в царапину на ламинате, как в щель.
– Ой, – говорю.
– Не, – говорит. – Беспоследственно. Я мног. Нас будет.
И смотрю – он уже опять целый.
– А как это? – говорю.
– Так, – говорит. – Наумелся.
Тут я говорю:
– А вы кто?
– Я? Я [i]оттуда[/i].
Я сразу понял, откуда. Только я и это не могу объяснить. Ну, вот он сказал – и я сразу как бы вспомнил про то место, хотя ни разу там не был и даже не знаю, какое оно. Но вот чувствую, что оно есть, и всё. Ну, не могу объяснить.
А он говорит:
–Теперь давай молчание. Семь секунд.
А у меня на столе лежала тетрадка по физике, на обложке – Брюс Уиллес. Он посмотрел – и стал меняться. То есть внешность у него стала меняться. Был такой – непонятно что, а стал Брюс Уиллес. Ну, тут мне так вдруг страшно стало – аж перед глазами всё расплылось! Так, наверное, люди, особенно женщины, падают в обморок. И даже не знаю, почему я не упал. А он себя осмотрел, поморщился и говорит: «Ну ладно, пусть». И голос у него стал нормальный. Может, как у Брюса Уиллеса, только я не помню, какой голос у Брюса Уиллеса, потому что фильмы ведь переводят.
Ну, и он увидел, что я сижу такой типа весь бледный, и говорит… Нет, я не помню, что именно он сказал, только я как-то сразу успокоился. И мы ещё немного помолчали, а потом он говорит:
– Слава Богу. А теперь объясни мне, пожалуйста, что всё это значит.
И протягивает мне листок бумаги с картинкой. Картинку я сразу узнал – она из книжки про космос. Там сбоку стоят мужчина и женщина без одежды, и мужчина машет рукой.
Я говорю:
– Это послание.
– Я понимаю, что послание, – это он говорит, – но хотелось бы знать, что оно означает.
– Ну, – говорю, – вот это – наша Солнечная система, а это – земляне.
– Я понимаю, что земляне. Но почему они голые?
– Не знаю, – говорю.
– Вот и я не знаю. На улицах все одеты. В домах – тоже. Почему же здесь – голые?
– Не знаю, художник так нарисовал.
– А зачем? И вот это – что это за прямоугольник? Это дверь?
– Где?
– Вот здесь.
– Не знаю… Не помню.
– Очень жаль. Если это послание, оно должно быть понятным, правда? Иначе зачем его посылать?
– Они, наверно, думали, что вам будет понятно.
– Ну так значит, они ошиблись. Нам абсолютно непонятно. Для чего эти кружочки и стрелки? Почему тут голые люди? Мы решили, что это Адам и Ева и речь идёт о грехопадении.
– Ну что вы!
– Да, именно так мы и думали, пока не получили вот это.
И протягивает мне второй листок.
– А, – говорю, – знаю! Это из пуэрториканского радиотелескопа! Это тоже послание, тут тоже земляне, и ещё радиотелескоп, и цифры от одного до десяти, и ещё формулы…
– М-да, формулы… А нам показалось, что это настенный коврик. Но, согласись, глупо транслировать в космическое пространство узоры для вышивания крестиком.
– Нет, это не для вышивания. Там молекула ДНК и атом водорода.
– Где ДНК? Эта берёзка?
– Наверное.
– Точно?
– Не знаю…
– Вот видишь. Кого ни спроси – никто не знает. Зачем же изобретать такие каракули? Допустим, в этой раскоряке ещё можно опознать землянина, а вот попробуй догадайся, где тут атом водорода.
– Это… это в бинарной системе зашифровано. Из ноликов и единичек.
– Ну так и нарисовали бы нолики и единички! И к чему зашифровывать? Это что – послание или секретное донесение?
– Да нет, – говорю, – это они наоборот, чтоб понятней было.
– Вот как! – говорит. – А это тоже – чтоб понятней? – И показывает мне ещё листок. – Это мы получили из Крыма. Можешь ты здесь хоть что-нибудь разобрать?
– Не-а.
– Вот и мы тоже. Мы сначала подумали, что это японцы прислали нам свои иероглифы. Оказалось – Крымская астрофизическая обсерватория. Бляха-муха, да что ж вы там себе думаете в этом вашем Крыму? Впрочем, Крым не ваш…
Я промолчал, а сам думаю: как это – не наш? Саня, мой старший брат, мне даже рассказывал, как по телевизору все радовались и кричали: «Крым наш, Крым наш!» Это когда его присоединяли. Сосед даже своего пса назвал Крымнаш; пёс, правда, уже сдох, но тем не менее.
– Там, наверное, тоже цифры и ДНК…
– Да в том-то и дело! Мало того, что эти послания непонятны, так ещё и бессмысленны. Ну зачем нам изображения атома водорода? Не видали мы его, что ли? Раньше люди понятия не имели ни о структуре атома, ни о радиоволнах, а послания их были разумны и всегда доходили до Адресата.
Ну, я и вспомнил о рисунках в пустыне Наска. Геоглифы. Обезьяна там, паук, колибри – их вроде бы видно из космоса. А он говорит:
– Нет, не геоглифы. Я имел в виду телепатическую связь, по-старинному – молитва.
