|
Совершенно иным представляется познающий человек. Вместо того чтобы стремиться к объединению своих стремлений, к единству, оберегающему и сохраняющему их, он дает им развиться в какие угодно стороны: чем шире область, которую они стремятся захватить, тем лучше, чем больше предметов, к которым они протягивают свои щупальцы и которые они рассматривают, щупают, слушают, тем полезнее это для его целей - для целей познания._________________________________________Лу
Откуда же доносится этот шум, эти звуки наступательного марша, этот топот бегущих назад? Мне это известно. Мои инстинкты, этот народ состоящий из диктаторов, ведёт свою упорную борьбу с друг другом. Они умеют заключать союзные браки, умеют подсыпать в вино — яд, усыплять, возбуждать и всё, что нужно для победы в любой войне. При этом всём, я не превращаюсь в жертву, мне спокойно спится даже при самых громких взрывах,я даже скажу — меня всё устраивает. Кажется, и эта война не обходилась без газовых камер: длинные очереди сентиментальности, христианского добра и всего, что с ним схоже - силой вталкивались в облако удушающего газа «Циклон-Б». И мне никогда не приходило в голову — найти палачей и повесить их. Мне не нужен «мир в себе», не нужны его «блага», все эти райские почести в обмен на подчинение чему-то в себе. Ведь, это бы что означало? Что нечто — достигнуто? Что я уже знаю — куда? Знаю — зачем? Что всё идёт так, как я того хочу и хотел вчера? Что всё вокруг, уже получило своё имя и теперь пребывает в ожидании фамилии? Что ж, иным живущим, без такого мира в себе — просто немыслима сама жизнь. И не они сами мыслят на этот счёт, а как раз «за них». Инстинкт-мыслитель, инстинкт-диктатор, под которым мы понимаем инстинкт размножения, не нуждается больше в борьбе за главенство, ибо больше не с кем вести такую борьбу. Он главенствует, в силу отсутствия других претендентов. (Не о рабской сущности ли, идёт речь?) И поскольку, пора чётко понять, что увеличивать популяцию человека есть кому, уберём-ка мы от себя дурное обязательство искать союза с женщинами, понимать наследниками - только своих детей, соответствовать чужим представлениям. (Кровь — ничего не передаст, если ты надеешься на одну лишь кровь)
В чём же состоит принцип этой невидимой борьбы? В отсутствии правил, в поиске выгодных правил, в установлении этих правил над другими инстинктами. Мыслящему человеку, постоянно нужна коррекция своей внутренней архитектуры, потому что сменяемость стилей это - прежде всего — поиск своего собственного, это дерзкая попытка быть. Эта вялая современность, её пристрастие к монотонности и комфорту, выживает за счёт не этого стремления, а благодаря единицам, тем самым гениям, гениальность которых в том и состоит, чтобы уметь жить в постоянном состоянии борьбы.
Ходил ли кто-то, с войной, на свои самые дорогие инстинкты? Тогда ему известно, как можно вступить в союз против себя. Этот сегодняшний-ты, ещё сопротивляется, ещё способен сопротивляться, но ты-завтрашний уже близко. Гулко бьётся сердце, крепко сжимаются кулаки и белый флаг компромисса, не кажется таким уж позорным, но! В тебе живут самые непримиримые враги и нужно быть по-настоящему ветераном жизни, чтобы усадить их за стол переговоров. Пока ты недостаточно зрел для этого, остаётся только грабить, только убивать, разрушать постройки и даже насиловать. Процветают подкупы, лицемерие. Рано или поздно, это будет названо — хорошей, прекрасной жизнью. Потому что, так оно в сущности и есть. Всё это само-исследование — есть ода жизни, есть восхищение и пребывание в ней.
По мере того, как множество взяло себе право говорить, начало страдать само слово. Начал притупляться слух. Священный Закон, который требует наказания, даже без знакомства с ним, навис как тяжёлая туча. Кому нужен этот Закон? Для чего? Для дистанции, для чёткого обозначения её границ. Потому что — выдумщик закона (именно, выдумщик, а не создатель) всегда находится по ту сторону его исполнения. Этот писарь «лучшей жизни», «справедливой», «равной по возможностям» исключает напрочь другие формы закона, других писарей. Поэтому, каждый, кто начинает создавать свой закон — выходит из породы преступников, согласно предыдущему. Чтобы сказать кратко — нет вообще никаких законов в материнском молоке, кроме одного закона, закона жизни. Жажда жить — лежит в основе всех инстинктов, остальное, должно быть ещё доказано. Но сегодня, никому не нужно доказывать. Никто не требует. Для обезьяньей демократии, это приемлемо, это удобно. Всё это нужно тем, кто нуждается. Тому, кто нуждается в себе, в постоянном движении вперёд — просто нет дела ко всему прочему, особенно ко всемирной клоунаде.
Я наблюдаю, что вопросы, которые задавались самому себе когда-то, затем становятся вопросами диалога с кем-то гораздо позже. Отставание «мы» от «я». Когда ты уже привык к мысли, она перестаёт быть ужасной, она уже получает право жить в тебе. Себя необходимо знать, с этого следует начинать всякое познание, чтобы так же и знать потом, что в тебе восстаёт против, что в тебе хочет. У инстинктов и чувств нет никаких законов, которые бы могли остановить их, когда тебе это нужно, нет никаких команд для них. Тебя просто увлекает вслед за вихрем. Впоследствии, даже самый дурной поступок можно оболгать посторонней причиной. Так поступает множество. И не потому, что они умеют лгать, а чаще в следствии того, что не знают себя и откуда что началось.
Что касается, моих собственных широт, моих щупалец, которые давно научились тихо пробираться в чужие души, они ведь всегда начинаются с меня самого. Они, собственно, и проникают в чужие, чтобы вернуться ко мне. Часто ведь, за пределами себя, можно нащупать отвратительные места, грязь внутреннего мира. Чувства подхватывают своего носителя и тянут его из дня в день, затем попадаются на уловку другого чувства и уже несутся совершенно в другую сторону. Физиономия человека при этом, усиленно выражает уверенность в правильности своих действий и поступков. От кого он скрыл себя? Кому он не умеет признаться? Я думаю, у него общее со всеми мнение о самом себе. Когда он спрашивает: «Что ты думаешь обо мне?», он имеет ввиду: «Что я думаю о себе?». Во всём этом он живёт до смерти. А его метание из угла в угол — называют характером.
У каждой мысли, есть и обратная сторона, достаточно хорошенько проникнуть в неё. Достаточно призвать противоречие самому себе. Столкнуть в себе что-то с чем-то. Заставить разум следовать в направлении цели. Наконец, иметь эту цель. Тогда и всё в тебе самом — будет инструментом к созиданию. Более того, эти инструменты можно черпать из других душ. Да, именно беззастенчиво вычерпывать из них всё, что им самим никогда не пригодится (и если пригодится, что ж из этого?). В сущности, ведь это не черпание в никуда. Это — рациональное использование, с последующей передачей по времени.
ID:
356758
Рубрика: Проза
дата надходження: 11.08.2012 22:35:23
© дата внесення змiн: 20.08.2012 03:33:26
автор: Samar Obrin
Вкажіть причину вашої скарги
|
