Саня проводил грустным взглядом уходящие платформы, и удобно усевшись на подогретой весенним солнышком травке, начал ждать. Ещё такого не было, думал он, за мной целый паровоз приедет. Это же если пацанам во дворе рассказать, так они, от зависти полопаются. Он уже представил себе лица ребят и их расспросы. Вот он им расскажет, как тут всё было, как бычок ломал паровоз и как вагоны потом, растормаживали. Как искры летели из-под колёс, и как он остался, чтобы убрать… Саня вскочил как ужаленный. – Башмак! - Закричал он и побежал к нему.
Башмак безмолвно стоял на рельсе. Саня обошел его с внутренней стороны пути и стукнул по нему ногой.
- Ой! Закричал он, хватаясь за ногу. Чёртов башмак, так и стоял на рельсе, а нога теперь здорово болела.
- Вот кабан железный! – обрушился на него Саня, - тебе что, так было трудно упасть? Он нагнулся: взял его за рукоять, сильно дёрнул. Башмак не поддавался. Он только слегка приподнялся, и когда он его отпустил, тот закачался как пружина.
- Что это такое!? – Возмущался Саня, - ты что, приклеился? Он снова и снова дергал башмак, а тот, так и продолжал болтаться, и не сдавался.
- Эй! Башмачок, миленький, - начал с ним по-хорошему Саня, - хватит уже держаться за этот рельс, давай голубчик спрыгивай. Он с новой силой начал дёргать его. Надергавшись до чертиков с непокорным башмаком, так почти ничего не добившись, Саня устал и присел рядом с башмаком на рельс.
- Ну и стой, чёрт с тобой. Скоро дядя Ваня с Андреем приедут, они вмиг тебя оторвут от рельса.
Рельс был, белый блестящий и горячий. Все вокруг жило своей жизнью. От рельсов струился горячий воздух, он казалось, был каким-то тягучим, за ним всё плавало как в воде. Летали и щебетали птицы. По земле лазили жуки, стрекотали кузнечики. Казалось, что матушке природе абсолютно все равно, что здесь лежат рельсы и по ним иногда проносятся разные тяжелые поезда. Природа жила сама, своей обычной жизнью.
Саня сидел и размышлял.
Удивительно, как в жизни, всё вокруг, быстро и неожиданно меняется. Только что, здесь было целое представление, поезд, коровы, люди, а вот теперь, он остался один и только коровьи лепёшки да прилипший башмак, напоминают о прошлых событиях. Солнышко припекало, вокруг щебетали ласточки, они метались, повсюду совершая немыслимые кульбиты. Сидящего на рельсах Саню, после пережитого напряжения, начало морить в сон. Он зевнул, взялся за ручку башмака протянул ноги, приятная нега всё сильнее разливалась по всему телу.
Как всё же хорошо, - сам себе сказал он: - я здесь сижу и точно знаю, что за мной, обязательно приедет Дядя Ваня, он ещё раз, разрешит мне, управлять паровозом. Я людям необходим, хоть я, ещё и не очень взрослый. Обо мне помнят и знают. Я здесь сижу, один, на рельсах, охраняю башмак. Значит, я необходим и ещё я смог помочь Дяде Ване. А потом, я приду к маме и всё ей обязательно расскажу. Она будет удивляться и восхищённо вскрикивать.
Интересно, почему все взрослые такие? Они могут удивляться, таким простым вещам? Конечно, меня мама будет хвалить. Потом, мы с мамой, покушаем, и вечером, когда придёт её смена, вместе пойдём домой. Во дворе, я обязательно ребятам расскажу, про свои сегодняшние приключения, только уже завтра. Вот Валерка удивится. А может, ненужно никому рассказывать? Я должен обязательно над этим подумать.
В этот момент, мимо Сани, пролетела какая-то птица. Она, почти чиркнула его крылом. Саня, от неожиданности испугался и подпрыгнул. Его нога, скользнув по камешкам, и зацепилась за другую ногу. Потеряв равновесие, дергаясь и махая руками, он начал падать, в откосную яму. Тело онемело от страха, он не мог даже крикнуть. В отчаянии, падая, он, инстинктивно выставил вперёд руки, и закрыл глаза в ожидании удара о землю. Всё куда-то поплыло, в глазах потемнело. Удара он так и не почувствовал. В место него, голове, мелькали видения, о быстро проносящемся поезде, стрелки, светофоры и мама… Спустя некоторое время, Саня открыл глаза, перед ним покачивалась на ветру травка, она была красивая зелёная, от неё пахло весенней свежестью и сладковатым запахом земли. Он рассматривал траву, обдумывая своё видение, пытаясь сообразить, где он и что здесь делает? Такого локомотива, как там, в своем видении, он ещё не видел, он снова расслабился, закрыл глаза, стараясь всё вспомнить. Видение снова начало всплывать в его мозге. Он видел летящий на него зелёный локомотив и стоящий на рельсе башмак. Вдруг башмак, зашевелился, став живым, у него появились глаза, рот, губы. Он состроил кривую улыбку и голосом мамы сказал: - Я же тебе говорила сынок! Никогда! Слышишь! Никогда! Не садись на рельсы. Этого делать нельзя! Рельсы очень опасны. Они могут тебя заворожить, и ты уснёшь. А если ты будешь просто так сидеть на рельсах, то тебя может заворожить, приближающийся поезд. Когда он будет к тебе приближаться, ты не сможешь встать! – Начал громко хохотать башмак.
- Ерунда какая-то, мама мне про это, точно говорила, но башмаки не разговаривают! – Ответил он башмаку.
- Разговаривают, разговаривают! Ты скоро сам всё увидишь и услышишь, как я умею говорить. Скоро сюда прилетит поезд. Вот я ему и расскажу, какие мы башмаки сильные. – После этих слов башмак стал увеличиваться в размерах: - Теперь-то ты понял? Какой я сильный?!
