Людвиг Рубинер, "Итог"

Вы,  которые  никогда  не  прочтёте  эти  строки.  Неимущие  девушки-солдатки,  которым  рожать  в  укромных  углах;
лихорадочные  матери  которым  не  достать  для  своих  детей  молока;
ученики,  которым  стоять  навытяжку  по  указке;
Вы,  пятнадцатилетние  с  кругами  у  глаз  от  пулёмётной  сон-сказки;
Вы,  любопытные,  которые  прячутся  за  ставнями,  смотря  чужаку  в  глаза  человечьи;
Вы,  мелочь,  которая  сливается  в  горячие  массы,  когда  чудо  на  улицах  рвёт  и  мечет;
Вы,  Себя  не  ведающие,  знающие  лишь,  что  жизнь  Ваша—последняя  вахта,  холодная  и  голодная;
Вам  пылят  все  слова  мира  сквозь  трещины  стен,  шибают  перегаром,  шипят  как  змея  подколодная.
Вы  наделены  силой  небесного  света,  который—зарево  над  кровлями  для  ваших  венозных  белил.
Вы—ревущий  рот,  громовой  разгул,  дом  на  новоскатанной  земле  Берлин.
Вам  пылят  слова  мира  сквозь  трещины  стен,  шибают  перегаром,  шипят  как  змея  подколодная.
Вы  носите  силу  небесного  света,  который—зарево  над  кровлями  для  ваших  свинцовых  венозных  белил.
Вы,  утончённые  дурковатые  учёные  в  нерешительности  за  библиотечными  столиками;
Вы,  биржевые  спекулянты,  чёрными  шляпами  утирающие  пот,  играющие  ценными  ноликами.
Вы,  генералы  бессонные  в  штабных  кабинетах;  Вы,  солдаты  в  могильных  окопах  за  трупья  баррикадами.
И,  камрад,  Вы,  одинокий  с  тысячами  братьев,  с  камрадами;
камрад  и  братья,  стоящие  у  всепредела,  поэты,  обязательные  чиновники,  неугомонные  путешественники,  бездетные  дамы  все  в  белом;
Мудрые  и  насмешливые  обозреватели,  толкующие  основательный  прогноз  "война  Япония—Америка,  кризис",
Вас  ждали,  за  Вами—слово  и  божественный  человек.  И  небесный  свет  близок.
Свет  взлетел  высоко,—вначале  загорелый,  с  южных  морей,—  и  земля  была  как  дикий  цепной  зверь.
Ваши  отцы  умирали,  не  зная  света,  они  зачинали  Вас  вслепую.  Но  встали  Вы  из  бойни,  болезней  и  потерь.
Вы  питали  смерть,  а  свет  был  молоком;  Вы  суть  колонны  из  крови  и  бриллиантовых  звёзд-крошек.
Вы  суть  свет.  Вы  суть  человек.  Вам  ново  пышет  земля  из  Вашей  пригоршни.
Вы  кличете  над  вёрткой  землёй—  и  Вам  вторит  эхом  Ваш  великанский  рот.
Вы  доблестно  стоите  на  шипящем  ядре,  как  божьи  волоса  на  ветру,  ибо  в  земном  сиянии  вы  суть  духа  когорта  когорт.

