Достану плед и свечи,
запретное вино
налью в бокал.
Отмечен
пусть будет вечер
мной.
Пусть никого не будет.
Молчанье –
лучший тост.
И август – грустный,
глупый
вздыхает
в сонме
звезд.
Жалеет ли о прошлом?
Наверно.
Впрочем – нет.
О сбывшемся,
хорошем
он вспоминает.
Мне
нашептывает песню
прибоя,
льнет к душе.
И радуемся вместе
тому,
что нет уже
той набережной зыбкой,
и тех нелепых слов,
слетевших по ошибке
в тоску семи ветров.
Следы волной размыты.
Монета дно нашла.
Не возвращаюсь –
видно,
примета не моя.
Я трогаю губами
вино.
Хрустальных слез
чуть слышный звон.
Прощает,
прощается Форос.
Ни фарса,
ни позерства –
лишь август.
Волнорез,
захлебываясь в звездах,
пусть тонет.
Время есть
налить еще немного,
зажечь еще свечу.
Ведунья, недотрога -
я плачу и плачу.
Но дань – мала – за радость
и плед ласкает щек
шершавость.
Я останусь
погреться здесь еще.
Балкон глядит на море,
цикады грянут тушь.
и я – спокойно вспомню
о воскресеньи душ.
И вдруг пойму, что вечер,
Форос, вино и я –
всё это было вечность
и день тому назад….