Внезапно его пронзила боль. Саня открыл глаза. Его руки не удержав собственное тело, сложились он, больно ударившись о землю плечом, уткнулся лицом в траву. В открытый рот, попала трава вместе с землёй. Он перевернулся набок, увидел молодую зелёную траву. Сладковатый запах земли и травы ударил в нос.
Он сплюнул траву, и ещё долго кашлял и плевался слюной, чувствуя на зубах скрипящую землю. Плечо слегка побаливало, немного ныл нос, ногам что-то не давало шевелиться. Он вытер лицо рукой, посмотрев на ладонь, увидел размазанную с кровью грязь.
- Вот те на! – Услышал он свои же слова: - Сейчас сюда Дядя Ваня приедет, а я тут, такой герой! С подбитым носом! И ещё этот башмак смеётся!
Он быстро посмотрел на башмак. И вдруг отчётливо всё вспомнил. - Башмаки не разговаривают! Это точно. Но поезд! Он, может быть настоящим. Подумал он. Пытаясь встать. Он посмотрел на свои ноги. Его сандалики зацепились застёжкой за ремешок. Вот значит, от чего я упал, подумал он, машинально шевеля руками, в застёжках.
Двумя руками держась за башмак, Саня, кряхтя и пыхтя, дёргал и дёргал его. Затем, когда снова не осталось сил, он выпрямился в полный рост и начал осматривать всё вокруг. Шпалы, рельсы, щебёнка и трава, окружали его. Вдруг в одном месте глаза заметили, небольшую тень в ровном коврике травы. Там точно что-то есть, отработал мозг, Саня побежал к этому месту. Нагнувшись, он увидел уже почти присыпанною землёй рельсовую скобу. Он схватил её обеими руками и потащил к башмаку.
Резкий и пронзительный гудок, раздался где-то очень далеко. У Сани оборвалось сердце, сначала оно, упало в самые пятки, потом бешено заколотилось. Так гудел какой-то дугой локомотив! Так паровозы не гудят! Это он знал точно. Значит сюда едет другой поезд! Значит! Он у башмака останавливаться не будет!? Значит!!!
- Будьте внимательны и осторожны… - Донес ветер, обрывок далёкого голоса дежурного по станции.
Голос тёти Тани, Саня легко узнал. Только она, всегда так лаконично, объявляла по громкоговорящей связи, прохождение поезда.
- Ах ты, гад железный! – Надрывно закричал он, обеими руками подняв скобу и со всей силой опуская её на башмак. Скоба ударила по башмаку, от пружинила и больно стукнула по рукам.
- Ай-ай-ай! – закричал Саня: - Как больно! Дур-р-а-а-а-а-а железная!
Он снова взял скобу, про себя отметив, что его руки онемели и теперь были как култышки. Он с новой силой грохнул по башмаку. Теперь скоба вылетела из рук и ударила по ногам. За Саниной спиной, нарастал рёв и гул приближающегося поезда.
- Башмачок! Миленький! Ты что!? Совсем не понимаешь глупый, что сейчас будет!? Поезд сойдёт с рельсов! От тебя дурака железного, даже мокрого места не останется!
Он уже плакал, слёзы градом лились из глаз: – Дурак! Дурак железный! – За Саниной спиной начали раздаваться, леденящие душу, громкие прерывистые гудки. – Башмачок! Ты что! Не понимаешь! Ведь любой дурак потом сможет сказать, что я сам тебя на рельсы поставил!!! Пойди потом разберись, как оно было! А я, тогда как? А мама?!! Давай! Давай дурак железный! Убирайся с пути!
Машинист Кузнецов, не верил своим глазам. Он уже отчётливо видел человека на рельсах. Рука Кузнецова прерывисто нажимала на кнопку тифона, вторая рука, легла на ручку контролера скорости. Впереди простирался пятнадцати километровый уклон, поезд набирал скорость. Стрелка скорости мера скакала у отметки сто пятнадцать километров. Кузнецов понимал, поезд на такой скорости, он уже остановить не успеет. У него оставались мгновенья для принятия решения об экстренном торможении, которое сейчас все равно было бесполезно. Он так же хорошо знал, по правилам МПС , он не должен на перегоне, останавливать поезд, даже если это угрожает человеческой жизни… Только в некоторых экстренных ситуациях и.т.д.
Саня из последних сил, снова размахнулся скобой, но его руки изменили ему, скоба, слегка качнувшись, выскользнула из них, она стукнула по башмаку, легонько, почти незаметно.
- Тук, - услышал Саня. Башмак, качнувшись, упал на шпалы. Саня от отчаянья зарыдал. Его мозг не осознал увиденного. Он в отчаянии выпрямился, оглянувшись, посмотрел назад.
На него, маленького человечка, надвигался огромный зелёный локомотив. Всё вокруг гудело, рельсы звенели как натянутые струны, шпалы и земля дрожали. Вид летящего на него поезда зачаровал его. Тело окаменело, даже воздух вокруг застыл, только, раздирающий душу гудок локомотива, пульсировал в голове. Он вспомнил слова мамы. - «Сынок, никогда не стой на путях и не смотри на приближающийся поезд! Он может тебя зачаровать! Если такое случится, ты не сможешь сдвинуться с места! Вообще сынок, рельсы, это не игрушки»!
Вдруг всё окружающее, начало исчезать, его заполнял увеличивающийся локомотив. В глазах побежали круги, стало тихо и темно. Тело стало невесомым, Саня начал куда-то проваливаться. Затем в миг, мир изменился всё вокруг, засияло ярким светом.
