Звезда
Ко мне в окно глядит звезда,
И блеск ее – мерцающий,
Она горит и не беда,
Что звезды охлаждаются.
Она не знает, что умрет.
Наверно, это к лучшему.
Зачем марать себе полет?
Зачем в догадках мучаться?
Она сгорит и пелена
Дымков по ней останется.
Таких же сотни, как она,
На небе в день рождается –
Чтоб вновь пылать и вновь гореть,
Не знать и не печалиться,
В окно к кому-нибудь смотреть
И наконец состариться.
31 января 2005
Вишневое
Клинок кинжала. Пятнышко крови
Напомнит мне вишневые компоты,
Что иногда взрываются внутри
Ночных кладовок в рамочках цейтнотов.
В стеклянных банках сахарная смерть
Легла на косточки, как будто текст на ноты,
И будут петь и розово шипеть,
Взрывая крышки, вишни из компотов.
В их тело больно вгрызлись кипятки,
Как будто птица в печень Прометея,
Но не сдались – забрызгав потолки
Вишневой плотью нежною своею…
Морозным утром выходя из дома,
Вдыхая колкий воздух января,
Спешу куда-то. Снова "Кто мы?"
Теряет смысл - Ведь "Кто мы?" - зря.
Утоптан снег. Заснежен древний город.
Огарки праздника - цветное конфетти.
Наверно, где-то здесь и тот осколок,
Который нам мешает все простить,
Который нежной белою поземкой
Так незаметно сердце одолел.
Какой любовь бывает все же тонкой -
Когда осколки - Снежных Королев,
Когда в глазах - одна зима, да стужа,
И равнодушье вымытых зеркал...
...Из сердца лед, как магма, бил наружу
И, словно магма, кожу обжигал....
Котенка забросили в клетку со львом…
Раскрылась громадная пасть,
Глазища сверкают холодным огнем –
Сейчас он проявит всю власть!
На маленькой холке сомкнулись клыки…
А люди кричали «любя»,
Что эти железные броне-тиски
Котенка сейчас раздробят!
Котенка забросили в клетку со львом…
Хотелось увидеть им кровь!
И замерли тихо с открывшимся ртом:
Убийца являет любовь…
Котенка забросили в клетку со львом…
А тот и не думал рычать.
И яростный хищник не думал о том,
Чтоб милую крошку сожрать.
Засунув котенка в пушистую шерсть,
Он мирно лизал малыша,
И, тихо мурлыча, стал песенку петь,
Пока тот тревожно дышал…
А люди стояли за клеткой в траве,
Понять не могли они,
Что человечности больше во льве,
Нежели в них самих…
05.05.2006
Курск
Криво усмехается подлодка.
У нее дырявые бока.
Редко кто поднимет рюмку водки.
Скажет «упокой» за моряка.
Криво усмехается подлодка…
Лань
Огнями наполняя небеса,
Грохоча, что-то чертит феерверк.
Уже сто лет не верю в чудеса
И в этот мрачный двадцать первый век.
Я верю только в злые вечера.
В их сумрак. В свой хмельной побег.
В мое, такое злободневное, «вчера»,
В его безудержный, безумный смех.
И, словно стены каменных пещер,
Проносятся бетонные дома.
Я загнана, затравлена, как зверь.
Я дикая. Холодная. Одна.
Как нежная трепещущая лань,
Бегу я от охотников и стрел.
Из жизни в смерть всего лишь шаг. А грань
Переступает только тот, кто смел…
Листья скрутились, шершавые,
Кончили свой суицид,
И неземными октавами
Ветер поет-шипит.
Воды везде. Немеряно
Грязи с гнильем вокруг.
Все затупляется временем,
Сменой дождей и вьюг.
Маленьким солнечным зайчиком
Солнце вползет в окно.
Мама с маленьким мальчиком
Идет на прогулку вновь.
Папаши пошли сволочи.
А мамы все чаще одни.
И в дождевой проволоке
Ночи идут и дни..
Шар прокатился огненный,
Чуть не упав с небес,
И зарыдал растроганно
Вдруг постаревший лес
Ветви берез седовласые
Нагнали на сердце дум
И нежною болью скрасили
Обыденность, риск и шум.
Закончилась жизнь иль началась?
Кто даст мне теперь ответ?
Я что-то, наверно, значила…
А если – НЕТ?
Мадера
Мадеру ночи пьешь за барной стойкой,
Ее бармен в бокалы не дольет.
Зачем рычат машины на парковке
На небо частокольное твое?
Зачем вино диффузит стенки клеток
И прилипает к ядрышкам внутри?
Зачем чужое сердце из салфеток
Тебе про осень снова октябрит?
Зачем опять молчишь на дно бокала,
В котором в n-ный раз себя топил?
Мадера выйдет. Будет лишь усталость,
Которую ты пальцем теребил…
Маркер
Столбы с проводами за окнами,
Словно ангелы, крылья раскинули.
Всеми крышами и водостоками
Слезы с небес ливнями.
Мосты навсегда раздвигаются
Над темной бездонной пропастью.
Уже не болтами и гайками,
А лишь пузырьками лопаться,
Смотреть на весь мир глазищами
Удивленно-влюбленно раскрытыми.
Просто так. Не в очки. Не с призмами.
И не сквозь зеркала разбитые.
И повесить салфетку бумажную
На зеленую тонкую веточку.
Это маркер в пути. Отважные
Разберут и такую весточку.
Мурлычет кошка черная
На моем плече.
Какая я никчемная.
Не попаду в ковчег.
Содомами-гоморрами
Горит моя душа.
Стыдами и позорами
Греша, греша, греша.
Не катятся молитвами
Горячими слова.
Я горло режу бритвою,
Хотя уже мертва.
Рожденная богинею,
Я все же плоть и кровь.
