Гул.
И стук.
Удары и стоны
Звучат в темном царстве бездонном.
Страшные визги, грохот и шорохи.
Вой и рокочущий свист, - никак конницы
Самого Ареса! На полном скаку.
В царствии том все звуки в ходу.
Одного лишь нет в невидимых залах –
Там нет тишины. Там даже в завалах
из мяса и кости, воздушных мешков
в сети из тончайших багряных оков
нету покоя, бездвижной стабильности,
нет мертвой беззвучной холодной наивности.
Но прежде всего,
Сильнее всего,
Грохочет размеренно
И преднамеренно
Гулко, ритмично, четко, буднично
Камень у красной горячей реки.
Камень, что полый, но занят внутри;
Что силу дает, направляет пути
И течения всех рукавов сей реки.
Поет он и стонет. Как все бытие.
Плачет, смеется, но все равно
Честь отдает призванию Мойр
И жизни плетя сложный узор.
Пусть под контролем химических узд,
Пусть отвечая на призывы гроз,
но отвечая громом на молнии
и сокращаясь как будто в агонии
Он дарит Жизнь!
Он дарит Мир нашему взору!
Он дает Быть! Впору ль, невпору –
Это совсем иное сказанье;
Кто-то кивнет, а кто-то в отчаянье
Еще раз, увы,
Сам себе режет нити судьбы.
Растлить, сделать мягкими даже каменья
Может столь многое в мире Презренья…
Что ж говорить о Нежных Сердцах?
Что могут любить, грустить и… страдать.
Как им беречься от палиц и жал?
Их порог боли столь низок, так мал! …
Ведь им не понять, как можно не петь.
Им не дано – закаменеть…
Стать четким и жестким, самостоятельным,
Работу менять – по настоятельным
И перепроверенным инструкциям свыше;
Раз уж тело быстрее дышит,
Разве уж мышцы делают дело –
Только тогда в нашем Царстве,
Наш Камень, - быстрее!
