Горел закат, расплесканный о ветки.
Звенел октябрь – начало всех начал.
Спешили по домам марионетки,
А чей-то голос в тишине кричал –
До хрипоты, до горечи, до дрожи,
Сквозь фейерверки липовых страстей:
«Платон мне друг, но Истина – дороже.
Пусть ложь сладка –
но боль всегда святей».
Горел закат, и снег летел на землю –
Еще не белый, но уже немой.
И небеса, его молитве внемля,
Дышали в лица будущей зимой.
Летели листья,
будто с эшафота
Невинной крови золотой ручей.
А Голос, всё ясней и горячей,
Пытался докричаться до кого-то…
…Закат погас.
Поставил на брусчатке
Фонарный свет белесую печать.
Уткнув лицо в потертые перчатки,
Безумный нищий прекратил кричать.
17.10.12.