Он точно знал это место, он уже бывал здесь и сейчас снова стоял на знакомом берегу озера. Природа в этом месте была настолько прекрасна, что он недоумевал, рассматривая её. Вода в озере была голубая, сверкающая, манящая. Рядом с ним стояла девочка, его же возраста. Она была в ослепительно ярком белом платьице с воланами на рукавах. Её рыжие волосы ручейками струились по плечам, закручиваясь на них. Спереди с правой половинки головы, тонкими ленточками, свисали несколько капризных локонов. От неё исходило такое знакомое и нежное тепло. Наверное, поэтому, она светилась как настоящее маленькое солнышко. Они с этой малышкой, были уже давно знакомы, они точно дружили, и он, почему-то, это знал. Только как её зовут, Саня не помнил.
- Здравствуй Рыжик, - улыбаясь, сказал Саня, - удивившись собственному голосу, и такому быстрому восстановлению памяти.
- Приветик Санечка. - Улыбнулась она в ответ и Саня заметил в её глазах еле заметную тревогу, а может это только показалось, подумал он и уже всего через несколько мгновений он, смотрел на неё как зачарованный. Он не мог отвести взгляд от девочки. Она без всяческих сомнений нравилась ему, мало того она была такая красивая и чистая, что он невольно посмотрев сам на себя, слегка отступил от неё.
- Зачем ты это делаешь? – Удивлённо спросила она.
- Что делаю?
- Почему отходишь от меня, - теперь её глаза пылали недоумением.
- Я боюсь тебя… Тебя, испачкать. - Саня втянул шею, - сама посмотри, у меня руки и ноги в ссадинах, одежда грязная… - Он показал ей ладони.
- Ты Санечка всё ещё маленький, но уже гораздо умнее. – Улыбнулась она.
- Вот ещё! - Обиделся он: - маленький.
- Не обижайся, пожалуйста, это у меня, просто так, само с языка соскочило. Ты, конечно же, давно уже взрослый. А ещё, добрый и очень милый. - Он хотел возразить, но она, приложила свой тоненький пальчик к своим губам, показывая ему знак молчания.
- Милый мой Сашенька, не спорь, пожалуйста, сейчас это не нужно. Тем более у нас с тобой, совсем нет времени. Лучше быстрее, прыгай в воду, там все твои ссадины, грязь с одежды, даже боль, быстро смоются, и тело твоё снова будет как новенькое, правда не сразу, но очень, очень быстро.
- Ну что же ты стоишь Сашка! – Прыгай! Прыгай! Скорее! Смотри, какая вода чистая!
- Не, - протянул звуки Саня, теперь действительно ощущая боль в руках и ногах, - ты первая.
- Санечка, как так можно, я же девочка, а ты мальчик, значит, ты должен мне уступать, - обиделась она. Сколько можно тебе об этом напоминать?
- Ох, - вздохнул Саня, - понимаешь, мне одному прыгать не хочется.
В ответ она звонко рассмеялась, беря его за руку: - Хорошо малыш, хорошо! Ты прав! Некрасиво как-то получается, мальчики девочки. Пожалуй, я с тобой соглашусь, - давай вместе. - Они прыгнули.
Интересно успел подумать Саня, кто эта девочка? В тот же миг, вода, мягким покрывалом окутала его…
* * *
Паровоз, чихая паром, медленно закатывался на станцию. Дежурный по станции Таня, выйдя с жезлом на перрон, махала машинисту рукой. Когда паровоз подъехал к ней ближе, она крикнула: - Ваня! Давай быстрее затягивай хвост! Проходящий «тяжеловес» на подходе!
- Там на перегоне Саня! - крикнул он в ответ, но она не расслышала эту фразу и только махнула рукой, - давай быстрее!
Дав сигналом остановку, затормозив состав, Иван Иванович, уже видел бегущего к нему Андрея. Он не стал его ждать на паровозе, слез с него, собираясь бежать к дежурному по станции, когда услышал протяжный гудок приближающегося «тяжеловеса». Он оглянулся и остановился.
«Тяжеловес», натужно гудя четырьмя локомотивными дизелями, выходя из длинной кривой, на полном ходу будь-то, влетал на станцию. От его грохота, дрожала земля и в сервантах соседних домов, звенели тарелки и стаканы. Поднимая клубы пыли, на переезде, длинная тяжелая змея поезда, неслась через станцию.
- Твою мать!!! – Выругался Иван Иванович, прижимаясь к подножке паровоза. В то же мгновение оглушительно рявкнул тифон, проносящихся мимо него локомотивов. Этот звук растянулся, меняя тональность, перейдя в грохот вагонов, колёс, рельсов, ветра. Последние вагоны, ещё проходили мимо Ивана Ивановича Рокотова, когда из-под ближайшего вагона вынырнул Андрей. Переводя дыхание, он быстро затараторил: - Иван Иванович-Иван Иванович!
- Знаю! - оборвал его Рокотов. - Охраняй чертопхая. Я на станцию. Если девочки сделают маршрут, ты давай, потихоньку двигай. Заберёшь меня у перрона дежурного! – Андрей кивнул головой.
Иван Иванович, спокойно пошел на станцию, он понимал, теперь можно было уже не спешить, Если что-то должно произойти, то это, уже не исправить. Он видел как Татьяна, проводив «тяжеловес» уже собралась идти к себе на пост, но тут вдали, там куда ушел «тяжеловес» раздались тревожные гудки локомотива, она остановилась, вглядываясь в даль. Гудки еще долго звучали, они были тревожные, их было много. Иван Иванович подошел к ней. Она повернулась к нему, в её глазах он прочел тревогу.
- Что там Ваня?
Он то же смотрел в ту сторону.
- Не знаю, - встревоженным голосом произнёс Рокотов, - там Саша остался, он должен был башмак с рельсов убрать. Она прижала пальцы к губам, её глаза быстро скользили, обшаривая то Ивана, то уносясь вдаль, за ушедшим поездом.
- Ёлки палки! Ваня! – Взорвалась Татьяна. - Что же ты сразу не сказал!?
- Сейчас не время спорить кто из нас идиот! - Спокойно ответил он. – Сейчас мой паровоз туда отправить нужно.