Гнию, смотрю и гибну я
На рубеже веков.
Все рубиконы пройдены
И стиксы впереди.
Все ночи новогодние.
Все страхи позади.
Коробками картонными
Забиты окна в мир.
Молитвенно, со стонами
Прошу я свой кумир:
«Прости меня, живучую,
Живую до сих пор,
Что я живу и мучаюсь,
Тебе наперекор!»
13.02.2008
Мы с тобою не Руслан с Людмилой.
Нам с тобой не строить сказку, милый.
Нам с тобой лететь – на километры.
Нам с тобою разбегаться ветром.
Нам с тобой, родной, не строить дома,
Не искать услады и истомы.
Нам с тобой, как стрелкам, разбегаться.
Нам с тобою сниться и прощаться.
Нам с тобой – на разных континентах.
Нам с тобой – в других словах, акцентах.
Нам с тобой – в миры над полюсами.
Я – на север. Ты – опять с югами.
Нету в нас Людмилы и Руслана…
Потому что наша сказка стала снами…
Черновик
Мы тоже, знаешь, чей-то черновик,
Кому-то надоевшая затея,
Оставленная сама себе. Проник
Сквозь складки штор горячий лучик,
Присевший на кровать, как тот старик,
Что норовит упасть на лавку. Мучит
Его нехватка кальция и сил,
Подчеркиваемые гладкой плешью.
В карманах – семечки. Давно забыт орешек,
Который он последним раскусил.
Сейчас, когда всего не перечесть
И все давным давно ушло и улетело,
Бессонница подобна зуду,
А сон – пришествию Христа и чуду,
Он смотрит, жмурясь в небо, смело,
Туда, где солнце, как кузнец бывалый,
Пытается в огне расплавить скалы,
Которые мечтал он покорить,
Но так и не дерзнул… Ведь жить
Внизу значительнее проще,
Чем в вышине ползти на Эвересты.
Зачем же лезть к кому-то в небеса,
Когда во храме вот Святые мощи?
Потрогай! Помолись! Из теста
Слепи пасхальный Дар и три яйца
Ты разукрась неровными крестами.
Неси туда же. Верить продолжай,
Что Тот, который Там, сидит голодный,
Он примет сдобу – прямо в Рай
Из рук попа, что даже б Преисподню
Наверно калачами заложил, знай
Он только, как ее открыть,
Чтоб не заметил хитрость Глаз Господень…
Мыслете
Потерялась в Альфе и Омеге -
В лабиринте - хрупкая Мыслете,
Горечь боли разбавляя негой,
Черность ночи - светом, лето
Разукрасив осенью, как спину
Красит небо ультрафиолетом,
Превращаясь в глину, паутины
Проползая тонкой сетью - в эту
Душу, в раны, залитые гноем,
В горло песне, ею недопетой...
Вот вопрос: а сколько будет стоить
Все, во что так верила Мыслете?
В страхе липком по стезям Тесея,
Но без нитки мудрой Ариадны -
К Минотавру - злее, но сильнее,
Неизвестность впитывая жадно...
На полу
На кухне – возня, а соседи
Стучат по ребру батареи.
Подсвечник из крашеной меди
Зеленый – упрямо стареет.
Мы спим на полу. Мы устали.
Здесь первый этаж и терраса.
Идет холодок из подвала,
Как кошка на запахи мяса.
Разобрана старая мебель –
На щепки, на трески, на доски.
Лежим и гадаем по небу,
Как будто по теплому воску.
Лежим и гадаем, какими
Судьбами так черств и коричнев
Наш век, - как забытое имя,
По памяти чиркает спичкой…
На мосту
Я стою, опершись на перила
И свой взгляд неистовый потупив –
В твоей жизни столько страха было,
Неужели сей не переступишь?
На дрожащую смотрю я реку,
Что меня к себе принять боится.
Родилась зачем я человеком,
Если быть всегда хотела птицей?
Этот день и этот мост высокий
Пусть меня с моей судьбой рассудят –
За мои неправильные строки,
За мои непонятые будни.
Разобьюсь в твоей воде холодной
Сотней брызг и тысячью песчинок.
Хоть на миг хочу я быть свободной,
Даже если он последний в жизни.
Небо. Дырочки из тира
На слепых стенах.
Обрастая кашемиром,
Вверх ползет луна.
В эти дырочки сифонит
Бледнолицый пар,
По-тихоньку самогоня
Звездочный вискарь.
Пролетит ментом комета
Через звездопад,
Самогонный не заметив
Звездный аппарат,
И, шипя от злости, спросит
У хмельной луны,
Почему она не носит
В клеточку штаны,
Почему земной небрежно
Перехвачен стан –
Нулевой, но все же нежный
Арт-меридиан.
И, вильнув хвостом, умчится
В шелковость систем,
Чтобы где-нибудь напиться –
И неважно с кем…
На работе сижу поздним вечером
И жую я зеленое яблоко.
День наполнен случайными встречными.
Ночь расходится ведьмовским шабашем.
Поменять бы лицо и фамилию
И стереть пару штампов из паспорта -
Чтоб проснуться, а прошлое – былями
Растворилось. Как часто мне кажется,
Что цепочки следов перепутаны
На снегу. На последнем. На мартовском.
Разрывается небо салютами.
Ведь суббота. И жаркими -сладкими
«Горько!» все дома и кафе разрываются,
Все желают отборнейших отпрысков,
Будто только одно «размножаемся»
Важно в мире. В тщательных поисках
Водопровода, каплю нагретого
Кот нырнул в лабиринты подвальные,
Чтобы где-то под чьими-то спальнями,
В ночь орать зазывными куплетами,
И свернувшись в клубок и укрывшись хвостом,
Все тревоги отдать темноте – на потом….
|
|
