На крыльце пахло лилиями, они росли сразу же возле него, этот едкий аромат проносился в гостиную огромного и светлого дома, там и стоял у двери мальчик, разглядывая высокие окна и извивающуюся лестницу на второй этаж. Он не вписывался в этот интерьер, в эти светло персиковые обои, и шторы цвета переспелого апельсина. Он был в запачканных на коленке немного коротких для него брюках и огромной синей курточке, которая явно была с чужого плеча, прямые черные волосы немного длиннее подбородка, выглядели растрепанными, дыхание у него было неровное - как будто бежал, но и дышать громко он видимо побаивался, что бы не нарушить эту тишину и пустоту.
Да я тогда действительно чувствовал себя слегка неловко, мне разрешали входить в этот дом без стука, но я чувствовал себя каким-то вором. Я пришел к своей подруге что бы позвать её погулять, эти несколько секунд, и два шага от двери, для меня тогда показались чем-то мучительно - бесконечным, я знал что я не отсюда, видел четкую грань между нашим всегда сырым и промокшим домом, и этим храмом солнца.
А вот и само солнце, спускается по лестнице, торопливо перебирая ногами по ступенькам, её желтое платьице развеивается, мягкие белоснежные но не маленькие а большие кудри развеваются по бокам, её лицо озаряет улыбка и она прямо таки освящает этот дом лучше любой из этих огромных хрустальных люстр, голубые глаза светятся, отражая лучи солнца влетающие с окна, держит в руках свою ужасную старую и потрепанную крысу, она была такого рыжевато - коричневого цвета, с длиннющим хвостом, не то что бы я боялся крыс и питал к ним отвращение - нет, просто это животное само по себе вызывает отвращение в любого человека смотрящего на него. Кроме конечно неё, ведь она любила это безобразное существо которое перегрызало, персиковые обои и шторы цвета апельсина, а так же все что могло выбегая с клетки по ночам, нередко животное кусало её хрупкие и бледные руки, но она все же прижимала его к сердцу, невольно размазывая алую кровь по рыжей линяющей шерсти, и идеально выглаженным цветочкам на оранжевой футболке.
Любовь к старому и потрепанному она пронесла сквозь годы, после смерти крысы, старым и потрепанным объектом её любви стал никто иной как наш учитель физики. К тому времени в восьмом классе я уже не заходил в их дом без стука, я уже не играл с ней в прятки в местном саду, мы не ходили за руку по улицам, не играли в классики, и даже не здоровались.
В классе я приобрел титул эдакого пустого места, и когда отмечали отсутствующих, ни учителя ни ученики не замечали пропажи, нервничали недосчитавшись одного, и должны были идти по списку, и только когда, на прозвучавшую мою фамилию, не было прозвучавшего "есть", никто и ни на секундочку не удивлялся, ни ученики, ни учителя, ни она, что не вспомнили, о пустом месте с последней парты.
Так вот, о старом и потрепанном, мне не доставляло никакого удовольствия наблюдать, как её полные счастья глаза, игриво следовали за каждым движением, злого и надоедливого учителя.
Это замечал только я. Да, ведь только никем незамеченный, может заметить никем незамеченное. К тому моменту она уже заметно изменилась, её голубые глаза заметно для меня посерели, я находил этот факт обидным, не знаю что об этом думалось ей, и вообще ли заметила она эту обидную несправедливость, из её любимых возлюбленных желто - оранжевых оттенков остались лишь красные пятна крови на лицах изображенных на черной сумке.Даже её любовь к старому и потрепанному изменилась, порой заставляя её плакать, расстраиваться, и ставить себе ярлычки "ненавижу эту жизнь". Она стала среднестатистической Девочкой-Ничего-Особенного, ставила пессимистические статусы с социальных сетях, о жестокости и ненависти к миру, красила глаза черным карандашом, носила надписи и предметы славящие дьявола в качестве аксессуаров, и боялась признаться себе что она это ненавидит . Ненавидит себя, ненавидит людей, её никто не любит, и она не любит никого. Девочка-Ничего-Особенного, возвращаясь домой, таща в руках черную, и надоевшую сумку, сутулясь, и смотря в низ иногда останавливалась и смотрела на мой старый полуразрушенный дом, убедившись что никто этого не видя, и не замечая меня стоявшего за шторкой и всеми силами старавшегося стать незамеченным, хотя стоило предположить, что стоя я прямиком в окне, она бы меня не заметила.