- Зачем!? – Татьяна уже не сдерживала эмоции, - Твою мать! Ты же знаешь! Так нельзя! Нужно разрешение диспетчера и пока поезд не придет на следующую станцию, перегон будет занят! Закрыт! Чёрт его подери!!! Я не смогу задать маршрут, заблокировано всё!
- Я знаю, - тихо ответил Рокотов. Будем ждать.
Они пошли в комнату дежурного. Иван Иванович рассказал о событиях на перегоне.
Татьяна сняла трубку телефона для немедленного доклада диспетчеру но, Рокотов её остановил.
- Какой сейчас толк от такого доклада, - рассуждал он, - сейчас «тяжеловес» уже на подходе к «Гриковатой» там уже есть радиосвязь, Кузнецов доложит диспетчеру раньше тебя. Вернее его доклад будет для диспетчера важнее твоего. Сейчас пока «тяжеловес» не выполнит свою миссию, всё остальное будет неважным, вторичным. Сама понимаешь, из-за этого поезда, если с ним что пойдёт не так, могут такого шороха наделать. Тут не только штаны спустят, тут и головы полететь могут. Посему пока всё не закончится и там, на верху, не начнут делить премии, мы со своими докладами, все враги и негодяи. А вот потом…
Рокотов большой тяжелой ладонью, вытер пот на лбу. А вот когда «тяжеловес» доложит о благополучном прибытии.
Он не стал говорить дальше, всё и так было понятно. Сейчас нужно было ждать, а это было томительно, до самых настоящих чёртиков в голове.
Томительно шли минуты. Ожидание казалось вечностью.
- Да ты Ваня не переживай, Саня хоть и мал ещё, но не по годам умный малый. – Татьяна тоже понимала всю серьёзность происходящего. – Сейчас думать нужно, как и под каким соусом, всё преподнести диспетчеру. Сам понимаешь, сразу столько нарушений, тут Ваня, никого по головке гладить не станут.
- Да и Бог с ними с нарушениями. Саня там. И я за него в ответе. А главное то, - он посмотрел в окно в сторону ушедшего поезда. – Главное что поезд прошел. Он ушел на «Гриковатую» и скоро туда придёт. Значит, Саня убрал башмак, – подытожил он.
- Ты так уверен? - Вскинув брови, спросила Татьяна.
- Ещё бы, - улыбнулся Иван, если бы, да кабы чего, - он напряженно посмотрел в окно, - То мы с тобой и увидели бы и услышали бы, самый большой грохот в своей жизни. К тому же, наверное, и самый последний.
Бригадир бригады путейцев Максов Георгий Федорович, в народе просто Жорик, подошел к открытым дверям комнаты дежурного, он уже собрался входить, когда услышал голос диспетчера по селекторной связи. Отодвинувшись в сторонку, он решил послушать, что там происходит.
- «Шахтер»! «Шахтер»! – раздалось в динамике диспетчерской связи. Татьяна, Татьяна! Отвечай! Что там у вас творится!
- Я дежурный Кукевич. – спокойно ответила она.
- Таня! Что там у вас за диверсанты на путях орудуют!!! Кузнецов чуть с рельсов не сошел!
- Вы о чём, какие диверсанты? Григорий Палыч! Нет у нас никого!
- Что с мальчиком!? Крикнул Иван Иванович.
- Ваня! Ага! – Голосом догнавшего добычу хищника, воскликнул диспетчер. - Так вот откуда ноги выросли! Доложи немедленно, что там у вас случилось! Значит Семён Семенович, правду говорил, что видел у тебя на паровозе мальчика!?
Всё это, почти вывело из себя старого машиниста, он снялся с тормозов и понёс:
- Ах! Мать вашу! Вы там … х… Рекорды ставите мать… А на перегоне, перед моим паровозом, целое стадо коров на рельсах рас поросилось!!! На подъеме я был вынужден экстренно останавливать поезд, да потом с коровами сражаться!!! Да мать! … Если бы не этот малец, то вы бы со своими рекордами… Мать … Как вы могли додуматься, там у себя! Гнать такой поезд, досконально не проверив обстановку. Да если бы Кузнецов и захотел остановить такой состав, он бы не смог этого сделать физически.
- Да не кричи ты, на всю Приднепровскую дорогу! Слушают же все!
- В гробу я видел! Сам понимаешь что! Спроси лучше у Кузнецова, что там с Санькой!
- Он не знает. – Со спокойным голосом и оттенком взволнованности ответил диспетчер.
У Ивана Ивановича на голове зашевелились волосы. Из динамиков послышалось. Это в селекторе говорил Кузнецов.
Я сначала подумал, кто-то рельсы раскручивает. Ваня ты меня слышишь?
- Слушаю вас, - ответила Татьяна, другой рукой вызывая диспетчера по телефону. Иван Иванович понял её и взял у неё трубку.
- Я занят, послышался резкий голос в телефоне.
Иван Иванович, прикрыл микрофон селектора рукой и проговорил в трубку.
- Палыч, Это я Рокотов.
- Слушаю тебя, ответил диспетчер, тоже прикрыв микрофон рукой.
- Давай не будем это кино по всей дороге гонять. Дай добро Татьяне отправить паровоз за мальчиком, - и передал трубку Татьяне но, похоже, диспетчер ещё не был готов принять такое решение.
Слушая разговор за приоткрытой дверью, Максов всё понял. Он тихонько отошел от двери, быстрым шагом вышел во двор, побежал к путевой мастерской за своим мотоциклом. Его подстёгивала жадная мысль хищника, первым найти малолетнего диверсанта, а там, он уже знал, как он с ним поступит. Главное было то, что он сможет отличиться, его Максова наконец заметят, и может быть, даже наградят. А этого малого говнюка, Трошина, и его мамашу, он наконец-то сможет прищучить!
- Чёрт подери - выругался он, вспомнив о ключах от мотоцикла. Пришлось изменить направление, бежать домой, за ключами.