Камрад,  Вам  нельзя  молчать!  О,  если  б  Вы  знали,  сколь  мы  взаимно  любимы!
Тысячелетия  мешали  вздохи  и  кровь  для  нас:  мы—звёздные  братья  на  небесной  земле.
О,  нам  бы  рот  отворить  и  громко  речь  ради  всех  Ныне  до  Утра.
Последний  репотрёр—  наш  любимый  брат,
рекламный  шеф  торгового  дома—наш  брат!
Каждый,  кто  не  молчит,  брат  наш!
О,  взорвите  стальные  казематы  Вашего  одиночества!
О,  прочь  из  фиолетовых  пещер,  где  Ваши  тени  взахлёб  сосут  Вашу  живую  кровь!
Каждый  отвор,  который  Вы  пробиваете  в  стенах  Себя,  да  станет  Вашим  ртом,  алчущим  света!
Сквозь  каждую  забытую  трещину  земной  чаши  Дух  ударами-глотка`ми  емлет  солнечный  прах!
Если  дерево  земное  шлёт  соки  белым  цветам,  да  нальются  плоды,  ведь  Ваш  рот  ему  поклялся!
О,  скажите,  как  зелен-орущий  земной  шар  пляшет,  мечась  в  пышущем  пламени  Вашего  отвёрстого  рта!
О,  скажите,  что  это  Наш  рот,  он  пушит  горные  кряжи  как  шерсть!
Скажите  горюющему  крестьянину,  и  потрёпанному  безработному,  спящему  под  мостом,  что  из  Их  рта,  смеясь,  струит  небесный  факел!
Скажите  отставному  министру  и  озябшей  уличной  шлюхе,  что  они  не  должны  умереть,  пока  их  человечий  рот  не  выорет!  
Камрад,  Вам  предстоит  долгий  сон.  О,  увидьте,  как  люди  предали  Вас,  как  друзья  тихо  оставили  Вас.
Увидьте  Себя  взаперти,  как  прежде.  Да  приснится  Вам  война,  пролитая  кровь,  смерти  миллионогласый  наказ;
да  приснится  Вам  испуг,  стиснутые  губы,  нервное  дыхание,  нежного  куста  трепет  и  страх;
чёрный,  давящий  сон  о  прошлом,  одышка  в  железных  тисках!
Но  затем  проснётесь  Вы—  и  слово  Ваше  кометами,  факелами  застолбит  сторону.
Они  суть  глаза.  И  блещущий  простор.  И  Вы  строите  новую  земную  страну.
Ваше  слово  ломится  ясной  радугой—  и  ночь,  как  копоть  из  дымаря,  слетает  в  рассвет.
О  свет-человек  из  ночи.  Ваши  братья  не  спят.  И  Ваш  круглый  рот  гласит  земле  первый  божественный  привет.

перевод  с  немецкого  Терджимана  Кырымлы


Die  Ankunft

 Ihr,  die  Ihr  diese  Zeilen  nie  lesen  werdet.  Dürftige  Mädchen,  die  in  ungesehenen  Winkeln  von  Soldaten  gebären,  
 Fiebrige  Mütter,  die  keine  Milch  haben,  ihre  Kinder  zu  nähren.  
 Schüler,  die  mit  erhobnem  Zeigefinger  stramm  stehen  müssen,  
 Ihr  Fünfzehnjährige  mit  dunklem  Augrand  und  Träumen  von  Maschinengewehrschüssen,  
 Ihr  gierige  Zuhälter,  die  den  Schlagring  verbergt,  wenn  Ihr  dem  Fremden  ins  Menschenauge  seht,  
 Ihr  Mob,  die  Ihr  klein  seid  und  zu  heißen  Riesenmassen  schwellt,  wenn  das  Wunder  durch  die  Straßen  geht,  
 Ihr,  die  Ihr  nichts  wißt,  nur  daß  Euer  Leben  das  Letzte  ist,  Eure  Tage  sind  hungrig  und  kalt:  
 Zu  Euch  stäuben  alle  Worte  der  Welt  aus  den  Spalten  der  Mauern,  zu  Euch  steigen  sie  wie  Weinrauch  aus  dem  Dunst  des  Asphalt.  
 Ihr  tragt  die  Kraft  des  himmlischen  Lichts,  das  über  Dächer  in  Euer  Bleichblut  schien.  
 Ihr  seid  der  schallende  Mund,  der  Sturmlauf,  das  Haus  auf  der  neuen  gewölbten  Erde  Berlin.  
 Ihr  feinere  dämliche  Gelehrte,  die  Ihr  nie  Euch  entscheidet  hinter  Bibliothekstischen,  
 Ihr  Börsenspieler,  die  mit  schwarzem  Hut  am  Genick  schwitzend  witzelt  in  Sprachgemischen.  
 Ihr  Generäle,  weißbärtig,  schlaflos  in  Stabsquartieren,  Ihr  Soldaten  in  den  Leichenrohren  der  Erde  hinter  pestigen  Aasbarrikaden.  
 Und  Kamerad,  Sie,  einsam  unter  tausend  Brüdern  Kameraden;  
 Kamerad,  und  die  Brüder,  die  mit  allem  zu  Ende  sind,  Dichter,  borgende  Beamte,  unruhige  Weltreisende,  reiche  Frauen  ohne  Kind,  
 Weise,  höhnische  Betrachter,  die  aus  ewigen  Gesetzen  den  kommenden  Krieg  lehren:  Japan-Amerika,  
 Ihr  habt  gewartet,  nun  seid  Ihr  das  Wort  und  der  göttliche  Mensch.  Und  das  himmlische  Licht  ist  nah.  
 Ein  Licht  flog  einst  braunhäutig  vom  Südseegolf  hoch,  doch  die  Erde  war  ein  wildes  verdauendes  Tier.  
 Eure  Eltern  starben  am  Licht,  sie  zeugten  Euch  blind.  Aber  aus  Seuche  und  Mord  stiegt  Ihr.  
 Ihr  soget  den  Tod,  und  das  Licht  war  die  Milch,  Ihr  seid  Säulen  von  Blut  und  sternscheinendem  Diamant.  
 Ihr  seid  das  Licht.  Ihr  seid  der  Mensch.  Euch  schwillt  neu  die  Erde  aus  Eurer  Hand.  
 Ihr  ruft  über  die  kreisende  Erde  hin,  Euch  tönt  'rück  Euer  riesiger  Menschenmund,  
 Ihr  steht  herrlich  auf  sausender  Kugel,  wie  Gottes  Haare  im  Wind,  denn  Ihr  seid  im  Erdschein  der  geistige  Bund.  

