Горизонт, словно яркая книжица,
то откроется, то заколышется,
перелистываясь на ветру.
За страницей страница, как облако
в бездну синюю тянется волоком,
оставляя пространство перу.
Только ангелам видно и соколам
что за краем земли, за осокою,
что за пазухой у Самого.
Станет книгою мертвое дерево,
даже зверю оставлено зверево,
ну а мне своего - ничего.
Всё обыскано в прошлом и будущем,
ни в суме, ни в квартире, ни в рубище
ничего не нашлось, ну и что ж,
значит надо скорей на ту сторону
через поле идти, по которому
можно долго разглаживать рожь.
Солнце падает с неба за линию
между желтой стихией и синею -
в никуда, в пере-мирие, в ночь.
Я иду на закат к свету в логово,
в золотое сечение Богово,
прочь отсюда, оттуда и проч.
А пространство полно перспективою,
чистой волей и волей ревнивою,
и ты с ним уже не одинок.
И к ногам злаки жмутся и ластятся,
да колосьями лижут запястьице,
как хозяйскую руку щенок.
Только то от меня и останется -
полубог, полумуж, полупьяница -
в общем, всё, что делилось на два.
Жизнь моя – ни сестра, ни любовница,
ни жена – только тем и запомнится,
что со мною не знала родства.
Ветер по полю катится волнами:
поперечными, дальше – продольными,
словно нива вдруг стала водой.
И несет меня как по течению,
прямо в центр золотого сечения,
вслед за солнцем, за первой звездой.
Ветер в прятки играет со злаками,
все цвета мне и запахи лакомы,
от вчерашней тоски - и следа!
Закрывается книга с раскрасками,
и земля, за день солнцем обласкана,
позолотой за край разлита.
Ай, лепота-а-а!!! а "Золотое сечение" и в название просится... Вельми лакомо, старина!
Res відповів на коментар $previous_title_comm, 01.01.1970 - 03:00
Я хотел так стих назвать. Потом подумал, что это слишком нарочито, и решил назвать стих словом, которое в нем не встречается, тем самым придав стиху дополнительное расширение.
а "Золотое сечение" и в название просится... 
Вельми лакомо, старина! 