В комнату вошла Жанна Григорьевна, станционный врач. Она была в белом халате с саквояжем в руках. Услышав по селектору о случившемся, она уже была готова оказывать помощь. Молодая и симпатичная женщина, была готова бежать бегом, на помощь к Сане.
- Две скорые уже выехали из города на поиски мальчика.
- Палыч! Ты меня знаешь! Какая там на хрен скорая!!! – кричал в телефон Рокотов, - вели сделать маршрут! Я туда паровозом в миг доеду, - он посмотрел на Жанну, - и врач уже здесь.
После минутной паузы диспетчер, Григорий Палыч Клименко ответил: - Таня, пусти его. И Ваня! Ты там смотри! На мягких лапах! К вам, уже вся дорога выехала! Сними НОД, БД и вся свита!
В динамике селекторной связи зазвучал голос диспетчера.
- Внимание слушать всем! Приказ диспетчер Клименко! Перегон «Гриковатая» «Красный Шахтёр» закрыт, до моего особого распоряжения! Повторяю. Перегон «Гриковатая» «Красный Шахтёр» закрыт, до моего особого распоряжения!
* * *
Голубое бездонное небо простиралось над Саней. Он лежал на травке с широко открытыми глазами, отрешенно созерцая небеса. Где-то там высоко сияла яркая звезда. Она уже пару раз исчезала и снова появлялась. Он видел её, но его сознание, воспринимало её как нарисованную на стекле яркую точку. Вычерчивая белую полосу, по небу летел самолёт, он долетел до звезды прошел через неё, и она погасла. Тонкий расширяющийся белый след от хвоста самолёта, всё расширялся и расширялся, а Саня всё смотрел на него, ничего не понимая, не чувствуя и не ощущая.
К небольшой низине за автомобильным мостом, стремилось множество техники. От станции спешил паровоз. Пробираясь через кусты и лесополосу на своём мотоцикле спешил Максов. От моста, вдоль железной дороги, воя сиренами, ехали две машины скорой помощи и две пожарные машины. Напрямик через поле, мчались машины милиции и управления железной дороги. Снова на тихом и спокойном месте, среди полей зеленеющей пшеницы, уже второй раз задень, собиралась толпа, только теперь не животных, а людей, и никто не знал, кто из них лучше. Коровы любопытно посматривая на движение техники, мирно паслись совсем, не далеко, вытаптывая колхозное поле, их пастухи так и не нашлись.
Рокотов остановил паровоз, просигналив остановку. Паровоз обогнал Максова, приехав первым. Неся в руках медицинский саквояж, Иван Иванович, соскочил с паровоза, Жанна бежала за ним. Тут же начали останавливаться прибывшие машины.
- Саня! Санька! Ты живой!? - Кричал Иван Иванович, подбегая к Сане.
- Иван Иванович! Немедленно остановись! - Закричала Жанна, - не прикасайся к нему! Я врач, я должна его осмотреть!
Он упал на колени рядом с Саней, Жанна осматривала его.
- Господи! Слава тебе! Он живой, - еле сдерживая себя, сказала она.
- Слава Богу. – Давя слезу, произнёс Рокотов.
Они звали его, легонько трогали его щеки. А Саня лежал с широко открытыми глазами и ни на что не реагировал.
Рядом с Саней положили носилки. Сделали в руку и ногу несколько обезболивающих уколов. Потом аккуратно, но с присутствующей всем докторам жесткостью выровняв сломанные руки и ноги, уложили на носилки и увезли в больницу.
У паровоза собралась группа людей, подоспевшие медики, осмотрев место и людей уехали. Рокотова позвал начальник дороги.
- Как он там, - жестко спросил он.
- Живой, только… - Рокотов прерывисто выдохнул, - весь поломанный и в шоке, пока. Знаете, если бы ни этот малец, то сегодня на этом месте, было бы, самое настоящее крушение. Он спокойно рассказал о недавних событиях.
- Так значит, он у тебя на паровозе всё-таки был?
- Так вы же его видели, ещё и руку пожимали! - Все удивлённо смотрели на них, - а парень-то, геройский!
- Хорошо Ваня, об этом потом поговорим, - задумчиво ответил начальник дороги.
В этот момент к врачам подбежал Максов, быстро думая и делая всё правильно, он глазами нашел башмак, схватил его, подбежал к начальству.
- А! Вот! Наконец попался, этот гаденыш! Юный диверрсант! – Картавя, кричал он. - Мать его тоже *** известная, и сына такого же воспитала. Я всегда говоррил, они ещё себя покажут! Яблочко от яблони, как говоррится!
Вложив в свой могучий кулак не дюжую силу, Рокотов со всего размаху двинул Максова в челюсть. Не ожидая удара, Максов выронил башмак, вскрикнул и, пролетев метра три, приземлился на собственный зад, ухватившись за челюсть. Затем он вскочил на ноги, снова подбежал к НОДу.
- Вы видели! Вы видели! – Он согнулся обводя всех глазами, крича надтреснутым голосом потерпевшего. - Все видели!!! Вот оно как!!! – продолжал кричать Максов. – Этот неноррмальный Ррокотов, меня ударрил!!! Я пррошу вас прринять мерры!!! Немедленно!!! Нет! Я трребую его наказать!
- Ты чего орёшь как потерпевший? – Спокойно спросил НОД. – Кто и где, тебя ударил?
- Как!? Вы что! Смеётесь, надомной!? Вы же видели!!!
НОД оглянулся, все безразлично смотрели в разные стороны.
- Нет, я ничего не видел, - пожимая плечами, ответил он. – И вообще! - Уже командным голосом продолжил он. - Вы Максов, почему здесь!? Вы, почему не на своём рабочем месте!? Вы где должны сейчас находиться!? Приказываю вам, немедленно отбыть на своё рабочее место!
Максов хотел что-то сказать, но запнулся на полуслове, он покраснел, его щеки раздувались в бессильной злобе.