 Kamerad,  Sie  dürfen  nicht  schweigen.  O  wenn  Sie  wüßten,  wie  wir  geliebt  werden!  
 Jahrtausende  mischten  Atem  und  Blut  für  uns,  wir  sind  Sternbrüder  auf  himmlischen  Erden.  
 O  wir  müssen  den  Mund  auftun  und  laut  reden  für  alle  Heute  bis  zum  Morgen.  
 Der  letzte  Reporter  ist  unser  lieber  Bruder,  
 Der  Reklamechef  der  großen  Kaufhäuser  ist  unser  Bruder!  
 Jeder,  der  nicht  schweigt,  ist  unser  Bruder!  
 O  zersprengt  die  Stahlkasematten  Eurer  Einsamkeit!  
 O  springt  aus  den  violetten  Grotten,  wo  Eure  Schatten  im  Dunkel  aus  Eurem  Blut  lebend  schlürfen!  
 Jede  Öffnung,  die  Ihr  in  Mauern  um  Euch  schlagt,  sei  Euer  runder  Mund  zum  Licht!  
 Aus  jeder  vergessenen  Spalte  der  Erdschale  stoßt  den  Atemschlag  des  Geistes  in  Sonnenstaub!  
 Wenn  ein  Baum  der  Erde  den  Saft  in  die  weißen  Blüten  schickt,  laßt  sie  reif  platzen,  weil  Euer  Mund  ihn  beschwört!  
 O  sagt  es,  wie  die  geliebte  grünschillernde  Erdkugel  über  dem  Feuerhauch  Eures  lächelnden  Mundes  auf  und  ab  tanzte!  
 O  sagt,  daß  es  unser  Mund  ist,  der  die  Erdgebirge  wie  Wolldocken  bläst!  
 Sagt  dem  besorgten  Feldherrn  und  dem  zerzausten  Arbeitslosen,  der  unter  den  Brücken  schläft,  daß  aus  ihrem  Mund  der  himmlische  Brand  lächelnd  quillt!  
 Sagt  dem  abgesetzten  Minister  und  der  frierenden  Wanderdirne,  sie  dürfen  nicht  sterben,  eh  hinaus  ihr  Menschenmund  schrillt!  
Kamerad,  Sie  werden  in  Ihrem  Bett  einen  langen  Schlaf  tun.  O  träumen  Sie,  wie  Menschen  Sie  betrogen;  Ihre  Freunde  verließen  Sie  scheel.  
Träumen  Sie,  wie  eingeschlossen  Sie  waren.  Träumen  Sie  den  Krieg,  das  Bluten  der  Erde,  den  millionenstimmigen  Mordbefehl,  
Träumen  Sie  Ihre  Angst;  Ihre  Lippen  schlossen  sich  eng,  Ihr  Atem  ging  kurz  wie  das  Blätterbeben  an  erschreckten  Ziergesträuchen.  
Schwarzpressender  Traum,  Vergangenheit,  o  Schlaf  im  eisernen  Keuchen!  
Aber  dann  wachen  Sie  auf,  und  Ihr  Wort  sprüht  ums  Rund  in  Kometen  und  Feuerbrand.  
Sie  sind  das  Auge.  Und  der  schimmernde  Raum.  Und  Sie  bauen  das  neue  irdische  Land.  
Ihr  Wort  stiebt  in  Regenbogenschein,  und  die  Nacht  zerflog,  wie  im  Licht  aus  den  Schornsteinen  Ruß.  
O  Lichtmensch  aus  Nacht.  Ihre  Brüder  sind  wach.  Und  Ihr  Mund  laut  offen  ruft  zur  Erde  den  ersten  göttlichen  Gruß.

Ludwig  Rubiner

адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=264496
Рубрика: Поэтические переводы
дата надходження 11.06.2011
автор: Терджиман Кырымлы