К. Чуковский Высокое искуство-ПЕРЕВОД, фрагмент

Корней  Чуковский  "Высокое  искуство-  ПЕРЕВОД",  фрагмент

«Поступка  автора  (то  есть  его  стиль,  –  К.Ч.)  безмерно  сходствует  с  цветом  его  волос,  с  движением  очей,  с  обращением  языка,  с  биением  сердца».  
О  том  же  говорил  и  Уолт  Уитмен:  
«Пойми,  что  в  твоих  писаниях  не  может  быть  ни  единой  черты,  которой  не  было  бы  в  тебе  же  самом.  Если  ты  вульгарен  или  зол,  это  не  укроется  от  них.  Если  ты  любишь,  чтобы  во  время  обеда  за  стулом  у  тебя  стоял  лакей,  в  твоих  писаниях  скажется  и  это.  Если  ты  брюзга  или  завистник,  или  не  веришь  в  загробную  жизнь,  или  низменно  смотришь  на  женщин,  это  скажется  даже  в  твоих  умолчаниях,  даже  в  том,  чего  ты  не  напишешь.  Нет  такой  уловки,  такого  приема,  такого  рецепта,  чтобы  скрыть  от  твоих  писаний  хоть  какой-нибудь  твой  изъян»  
….
Еще  более  поучительны  переводы  стихов  американского  поэта  Уолта  Уитмена,  сделанные  тем  же  Бальмонтом.  
Даже  не  зная  этих  переводов,  всякий  заранее  мог  предсказать,  что  творческое  лицо  Уолта  Уитмена  будет  в  них  искажено  самым  предательским  образом,  так  как  в  мире,  кажется,  не  было  другого  писателя,  более  далекого  от  него,  чем  Бальмонт.  
Ведь  Уолт  Уитмен  в  своем  творчестве  всю  жизнь  боролся  с  кудрявой  риторикой,  с  напыщенной  «музы  кой  слов»,  с  внешней  красивостью;  он  задолго  до  появления  Бальмонта  объявил  себя  кровным  врагом  тех  поэтических  качеств,  которые  составляют  основу  бальмонтовщины.  
Вот  этого-то  кровного  врага  Бальмонт  попытался  сделать  своим  собратом  по  лире,  и  мы  легко  можем  представить  себе,  как  после  такой  бальмонтизации  исказилось  лицо  Уолта  Уитмена
Особенно  ненавистна  Бальмонту  та  реалистическая  деловая  конкретность,  которой  добивается  Уитмен.  И  это  понятно,  так  как  Бальмонт  вообще  культивировал  расплывчатые,  мглистые  образы.  
В  оригинале  сказано  определенно  и  точно:  моя  Миссисипи,  мои  поля  в  Иллинойсе,  мои  поля  на  Миссури.  Сглаживая  эту  географическую  отчетливость  слов,  нарочно  вуалируя  ее,  Бальмонт  переводит  так:  
И  реки,  и  нивы,  и  долы.  
Такими  незаметными  приемами  переводчик  подчиняет  переводимого  автора  своему  излюбленному  стилю.  
Словом,  если  бы  Уолт  Уитмен  знал  русский  язык  и  мог  познакомиться  с  переводом  Бальмонта,  он  непременно  адресовался  бы  к  переводчику  с  просьбой:  
«Прошу,  чтобы  меня  не  переводили  совсем»,  —  так  как  он  понял  бы,  что  его  стихи  оказались  в  руках  у  его  антипода,  который  при  помощи  целой  системы  отсебятин  исказил  его  лицо  на  свой  лад.  
Здесь  я  говорю  не  о  случайных  ошибках  и  промахах,  которых  у  Бальмонта  множество.  
Уитмен  восхищается  сиренью,  образ  которой  играет  в  его  поэзии  немалую  роль.  По-английски  сирень  —  lilac  (лайлак),  переводчик  же  принял  лайлак  за  лилию  и  создал  неведомый  в  ботанике  вид:  лилия,  растущая  диким  кустарником.  
Конечно,  случайные  ошибки  едва  ли  простительны,  но  все  же  не  ими  определяется  качество  того  или  иного  перевода.  
Тут,  повторяю,  важна  именно  система  отклонении  от  оригинального  текста:  не  одна  ошибка  и  не  две,  а  целая  группа  ошибок,  производящих  в  уме  у  читателя  один  и  тот  же  сокрушительный  эффект:  искажение  творческой  личности  переводимого  автора.  Случайные  ошибки  –  сущий  вздор  по  сравнению  с  этими  малозаметными  нарушениями  авторской  воли,  авторского  стиля,  отражающими  в  своей  совокупности  творческую  личность  переводчика.  

Казалось  бы,  нетрудное  дело  —  переводить  того  или  иного  писателя,  не  украшая,  не  улучшая  его,  а  между  тем  лишь  путем  очень  долгого  искуса  переводчик  учится  подавлять  в  себе  тяготение  к  личному  творчеству,  чтобы  стать  верным  и  честным  товарищем,  а  не  беспардонным  хозяином  переводимого  автора.  Когда-  то  я  перевел  Уолта  Уитмена  и  с  той  поры  для  каждого  нового  издания  заново  ремонтирую  свои  переводы:  почти  весь  ремонт  состоит  в  том,  что  я  тщательно  выбрасываю  те  словесные  узоры  и  орнаменты,  которые  я  внес  по  неопытности  в  первую  редакцию  своего  перевода.  Только  путем  долгих,  многолетних  усилий  я  постепенно  приближаюсь  к  той  «грубости»,  которой  отличается  подлинник.  Боюсь,  что,  несмотря  на  все  старания,  мне  до  сих  пор  не  удалось  передать  в  пере  воде  всю  «дикую  неряшливость»  оригинала,  ибо  чрезвычайно  легко  писать  лучше,  изящнее  Уитмена,  но  очень  трудно  писать  так  же  «плохо»,  как  он

адреса: https://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=212431
Рубрика: Поэтические манифесты
дата надходження 23.09.2010
автор: Олександр МкКола-вич