ПОКАЯНИЕ

Строю    стих    свой,    как    памятник,    
осознавши    себя    наконец,    
твоей    доброй    памяти    
мой,    при    жизни    не    очень    счастливый    отец.    

Знаю:    высокомерие,    
а    порой    мой    неумный    снобизм    
подрывали    доверие    
в    бытия    твоего    реализм.

Ты    рассказывал    разное.
Я,    не    слушая,    хлопал    ушами.
А    теперь    я    себя,    не    празднуя,    
величаю    дурными    словами.

Это    тяжко  –  каяться    в    старости    
в    заблужденьях    не    только    юности.
Но    уже    от    душевной    усталости    
в    голове    нет    былой    заумности.

Есть    лишь    разочарование.
Не    прожитым    и    сделанным,    
а    в    накопленном    знании  –  
пятнами    белыми.  

*  
В    этих    строчках    моё    покаяние.
Если    можешь,    загробно    прости.
Суть:    «Большое    на    расстоянии    
лучше    видится»  –  я    постиг.

И    не    вижу    теперь    раздвоенность    
между    сущностью    комсомольца,    
ненавидевшего    успокоенность    
местечкового    богомольца,    
и    юнцом,    что    в    бегах    в    Палестину,    
сионистской    идеи    ради.

Биография:    
                                         ты    скотину    
в    девять    пас    у    чужого    дяди.
От    семьи,    от    родных    оторванный,    
ты    в    двенадцать  –    на    ткацкой    фабрике.
Революцией    околдованный    
брал    историю    сам    за    жабры    ты.

Книги,    встречи,    рабфак,    дискуссии.
Жизнь    эпохи    тебя    ковала.
Но    три    года    тюрьмы  –  не    экскурсия,    
жернова    Беломорканала.

Говорил    ты:    «Спасибо    язве!»    –  
жизнь    она    тебе    сохранила.
Мог    понять    пацаном    я    разве,    
где    в    словах    твоих    смысл    и    сила?

О    вождях    иногда    в    полслова    
ты    говаривал    иносказательно.
А    к    Истории    Партии,    новой,    
относился    совсем    отрицательно.

Я,    прямой    и    тупой    как    дышло,    
был    воспитан    на    песнях    о    Сталине.
И    не    мог    я    понять  –  как    вышло,    
что    идейно    разными    стали    мы.

И    взрослея,    тебя    слушая,    
я    не    слышал    твоих    сентенций.
…  Почему    затыкал    я    уши?
Почему    было    чёрствым    сердце?  

Мы    росли    под    влиянием    матери.
Ты    всегда    был    чуть-чуть    в    сторонке.
«Фантазёр,    неудачник,    тапер»    –    ты,
   затерявшийся    в    жизненной    гонке.

Этот    образ    был    так    навязан    нам,    
что    реальностью    стал    в    сознании.
И    обрадован    я    несказанно,    
что    расстаться    с    ним    в    состоянии.

Здесь,    под    небом    святого    Израиля    
подсознательно    вижу    картины    
те,    что    видел    ты    сердцем    израненным,    
не    достигнув    своей    Палестины.

И    прошу    у    тебя    прощения.

Только    в    старости,    если    умны,    
через    тернии    и    терпение    
понимают    отцов    сыны.      

*  

Стих    построил,    как    памятник,    
осознавши    себя    наконец,    
я    твоей    доброй    памяти,    
мой,    при    жизни    не    очень    счастливый    отец.

адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=95721
Рубрика: Стихи, которые не вошли в рубрику
дата надходження 02.10.2008
автор: Исаак