Глава 25
Она спит?
Да.
Как тебе это удалось?
Чего не сделает мать ради того, чтобы побыть наедине со своим любимым сыном?
Я ждал этого часа весь вечер.
Я приблизился к ней, обнял за талию и поцеловал с такой пылкой страстью, что сделал ей больно, и она отпрянула, коснувшись пальцами губ. У нее шла кровь, и я подумал, что это конец, что она тот час же отвергнет меня, и мои ожидания окажутся тщетными. Но она вытерла губы, размазав капли крови по всей руке, и подошла ко мне вплотную. Я смотрел в ее глаза, и мне хотелось пить их всю ночь до рассвета, ласкать ее тело, вдыхая острую смесь ароматов эфирных масел; я хотел чувствовать ее прикосновения на своей коже, быть в ее объятиях и не сомкнуть глаз до тех пор, пока не наступит конец Времени. Но так не могло быть. Единственное, на что я мог рассчитывать – жалкие несколько часов до того, как Лора разрушит мои фантазии своим пробуждением, и больше ничего. Боль сознавать свое бессилие и превозмогать над своими желаниями стали для меня темницей, а ее вызывающие наряды и прически – гремучей смесью, отравляющей взор дикой похотью.
Я знал, почему она молчит. Наказывает меня, прекрасно понимая, как мне больно беспомощно стоять под прицелом ее опасного очарования и сдерживать себя во имя греха, которым она изредка одаривает меня по своему усмотрению, когда ей вздумается. Она видела во мне наркомана, готового совершить, что угодно, пожертвовать чем угодно, унизиться, как угодно – лишь бы получить очередную дозу за полцены или, по крайней мере, в рассрочку. О, как счастливы те, что не знает губительной зависимости от чего-либо или от кого-либо в жизни, кто сам себе и Бог, и хозяин, и раб; кто смело делает следующий шаг, зная, что делает его по собственному желанию, а не потому, что он должен сделать его, чтобы выжить. Поистине понять меня могли лишь зависимые узники, наркоманы, нуждающиеся в опии или грешники, испытывающие пагубное пристрастие к пороку.
Она молчала, выпивая меня по капле, глядя в глаза. И потому первые слова сорвались с моих губ:
Тебе больно?
Не хочешь попросить прощения?
Я не стану просить прощения, ведь я только что спас тебя.
Она прищурилась.
Боль заставила тебя почувствовать, что ты еще жива.
Она молча вглядывалась в мое лицо около минуты, а затем повелительным тоном сказала:
Сними рубашку.
Я подчинился. Когда я сбросил одежду, и она глухо упала к моим ногам, женщина, чьим чарам я не в силах был противостоять, схватила со стола широкий кухонный нож и в мгновение ока полоснула мне грудь. Я вскрикнул, успев заметить только сверкнувшее лезвие и приглушенный треск металла, ранившего плоть.
Теперь и ты знаешь, что все еще жив.
После недолгого замешательства я ощутил, как горячая кровь разливается во всем теле, и приблизился к ней, стараясь забрать холодное оружие из ее горячих рук. Она резко вывернулась, но я обхватил ее стан одной рукой, обездвижив его, и силой вытащив нож из ее цепких пальчиков, швырнул в другой конец гостиной. Вскоре послышался лязг метала, соприкоснувшегося с паркетом. Она смотрела на меня глазами напуганного котенка, но в них горел огонь злости, а в зеницах читалась все та же необузданная страсть, жаждавшая вырваться наружу и захватить все сущее в паутину черной вдовы. И я, не дожидаясь ее слов, сказал ей ровным тихим голосом:
Теперь, когда мы убедились, что оба живы, давай не будем терять драгоценные минуты, украденные после стольких часов томления!.. – я сжал ее в объятиях так сильно, что чувствовал бешеные удары ее сердца на своем теле, - дай мне почувствовать твою близость… - шепотом произнес я и стремительно покрывал поцелуями ее шею, - пойдем наверх?
Наверх?.. Зачем? Тебе не по душе здешний интерьер?
Нет, но…
Тогда в чем дело? Я хочу стать твоей прямо здесь! – Крикнула она, а затем неистово засмеялась.
Тише!.. Вдруг она… - я обернулся, чтобы посмотреть на спящую на диване рядом Лору.
Она ничего не услышит. Мое волшебное зелье еще никогда не подводило,…да и три таблетки ксанакса внушают изрядное доверие. – Снова засмеялась она.
В таком случае я спокоен.
Вот только… - она провела рукой по скатерти, - нужно убрать со стола.
Что ты наделала?! – Вскрикнул я через секунду после того, как она одним резким движением сорвала скатерть со стола вместе со всей посудой, разбившейся на мелкие осколки с ужасающим грохотом и звоном.
Я убрала грязную посуду.
Я вовсе не думал о Лоре в тот момент.
Ты погубила весь сервиз! Он был так прекрасен!
Не прекраснее, чем жар этой минуты…
Эта минута окрашена кровью невинной жертвы.
Зато стол чист.
Ты уверена?
Насколько мне известно, английская мебель способна выдержать не только сервиз.
Не создана еще мебель, способная выстоять в разгул пламени.
Мы не узнаем этого, пока не попробуем.
Проба – значит риск.
Само собой.
Я лукаво усмехнулся и, подхватив ее на руки, усадил на твердую деревянную поверхность стола. Она развязала ленты корсета и обняла меня за шею.
Думаю, этот стол окажется исключением. – Только и сказал я перед тем, как забыть все клятвы, данные накануне себе и Богу.
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=432740
Рубрика: Лирика
дата надходження 21.06.2013
автор: Олеся Василець