- Ах, так! Так Вы тут все!!! Тогда мы ещё посмотррим! Я напишу! Я такое напишу! - Он развернулся и четким шагом ушел прочь.
* * *
Солнце уже начало прятаться за горизонт, всё вокруг начало приобретать причудливые вечерние очертания, покрываясь золотистыми красками. Саня и Рыжик сидели на камешке у воды, свесив с него ножки, они болтали ими и разговаривали.
- Рыжик, а как тебя взаправду зовут?
- Вообще-то, Саша. - Неожиданно изменив выражение своего лица, на строгий взгляд учительницы, совсем другим голосом ответила она. - Для тебя я… - Она запнулась на полуслове, несколько раз качнула головой из стороны в сторону, сбросив колючую маску с лица, улыбнулась, - Я Рыжик. Для тебя я всегда буду Рыжик.
- Я это знаю, - махнул рукой Саня, как бы, не желая спорить об и так уже очевидном, - но ты, мне сама говорила, что к девочкам нужно всегда хорошо относиться.
- Это правильно, только Рыжик, это и есть хорошее отношение, - ловко увильнула она от ответа.
- Правду все мальчишки говорят, - с вами девочками, кашу не сваришь, - опустив голову, расстроено произнёс Саня.
- Вот ещё глупости, - рассмеялась Рыжик, - Кашку-то как раз, мы девочки обычно и варим.
- Как бы ни так, - возразил он, посмотрев на неё широко открытыми глазами - я тоже научусь варить кашу, и знаешь Рыжик, я тебе точно обещаю, она будет самая вкусная.
- Я и не сомневаюсь, в твоих способностях. У тебя, всегда и всё, чего бы ты ни задумал, будет получаться, - она немножко помолчала и добавила, - а если чего, я всегда тебе помогу.
- Да уж, конечно, девочки всегда так говорят, вот и ты Рыжик туда же. Ты так красиво обещаешь, прям как Ирочка Коркина. Только она всегда и всё, так и оставляет на словах.
- А-а-а. – Удивилась Рыжик, - это та кудрявая, с веснушками девочка, что живет в соседнем доме? – Рыжик как настоящая подружка, взяла Сашу за руку, спокойно произнеся, - она тебе нравится?
Саня впервые не запаниковал от такого вопроса. Его вообще ни чем не могла смутить эта девочка. Он чувствовал себя рядом с Рыжиком, как со старой подружкой, как с сестрой, которую знал не меньше тысячи лет. Он вздохнул.
- Я не знаю. Наверное, нравится, – он немного наклонил голову, что-то рассматривая в воде, - Понимаешь Рыжик, она такая… - Он прижал руки к груди и снова вздохнул. – Мне трудно объяснить, что происходит, когда она рядом. Наверное, - он запнулся, глубоко вздохнул и быстро заговорил. - Мне нравится её лицо, её большие глазки, ещё маленький носик. Когда она говорит то, как бы задыхаясь, куда-то спешит, может, что бы правильно сказать, или не забыть свою мысль. Я не знаю… Но… Мне её голос очень нравится. Мне всегда приятно быть рядом с нею. Всегда хочется сделать для неё что-то приятное или рассказать что-то интересное. Тогда она рассмеётся, её глазки начнут сверкать искорками. Это… - Он помолчал, наверное, что-то вспоминая, - это очень красиво, - понимаешь?
- Я понимаю тебя Сашенька, понимаю. – Отвечала она, гладя его по плечу руке и ноге. - Ты действительно уникальный мальчик. И то, что ты чувствуешь к этой Ирочке, это очень хорошее доброе и нежное чувство. Только вот, рановато тебе еще такие чувства испытывать. Вообще-то, по правилам это запрещено, и я не должна позволять тебе такие чувства.
Саня вдруг испугался, он полными волнения словами быстро заговорил.
- Как это не должна позволять? Кто и когда выдумал такие правила? Почему ты так со мной разговариваешь? Разве ты можешь мне запрещать? Ты же не моя мама! Разве мы не друзья Рыжик?!. И это место где мы сейчас, что? Это детский сад, школа, больница, может тюрьма?!
Она приложила к его губам свой пальчик: - Сашенька, милый и нежный мой мальчишка, я сейчас, многого тебе рассказать не могу но, в отличии от Ирочки, я всегда была и буду, твоим другом, я всегда буду рядом с тобой. Я всегда и во всём буду помогать тебе. Только и ты малыш, постарайся не делать глупостей. Будь умным и рассудительным. И даже когда с тобой будут происходить на первый взгляд очень странные вещи, то ты, малыш, главное не паникуй и ничего не бойся.
- А почему тогда… - Она прервала его.
- Всему своё время Санечка, ты всё узнаешь и всё поймешь, погоди немножко, - она посмотрела на него своими большими голубыми глазами и он, вздохнув, безропотно согласился.
- Хорошо, я подожду. Только знаешь Рыжик, я больше всего на свете, не люблю - терпеть, ждать и догонять!
- И это я знаю, - усмехнулась она. - К сожалению, Санечка тебе уже пора возвращаться.
Он посмотрел на уходящее за горизонт солнце, и снова посмотрел в её глаза: - Так быстро?
- Здесь Саня, такое понятие как время, вообще не существует, здесь всё и всегда по-другому, не так как там… - она запнулась, - у тебя дома.
- Мы ещё увидимся?
- Я думаю да, - теперь она вздохнула, - хотя если честно, то мы с тобой никогда не должны видится.
Саня хотел спросить – почему? Но Рыжик взяла его за руку, и он только успел увидеть, как она вся вспыхнула ярким светом, превращаясь в яркие искрящиеся огоньки, которые быстро заполнили всё вокруг.
