Мгновение из жизни одного аквамарина

В  канун    весны    деревья  замолкают.
Иначе  ль  ,  смогут    камни  говорить?
В  них  нет  желанья  каменного  рая-
Их  наваждений  путается    нить!
Меняют  цвет  и  плотность  -  для  подсказок.
Они  бесстрастны  к  сути  амальгам,
В  плену    пространств,    основ  и  штампов  разных,
Прислушиваясь  к  звукам  белым    гамм.

Гроза  объяла      небо    голубое.
По    первой  хрупкой  зелени  травы
Бежали    от  дождя  мальчишек  двое
С  каким-то  дерзким  кличем  боевым.
Один  упал,  споткнувшись  о  корягу-
Ушиб  колено,  в  ссадинах  рука.
Второй  –  лишь    посмеялся    над  беднягой
И,  скорчив  рожу,  к  дому  поскакал.
Там  прыгнул  на  диван,    не  раздеваясь.
На  плечи  –  плед,  под  ноги  -  мягкий  стул.
И  выдав:  «Да,  погодка  штормовая!»,
Он  весело    на  бабушку  взглянул.
А  та  -  тихонько  у    окна  стояла.
На  выцветших  глазах  ее  сухих
Дрожащей  пеленой  печаль    опала.
Тоска  поджатых    губ  –  суровый    штрих.
Ждала,  пока  хромая,    до  дивана
Добрел  ее  второй,  промокший  внук.
Печенье  поднесла,  промыла    раны,
Присела  рядом    и    запела      вдруг:
«…Тате,  их  данк  дир,
Тате  их  лейб  дир,
Вейле  их  бин  аид,
Тате,  их  данк  дир,
Тате  их  лейб  дир,
Вайле  их  хоб  дир  либ»

Прислушиваясь  к  незнакомой  речи,
Жевал  печенье  дерзкий    мальчуган,
Второму  –  зыбкой  дрожью  било    плечи.
Просил    :  «Бабуля,  слышишь,  перестань!
Я  знаю  -  эту  песню  пели  в  гетто
Евреи    в  Кельме.  Знаю  и  про  Лодзь.»
И  бабушка  вздохнула:  «  Но    об  этом,
Молчать  мне  очень  долго      довелось…»
На  меленькой  морщинистой  ладони
В    оправе  потемневшей  серебра
Слезой  застыла  глубины    бездонной
Небес  лазурь  и    моря    бирюза-
Аквамарин.
“Хранитель  счастья  –  скажут,
Но  этот  камень  видел  горя  суть  -
Беду,  что  людям  выпала    однажды,
В  ту  ночь,  когда  никто  не  смог  уснуть.“

Там,    в  камне  возникало  нечто      злое  -
В  жестокий,  запредельный  мир  портал.
Казалось,    вспомнив    давнее  былое  ,
Он  бабушкин  рассказ    отображал.

“Посты  сторожевые,  километры
Колючих  ограждений,  патрули,
Дома  -  все  пахло  страхом.  В  руки  смерти,
Сломавшиеся,  там  на    пули    шли.
Нацисты  никого  не  пожалели  -
Щедры  на  издевательства  и  смерть  .
И  в  гетто    изолировав  евреев
Их  обрекали  в  горе    озвереть.

Я  побиралась  сиротой    в  то  время.
Война  вершила  страшный  свой  закон,
Но,  в    гетто,  мать  двух    мальчиков  евреев
Мне  кров  дала.  Не  каждый  был    спасен,
хоть  взгляд  цеплялся  за  бездонность    неба,
А  жизнь  -  за  тело,  хрупкое  весьма.
И  стоил    цианид    дешевле  хлеба,
А  голод  истязал,  сводил  с  ума,
Но  люди  выживали!  Как  умели,
Друг  другу  память  не  давали  сжечь!
Для  многих  в  гетто    стало  главной  целью  -
Запомнить,  выжить  и  урок  извлечь!

В  сорок  четвертом,  к  высылке  -  приказом,
Собрать    сказали    стариков,  детей.
Что  это  значит,  догадался    каждый.
Последним  словом  бился  пульс  -  «  успей!»
Читали  люди  Тору.  Пели  вместе:
«Ата  бехартану…  аавта  отану
верацита  бану»  .  И  в  каждом  жесте,
касанье,    взгляде  -  был  итог  всему
Горели  там    сердца  ,  делясь  любовью!
Я  помню  танец  !  Танцевали  -    все,
Презрев    свои  и  немощность,  и  боли!

Я  помню  слезы  в  мутной    бирюзе  -
Прощалась  мама  с  оберегом  рода.
У  камня  память  есть  и  жизнь  длинна,
А  человеку    -  миг  дала  природа.
Но,  даже    миг,  уменьшила  война!
Я  помню  -  мама  очень  торопилась,-
Как  в  пропасть  со  скалы,  шагнула  в  ночь.
Отдав    кулон,  она  договорилась
И  упросила  вывезти    помочь
В  мешке  под  ветошью  хоть  одного  сынишку…

Ей    выбор  за  ночь  испахал  лицо!
Один  парнишка  теплый,  добрый  слишком.
Второй  слыл  умным  дерзким  сорванцом  .
Но  маме  не  делилось  ни  на  малость!
Она,  дрожа  осиновым  листом  ,
Обняв  детей  ,  им  что-то  петь  старалась,
а  с  губ  слетал  то  вздох,  то  горький  стон…
И  крался  в  дверь  рассвет  соленый,  терпкий.
Как    стройный  стан  -  лишь  за  ночь  стал  сутул?
Вся  смоль  волос,  как  обернулась  пеплом?