Тут я вообще растерялся и опять говорю:
– А вы кто?
– Я, – говорит, – вестник. Посланник. Уполномоченный. И я уполномочен заявить, что подобные послания, – и показывает на листки, – подобные послания никому не интересны. Пусть их больше не присылают. А главное, – говорит, и лицо у него сделалось строгое-строгое, – скажи им, чтоб они перестали!
– Кто?
– Да все. Нам, – говорит, – давно уже надоело смотреть на ваши безобразия, очень уж это противно и неприятно. Неужели нельзя жить спокойно? Что вы творитие?!
– Кто?
– Да все! Вот хотя бы твоя страна.
– Ничего не творим. Эту… Спецопера…
– «Спецопера»! Безобразия вы творите и кровавый беспредел. Гибнут люди! А ты знаешь, что такое человек? Это маленькая вселенная. В человеке заключена бесконечность. Бесконечность возможностей!.. Любой человек, родившись, может взять да и стать кем угодно: героем, философом, нумизматом, шутником, штукатуром, отшельником, почтальоном, капитаном парусного судна! Может родить сына, изобрести вечный двигатель, покорить горный пик, сочинить серенаду, спасти из огня котёнка, приручить льва… Он может всё! И когда человек погибает, вместе с ним погибает бесконечное множество хороших, но несбывшихся вещей. И особенно страшно, когда человек убивает человека. Да что говорить!.. У вас ни к кому нет жалости. Вот я шёл сюда и видел, как маленький мальчик, совсем ещё маленький, мучил кота. Животное мяукало и вырывалось, а он тянул его за лапы и хвост. Зачем тянуть кота за хвост?! Коту больно. Вы построили космические ракеты и орбитальные станции, чтобы исследовать межзвёздное пространство, а здесь, на земле, люди, маленькие дети, умирают от голода. Недавно я видел, как горело живое деревцо. Листья скручивались от жара, закипал сок. Кто поджёг его, для чего? Ведь оно живое! Каждый день, каждый день вы зачем-то совершаете преступленья и пакости… Вы думаете, что это ничего, что всё проходит. Но ничто не проходит. Случившееся исчезает из времени, но ведь есть ещё вечность. В мире ведь как: сделалось – и обессмертилось. И вы нам, грубо говоря, засорили всю гармонию. Понимаешь?
Тут я вспомнил кое-что о себе – и меня аж подкинуло. Так мне сделалось, ну… стыдно, что лучше бы я сразу помер и вообще не родился.
А он это заметил и говорит:
– Ты хороший мальчик, только не делай больше всяких глупостей.
Я говорю:
– Я никогда не буду!
– Не знаю, не будешь ли. Уж такие вы, люди, – не можете, чтоб по-хорошему. Скажем прямо – несчастные вы существа.
– А вы нас спасёте?
Тут он немножко помолчал.
– Видишь ли, мы ведь не раз помогали вам и готовы помогать и дальше… Но не можем же мы жить вместо вас! Не первую тысячу лет человек называет себя разумным, а всё ещё не поумнел. Так нельзя. Нельзя поджигать деревья, мучить кошек и убивать друг друга. И ты, пожалуйста, объясни им это.
– Я?..
– Ну да.
Я говорю:
– Ой, я не могу! Вы лучше со взрослыми поговорите. С учёными.
– Ну что учёные? Учёные кинутся меня изучать. Взрослые скажут, что меня не бывает.
– Нет, я всё равно не могу, меня даже слушать никто не станет.
Тогда он подумал и говорит:
– Ладно, передашь им письменные инструкции. В каком ты классе?
– В шестом.
– Вот. Значит, писать умеешь. Садись и пиши… Пункт первый: не убивай. Пункт второй: не воруй.
– А это у нас есть.
– Где?
– В Библии.
– А, так у вас ещё печатают Библии! Дай-ка. Ну да, вот – не убий, не укради. И сокращённый вариант в Новом Завете – возлюби… и так далее. Всё правильно. Чего ж вам ещё? Может, вы просто забыли, а? Ты напомни им. Обязательно напомни. Ого, как время летит!
И смотрю – он сделался весь как бы прозрачный.
– Подождите! – говорю. – Можно я с вами сфотографируюсь?
– Нет, – говорит, – нельзя. Я квазиматериален, камера меня не берёт. Мир тебе, человечек. Объясни им насчёт посланий, не надо их, пусть уж лучше молятся, как раньше, если никак без этого не могут... А главное – скажи им, чтоб они перестали!
И исчез. Без шума и без следа. Я ещё подумал – надо было взять у него автограф.
Ну, и потом меня всю неделю мучила эта история. Никому ведь не расскажешь – подумают, что я псих. Или этот, иноагент… Еще дразниться начнут – или загребут в мусарню! Поэтому мне захотелось вообще про неё забыть. Но я не смог. В мире ведь и правда много зла – и во́йны, и убийства, и загрязнение среды… И надо бы сказать человечеству, чтоб оно остановились. Вот я и решил записать всё, что видел и слышал. Но только не знаю, будет ли от этого хоть какая-то польза…
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=1054154
Рубрика: Лирика любви
дата надходження 28.12.2025
автор: Світлана Себастіані