* * *
Саня пришел в себя в больничной палате. Он ещё не мог понять, куда подевалась Рыжик, в голове всё кружилось, сверкало, расплывалось. Постепенно реальность вернулась, мгновенно расставив всё на свои места. Из тумана, на рисовалось мамино лицо. Оно было уставшим, и всё же спокойным, черты лица расположились так, что можно было сказать она в ожидании, и только где-то там в глубине красивых глаз притаилась тревога. Ох, и влетит же мне сейчас, подумал Саня, в глубине души лелея надежду, а вдруг его простят и ему ничего не будет.
- Мам, - шепотом позвал Саня.
Материнское лицо вспыхнуло, радостной нежностью.
- Почему ты шепчешь? – тоже шепотом, спросила она.
- Что бы, не напугать тебя, - улыбаясь, ответил он, - глядя в улыбающееся лицо матери.
- Ну да, это ты можешь, - ответила она, давая волю слезам.
- Мам-мам-мам, Мамочка, только ты, пожалуйста, ну пожалуйста, не плачь, - он поднял к ней руки, - пожалуйста, ты же знаешь, я сейчас тоже расплачусь, а мне это… Ну… Не совсем удобно, - он состроил молящее выражение лица.
Она наклонилась и обняла сына, продолжая сотрясаться в беззвучных рыданиях.
- Сейчас-сейчас, погоди минутку, я перестану. Только ты Санечка мой маленький непоседливый сыночек, ты так сильно меня напугал.
- Прости мамочка, прости. Я не хотел, я старался, только оно как-то само всё вышло.
Валя поднялась, вытерла платком слёзы, спросила.
- Как ты сынок?
Саня подумал, мысленно потрогал всё своё тело.
- Вроде всё нормально, - ответил он, потом его глаза расширились, и он быстро заговорил.
- Мам-мам-мам, а чего ты здесь? - Ой. Нет, а я чего тут? Ой! Мам! Все живы? А этот башмак! Он прилип к рельсу и… А поезд прошел!? А Дядя Ваня как?
Валентина смотрела на него и только качала головой.
- Да успокойся ты, чудо ты моё. Всё в порядке. И все поезда на своих путях. И Дядя Ваня тоже. Он в коридоре вместе с Андреем ожидает, когда ты проснёшься.
- А я что спал? Мам, как долго я спал?
- Поди как целые сутки прошли, а ты всё проснуться не можешь, - со вздохом ответила мама.
- Ого, мам вот это я даю, - растянув последний звук, удивился Саня, быстро сев в кровати, подобрав под себя ноги. Валя попыталась остановить его, сказать, врач запретил вставать, да не успела.
В открывшуюся дверь в белом халате, вошел врач. Он посмотрел на Валентину, но она в оправдание, только развела руками.
Он долго и спокойно осматривал Саню, совсем не удивляясь тому, что у пациента, всего за одни сутки, зажили раны, срослись кости, сошли все синяки и царапины. Мало того на теле нет ни одного следа, от вчерашних ран. И у Сани прекрасное самочувствие.
За окном легонько колыхал листву теплый ветерок, совсем обычного летнего дня. Сквозь оконные стёкла струился дневной свет, и был виден край бездонного голубого неба, на котором яркой точкой сияла большая звезда.
Прекрасный летний день, почти одиннадцать часов. Галина мамина напарница, отпросилась у дежурного по станции Кукевич Татьяны, побежала домой, обедать. Валентина удобно устроилась на лавочке в тени будки стрелочника, откинувшись на спинку и вытянув ноги. Саня лежал на лавочке, положив голову на колени мамы.
Всё же власть великая сила, подумала Валентина, удивившись собственному банальному умозаключению. Конечно, и несомненно, так было есть и будет всегда. Она эта могучая власть, своей всесокрушающей силой, сделала так, что тот день, в котором было так много всяческих событий, просто исчез, растворился, пропал. Он, тот день остался только в воспоминаниях, да и то, только тех людей, кто захотел его запомнить, для этого спрятав собственные воспоминания, в самый далёкий уголок собственной памяти.
За якобы проявленное старание при прохождении «тяжеловесного поезда» ей выплатили премию, сто кованных народных рублей, и дали уже пятый значок «Ударник коммунистического труда». Половину премии пришлось, как положено, отдать начальству. Понятное дело, премии просто так и абы кому не выписывают. Да и начальству за что-то нужно существовать. В конце концов, не за свои же кровные поляны накрывать и водку с коньяками пьянствовать.
И за это спасибо. На оставшиеся деньги, купили Саше рубашку штаны и туфли для школы, всё ж в этом году ему идти в первый класс.
Директор колхоза, дабы замять ненужный инцидент, накрыл поляну на базе отдыха железнодорожников, той самой, что на берегу нашего озера. Наверное, ни одной корове пришлось заплатить собственной жизнью, за своеволье и проделки быка-осеменителя.
Много народу поощрили премиями и ценными подарками, а главное, слава Богу, никого не наказали.
Валины воспоминания как морской прибой, то накатывали, гудя высокой волной, то сбегали обратно, шурша уставшей галькой.
Паровоз СО-17н, приказом НОДа был отправлен на вечную стоянку в тупик станции «Апостолово». Когда Саня об этом узнал, расплакался, а потом несколько дней почти не разговаривал, находясь в подавленном настроении.
- Как ты не понимаешь мама, - взволнованно объяснял он, когда Валентине удалось вывести сына из этого состояния на серьёзный разговор. - Это же не просто паровоз и не груда железа.
- А что же это, по-твоему? – Удивилась она.
- Он живой! – С болью ответил Саня. Живой понимаешь! – Валентина удивлённо с большой тревогой смотрела на сына, - я это почувствовал мам. У него, у этого паровоза, есть самая настоящая и очень добрая душа! Он живой.
- Ладно-ладно, быстро ответила мама, не зная как реагировать на такие слова собственного сына. – Хорошо - с нажимом, согласилась она, - пусть будет живой.
- Да не пусть, и не ладно-ладно, - теперь уже как взрослый и знающий человек, он твердо напутствовал собственную мать, став жестким и колючим как кактус.
