Запела колыбельную ему, как в малые года.
Мальчишка-сорванец, изодраны коленки.
Лишь научился он ходить - падал всегда,
Такой был шустрый, неусидчивый Валерка.
Всегда бранила, в латках ведь штанишки.
Ему их надо было очень много запасаться.
Спокойные гуляли с ним соседские мальчишки,
А он, как ураган, всегда ей доводилось опасаться.
Надолго не оставишь, вот уж ссадина на лбу.
«Да, что ж это такое? Шило затаилось где-то?
Когда же ты уж успокоишься? Я не пойму».
Смеялся он, да так задорно, в глазах много света.
Отец был занят постоянно, мало времени всегда
Им с сыном уделял, работа – дом – работа.
Семью чтоб обеспечить, немалые нужны средства֜.
Она работала намного меньше, чаще была дома.
Вот так и рос Валерка сорванцом и непоседой.
Учился без азарта, любил по дереву он вырезать.
Ей вспомнилось, как первый раз застала с сигаретой.
Но так и не придумала, чем бы могла за это наказать.
Подрос, нашлись компании сомнительные и друзья.
Окончил школу, вообще от рук отбился, словно, он.
Наркотиков за ним не замечала, выпивал почти всегда.
«Когда ты успокоишься, да повзрослеешь?» - её стон.
Закончил кое-как он колледж, а с работой не спешил.
Она кричала и бранилась, он, как прежде, улыбался.
Отец, как мог, старался, с ним о жизни говорил,
Не очень действенны были слова, ещё не нагулялся.
Прошло так пару лет, случились с парнем перемены.
Увидела в окно их с девушкой, подумала: «Ну, наконец!».
Устроился он на работу, сначала на завод, на смены.
Серьёзным стал, влюбился бывший парень-сорванец.
Недолгой была радость мамы, где-то на полгода.
Та девушка Валеру бросила, ей побогаче подвернулся.
Переживал он, выпивал, так пожалеть было его охота.
«За старое ты взялся?»… С болью глядя, улыбнулся…
Она сидела, пела колыбельную ему, как в малые года.
Перед глазами выплывали прошлого о нём страницы.
Пошёл он добровольцем воевать, когда пришла война.
Так сразу изменился, от былого не осталось и крупицы.
Всегда старался маме позвонить, был бодрым его голос.
«Мы победим их, не волнуйся, со мной всё хорошо».
Три месяца прошло, на половину поседел её уж волос.
Пять дней не выходил на связь, ну, а теперь приехал он…
Лежал сын перед нею, вечным сном закрыты его очи.
Она всё пела колыбельную, стихал тот голос незаметно.
Её сынишка-сорванец, неугомонным был он очень.
Сказали ей, что он «героем» награждён, посмертно…
Как вы живёте, те, кто поддержал эту кровавую войну?
Как смотрите в глаза вы своим детям, своим внукам?
Осталось ли в вас что-то человеческое? Не пойму.
Лишь знаю, выльются вам горестно все наши муки.
