Из цикла «Накануне перестройки»
Словосочетание «Атлантическая империя» останется для читателя просто метафорой, пока он не увидит то конкретное, что за этой метафорой стоит. Я публикую аналитику, а не поэму, поэтому постараюсь показать то, о чем идет речь.
Мы говорим об империи. Если говорить кратко – это область, в которой циркулируют основные событийные потоки. Их замкнутостью и обусловлен суверенитет Золотого Миллиарда; без условия замкнутости невозможно ни контролировать, ни управлять. Поэтому барьеры установлены не только независимыми странами – Россией и Китаем, например, – но и самим Западом. «Империя» – в любом случае нечто стабильное, оформленное и четко очерченное. Устойчивость любой системы обеспечивается замкнутыми потоками (гиперциклами), характер которых зависит от системы. Например, государство предполагает наличие информационного и кадрового гиперциклов… но самым главным, стержневым для государства или империи является замкнутый товарно-денежный поток, который обычно называют «экономикой». Власть и политика, как говорят, это концентрированное выражение экономики; и бессмысленно говорить о власти, не очертив контуры ее целей.
Различают три уровня современной экономики. В порядке возрастания сложности и совершенства это: потребительский рынок, рынок средств производства и ценных бумаг. Первый из них – самый древний и самый понятный, на нем побывали все мы. Он охватывает весь мир, включая страны, которые даже условно нельзя отнести к мировому рынку. А какие страны можно отнести к Атлантической империи? Только те, на которые распространяется имперский (а не какой-либо другой) рынок средств производства. Еще Маркс связал средства производства с властью – экономической, а затем и политической. Эта власть сосредоточена в метрополии, здесь – и только здесь – находятся центры управления рынками, главный из которых – немыслимо сложный суперкомпьютер под названием «рынок ценных бумаг» – контролирует именно средства производства. Крупнейшие фондовые биржи – сердце этого рынка – находятся в Соединенных Штатах, Великобритании, Франции, Германии, Швейцарии и Японии. Именно эти страны (вместе с ближней периферией) я и причисляю к странам Первого мира.
Итак, имеются три контура Атлантической империи: Первый мир, метрополия, которая характеризуется полноценной экономикой всех трех уровней. Отсюда осуществляется управление производством, здесь начало современной технологической цепочки (производственные технологии), на Первый мир замыкается информационный и кадровый циклы административного управления, отсюда исходят и сюда возвращаются капитальные вложения. Основной мастерской империи являются ее колонии – страны Третьего мира; они характеризуются двумя (из трех) качественных уровней рынка – потребительским и средств производства. Это второй контур. За его пределами – и за пределами Атлантической империи – Второй мир, в который входят очень гордые государства, выбравшие свободу.
Четкой границы между метрополией и колониями в Империи, прямо скажем, нет. Но есть критерий видового отбора, и есть результат этого отбора: качественные различия, которые, как говорится, налицо. А вот граница между Империей и… гм, Прерией выражена достаточно явно. Есть еще один контур. Хитроумные современные аналитики, взявшие себе за манеру дурить простодушного обывателя, придумали словосочетание «зона турбулентности». Политологи изъясняются более откровенно: «Фронтир». А вот братья Стругацкие (еще когда!) сказали просто и ясно: «полоса боев». Но этот контур выпадает из списка, потому что к экономике отношения не имеет, нет там никакой экономики. Там бои.
2016(*) Повторная публикация. Хотел бы я знать, куда подевалась первая.
...а первая, наверно, кому-то сильно понравилась, старина... 