- Все вы взрослые, - он запнулся, - такие. Материнское терпение лопнуло. Валентина открыла рот, желая поставить сына на место, но слова застряли в горле.
- В тот день на этом паровозе со мной что-то произошло. Я не знаю, как объяснить. – Саня посмотрел матери в глаза, и Валентина неожиданно поверила сыну. – Я почувствовал живую силу этого стального гиганта. Я тогда… Там… В общем, после этого я точно знал что мне всегда помогут. Я не знаю кто. Только этот паровоз, точно ко всему причастен. И он точно живой. Понимаешь мама?!
- Хорошо-хорошо, - в замешательстве согласилась Валентина. Она понимала, что такие мысли и поведение Саши, очень странные но, что-то в её сердце подсказывало, что сейчас настаивать и давить эти мысли в сыне ненужно. С другой стороны оставлять всё как есть она тоже не могла.
С выражение полного понимания и реального участия на собственном лице, она пыталась принять решение, найти правильные слова и решение само собой пришло.
- Понимаешь сынок, - она обняла сына, - я тебе верю, наверное, я понимаю твои чувства.
- Спасибо мам, - ответил он, сбрасывая с себя жесткую колючесть.
- Только ты уже взрослый, ты должен понимать, не все поймут твои чувства. Многие, назовут тебя весьма неприятными словами, а ещё многие посчитают тебя опасным.
- Дураком что ли. – Возмутился Саня.
- Хуже, - спокойно произнесла Валентина.
Они долго молчали. Валя не мола видеть лицо сына, она очень сильно переживала и уже была готова расплакаться.
- Я понял тебя мам. – Саня высвободился из объятий, посмотрел ей в лицо. – Правда, понял. Я буду осторожным. Я никому не буду рассказывать об этом. – Он обещающе покивал головой, - Правильно мам, я правильно тебя понял?
Она кивнула ему в ответ.
Для Ивана Ивановича Рокотова и его помощника Андрея Геннадьевича Орла, инцидента с коровами никогда не было. За их молчание и активное участие в пропуске «тяжеловеса» им выплатили премии и как бы негласно разрешили Саше посещать их локомотив. Естественно для всех под большим секретом. Чуть позже Ивана Ивановича и Андрея отправили на переучивание. Теперь они водят тепловозы. Андрей учится дальше, он хочет водить Электровозы. А самое главное эти милые ребята, подарили Саше велосипед. Трудно передать словами, сколько от всего этого было радости слёз и восхищения. Теперь Саня не слезает со своего велика и наверное меньше тянется к железной дороге.
Максов так и остался на своей должности, наверное, чтобы заткнуть ему рот, начальство дало ему жезл и удостоверение внештатного помощника автомобильной инспекции. Теперь Максов ходит с жезлом как с золотым ключиком, цепляясь к любому проезжающему через наш поселок транспорту. На Саню он по-прежнему смотрит волчьим взглядом, но больше не цепляется.
И ещё. После того памятного случая на Саше все заживает очень быстро. Он стал сильнее и выносливее, а самое главное в его глазах горит огонёк. Тот самый огонёк, который есть только у очень одарённых людей.
Вдали за редкой лесополосой, на взлетной полосе аэропорта, самолет прогревал свои двигатели, готовясь к взлёту. Валентина смотрела на самолёт, с явным безразличием, просто как на повседневное явление. Её мысли витали где-то далеко, в далёком родном селе, с огромными лесами, чистым пьянящим воздухом и бескрайними полями.
- Мама, мам, мам, мам. – Позвал Саня.
- Угу, - не желая произносить, слова ответила она.
- Ты тоже видишь эту большую и яркую звезду? – Саня показал пальцем куда-то в небо. Мама посмотрела в указанное Сашей направление и ничего кроме голубого бескрайнего неба не увидела.
- Да. Конечно. Я её вижу, - ответила она, снова возвращаясь к своим мыслям.
- Здорово Мам, - одобрительно произнёс сын, потом немного помолчал и добавил.
- Понимаешь, Ма, эту звезду никто кроме меня и тебя не видит. Я уже у многих спрашивал. Наташка Чётка, так вообще меня не хорошим словом обозвала. – Последние слова Саня сказал с лёгким нажимом и горькой обидой.
- Вот какая ни хорошая девочка, - машинально ответила Валентина.
- Да ну её к чёрту, эту Чётку Мам, - быстро отмахнулся Саня, - сейчас главное ни в ней, а в этой звезде, понимаешь?
Из-за настойчивости сына, Валентина оторвалась от своих мыслей, пристально посмотрев в том направлении, что показывала рука Саши. Она долго смотрела, напрасно напрягая глаза ничего не видя, кроме чистого неба и когда уже глазам стало больно, неожиданно увидела, только на миг, большую яркую точку, на совершенно синем небе. Она вздрогнула, закрыла глаза, потерла их подушечками пальцев. Снова посмотрела на небо. Там опять ничего не было кроме самого неба.
- Я понимаю сынок, - она погладила его тонкие светлые волосы, - я всё понимаю. – Задумчиво ответила мама.
Продолжение следует.
© Донец А.В. март 2014г.
Сноски:
ГОК – Горно обогатительный Комбинат.
НОД – Начальник отделения дороги.
ТЭ-3 - советский сдвоенный двенадцатиосный тепловоз.
Хопер - само разгружающийся бункерный грузовой вагон для перевозки массовых
сыпучих грузов.
Централизаторный щит. – На станциях с частичным СЦБ управлением и ручным
переводом стрелочных переводов, использовались ключи для замков запирающих
перевод стрелки. Эти ключи должны были запирать стрелку и включать пульт в
посту стрелочника. Таким образом дежурный по станции знал как переведены
стрелки на станции.
МПС – Министерство путей сообщения СССР.
БД – безопасность движения.
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=810778
Рубрика: Лирика любви
дата надходження 21.10.2018
автор: Донець Олександр Віталійович