Присела  мама    на  трехногий  стул  -
Писать  взялась,    не  глядя    на  мальчишек.
Я  подползла  к  ней  –  тихая,    как  тень!
Она  писала.  Жутко,  быстро  слишком
День  начинался  –  страшный,    горький  день!
А  мать,  свернув  три  маленьких  бумажки,
В  руках  зажала  крохкий  уголек,
Мне  прошептала:  «  Ты  возьми!    Мне  –  страшно!
Одну  бумажку  ты  возьми,  дружок!»

Я,  взяв  ее,  мгновенно  развернула
И  прочитала  имя  в  ней…  свое...
А  мама,  облегченно  так      вздохнула!
В  узлы  связала    ветоши  гнилье
И  страшные  слова    мне  говорила:
«Что  б  ни  случилось,  слышишь,  ты  молчи!
Ты  стань    немой!  Кажись  мертвей  могилы-
Пусть  о  тебе  не  знают  палачи!
Пусть  о  тебе  забудут  все  на  свете
До  той    поры,  когда  придет  весна!
Тогда  людей  спроси,  а  кто  в  ответе
За  то,  что  натворила  здесь  война?

Тогда  пиши,  кричи  о  том,  что  знаешь!
За  всех  за  нас  проговори    слова,
Смотря  в  глаза  виновных  негодяев!
Но  уцелей  и  выживи  сперва!
Всех  помни!  Всех  -  тебя  я  заклинаю!
Родишь  себе  красивых  сыновей…
Я  май  люблю!  Пусть  будет    это  в  мае,
Хотя  -  не  важно…  Все,  пора  -  смелей!»

Со  мной  прощаясь,    жарко  обнимали.
Один  братишка  хлебушек    мне  дал,
Второй  схватив  лохмотья  старой  шали
Заботливо  укутал.  Слишком  мал
И  грязен  был    мешок  .  Я  задыхалась,
Чтоб  воздух  шел,  прогрызла  мать  дыру.
Под  скрип  колес  телеги,    мне  усталость
Легла  на  грудь.  Казалось  -  все  ,    умру!
А  скрип  вдруг  смолк    и  все    остановилась.
Мне  адской  болью  обожгло    плечо,
но  я  была  нема,  мертвей  могилы!
Пронзило  ногу  жестко,    горячо
И  стало  липко…  Дальше  я    не  помню.
Очнулась  лишь  в  подвале,  где  поляк
От  немцев  меня  прятал.  И  ни  стона
Он  от  меня  не  слышал.  Был  ли  знак,
Или  он  сам  себе  его  придумал,
Но  через  год  меня  удочерил.
Слыл  нелюдимым  он  -  ворчал    угрюмо.
Весь  мир  ему  враждебен  был  -  не  мил.
Меня  ж  оберегал  и  звал  «moj  aniol»!                
А  я,  словить    пытаясь  звук  весны,
Всегда  сбегала    к  дальнему  кургану,
Глотая  слезы  полные  вины.

Отец  болел.  Позвав  меня,  однажды
Заговорил  о  страшной  той  войне,
О  безрассудной  и  звериной  жажде,
Об  исцеленье  ,  о  своей  родне…
Как  разбомбили  дом  в  тридцать  девятом
и  выжили    лишь    он  да  младший  брат.
Решили  воевать  -  пошли  в    солдаты.
Отец  был  ранен  и    пришел    назад,
Но  брата  потерял.  Найти  пытался
И  сетовал  ,  что  глупая    судьба,
Сходил  с  ума!  Калекой    сам  остался,
а  тут  вдруг  я  -  изранена,  слаба…
Он  вспоминал,  как  вез  меня  из  гетто
Не  знал,  что  не  парнишка  в  том    мешке.
А  на  посту  ,    вдруг,    новые    запреты,
Залп,  тишина    и  …  жизнь-  на  волоске!
И  плата  -    странный  помутневший  камень!
Он  протянул  знакомый  мне  кулон
и  простонал  :    «Своими  я    грехами
Его  прозрачность  отнял,  только  он  -
Не  отомстил!    Аквамарин  –  хранитель!
А  знаешь,  нет  расизма  у  камней!»
Потом,  почистив  свой    парадный  китель,
Он  лег  в  постель    и  умер…  Девять  дней
Я  плакала!  В  горячке  вспоминала
То  небо  в  гетто,  то  аквамарин
И  знала  -    сотни  жизней  будет  мало,
Чтоб  память  всю  отстроить  из  руин!
Чтобы  о  каждом  прозвучало  слово,
Над  чьех  судьбой  глумились  палачи,
Весна  гремела    ливнем:  «  Ты  -    готова!»
Молчать  мне  больше  не  было  причин!“

Вдруг  дерзкий  внук    вскочил  «Прости  братишка!
Ведь  я  не  понимал  чужую  боль!
Бабуленька,  прости  -  я  глупый  слишком,
Но  твой  урок  мою  излечит  хворь!
Я  научусь  однажды    слушать  камни!
Когда  молчат  деревья  их  слышней?»

Так  человек  рождался  за  словами!
Шло  слово  в  жизнь  и  растворялось  в  ней.
И  незаметно  в  дом  прокрался  вечер.
Свет  не  включали  -  разожгли  камин.
На  сердце  стало    всем    немного    легче
И  радостью  сверкал    аквамарин!

адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=870040
Рубрика: Гражданская лирика
дата надходження 30.03.2020
автор: Мара Рута