Анемичное солнце, медленно сползающее
по стенке собственных головокружений,
наконец покинуло этот день,
и в воздухе запахло дождем и безвременьем.
Я восседаю в уединенности своей мансарды,
наблюдая, как
подвыпившие местные аборигены,
поклоняющиеся своему календарю,
встречают позапрошлое лето
в двух тысячах километров от тебя,
где небо такое низкое, что
того и гляди рухнет,
как незадачливый пловец,
всем животом в серую замять реки,
образовав в ней второе дно.
К тому же в это время года
здесь почти не темнеет,
что еще больше воодушевляет местную братию
на проявление подобной,
несвойственной ей в общем активности.
Я рассеянно смотрю на это шествие,
периодически недоумевая:
на кой черт вообще нужно лето,
если есть воображение?
В этом порыве я решаю испечь тебе
нечто хэппибездновое,
хоть здешние кухни
для этого мало приспособлены
(представь себе, тут даже не знают, что такое цукаты!)
Какое-то время я мучаюсь со стряпней,
уже порядком подуставшей
от фантазий моего занудства,
в итоге
разразившись сакраментальным: как ты там?
Впрочем, к чему спрашивать,
ведь ты живешь в городе роз.
Надеюсь, ты пребываешь в здравии,
то есть, по обыкновению пьян,
весел и зол,
лунатично взираешь
на темный хребет горизонта,
оседлав белого коня подоконника,
и выпускаешь в благоухающую
пустоту аллей клубы едкого дыма,
которые, извиваясь вокруг твоей головы,
еще более подчеркивают твой
драконоподобный профиль.
Рассвет колышется
в холодной воде
воспоминаниями о лагуне,
и отголоски пульсируют
ритмами R&B с примесью волынки,
наводняя плясками фавнов местные болота.
За тысячу верст вокруг здесь не встретишь
подобной несуразицы, и уж конечно, никто
не умеет так царапаться и кусаться,
рисовать фиолетовых черепах и играть в буйки.
…Ноги, уже привыкшие к зыбучести пляжного песка,
чувствуют под собой слаломы ступенек,
и ты говоришь мне: открой глаза.
Я подхожу к двери твоей квартиры,
и из щербатой таблички «31» выпархивает
стайка канареек с повадками колибри,
и весь этот пернатый фейерверк,
оседая в моей голове,
таращится из нее тарабарщиной
неизвестного алфавита,
высвечивая, как страницу книги
щупальца ночника,
чумазые щетки титлов и
помпадурные «О» с вензелями.
Сколько раз я бывала там, четыре, семьдесят восемь?
Всех метаморфоз не упомнить,
особенно если часто прикладываться
к бутылочке с надписью «яд».
Как ни крути, водные процедуры
предпочитают нас более,
чем все эти «съешь меня»,
и старина Льюис хоть и наблюдателен,
но в одном был не прав:
кроликов со временем становится больше.
Когда-то я любила
запах свежевыкрашенных роз,
теперь хожу завтрашними аллеями,
разговаривая сама с собой,
и в петлице у меня красуется черная орхидея,
которую я случайно вырастила, задумавшись о том,
какого цвета радуга с изнанки,
о чем промолчал брандахлыст
и почему свиные уши вкуснее всего есть
под столом.
Но все эти достоинства
все же вряд ли можно сравнить
с канарейками.
Бледный циклоп солнца,
ворочаясь на жесткой циновке
здешних сплющенных широт,
наконец вылезает из своего логова
в сопровождении тумана,
отражаясь в сонном зазеркалье реки
помпадурной «О» с вензелями.
Недокуренный кальян рассвета,
выныривая из-под обломков
королевских регалий,
обрывков вчерашних газет и прочего хламья,
плывет,
облокотившись на кусок пирога,
и мне снятся
молдавские фрукты.
адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=356996
Рубрика: Посвящение
дата надходження 12.08.2012
автор: ChorusVenti