Мы не виделись больше месяца. Наконец. Наконец я увижу её. Больше месяца я не чувствовал её взгляд, не ощущал теплоту её тела, не обволакивал меня её Черный Опиум Ив Сен Лорана.
Я стою и нервничаю. Вокруг меня грязная пошлая суета. Черные люди с черными маленькими мыслями. Она немного опаздывает, я мечусь всё больше. Я бьюсь в клетке, лезу на стены и не нахожу себе места. На лице спокойствие, тело неподвижно. Она идёт на меня, снова улыбается, снова я вдохнул её, вдохнул опиума.
Мы проходим минут тридцать. Немного стиснуто, чрезмерно тихо. На нашей первой остановке джин тоник и апероль шприц развязывает язык. Она снова смотрит на меня как тогда. Мы идем еще: теплый светлый вечер. Я беру её под руку. Периодически мы останавливаемся и всматриваемся друг в друга. Я ослабляю локоть и беру её за руку. Через мгновение я снова чувствую её губы. Мы не отпускаем друг дуга и мы снова чувствуем эту маленькую дозу опиумного счастья. Сегодня её дом пуст.
Это был возможный исход. Так могло и должно было быть. Счастье было так возможно, так близко.
На нашей первой остановке джин тоник и апероль шприц развязал язык. Она снова смотрела на меня как тогда. Мы шли ещё: был теплый светлый вечер. Я взял её под руку. Периодически мы останавливались и всматривались друг в друга. Так, под руку, мы спустились в нижний город и пошли дальше. Мы сели и она снова на меня смотрела. Я предложил пройти ещё и ещё полтора часа мы бродили по улицам. Предложения становились короче, а смех, её дорогой смех, становился всё тише перед тем как полностью прекратиться.
Пару, да нет, с десяток раз был тóт момент, но я просто отводил взгляд. К концу вечера мы уже почти молчали. Я обнял её и поцеловал в щеку, а она ушла на поезд. Через двадцать секунд я догнал её. На этот раз уже она подставила щёку. Она ушла. А я дал ей уйти, дал высыпаться сквозь пальцы. Потерял.
— Лев Барчунов
