Теодор Рётке, "Я женщину изящную знавал…"

Я  женщину  изящную  знавал,
чей  вздох  был  птичий  нежен  и  крылат;
ах,  каждый  жест  её  был  словно  бал:
сколь  теней  жило  в  светлости  палат!
О  добродетелях  её  богам  судить,
иль  Донну,  Спенсеру  (я  не  с  одним
из  них  ещё  спою  в  пылу  седин).

Она  желала!  трогая,  меня
она  учила  оборотам,  стойкам,
касаньям,  кожей  белою  маня;
я  ел  с  руки  её,  по  крохам  только;
она  всё  жала--  я  же  следом  грёб  
бедняк,  трудясь  для  корысти  её
(но  всё  ж  косили  славно  мы  вдвоём).

Влюблённый  князь  идёт  в  огонь  и  в  грязь:
заслышав  фальшь,  она  вздувала  губы;
она  играла  в  это,  в  таясь;  
мои  глаза--  к  её  коленям:  "тубо!"
Она  замрёт  для  отдыха  порой,
а  нос  с  бедром  отринули  покой
(круги  в  кругах--  таков  её  покрой).

Зерну  пасть  в  ниву,  сеяно--  пожать.
Я--  мученик  не  своего  движенья.
На  что  свобода?  Вечность  постигать.
Клянусь,  она--  мой  камушек  на  шее.
Но  вечность  кто  сочтёт  по  дням?
Её  блужданья  впрок  моим  костям...
(Волненье  тела  --время  для  меня).

перевод  с  английского  Терджимана  Кырымлы


I  Knew  a  Woman

I  knew  a  woman,  lovely  in  her  bones,
When  small  birds  sighed,  she  would  sigh  back  at  them;
Ah,  when  she  moved,  she  moved  more  ways  than  one:
The  shapes  a  bright  container  can  contain!
Of  her  choice  virtues  only  gods  should  speak,
Or  English  poets  who  grew  up  on  Greek
(I'd  have  them  sing  in  chorus,  cheek  to  cheek.)

How  well  her  wishes  went!  She  stroked  my  chin,
She  taught  me  Turn,  and  Counter-turn,  and  stand;
She  taught  me  Touch,  that  undulant  white  skin:
I  nibbled  meekly  from  her  proffered  hand;
She  was  the  sickle;  I,  poor  I,  the  rake,
Coming  behind  her  for  her  pretty  sake
(But  what  prodigious  mowing  did  we  make.)

Love  likes  a  gander,  and  adores  a  goose:
Her  full  lips  pursed,  the  errant  note  to  seize;
She  played  it  quick,  she  played  it  light  and  loose;
My  eyes,  they  dazzled  at  her  flowing  knees;
Her  several  parts  could  keep  a  pure  repose,
Or  one  hip  quiver  with  a  mobile  nose
(She  moved  in  circles,  and  those  circles  moved.)

Let  seed  be  grass,  and  grass  turn  into  hay:
I'm  martyr  to  a  motion  not  my  own;
What's  freedom  for?  To  know  eternity.
I  swear  she  cast  a  shadow  white  as  stone.
But  who  would  count  eternity  in  days?
These  old  bones  live  to  learn  her  wanton  ways:
(I  measure  time  by  how  a  body  sways.)

Theodore  Roethke

адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=252975
Рубрика: Поэтические переводы
дата надходження 10.04.2011
автор: Терджиман Кырымлы