Девочка-Ничего-Особенного, хмурила брови и кривилась, смотря на обвалившуюся крышу моего дома, на обшарпанные стены, и срубленное дерево возле реки, на котором мы раньше с громким смехом качали качели. Иногда подкармливая моего худощавого и облезшего пса булочками из столовой, которые были слишком дороги что бы я мог их себе позволить.
Что же было тогда в твоих мыслях тогда, Девочка-Ничего-Особенного?
Чем же была забита твоя головка, с выбивающимися у корней светлыми волосами, как будто протестуя, скидывая с себя уже за день не идущую черную краску.
Кем же хотела стать ты, Девочка-Ничего-Особенного?
Зачем же ты закрыла глаза на свой мир и свою любовь? Зачем забила себя как старую доску к молодому дереву жизни гвоздями, нахождения индивидуальности и стереотипов? Почему бы тебе просто было не обернуться на последнюю парту, и не посмотреть на Мальчика-Пустое-Место? Не понять всю нужность ему, не возобновить отношения поросшие мхом времени? Ах да, потому что обернувшись туда, ты бы увидела просто пустое место, даже не мальчика.
Через два года в нашем классе и в нашем городе я уже не обнаруживал свою Девочку-Ничего-Особенного. которая так и не узнала что стала для меня чем-то больше чем просто особенным, что мне приносило окрыление просто видеть её силуэт, её волосы будь они так полюбившимися мне светлыми кудрями, или же прожженными выпрямителями черными локонами, её глаза, будь они голубыми с которыми утонула Девочка- Носящая-Солнце-В-Кармане, или же серыми с которыми проснулась депрессивная, так и не нашедшая себя Девочка-Ничего-Особенного.
Ты приехала уже через пять лет в свой пустующий огромный дом, с персиковыми обоями, которые тебя так раздражали в моменты твоей подростковой неопределенности, ты пришла в мою старую развалюху, в надежде застать там Мальчика-Моего-Друга-Детства.
А застала всего лишь Пустое Место. Теперь оно не дышало, да - там не было даже меня.
И ты рыдая сгибаясь как будто от боли в животе, проводила руками, по ненавистной но модной прическе под ноль, все больше рыдая, сидя на моем старом диване, заламывая руки покрытые татуировками, на которые тебе смотреть было более чем противно, ты изливала душу в этих стенах пытаясь оправдаться, крича: Я знаю , что ты любил меня, прости меня! Я тоже любила тебя, всегда! Всегда! Я просто боялась тебе показать это! Нет, не тебе...Окружающим! Я была глупой, глупой! Я думала что ты ниже, ниже нас, обычных детей, все не замечали тебя или же издевались над тобой! Мне было стыдно признаться что я люблю тебя, даже себе!
Ты рыдала этим стенам, как будто они слышат, как будто сейчас из-за угла выйдет Мальчик-Моя-Первая-Любовь, обнимет, и простит, скажет спасибо, что наконец не побоялась, что наконец призналась себе, но когда твои татуированные руки опустились на рваный диван, а глаза в окно, в надежде что ветер шатающий открытые поломанные двери, это я, но будь я ветром, не будь я им, в этот момент для горечи самому себе я понял что моя Девочка-Ничего-Особенного,для меня и вправду - Ничего Особенного.
ID:
273457
Рубрика: Проза
дата надходження: 04.08.2011 00:14:29
© дата внесення змiн: 04.08.2011 00:22:06
автор: anomaly.
Вкажіть причину вашої скарги
|
